Соколик вручил худощавому мужчине лет тридцати документы на имя Андреса Жилайтиса. Стереоизображение совпало. Тот же тип с "перышками" надо лбом и ввалившимися щеками. Взгляд таинственного двойника Жилайтиса пугал неосмысленностью и мраком. Псих. Откровенный псих.
* * *
Вечер пятницы, 3 августа 999 года
— Операцию отменили?
Элинор не обернулся на голос. Он был поглощен попыткой найти причину внутреннего беспокойства. Не сам он, а Жилайтис, в образе которого представал фаустянин.
— Андрес! — повторил коллега, Кевин Бутроу.
Зил едва не вздрогнул. Охранник удивленно смотрел ему вслед.
— Да, Кевин. Перенесли.
— Ты в порядке? Выглядишь как будто только что из мортуриума, приятель.
— Мне нездоровится. Я лягу спать пораньше.
Фаустянин не обманул. Ему было плохо. Плюс ко всему неразрешимый вопрос: кто беспрерывно пытается пробиться в его сознание?
Зил дремал до утра и очнулся в обильной испарине. В Вашингтоне было очень жарко.
Убедившись, что других охранников поблизости нет, Элинор отключил систему наблюдения.
Маргарита Зейдельман работала в своем кабинете. Войти к ней с оружием не мог никто: внутренней системой помещения, где она находилась в данный момент, хозяйка управляла сама.
Зейдельман подняла глаза от клавиатуры терминала. На ней было угрюмо-синее платье из шикдермана.
— Андрес? Чего вам?
Он молча шел к ней. По пути взял со стола чистый лист.
Женщина испугалась его мертвых глаз:
— Почему вы не в больни...
В следующий момент острый край бумаги рассек ее глотку. Элинор сделал всего одно короткое движение — а тело Зейдельман уже валится к его ногам...
Ничего не изменилось. Даже сердце Зила стучало по-прежнему ровно. Только теперь фаустянин вспомнил, кто он есть на самом деле. Осознание пришло мгновенно и вытеснило Жилайтиса полностью. Палладас предупреждал об этом эффекте: в результате потрясения полиморф может вернуться к своей ментальной сути. Так и случилось.
Зил машинально взял со стола карандаш-маркер, вчетверо сложил бумагу, которой только что прикончил человека, до сих пор бьющегося в агонии на окровавленном полу. Когда Зейдельман стала трупом, а жизненный кокон вокруг ее тела померк, Элинор опустил бумагу и маркер в нагрудный карман.
Это был второй этаж, но фаустянин легко выпрыгнул из окна. Через пять минут он был очень далеко от дома покойницы.
Какой-то отель. До самолета еще больше часа...
Опершись рукой на пластиковую стенку, Элинор стоял под душем. Но вода не могла унести с собой тот яд, которым пропиталась каждая клеточка его организма. Почему он не разлетелся на атомы? Почему? Он ведь в точности повторил собой Жилайтиса, у которого аннигиляционный ген был! Однако дезинтеграции не произошло. К сожалению...
Зил не стал вытираться. Он подошел к зеркалу в комнате. Створки скреплялись между собой тонкими пластиковыми "спицами", выкрашенными под металл. Молодой человек вытащил одну из таких спиц. Часть зеркала со звоном упала на пол и раскололась. Элинор посмотрел на десятки своих/не своих отражений, перешагнул осколки, надел костюм Жилайтиса и покинул номер. Его ожидало второе, самое страшное, задание...
11. Еще раз о самолете
Утро субботы, 4 августа 999 года. Аэропорт Мемори
У стойки регистрации оставалось четверо. Внимание Элинора привлек тот человек, что стоял предпоследним. Брюнет с зелено-голубыми глазами, очень сильный. Зил еще не встречал во Внешнем Круге людей с таким жизненным "свечением": в личной зоне этого мужчины могли поместиться двое таких, как он сам. И это несмотря на то, что парень явно не выспался, а оттого был очень хмурым.
— Проходите, капитан! — сказал ему "синт".
Капитан! Да он же офицер земного Управления! Они будут на одном рейсе...
Управленец неприветливо глянул на Элинора и прошел на посадку. В уме фаустянина сложился план, по которому этот офицер должен был сам раскрыть подозрительного пассажира. Вот только нельзя попасться ему в руки. И нельзя, чтобы он увидел, как этот пассажир растворится в воздухе, задействовав ТДМ.
Самолет взлетел. Зил наблюдал за поведением капитана. Тот спокойно дремал в своем кресле.
Фаустянин вытащил бумагу и маркер, сдернул зубами колпачок, быстро вывел два слова: "ПОМОГИ ВСЕМ!" и скомкал листок. Капитан должен догадаться, должен! Только бы прикоснуться к нему, и тогда будет уже легче "подключить" его!
Элинор сунул бумагу в расслабленные пальцы мужчины и немного притронулся к его кисти. Все получилось. Кажется...
Управленец успел поймать его эмоции. Для любого слуги закона чья-то внутренняя тревога — как бегство потенциальной жертвы для охотничьей собаки.
Выпутавшись из ремня, капитан ринулся за Элинором. Тот мгновенно ускорил шаг, накинув на себя, будто капюшон рясы, защитный купол "scutum", а потом схватил с кресла маленькую девчонку и нырнул в межсекционную зону. Из рукава в ладонь скользнула пластиковая спица, некогда скреплявшая створки зеркала в отеле.
Когда управленец нагнал их обоих, Элинор приставил острие к горлу ребенка. Девочка завопила от ужаса, едва завидев табельный плазменник в руке капитана. Бояться похитителя она не могла: на гребне волны эмоций эмпатические способности Зила удесятерились, и он попросту обволок нервную систему восприимчивого, незакрытого человечка — так же, как некогда успокаивал Сэндэл. Однако от управленца несло угрозой, а защищать заложницу еще и от капитана фаустянину было некогда.
— Пусть мне откроют — и она не пострадает! — закричал Элинор.
Капитан опустил оружие:
— Отпусти ее — и вали на все четыре стороны!
Зил постарался сымитировать отчаяние и готовность ко всему. Получилось:
— У нас у всех мало времени! Не торгуйся со мной! Под панелью возле фронтального двигателя — взрывное устройство. Времени почти не осталось. Откройте мне люк! — он сунул в руки девочки дистанционку и предупредил: — Осторожно, не нажми!
Тут управленец совершил огромную глупость: он попытался подчинить себе Элинора. Удар "харизмы" вернулся к нему, многократно усиленный сознанием фаустянина, и капитана отшвырнуло в сторону. Потеря драгоценного времени. Мало того: межсекционная зона наполнилась биороботами-стюардами, которые остолбенели при виде происходящего.
— Откройте! — закричал Зил.
— Да откройте же ему! Откройте! — разноголосо требовали пассажиры из-за двери.
Капитан очухался быстро.
— Прикажи им открыть, — Элинор изо всех сил старался восстановить связь с контуженным офицером. — Или мне придется убить ее! У вас все меньше времени на спасение! На таймере осталось семь минут!
— От...кройте ему... — наконец-то выдавил из себя капитан, утирая хлынувшую из носа кровь.
...Один из стюардов бросился к двери, с грохотом открыл панель управления люком, стукнул ладонью по сканеру. Внутренний люк открылся, и в тот же момент капитан прыгнул в их сторону. Зил швырнул ему свою ношу, отступил назад, захлопнул за собой дверцу, чтобы не случилось разгерметизации салона.
За мгновение до того, как его выхватило ледяным ураганом, Элинор успел включить трансдематериализатор...
...Короткий бой с Желтым Всадником на иссохших скалах внутреннего мира. Смертельная рана под сердцем...
...Фаустянин, уже именно фаустянин, в своем настоящем облике, поднял голову и увидел перед собой океан Эсефа — сумрачный, беспокойный, предгрозовой...
Нет, он не имеет права молиться. Не имеет, потому что с его грехами просить о прощении — это еще один грех. Что сделал бы Агриппа, увидь он своего любимого воспитанника теперь, по прошествии двух лет?
— Боже! — зашептал Зил. — Боже, позволь мне вернуться на Фауст! Пусть меня накажут, пусть Ты накажешь меня — но там... Дома... Господи, я не любил мой дом... Я и сейчас не люблю его... Но только в Хеала я был собой... Я заблуждался, когда хотел большего... Прости меня, Отец Всего Сущего! Прости и позволь умереть дома...
Тучи не расходились. Сейчас Эсеф был так похож на Фауст...
— Прости меня за мою гордыню, Великий Отец! Я не прошу милости и пощады, лишь снизойди, позволь мне принять смерть там, где когда-то любили меня! Там, где мне было неведомо, что я "синт"...
Тишина в ответ. Природа молчала, увлеченная приготовлением к грозе. Ей не было дела до искусственного существа, созданного кем-то за сотни парсеков отсюда...
Элинор медленно вытянулся на песке. Пусть. Пусть снова безумие. Лишь бы не помнить того, что было...
Он провел пальцами по жидким песчинкам, оставляя четыре рассыпающиеся дорожки. Зил смотрел на них и думал, что так же рассеиваются следы его пребывания там, где он когда-то жил. И даже если он вернется туда — всё, всё уже будет иначе. Ему никогда не стать прежним. Его протравленному миру не стать прежним...
Глаза налились тяжестью, веки сомкнулись. Поднялась буря, начался ливень, но Элинор лежал под дождем, не замечая хлещущих по спине холодных плетей. Он никогда не вернется Домой, даже если очутится на Фаусте...
12. Решение задачи
Антарес не скрывал злости:
— Как ты объяснишь, что не смог активировать детонатор?
Зил, доселе прятавший глаза, поднял голову и уставился в лицо послу. Тот слегка отшатнулся. Будь все проклято: гаденыш становится опасно неуправляемым. Похоже, во время убийства он "сломался"...
— Меня заподозрил человек из ВПРУ.
— Из каких соображений ты называешь его человеком из ВПРУ?
— У него было оружие, и он пронес его на борт, с собой. Мне пришлось взять заложника...
Это совпадало со сводками, доступными Антаресу. Свой человек в нью-йоркском спецотделе сообщил то, что ему стало известно о происшествии на роковом рейсе. Досадная случайность, совпадение или неуловимая закономерность — управленцем, который помешал Элинору выполнить миссию, был капитан Риккардо Калиостро...
— Почему он зацепился за тебя?
— Я не знаю, господин Антарес.
Гаденыш темнил. Чтобы заподозрить Элинора-Жилайтиса, у Калиостро должны были появиться веские основания. Вряд ли он стал бы бросаться на пассажира наугад. Но проверить это сейчас невозможно.
— Иди к себе.
— Сэндэл в безопасности?
— Иди к себе! — повторил Антарес, повышая голос.
Слуги странно посматривали на Элинора, когда тот проходил мимо них. И нигде не встречалось грустных глаз "синта" Мирабель.
Сэндэл пришла к нему вечером. Ее рана зажила без следа. Было видно, что за последний месяц жена посла хорошо отдохнула и почти забыла о том инциденте. Вдобавок ко всему, она почти ничего не знала о подробностях поручения Антареса.
— Где Мирабель? — спросил Элинор.
— Мирабель? Кажется, Максимилиан отправил ее к другим хозяевам. По ее, вроде бы, просьбе...
Но секундного замешательства Сэндэл для него хватило, чтобы понять: от Мирабель избавились и, возможно, совсем не так, как говорит хозяйка. Зил скроил кривую ухмылку, и это у него получилось:
— С каких это пор господин Антарес исполняет просьбы "синтов"?
— А в чем дело? Зачем тебе Мирабель? — Сэндэл шагнула к нему и пригляделась: — Эл, откуда у тебя седые волосы?! Так много седины! Расскажи мне! Куда тебя отправлял Максимилиан? Я так устала от этих тайн, Эл! Что с тобой произошло?
— Сэндэл, я нужен тебе сегодня?
— По службе? Нет. Но мы могли бы прогуляться к морю. Я соскучилась по тебе!
Элинор перехватил ее руку и не позволил прикоснуться к волосам.
— Это приказ? Я могу отказаться?
Лицо женщины вытянулось:
— Почему ты так разговариваешь со мной, Эл? О чем с тобой говорил Максимилиан?
Фаустянин промолчал. Он молчал на всем протяжении следующих двух лет. Сэндэл упрашивала мужа обратиться к докторам и вылечить замкнувшегося мальчишку, но Антарес презрительно кривился и подтрунивал над ее отчаянием. Элинор по-прежнему исполнял обязанности охранника при госпоже Мерле. Поведением своим он теперь ничем не отличался от остальных "синтов", а быть может, стал еще менее очеловеченным. Сэндэл так и не смогла выведать у них с Максимилианом, в чем причина такой разительной перемены бывшего монаха.
И однажды, когда на единственном материке Эсефа снова начался сезон ливней, а кучевые сизые облака, громоздясь над морем, создавали зыбкие и недолговечные города, чтобы изойти дождем и распасться после первого же урагана, Антаресу вновь потребовалась помощь уже однажды убившего слуги.
На стереоизображении Зил сразу же узнал Алана Палладаса. Посол, разумеется, ни словом не обмолвился о том, что биохимик надурил "Подсолнух" и, скрыв контейнер с драгоценным веществом перевоплощения, теперь намерен скрыться от заказчиков.
— Твоя задача — извлечь из него информацию о местонахождении вещества, а потом устранить его самого. Ты достаточно отдохнул после того раза, и пора тебе снова дать работу, — безапелляционно заявил Антарес. — Что ты качаешь головой? Хм, хочешь сказать, что отказываешься? Ну-ну. Я предусмотрел это. Думаю, твоему приемному папаше будет любопытно услышать о твоих "подвигах". А тобой займутся в соответствующих органах. Что смотришь? Считаешь, что твое слово против моего будет весомым? Напрасно.
— Я это сделаю, — спокойно ответил Элинор, заставив Антареса опешить. — При единственном условии. Вы устроите мне встречу с Мирабель.
— С какой еще Мирабель?
— С "синтом". Горничной, прислуживавшей вашей жене.
— А-а-а... Тогда встречное условие: я устрою тебе встречу с Мирабель после того, как ты выполнишь мою просьбу, касающуюся Алана Палладаса на Колумбе.
Антарес знал, что эти два года фаустянин пытался узнать хоть что-то о той дурехе-"синте", что полезла в пекло. Сбой программы. А засбоившая система никуда не годится. Найти биокиборга — точного двойника Мирабель — было несложно, однако с этим чертовым эмпатом нужно быть осторожным. Лучше свести его с копией тогда, когда дело будет сделано.
Зил кивнул и ушел. Посол пожал плечами. Она сама просила "выключить" этот мир. Так что... все по согласию обеих сторон...
Той же ночью, пользуясь тем, что Антарес выключил систему слежения в пристройке, Сэндэл осталась у фаустянина. Казалось, в него вернулся прежний Зил. Он даже улыбался.
— Сэндэл, и все-таки — к кому поступила Мирабель? — как бы невзначай спросил Элинор.
Та подняла голову с его плеча:
— Эл... Ты прости, я не хотела тебе этого говорить раньше, когда тебе и так было плохо, но... Не хочу тебе лгать. Пусть ты это узнаешь... Она погибла...
Зил нисколько не удивился. Но сумел сделать вид. Сэндэл пробормотала что-то насчет несчастного случая, приключившегося с "синтом" во время перевозки к новым хозяевам. Элинор сказал "очень жаль" и перевел разговор на другую тему, будто сразу же забыв о Мирабель.
* * *
Он стоял перед Палладасом, только что сообщив биохимику о своем поручении. Легко и просто: "Меня послали вас убить". Ученый смотрел на него и никак не мог понять мотивов, движущих Элинором.
— Что, даже не хотят узнать, где я спрятал контейнер? — уточнил Алан.
— Хотят. Но я не хочу.
