Да ну, нафиг?
Для дамы!
-...тогда я взгляну на остальное. Эта игрушка больше для тёмной подходит. А я и так хороша. Правда?
И она повела грудью. Я как раз чуть расслабил руку, и её сосок проехал вдоль всей моей ладони. У неё веки заволокли глаза.
Она не глядя вложила маску в шкатулку, шкатулку — на софу, нащупала другой ящик, открыла, вынула шкатулку, коробку откинула всторону. Чуть покачнулась. Я рефлекторно подхватил её и второй рукой. Но она тут восстановила равновесие.
— ... И что тут у нас? — опять распахнула глаза она.
У неё раскрылась "звериная кровь", а у меня обе руки разместились у неё на груди и начали детальное исследование предметов — как поверхностное, так и более углублённое. Интеллект при этом решал свою стратегическую задачу. Но пока безуспешно. Тому мешали как вопросы дамы, так и её действия. Да и даже бездействия! — как-то это сбивало с мысли, когда она вдруг замирала и едва не оседала в руках! Впрочем, попробуйте сами как-нибудь решить простейшее квадратное уравнение, исцеловывая сзади шею девушки, когда она в это время, держа в руках мягкую игрушку за миллион баксов, нащупывает впадиной меж ягодиц вашу суть и движется вверх-вниз, вверх-вниз!
Но я придумал!
— А вон то, — указал я на предпоследний, самый большой ящик. — Кольчуга. Не хочешь примерить?
— Просто кольчуга?
Она отклеилась от меня, сдвинула всё с оттоманки всторону — пара шкатулок упали, и буквально рухнула на неё.
"Ставлю в известность, — вдруг пробухтел Этикет. — С начала действий прелюдии прошло двадцать четыре минуты. Строго следовать любым расписаниям на первом свидании — шанс на обвинение в занудстве. В общем, меня больше нет!"
-... Что молчишь? — не поняла девушка.
— "Кошачья кольчуга", — опомнился я. — Раз в сутки спасает жизнь от любого смертельного удара. У нас говорят, что у кошки девять жизней. Может, поэтому?
— У нас — шесть. Хочу. Помоги.
Вот тут и Интеллект помахал ручкой: мол, я своё дело сделал, дальше, ребята, сами!
Долбанная крышка почтовой коробки заела, пришлось её вырывать с мясом! Вытащил фирменный резной деревянный ящик и не увидел, где у него запор! И хрен с ним!..
— Стой! — успела вмешаться орчанка. — Дай мне!
— На!
Она раскрыла. Нашлось два предмета — кольчуга и поддоспешник. У меня ещё одна кольчуга уже была — которую снял с Оггтея. Кольца меленькие-меленькие. Она мало того, что защиту от враждебного магического воздействия даёт, так ещё и удар кинжала держит! Почти всегда на мне. Но эта...
Оггтеева по сравнению с этой, как холстина рядом с шёлком! А поддоспешник и вовсе — чистый шёлк.
— Я уже влюбилась, — сообщила женщина.
Вернула оба предмета в ящик, но не успел я разочарованно выдохнуть: "А как же примерка?!", как она встала и опять сказала:
— Помоги мне, — поводила пальцами по ткани, натянутой на груди, и указала на полы, почти скрывавшие туфельки: — Оно снимается снизу.
А следом замедленным движением откинула назад голову и вытянула обе руки вверх.
12. Неспешно поспешая
Просыпаться в постели с влюблённой в тебя женщиной... или хотя бы с женщиной, которой ты нравишься, которая от тебя балдеет, которая тебя хочет — это эйфория! И от которой балдеешь, которую хочешь ты!
А тут ещё и нотариальное подтверждение, что и она от тебя в прострации — проснулся я от помаргивания звёздочки системного сообщения:
— Поздравляем: Вы своими манерами впечатлили высокородную. Этикет +1. Текущее состояние: Этикет = 7.
— Поздравляем: Вы своим поведением впечатлили орчанку. Секс +1. Текущее состояние: Секс = 8.
" — У-а-у-у! У-а-у-у! — где-то на заднем плане то ли повизгивала, то ли постанывала Несса.
— У-а-у-у! — хотелось поорать и мне.
Потому что теперь точно понимал, что все свои тридцать с лишним лет я прожил фригидным. И дело не только в сексе. Вот Верка... Нет, она, конечно, и ростом на голову поменьше и настолько отточенным атлетизмом не отличалась тоже. Но она же женщина — ей этого и не надо было. Целлюлит на тренажёрах сгоняла — чего ещё? А так — красавица! Мне парни за неё завидовали. Но чтоб любоваться ею?! Особенно только-только проведя ночь с нею? А сейчас лежал и любовался. Как красиво!
В спальне у меня было тепло, даже из раскрытого окна воздух шел вполне комфортный, так что заснули мы, прикрывшись одной простынёй на двоих, сейчас я её стянул на пол, орчанка лежала голая и... Как красиво!
В своей земной жизни я не любил утреннего секса: удовольствий на четверть часа, а потом целый день...
" — Ты что, как потраханный?"
" — Почему — как?!"
Но сегодня... Неделя у нас ещё есть! Целая неделя. А уж этот день — полностью!
Подвинулся поближе, накрыл ладонью грудь — та уступчиво поддалась. Лёгкое круговое движение — сосок затвердел. Но дыхание оставалось лёгким, глаза — прикрытыми, и только чуть опустилась нижняя губа. Я бы и этого не заметил — губы у неё оставались сомкнутыми, но словно удлинились выступающие из-под неё клыки.
Что ж... Придвинулся ещё ближе и языком провёл сначала по левому, потом — по другому. И опять отметил: вкус их черни немного различался. А горечь левого действовала, как виагра! Впрочем, там и без того... Лицо девушки оставалось не потревоженным, но её руки... Её пальцы уже прогулялись по моим коленям, а потом потекли вверх.
Тогда — губы! Но её губы сжались, улыбнулись и прошептали:
— Ещё!
И опять сомкнулись.
Сегодня я никуда не тороплюсь. "Ещё", значит, ещё! Но теперь я напряг язык и с силой длинно провёл сначала по правому клыку, а потом — по левому, левому, левому... И не сразу сообразил: что-то не так.... Что? Но тут она, наконец, вдохнула воздух. И рукой стёрла капельку пота со лба. Так на неё эта виагра действует тоже?! У неё от этого тоже перехватывает дыхание?
Но стало не до досужих вопросов: пальцы другой её ладони покинули скрещение моих ног и тоже длинно с нажимом двинулись — вверх, вверх, вверх! А потом обхватили, вернулись — и снова верх! И опять, и опять.
Моя ладонь непроизвольно сжала ей грудь, она поморщилась, я опомнился, расслабил пальцы, но и она... она не остановилась, но теперь прикосновения её руки стало мягким, более ласкающим, чем возбуждающим. И раскрылись губы, и послышалось:
— Не спешим...
Действительно, целая неделя впереди, куда торопиться? Например, с ночи я запомнил вкус её языка, выявил и запомнил разницу в ощущениях разных клыков, а губы? Они одинаковые? Нет. Верхняя — более плотная, нижняя — более влажная.
А соски практически тождественны. Хотя, если понадобится, Восприятие поможет, и я их различу: когда они напрягаются один чуть объёмней другого, причём замечается это не зрением и даже не на ощупь, а только во рту.
— Не спешим...
Она тоже рассматривала, ощупывала, исследовала меня — глазами, пальцами, языком. Она словно впитывала меня! На первичный анализ ночи ей хватило, и теперь она уверенно скользила, так сказать, по краю пропасти. И не сваливалась с него, а как в пропасть — сталкивала.
— Я — лучшая, — улыбалась она, отдышавшись. — Теперь веришь?
Разумения моего хватало, чтобы не цепляться к словам, а просто покрепче обнять.
— Ты же не отдашь меня. Ты меня спасёшь?
— Первый раз, что ли? — улыбнулся и я.
— У тебя уже есть план?
— Ты же лучшая! И всё это время мне было не до составления планов.
— Я — лучшая. Теперь у тебя будет несколько часов, когда тебя не будет отвлекать всё это! — и она положила мою ладонь на влажную, покрытую аккуратно постриженными волосками полоску. — И даже так! — её рука легла на самое возбудимое место у меня, но стрелка манометра показала штиль.
Тарра засмеялась, поднялась, потянулась... Как же всё это красиво...
— Я в душ! И к себе! И пойдём вниз! Придумай, как не поддаться на дуэль. А то они устроят очередь и вызнают все твои секреты. И начнут убивать. Всё, ушла! — и только крутыми изгибами своих ягодиц сверкнула.
Дуэли меня не пугали: таверны — это место водяного перемирия, которое поддерживалось Системой, а механизмом оной выступали корчмари, в чьей охране полагалось иметь неписей-охранников. У них на подопечной территории уровень повышался до 99-ого. Ощутить себя подобным монстром хотелось многим — за такие места местные цеплялись руками и ногами, порядок они блюли яростно, и слово хозяина было для них законом. А с ним отношения у меня были прекрасные. Которые, думаю, после вчерашнего только укрепились: делить двадцать пять золотых с командирами уличной охраны весьма духоподъёмное действо.
— Хочется вкусно пообедать, — сказал я ему, — в тихой, мирной обстановке. И чтоб нам не мешали. Устроите?
— Это моя работа, — эльф окончательно убедился, что об остатке золотых речи не будет и преисполнился энтузиазма.
Так что, когда пара орков, их сидевших в углу, заметив нас с Таррой, встали, охрана заступила им дорогу. Они не унялись, и крикнули:
— Эй, торговец!..
— Хомо плоско...
Закончить им не дали — выкинули прочь. К неподнявшемуся из-за стола — тому самому, вчерашнему — Корттег, 19-ый уровень — подошёл хозяин и, верно, ещё раз объяснил правила поведения в своей таверне. Впрочем, без экстрима. Как я потом узнал, орку даже за счёт заведения бутылку хорошего вина поставили. "Триктты, — пожала плечами Тарра. — Ссориться с ними никто не хочет. А корчмарь, к тому же, не хочет терять клиентов."
Посидели мы славно. И еда вкусная, и дама красивая, а уж какая благовоспитанная... И не подумаешь, что леди может и по-другому; вспомнить только, как ночью, во время очередной нашей паузы, она руками раздирала несчастную тушку лидали и наглядно показывала, для чего изначально у орков клыки!
Потом вдруг оказалось, что небольшая площадка, чуть возвышавшаяся над залом — это сцена, на ней собрался небольшой оркестрик, зазвучала музыка, о любви запела эльфийка... Пела она на всеобщем, слова были под стать мелодии — сладкими, как горячая чашка чёрного шоколада... Я заслушался, засмотрелся...
— Я тоже хочу тебе спеть, — вдруг встала орчанка.
Вино у нас на столе тоже имелось. Густое, тёмное — а к тому времени в, наверное, литровой бутыли оставалось уже едва ли не чуть-чуть на донышке. Я не стал орчанке препятствовать или отговаривать. Только встал, проводил её к эстраде. Дабы дама по дороге не снесла пару столиков.
Она начала, что-то объяснять насторожившимся оркестрантам, я в её сольфеджио ни хрена не понял, но эльфы, услышав знакомые слова, расслабились, даже что-то переспросили, уточнили. Впрочем, то, что прозвучало от них напоследок, понял и я: "Начинайте, мы подхватим!"
Леди поймала мой взгляд, сделала ладошкой: сядь, не мешай. Я отвернулся и увидел, машущего руками Ветогга. Они подошли и хотели присоединиться к нам, но охрана пребывала в сомнениях. Махнул рукой и я. К нашему столику быстренько поднесли ещё три стула.
А потом орчанка запела. Она отобрала у оркестранта небольшой барабан, но, если у музыканта имелась специальная колотушка, степнячка лупила по нему кулаками. Ритм был, вроде бы, простым, но я бы, наверное, повторить его не управился.
И при первых же тактах все орки в таверне — от наших до того же Корттега — все встали.
Пела она по-оркски, да и пением это трудно назвать — она под свой барабан в голос орала, но оркестранты, судя по всему со мною не согласились бы. Труба одного, которая совсем недавно так сладко подпевала эльфийке, теперь гремела ей в тон, и даже нежная флейта визжала, как резанная.
Но как же это всё было заразительно! Ведь, ну, ладно, орки, — хором в нужных местах вопившие "Ргха-а-а!", но ведь и прочие после третьего припева лупили по столам, кто, чем мог — и кулаками и рукоятиями[Author ID1: at Tue May 2 22:59:00 2023 ]рукоятями[Author ID1: at Tue May 2 22:59:00 2023 ] своих клинков и металлическими тарелками. Адреналин чуть из ушей не выплёскивался, как... У меня так, как недавно во время разговора с Анатаити, как перед первой пещерой с гоблинами, как во время торговли с богом пещер.
И тут мне как за шиворот ледяной водой плеснули — вот оно! И таверна перестала для меня существовать. Я отключился и полез в интерфейс... Есть! Но есть ли?.. И если есть, то — где?.. Нет, я был уверен: всё должно сойтись! Кто раз ловил бога за бороду — это ощущение запоминал навсегда. И сейчас его волосёнки явственно топорщились в моем кулаке... И — вот! Я даже едва не рассмеялся: "Кривой рог"! Всё, пора возвращаться в реальность.
Песня кончилась. На ногах были все, все орали, хлопали, стучали по столам. К эстраде пробились четвёрка орков, сидевших в отдалении, и по очереди, склонившись, возложили к её ногам кинжалы в ножнах — она топнула по каждому из них, следом протолкнулся Корттег и, отдавая кинжал, склонился едва ли не ниже тех. Она надменно обнажила нижний ряд зубов и возложила ножку на его клинок. А тут подоспели со своими кинжалами и наши. Корттег поморщился и отошёл — вернулся в свой угол.
Подошел и корчмарь:
— Леди Кеттара оказала всем нам честь, показав, что такое "Дрожь земли". Возблагодарим её за это! — и он воздел руки. И ещё один всеобщий вопль... И Тарра словно впитала его. И словно укуталась тьмой.
— Ргха-а-а! — тут же всю таверну переорали восемь орков с разных сторон зала.
А она опустила глаза на сцену, и все кинжалы пропали. Надо же, Система засчитала их за воинскую добычу — за лут.
Эльф подал ей руку, помог спуститься, подвёл к нашему столику и сдал её мне. Мы опять все расселись.
— Ты — лучшая, — сказал я ей.
— Ты даже не дослушал меня, — равнодушно ответила она.
Обиделась?
— Правильно я понял, что "Дрожь земли" должна вдохновлять воинов на бой?
Она словно не услышала. Обиделась. Молчание начало накапливаться, но его не выдержал самый младший из нас. Креттег подтвердил мне:
— Да, командир.
— Ты лучшая, — повторил я: — Кажется, наш бой мы выиграли. Благодаря твоему вдохновению, я сейчас понял, как уйти из Диверхауна. Осталось только найти повод поговорить с хозяином "Кривого рога", — женщина перевела взгляд из своего "никуда" на меня. — Но, думаю, с тобою и это будет не сложно.
— Не сложно, — начала оттаивать она.
— Никаких сложностей вообще, — вмешался Ветогг: — Тоггорий просил меня устроить встречу с тобой. Я рассказал, как мы гоняли гоблинов, и ему чего-то от тебя захотелось, командир.
"Командир"? И он тоже? Так, с этим надо разобраться.
— Я вам больше не командир.
— А ты стань, — буркнул Оггтей.
— Возьми нас в отряд! — попросился мальчишка.
— С чего это вы?!
— Нам теперь либо с тобой, либо с трикктами, — мрачно сообщил Оггтей. — Я на дуэли сдуру засветил Серебряный меч. Да убил бы он меня иначе! Вторая смерть! И чего его иметь, если таить?! Но теперь они не отстанут.
— Но у трикктов — мощный клан, а меня неприятностей...
