А вообще-то ты прав, — глухо проговорил он. — Не заметить кедр, который тут растёт повсеместно мог лишь тот, кому оно нафиг не надо. Мы никогда не обращаем внимания на то, что валяется у нас под ногами. Так и с мыльнянкой той получилось, что идёт на бинты ящерам, так и с кедром этим, бонсаи названым сейчас получается.
На самом деле всё ведь элементарно и просто, и имеет самое простейшее объяснение. Этот кедр, по-моему, из-за местной засухи, птичьего гуано и морской соли снизу на солончаках превратился в какое-то поморское бонсаи. Знаешь же эту японскую хрень, когда молодое деревце сперва намеренно калечат, а потом результатом того что получилось, уродцем убогим, ещё и восторгаются.
Это ж надо додуматься до такого! — Сидор с силой постучал себя кулаком по лбу, словно пытался его проломить. — Это как в Европе в средние века было одно подобное же увлечение. Только калечили не деревья, а людей. Делали уродцев из нормальных детей, а потом за деньги их показывали, или под заказ, шутов для сеньоров делали.
— Ну, помню, что-то такое было. Вертится что-то на задворках памяти, забыл уже. Как-то на к..., процесс этот назывался.
— Не процесс, а люди, компрачикосы, — глухо проговорил Сидор. — В дословном переводе — "покупающие детей". Есть даже довольно интересный роман Виктора Гюго на эту тему "Человек, который смеётся". Не читал?
— Нет.
— Зря, много потерял.
— Теперь уже и не почитаю никогда, — поморщился Димон? — Вернёмся лучше к нашим баранам, то бишь кедрам. Что мы в итоге делаем? О чём договариваемся?
— Ты место, где нашёл эти образцы, запомнил?
— Чего его помнить, — пожал Димон плечами. — Не то, так другое точно такое же рядом найду. Говорю же, таких бонсаёв здесь как грязи.
Хотя конкретно то место не сразу-то и найдёшь. Внешне — совершенно неприметная песчаная коса, далеко выдающаяся в море, каких здесь каждая первая. Рядом скалы и птичий базар, — Димон подпустил многозначительности в голос. — Точь в точь как у нас было на местах посадки ещё в первую весну — огромное количество птиц там, на косе кормится.
Я сначала и не понял ничего. Ковёр из птиц на скалах, и песчаная коса, сплошь покрытая птичьими экскрементами. И вонь как на птицеферме, и песок загаженный кругом, под ногами чавкает дерьмо — море рядом. И ковром передо мной какие-то невысокие белёсые кустики со щетинками, вроде как хвоя.
Что-то навроде кедрового стланика в тундре — Pinus pumila, если не ошибаюсь, только высотой не выше середины колена, а кое-где и по щиколотку, как бонсаи.
Как хоть что-то выжило в тех нечеловеческих условиях: песок, птичье дерьмо сверху, солёная морская вода снизу, солнце жарит — невероятно.
А потом как торкнуло. Оно!
— Good! — машинально кивнул Сидор.
— Good не good, а надо бы определиться что делать дальше. Даже с тобой вместе нам впятером поднять эту тему, силёнок не хватит. Надеюсь, ты уже понял, что нам предстоит?
— Ещё одна большая головная боль, — расплылся в грустной невесёлой улыбке Сидор. — И я совсем не против неё. Хотя, как же оно не вовремя, — покачал он головой.
— Вот и я так же думаю: "Как же всё это не вовремя", — мрачно буркнул Димон. — Потому как это всё ещё не всё.
— Что это значит? — мгновенно насторожился Сидор.
— Только то, что посетил я наконец-то ту усадебку, куда так упорно рвался твой Советник, — мрачно буркнул Димон.
— Да иди ты, — восхитился Сидор. — Ну и как?
— Как сик, так и как, — огрызнулся Димон. — Скажу я тебе, усадебка та не так проста, как внешне кажется, — задумчиво пробормотал Димон. — И Советник твой не просто так туда стремился. Явно не просто так. Что-то ему от неё было надо. А что, я так и не понял. И я тебе настоятельно рекомендую бросить здесь всё и завтра же съездить со мной туда, самому посмотреть всё на месте. Одна голова хорошо, а полторы — лучше. Моя — целая и твоя — половина.
На сердитый ответный взгляд Сидора он демонстративно не обратил внимания.
— Надо бы сравнить наши впечатления, — хмыкнул он насмешливо.
Внешне — ничего особого. Обычная брошенная усадьба на берегу моря, каких здесь полно. Если не каждая вторая, то уж каждая третья точно.
И всё равно она чем-то цепляет. Чем — непонятно. Но ты ж меня знаешь. Если меня что-то зацепило — это не просто так, значит, там что-то есть. А эта усадебка не просто зацепила, меня туда прям канатами тянет. Почему — не пойму.
Может быть, глаз уже замылился и я чего-то не замечаю? Я на эти брошенные усадебки здесь по побережью насмотрелся вдосталь. И эта — ничем не приметная, разве что свой заливчик удобный там внизу под скалами у моря присутствует с кое-какими береговыми сооружениями и полуразрушенными пирсами. Но точно таких же заливчиков с точно такими же разрушенными пирсами тут вдоль побережья я тебе навскидку десятка два сразу назову и даже покажу, где расположены, ничем не хуже.
Вот, вроде бы ничего особенного. Но...., что-то в ней есть.
Потому и говорю, надо бы тебе глянуть, свежим взглядом.
— Далеко?
— Сдурел? — удивился Димон. — Тут рядом. Буквально в двух шагах от нас, на восток вдоль берега.
— Кстати, и как место для отдыха всего отряда идеально подходит.
— Ты ж просил поискать удобное для купанья место, — лукаво прищурил он глаза, — вот я и нашёл. Главное, что недалеко. И само место — чудо. Вода — кристально чистая, к полудню прогревается до состояния парного молока. Не уследишь, сваришься как в котле. В полдень в воду входить невозможно — крутой кипяток. Лежишь — блаженствуешь. Два дня кайфовали, как на курорте. Всю усталость, что накопилась за полгода, как корова языком слизнула. Отдохнули, слов нет как хорошо.
Завтра поедем, покажу. Полежишь в парной водичке, отмокнешь. В себя придёшь, а то серый уже весь какой-то ты стал, лица на тебе нет. Бери своих детей подземелья, хватит им в мокрых подвалах копаться, пусть погреются на солнышке, всё ж лето как-никак.
— Было бы неплохо, — замялся Сидор. — А то и сам чувствую, что укатали сивку крутые горки, не мешало бы денёк отдохнуть, покупаться. Да и парни, думаю, не откажутся.
А что, море там глубокое? Как там с камышом? Лиманов, надеюсь, рядом там нет? А то меня местные камыши с комарами уже задолбали. Духота, вонь сероводородная, а вечером из-за комаров окно не раскроешь, приходится сидеть в духоте. И марли нет, чтоб вместо стекла на окна натянуть, всю на бинты извели. Когда ещё привезут, — грустно заметил он.
— А кто говорил про море? — удивился Димон. — Я лично про него ни слова не сказал. Я тебе лучше место нашёл — рисовые чеки.
— Чего?
Рисовые чеки, — со смешком повторил Димон. — Это такое огромное ровное поле с валиками по краям, залитое водой. Если ляжешь, ровно по грудь будет. Целое плато´ на краю моря, разделённое на ровные прямоугольники невысокими валами, как раз рядом с той твоей усадебкой.
Кстати, усадебка действительно твоя. Там чуть ли не на каждом кирпиче герб Вехторов выбит. Так что сомнений в том кто хозяин нет ни малейших.
И там же со стороны материка к тому полю подходит здоровенный такой акведук — тот самый, что мы видим отсюда из окон замка, торчащие ввысь осколки былого великолепия.
Действительно великолепие, — словно не веря сам себе, мотнул он головой. — Практически всё разрушено, но часть акведука каким-то чудом сохранилась и по нему даже сочится вода в один из тех заброшенных рисовых чеков. Настоящая мелководная ванная со свежей проточной водой! Лепота, словами не предать.
Всё конечно сильно разрушено. И люди постарались, и природа вниманием не обошла, но и того что сохранилось достаточно чтобы хорошо отдохнуть.
Там видимо раньше рис выращивали, а потом грузили на суда и морем вывозили. Там внизу под скалами есть любопытное местечко. Та самая бухта. Про которую я тебе говорил, нечто вроде маленького усадебного грузового порта. Очень удобное место. А для наших целей по приёму имперского комбината и вообще для всяких тайных дел — так просто идеальное.
Тихо, безлюдно вокруг и останки портовых сооружений, которые при желании можно восстановить. Не скажу что легко, это даже на первый взгляд видно, но кое-что там осталось и восстановить наверняка можно.
Поехали завтра, покажу. Точно говорю, тебе будет интересно. Ты же любишь такие развалины. А там есть, на что посмотреть и над чем голову поломать. Ну!?
Точно тебе говорю — тебе понравится.
— М-да, — задумчиво протянул Сидор. — Это ты удачно прокатился по бережку моря. Сразу столько подарков приволок, что даже не знаешь, за что и хвататься: Бугуруслан, кедр, усадьба. Не удивлюсь, если у тебя в рукаве ещё что-то окажется, столь же интересное.
Ну, а на счёт завтра отпадает сразу, забудь. На завтра у меня запланирована встреча с нашими будущими капитанами и это не обсуждается. Нехорошо откладывать. И так уже сильно со встречей затянули. А вот послезавтра день у меня свободный, можно по-быстрому сгонять туда и обратно.
— Что-то новенькое? — загорелись глаза Димона. — У нас что, скоро появится свой торговый флот?
— Скорее давно обещанное старенькое. И флот, уж никак не торговый, а скорее боевой или даже совсем уж грустно — пиратский, чтоб ему треснуть, — с сожалением цокнул языком Сидор. — Васа наконец-то разродилась давно обещанным и завтра обещает подогнать, познакомить с парочкой своих старых приятелей ещё по прошлой работе на амазонок, в качестве наших будущих морских капитанов.
— Звучит довольно двусмысленно, — ухмыльнулся Димон. — Тоже девиц?
— Вроде как нет, мужиков. Раньше по делам, говорит, сталкивалась. Вроде как неплохо разбираются в строительстве морских судов и не прочь ещё и капитанами потом на нас пяток лет отработать на собственноручно построенных судах.
Думаю заинтересовать их артиллерией и судами из чёрной фанеры и клеёного бруса. Нам нетрудно сюда фанеру доставить, тем более что серьёзный запас на складах у нас в Поречье есть. С артиллерией беда, а фанеры с брусом полно.
Были ещё кандидаты, но отвалились после первого разговора. Никого не устраивает пятилетний срок контракта и зарплата. Все хотят сидеть на сделке. Сколько пограбил, столько и получил. Да и время — год, два максимум, а потом все норовят свалить. А нам такие не нужны. У нас здесь не проходной двор.
Вот и приходится всё бросать и смотреть её кандидатов. Вдруг да чего-то получится.
— Ладно, — покладисто согласился Димон. — Как скажешь. Послезавтра, так послезавтра.
— А завтра тогда что, рыбалка?
— На зорьке, — устало кивнул Сидор. — А пока последнее на сегодняшний день, что обязательно надо сделать. Печь затопи, — кивнул он на небольшую печку буржуйку, стоящую в углу комнаты.
— Зачем?
— Там лучина рядом и куча щепок, — не отвечая, мотнул в сторону угла с печкой Сидор. — Спички там рядом на кирпиче возле ножек.
Дождавшись, когда ничего не понимающий Димон разожжёт печь и внутри весело затрещали сухие ивовые полешки, Сидор с мрачным видом подошёл к табурету, где сиротливо стояли три деревца, и, не меняя выражения лица, выдернул их из плошек. Небрежно отряхнув налипший на корни грунт, пучком зажатых в руке кустиков распахнул горячую дверцу и резким движением руки сунул все кустики в пламя.
— Вот так, — тихо сказал он. — Теперь никто не знает, что у нас здесь было и у нас есть время спокойно подготовиться к тому, что мы собираемся провернуть. Иначе, — глянул он помрачневшему Димону прямо в глаза. — Кто-нибудь, случайно заметив стоящий у нас в комнате саженец кедра, мог бы и догадаться. А вот этого — нам точно не надо.
Наклонившись, он достал из-за печки небольшую метёлку из стебельков камыша, небольшой кованый совок и аккуратно подмёл рассыпавшийся на пол грунт из котелков. Взяв стоявшее там же у печурки мусорное ведро, аккуратно ссыпал туда землю.
— Вот теперь действительно всё. Завтра на зорьке выброшу мусор в море и на время забудем, что ты тут мне говорил. Когда будем готовы, к разговору вернёмся.
— Итак. Первое — усадьба, где будем собирать саженцы. Как можно дальше от Плёса и желательно чтоб всё ж было хоть какое-то отношение к де Вехторам. Чтоб с правами собственности никаких проблем не возникало.
— Второе. Транспорт. Будем готовить телеги для перевоза крупных партий саженцев.
— Третье. Маршруты. Не менее трёх и чтоб не пересекались. То есть, как минимум три-четыре перегрузочные базы — две основные, плюс две запасные, на всякий случай.
— Что ещё, — задумался он. — Всё, — поднял он взгляд на мрачного Димона.
Мне тоже его очень жаль, — вдруг тихо проговорил Сидор. — Он был такой симпатичный. У него была такая зелёная мягкая хвоя, что так и хотелось его трогать и трогать. Поверь, мне искренне жаль, что так получилось. Но так надо. Извини, если сможешь.
— Проехали, — с кривой гримасой на лице махнул рукой Димон. — Не поверишь, но я и сам думал о чём-то подобном, но боялся сам себе в том признаться. Уж больно то деревце было симпатичное. Так и хотелось его погладить, как кошку.
— Зато теперь у нас в комнате кедром пахнет, — втянул в себя воздух Сидор, невольно улыбнувшись.
— Окно открой и проветри, — сухо отозвался Димон. — А то мало того что в такую жару печь затопил, так ещё и сгоревшим кедром в комнате пахнет, совсем мозгов нет.
— Блин, — подхватился Сидор, широко распахивая окно. — Всё, — тихо проговорил он, глядя на садящееся в море солнце. — Вот теперь действительно всё.
Визит в лазарет.
— Привет болящий!
— И тебе не кашлять, — засуетился в растерянности лежавший в разобранной постели полуодетый Рим. — Чего так внезапно, без предупреждения. Вишь у меня не прибрано.
— Лежи-лежи, я на минутку. Только хотел поговорить насчёт поездки загород на завтра.
— Чего без предупреждения.
— Не понял. С каких это пор о своём визите тебя надо предупреждать заранее? Ты что, великий пан стал?
— Ну, мало ли что. Великий невеликий, а вдруг у меня гости.
— Скажи уж лучше гостья, — расхохотался Сидор. — Всё с тобой ясно, любовничек. Не боись, ни рано поутру, когда она тишком пробирается мимо часовых к себе на судно, ни поздно вечером, когда лодка с её ушкуя тихо швартуется к нашему берегу залива и целая банда озабоченных девиц тишком пробирается в гости сквозь якобы ничего не замечающую охрану, я тебя навещать не буду.
Чтоб не пугать и не лишать удовольствия вас всех, — ещё веселее расхохотался он.
Стоп, — вдруг остановил он свой смех. — А ну ка достань, пожалуйста, то, что ты так старательно прячешь под кроватью.
Ты одеяльцем то, одеяльцем корзину то не прикрывай, не свешивай одеяльце до пола. Я и так уже достаточно разглядел.
— Та-а-а-к, какая знакомая вещица, — зловеще протянул Сидор. — Эксклюзив, говоришь, для налаживания контактов с деловыми партнёрами? Ну-ну. Понятно кто у нас тут деловой партнёр, и для каких таких деловых контактов его используют. Только таких партнёров в иных местах несколько по-другому называют — кобелинус вульгариус.
И вообще, с каких это пор некий слишком уж самостоятельный татарин, валяющийся в нашем госпитале на всём дармовом, стал нашим деловым партнёром, которого для установления деловых контактов надо поить эксклюзивным вином? По-моему, его и силой теперь отсюда не выдворишь, если я ещё что-то в людях понимаю.
