Я молчала, покусывая губу и отстраненно разглядывая пол под ногами. Ну что мне теперь всю историю жизни рассказывать? Полагаю, если Архип не счел нужным посвятить Арину в детали моего появления, то мне этого тем более не следовало делать...
Знахарка ждала, буравя меня взглядом. Ангелу видимо тоже стало интересно и он, перестав прихлебывать отвар, замер, не мигая уставившись на меня.
Молчание затягивалось. И с каждой его секундой не по себе мне становилось все больше.
Вдруг бабка оскалилась хищной, пробирающей до мурашек улыбкой и вкрадчивым, источающим слишком сладкую доброжелательность голосом сказала:
— Ладно, деточка. Не хочешь отвечать, не надо. Так или иначе, мы все равно узнаем. Рано или поздно. Верно? — знахарка повернулась к ангелу. Тот от столь пристального внимания сжался в комок и что-то прохрипел.
Напоследок окинув меня с ног до головы подозрительно оценивающим взглядом, бабка скрылась в своей комнате. Вскоре оттуда раздалось невнятное бормотание, и запахло травами.
Ну все! Теперь-то уж мне точно не отвертеться!..
Метка, словно в ответ на мои мысли, меленько завибрировала.
"А значит нужно выбираться отсюда, пока она не вернулась..." — закончила я про себя и принялась лихорадочно собирать свое немногочисленное барахло в сумку. Затем, невзирая на обалдевшие глаза ангела, быстро переоделась и подбежала к окну. Отдернув сильнее штору и распахнув раму, я вскочила на подоконник и в последний раз оглядела комнату. На глаза попалась книга (та самая, с которой вся эта злосчастная история и началась) и я, немного помедлив, схватила ее, сунула в сумку (мало ли от кого еще отбиваться придется) и выпрыгнула на улицу.
Пробежав по влажной от дождя траве, я легко перемахнула через невысокий забор и дальше кинулась уже не разбирая дороги.
* * *
Бежала я достаточно долго, страх гнал вперед, не давая остановиться ни на секунду. Мне все время казалось, что кто-то гонится следом, слышались чьи-то шаги. Уже взобравшись на пригорок возле леса, я бессильно рухнула в траву и, наконец, обернулась.
Лаосен отсюда был виден как на ладони. А вон и злосчастный дом Арины Степановны... В этот момент внутри него что-то полыхнуло, и из трубы вырвался столб пламени, в котором явно вырисовывалась физиономия хозяйки. Пригнувшись, я замерла, боясь даже вздохнуть. Видение пошарило по округе глазами и, раздосадовано сморщившись, скрылось в доме.
У меня отлегло от сердца. Кажется, меня не заметили. Вот только — что мне теперь делать, ума не приложу. Жить стало негде, а Посвящение совсем не скоро...
Кое-как поднявшись, я устало огляделась, решая в какую сторону мне брести дальше. Решить не успела, потому как кусты возле меня затрещали, словно сквозь них ломился медведь, изнутри послышались утробные подвывания.
На этот раз бежать было уже некуда. Я и так находилась на границе города и зачарованного леса. В городе — враги, в лесу, похоже, куча всякой нечисти (или что тут у них водится?) вперемешку с дикими зверями. И, кажется, один из них нашел себе поздний ужин в моем лице.
"Ну и ладно! — с досадой подумала я, машинально потирая руку, на которой вновь засветилось Метка. — Какая, в конце концов, разница — сегодня меня съедят или завтра? Все равно съедят!".
Я обреченно уставилась на шевелящиеся кусты, вздрагивая от каждого шороха и подсознательно готовясь при малейшей опасности сорваться с места.
Послышался громкий треск веток, кусты заколыхались еще сильнее, потом что-то хрустнуло, сломалось, и с обиженным вскриком к моим ногам выпал... ангел! Тот самый, который заявился ко мне сегодня ночью, из-за которого я сбежала из теплого дома и теперь целых три дня должна была прятаться в лесу!
Ангел тем временем сел на пятую точку, выразительно чихнул и поднял на меня небесно-синие глаза, вложив в них всю свою наивность и вину. В белокурых волосах запутались ветки, крылья промокли и обвисли, из свежей царапины на щеке сочилась кровь. Ангел имел такой несчастный и потрепанный вид, что ярость моя испарилась без следа.
— Пойдем, небесное создание! — беззлобно сказала я. — Сейчас зайдем подальше в лес, разожжем костер, там и поговорим.
После нескольких часов унылого шага по темноте в неизвестном направлении, мы набрели на небольшое и довольно уютное лесное озеро, худо-бедно освещенное выглядывающей из рваных облаков луной.
— Наверное, лучше остановиться здесь, пока совсем не заблудились... — поколебавшись, предложила я, и, получив в ответ неуверенный кивок, кинула на траву свою сумку.
Расположившись и немного освоившись, мы почти на ощупь насобирали немного веток для костра. Правда, свою охапку ангел так и не донес, поскольку, наклонившись за очередной палкой, умудрился наткнуться рукой на что-то "мокрое и холодное" и, от неожиданности выронив собранный хворост, отскочил в сторону, наотрез отказавшись возвращаться за потерей. Я лишь мрачно посмотрела него, решив для разнообразия смолчать.
Кое-как разведя костер (если можно так назвать мучение с почти пустой зажигалкой в течение получаса), мы уселись греться. До позднего рассвета оставалось около двух часов.
Тактично помолчав минут пятнадцать, я все-таки решила начать обещанный мною разговор.
— Согрелся? — мягко спросила я.
— Да, — буркнул ангел. — Почти!
— Может быть, тогда объяснишь — по какой причине ты сегодня оказался у меня в комнате?
Ангел нервно вздохнул, но, спустя паузу, все же ответил:
— Я не помню. Очнулся от твоих воплей. Решил разбудить, думал тебе кошмары снятся, а ты... — в голосе засквозило перемешенное с обидой раздражение.
— Но почему ты сразу не представился? Какой был смысл меня пугать?
— Не собирался я тебя пугать! Я хотел штору отдернуть, чтобы ты меня разглядела, а потом бы уже рассказал, зачем я здесь. А ты сразу книгой!
— Зачем ты здесь? — переспросила я, сощурившись и пропуская мимо ушей последнюю фразу. — Ты же сказал, что не помнишь, как у меня оказался...
— Ну... — замялся парень.
— А ну-ка быстро все рассказывай! — разозлилась я. — Тоже мне, ангел! Врет напропалую! Кошмар какой-то!
— Да не вру я ни капли!
— В таком случае я тебя внимательно слушаю, — я чуть склонила голову, выжидательно глядя на него.
Ангел неодобрительно фыркнул, но спорить, к моему изумлению, не стал, лишь устало потер лоб и начал рассказ:
— Меня зовут Эммануил...
***
Оказалось, что Эммануил является молодым ангелом, едва только окончившим в своем мире Университет по специальности Хранитель Душ высших воплощений Четвертого Измерения.
Учился (как, впрочем, и закончил) Эммануил на отлично, с легкостью усваивая теоретические знания, чем, собственно, и зарабатывал хорошие оценки. А вот с общей, включенной в обучение на любом факультете и одинаковой для всех учеников практикой приходилось намного сложнее.
Качеств, достойных "настоящего", как говаривал преподаватель, ангела у него явно не доставало. К примеру, так необходимой смелости и решимости в экстремальной ситуации у будущего Хранителя хватало максимум на пять минут, потом начиналась паника. Из-за чего, в общем-то, на рядовых практических занятиях Эммануил частенько и проваливался.
Хотя, впрочем, выбранная ангелом специальность особых практических навыков не требовала, а посему преподаватели попросту закрывали глаза на недочеты несчастного студента. А вот сокурсники за эту особенность, наоборот, поиздеваться над Эммануилом любили...
Поэтому ангел с нетерпением ожидал окончания Университета, после которого мечтал отбыть на спокойную непыльную работенку куда-нибудь в маленький земной городок, оберегать какую-нибудь старушку (за острой нехваткой кадров, Хранители высылались к подопечным в тяжелые моменты их жизни, как незримая моральная поддержка, либо по "мольбе" заказчика).
Но и здесь Эммануила поджидала насмешка, на этот раз судьбы...
Устройство на работу (а вакансии были всегда) проходило при помощи жеребьевки. Попросту говоря, в небольшой полупрозрачный куб складывались абсолютно одинаковые с виду свитки с именами, фамилиями и кратким описанием жизни подопечных. Каждый выпускник наугад вытаскивал один из них, читал характеристику и, собрав вещи, отбывал на место работы.
В этом году декан-хранитель как всегда предложил выпускникам свитки на выбор и, вдруг криво усмехнувшись, сообщил, что помимо обычных вакансий там имеется одна, которую он и врагу бы не пожелал, и что кто-то "особо счастливый" сегодня это место работы и заполучит.
И этим "особо счастливым" естественно оказался Эммануил. Всем остальным выпускникам достались обычные люди, а поскольку оные ангелов не видят, в "высшие" силы верят мало, да и серьезные опасности в цивилизованном мире подстерегают все реже, новоиспеченным Хранителям полагалось лишь наблюдать и изредка направлять подопечных. В общем, практически ничего не делать.
Эммануил же, выбрав свиток и сломав печать, взвыл (чем немало порадовал сокурсников) прочитав лишь первую фразу. В свитке безупречно аккуратно, каллиграфическим подчерком было выведено: Страна Чарона.
Мечта о спокойном месте работы с треском раскололась о невезение ангела. Чарона — это страна, где обитает все (ну или большая их часть) существа планеты, так или иначе использующие Силу, а также это обитель магов, оборотней, медиумов и прочего кошмара, от которого у Эммануила мурашки бегали даже по крыльям.
Из учебного курса ангел помнил, что в злосчастной стране есть крайне знаменательный город — Лаосен, к которому во избежание всяческих недоразумений преподаватели настоятельно советовали никогда не приближаться.
"Счастливчик" собрал остатки мужества, зажмурился и, прежде чем прочитать следующую строку, мысленно попросил Создателей сжалиться над ним. К сожалению, не помогло, поскольку в свитке было четко прописано: Город Лаосен.
На всякий случай еще раз перечитав название города (вдруг примерещилось?!) и убедившись в худшем, ангел с упоением предался столь любимой панике. Лучшие годы жизни были загублены на корню! Теперь он сгинет на каком-нибудь шабаше, так и не успев повидать мир! Бедный, несчастный!
Эммануил и дальше бы выл, страдальчески закатывая глаза, если бы декан (уже привыкший к таким сценам за свою практику, особенно с данным учеником) не выплеснул на него стакан воды и хорошенько не встряхнул.
Обиженный, промокший, но приведенной в чувство ангел продолжил читать свиток. В нем значилось, что некая Далианна (Далия) Горячева поступает на его попечение с момента получения Хранителем сего свитка и (о, ужас!) до конца земной жизни.
Поскольку, в отличие от всегда светлого третьего измерения, в Чароне уже наступала ночь, Эммануил испугался еще больше. Нет, конечно, пару раз ангел бывал на Земле в темное время суток (откосить от обязательной практики не удалось), но одно дело быть под защитой преподавателя на заранее подготовленном и оцепленном поле, а другое — соваться посреди ночи в город шабашей и посвящений!
Из биографии подопечной не удалось узнать ровным счетом ничего, поскольку следующей и заключительной фразой в свитке была: Женщина, 22 года, человек.
Озадаченно перечитав несколько загадочных слов, Эммануил вопросительно глянул на декана, но тот только недоуменно развел руками и перенаправил выпускника к "начальству".
Бедный ангел, как ошпаренный, полетел к Высшему Хранителю за объяснениями, в тайне надеясь, что место работы ему сменят на более пристойное.
Выслушав длительный заунывный монолог адепта, Высший вздохнул, улыбнулся и сказал:
— Эммануил! Не принимай все так близко к сердцу! Тебе даже...повезло! В отличие от других выпускников тебе досталась работа более...э-э-э...интересная! Хотя и... м-м-м... специфическая...
— А...
— Нет, — предупреждая назревший вопрос ангела, ответил Высший, — менять тебе место работы никто не будет! Ты же знаешь правила.
Эммануил горько вздохнул и тихо, обреченно поинтересовался:
— За что?..
— Для профилактики, — ехидно улыбнулся Высший. — Авось и научишься чему, ведь не каждому дается шанс обрести плоть.
— Плоть?!
В памяти всплыла лекция по "Чарологии" и отнюдь не оптимистичным голосом вещающий преподаватель: "В очень редких случаях Хранителям для работы на Земле приходится обретать плоть. Но хотелось бы верить, что вам никогда не придется этого испытать. Земная жизнь — это непривычно, тяжело и страшно..."
— Ну да. Обычное человеческое тело. Из плоти и крови. В Чароне все по-другому, Эммануил, в этой стране твоей подопечной потребуется реальная помощь и поддержка, а не только призрачные советы, которые некоторые из подопечных даже не состоянии услышать. Но хочу предупредить, хоть земное тело и будет твоей полной копией, чувствовать ты себя в нем будешь слегка... хм... по-другому. Нет, упаси Боже, не пугаю, просто забочусь о тебе.
"Благими намерениями выстлана дорога в Ад", — скривившись, мрачно подумал Эммануил, некстати вспомнив известное присловье земного измерения.
— Ошибаешься... — отозвался Высший, без труда прочитав отразившиеся на лице ангела эмоции. — Дорога в Ад выстлана неспособностью принимать самостоятельные решения. Что-то еще, мальчик?
— Биография, — запоздало вспомнил оторопевший выпускник. — О подопечной в ничего не известно, кроме возраста и пола...
— А... Это... Понимаешь, мы и сами ничего толком не знаем... (глаза студента изумленно округлились) вся информация о ней стерта, архивы на будущее можно смело выкинуть, поскольку она выбрала наименее реальный виток развития своей жизни. Запрос на Хранителя поступил от Совета Магистров, а отказать мы не вправе, сам понимаешь, только перемирие заключили... В общем, будем признательны, если ты сам все разузнаешь и нам сообщишь, — окончательно добил Эммануила Высший.
— У-у-у...
— Не у-у, а марш к Верховному Ангелу, заключать договор и получать тело! — спохватился он, глянув на солнце. — Ты должен был приступить к работе час назад, а ты все еще здесь нюни распускаешь!
Опасаясь гнева Высшего Хранителя, Эммануил развернулся и поспешил поскорее удалиться.
— Э-э-й! Стой, подстреленный! — насмешливый голос догнал молодого ангела на выходе из залы и заставил застыть на месте. — Удачи...
Вот теперь стало совсем страшно. Ой, неспроста пожелал удачи видавший виды Хранитель...
Подергивая от нетерпения всеми перышками по отдельности, Эммануил стоял на золотом пьедестале, а Верховный Управляющий Энергией Ангел протяжно читал какую-то молитву, впервые слышанную бывшим студентом. Сие действо продолжалось уже почти час и начинало порядком действовать на нервы. Однако ангел покорно терпел, благоразумно решив начальство не злить.
То тем временем перешло на зловещий шепоток и, спустя пару минут, взвыло и взмахнуло руками. В эту же секунду на Эммануила обрушился поток дикой силы, ослепляя и заставляя осесть на колени. На смену ей пришел золотисто-белый вихрь света, который, вливаясь через макушку, придавал телу непривычную тяжесть...
