Через пару часов чтения сего шедевра, я была просто счастлива, что мне повезло родиться спустя множество столетий после того, как произошел "перекос". Вот уж правильно говорят: в любой ситуации можно найти что-то хорошее. В данный момент мое положение показалась мне просто превосходным, особенно в сравнении с тем, какой участи удостаивались мои собратья в прошлом.
Впрочем, примерно треть из описанных обрядов были весьма интересными, действенными и действительно полезными, заставив меня внимательнее вчитаться в их исполнение и результат...
— Сколько сейчас времени? — в дверях комнаты нарисовался сонно щурящийся Эммануил, заставив меня, увлеченную отнюдь не веселыми мыслями, подпрыгнуть от неожиданности.
— Можно было бы уже и не просыпаться — ночь на дворе, — усмехнувшись, ответила я.
— Да я устал что-то так... — пожаловался ангел. — В этой Пещере, как в склепе — отдохнуть невозможно! А это что? — он рассеянно кивнул на удерживаемую мной книгу, от которой тоненькой нитью тянулась к накопителю поддерживающая энергия.
— Отрицательная иллюзия, — ответила я. — Зря что ли Нетанна учила меня с ней обращаться?
— Не зна-аю, — проворчал Эммануил. — От твоей Нетанны можно ожидать всего, чего угодно — мало ли что ей в голову придет. О чем там хоть написано?
— В общем и целом ничего занимательного, — отмахнулась я, разбивая стопку листов, тут же ссыпавшихся искристыми песчинками обратно в перышко. — Потом покажу. Когда проснешься окончательно.
Ангел, словно подтверждая мои слова, отчаянно зевнул во все тридцать два зуба и досадливо тряхнул головой. Я невольно улыбнулась, глядя на заспанного взъерошенного Хранителя:
— Иди, там на кухне чай с бутербродами...
Эммануил кивнул и послушно поплелся в указанном направлении, а я, не глядя, взмахнула рукой в сторону помещения, мысленно нагревая воду в чашке Хранителя до кипятка. Устало потерла лоб и, неприязненно взяв в руки перышко, потянулась к висящей над кроватью полке. Однако убрать накопитель все-таки не успела, поскольку в этот момент послышалось негромкое шипение, резкий хлопок, звон и очень заковыристое ругательство...
— Прости меня! — на всякий случай заранее крикнула я, подозревая, что все произошедшее так или иначе связано со мной. Бросила перышко на кровать и поспешила на кухню.
Ну да! Так оно и есть! Не удосужившись вспомнить, где именно стояла чашка, я кинула заклинание наугад, естественно промахнувшись. В результате, предназначенное только для воды, оно неадекватно среагировало на окружающие предметы, в частности опалив деревянный стол, вдребезги разбив тарелку с бутербродами и теперь плавящими искрами отплясывая на стальном ноже.
— Ох... — обозрев последствия своей промашки, я поспешно вскинула руки, отзывая Силу из разыгравшегося заклятия. — Я не специально, честно...
Ангел укоризненно молчал, пряча от меня обожженную руку.
— Ну, хорошо, — вздохнула я, — я задумалась и слегка не просчитала результат.
— Ага.
И снова молчание: отстраненное и по-детски обиженное.
— Ну, хочешь, я тебе что-нибудь поесть приготовлю? — сдалась я.
— А вот хочу! — вдруг мстительно отозвался Эммануил.
В ответ у меня на лице отразилась такая буря эмоций, что Хранитель невольно усмехнулся. Я ведь действительно была почти уверена, что он откажется, и Эммануил прекрасно об этом знал! Что ж, сама виновата...
— Иди, я тебя позову! — Я с мученическим вздохом полезла по шкафам в поисках хоть каких-нибудь продуктов.
Едой в доме никто особо не увлекался, попросту из-за нехватки времени, да и покупал ее в основном Архип, не заморачиваясь на разносолах и действуя по принципу: главное — есть что перекусить и ладно! И хотя у нас с Эммануилом были деньги (государство Чароны перечисляло мне поначалу стипендию, а теперь уже и зарплату, а с третьим измерением была своя договоренность), ходить за продуктами было некогда и по большей степени лень, поэтому мы предпочитали отдавать свою долю Архипу и довольствоваться бутербродами.
Через тридцать минут перед Хранителем предстала тарелка с яичницей (из двух, между прочим, последних яиц!) и гренками, салат из огурцов с помидорами и большая чашка дымящегося кофе. И если последнее я смогла кое-как сварить магией, то яичницу выкидывала дважды, по неопытности слишком сильно нагревая "печной камень", с помощью небольшого количества энергии из встроенного амулета работающего вместо плиты. Какое счастье, что хоть ножи в Чароне самые обычные — не магические! Иначе бы я давно смела эту треклятую кухню с лица Земли...
Эммануил с опаской пригляделся к еде.
— Ешь, не бойся, не отравлю же я тебя! — проворчала я.
Ангел поначалу неуверенно, а затем, уже войдя во вкус, принялся уплетать нехитрый ужин. Оно и понятно. Архипа мы почти не видели, я не готовила принципиально, едва успевая поспать между тренировками, а сам Эммануил с горем пополам научился греть воду на "печном камне", да пару раз попытался сварить на редкость несъедобную кашу...
Я присела рядом и, до сих пор никак не отойдя от прочитанной книги, бесстрастно разглядывала противоположную стену.
— Не фнал, фто фы умеешь фофовить, — невнятно сказал Хранитель.
— Что я не женщина что ли? — обиделась я. — Да и не "готовить" это называется, а сделать по-быстрому ужин из того, что попалось под руку. Знал бы ты, как моя мама готовит... — мечтательно протянула я и грустно вздохнула.
— И все равно вкусно, — отозвался Эммануил, наконец, прожевав. — Спасибо! Почаще бы так...
— Ну, уж не-э-эт! Кухня совсем не моя стихия, — фыркнула я. — Как, впрочем, и роль домохозяйки.
— Во-во! — ехидно подначил меня ангел. — То-то у нас в доме такой бардак!
— Знаешь что! — возмущенно начала было я, но потом махнула рукой, не желая начинать перепалку, и уже спокойнее сказала: — Просто, если решишь когда-нибудь жениться, ищи себе домашнюю покладистую девочку, желательно с повышенным материнским инстинктом — слишком ты привередливый. — Я прищурилась, оценивающим взглядом окидывая Хранителя: — Кстати, а твоя пассия хоть немножко обладает этими чертами?
— Ну... — белозубо улыбнулся ничуть не обидевшийся Эммануил. — Почти на сто процентов!
— Тогда береги ее как зеницу ока! — иронично отозвалась я. — Таких женщин — одна на миллион. И я полагаю, именно из-за этого она будет держаться за тебя также крепко. Правда, жизнь на Земле тебя сильно изменила... — я выдержала мстительную паузу, заставившую Эммануила додумать в какую сторону и скорчить обиженную физиономию. — Но, по-моему, сделала только лучше, ответственнее и смелее так точно, — без зазрения совести продолжила я. — По крайней мере, сейчас ты мало похож на того испуганного мальчишку, оказавшегося у меня в комнате в Лаосене...
— Ой, не вспоминай! — досадливо отмахнулся ангел. — До сих пор стыдно! Особенно как вспомню эту книгу...
Я рассмеялась.
— Вот-вот, — сказал Хранитель. — А мне тогда было совсем не смешно!
— Не бери в голову, — ответила я. — Тем более что теперь ты реагируешь на стрессовые ситуации абсолютно противоположным образом.
— Так здесь по-другому нельзя! — фыркнул Эммануил и, склонив голову, вдруг серьезно посмотрел на меня, резко меняя тему разговора: — Далия... А что у тебя с Волтивером?
Я удивленно изогнула бровь, не зная как реагировать на подобного рода вопрос, да еще и заданный совершенно не к месту. Или к месту?
— Ты тянешься к нему, я же вижу, — улыбнувшись, объяснил ангел. — Твои эмоции я, как Хранитель, чувствую намного сильнее, чем окружающие...
Я досадливо поморщилась. И что им всем от меня надо?
— Я действительно влюбилась... — помолчав, нехотя ответила я. — Очень долго не хотела этого принимать, но в свете последних событий... пришлось признаться хотя бы себе. Все это очень не вовремя, понимаешь? Я так не хотела к нему привязываться! Но он сам как будто специально все усугубляет! Знает же прекрасно, что потом только хуже будет, и все равно!..
— Наверное, есть на то причины...
— Его причины замешаны на жалости и чувстве вины!
— Да не сказал бы... — задумчиво протянул Эммануил. — У Волтивера за спиной достаточно опыта, чтобы не размениваться по таким пустякам.
— Зачем ты мне вообще обо всем этом говоришь?! — разозлилась я, лишаясь последней опоры.
— Просто кидаю еще один камушек на чашу твоей жизни. Может быть, это заставит тебя задуматься...
* * *
Спустя всего полчаса после этого разговора в дверь нетерпеливо постучали. Я поспешила открыть и с удивлением увидела на пороге Волтивера. Позади него полыхал провал телепорта.
— Что — опять? — обреченно спросила я.
Оборотень хмуро кивнул.
— Но почему же так скоро?!.. — присев на корточки, я принялась поспешно обуваться.
В коридор выскочил услышавший разговор Хранитель, встревожено глянул на нас. Сердце вдруг кольнуло нехорошее предчувствие.
— Эммануил, мы скоро вернемся, — быстро сказала я, останавливая его в дверях. — Подожди здесь, ладно?
— Еще чего не хватало! — ангел непонимающе и оттого еще более обиженно сверкнул глазами. — Я тебя одну никуда не отпущу!
— Я не одна, ты же видишь! Пожалуйста, Эммануил!
— Далия, хватит, а! Что ты как маленькая?! — Разозленный Хранитель попросту схватил меня на руки, сжав так, чтобы я не могла брыкаться, и без колебаний шагнул в телепорт вслед за Волтивером.
...Архип не мог оставить людей без охраны, хотя и прекрасно знал, что толку от этого чуть. Поэтому в поселке по-прежнему дежурило две группы, на этот раз, правда, состоящие из едва вступивших в Боевой Отряд магов.
Село далеко не маленькое, угадать, где именно произойдет убийство — нереально. А поставить телепорт, не зная точного расположения предметов в точке выхода — значит впаяться во что-нибудь на молекулярном уровне. Поэтому придется бежать до места на своих двоих, бесполезно тратя бесценное время.
Центральная же Сфера, настраивающаяся на вложенный в нее "образец", безукоризненно выбирала точку выхода, позволяя избегать плачевных последствий. Да и перемещаться телепортом внутри самого Таолиня было не в пример легче — его жители привыкли быть осторожными и не попадать под сомнительные заклятия.
А посему прибыть первыми должны были именно мы, и взять на себя основной удар — тоже. В общем-то, на это как всегда и рассчитывал командир...
...Мы вышли из телепорта вблизи Центральной Сферы и, уже не мешкая, поспешили внутрь. Предчувствие беды все усиливалось, не давая мне даже сил высказаться по поводу выходки Эммануила.
Наконец, "образец" был вложен в матрицу, и Сфера замерцала рамкой телепорта. Я, тяжело вздохнув, встала, загораживая собой вход и вытянутой рукой резко останавливая Хранителя:
— Эммануил, останься, пожалуйста!
— Нет! — тряхнул головой ангел.
— Эммануил, я тебя очень прошу, у меня плохое предчувствие! — попросила я, почти физически ощущая вползающий в душу страх.
— Оставайся, — скользнув по мне взглядом, быстро сказал ангелу Волтивер. — Предчувствия магов слишком часто сбываются, чтобы им не верить.
— Я все уже сказал!! — вдруг рявкнул Хранитель и бесцеремонно отодвинув меня в сторону, зло шагнул в телепорт первым.
...Качнулся призрачный маятник, увлекая за собой сделанный выбор, заструилась, рассыпаясь темным песком, причудливая вязь дорог — жадно вспенилось время, принимая долгожданную плату, заставляя сердце судорожно сжаться от безысходности...
Я очутилась на месте всего лишь на пару секунд позже, чем Эммануил. И снова безвозвратно опоздала...
Она была повсюду — разрушительная тающая магия, расплескавшаяся тлеющими каплями.
Демон всего лишь поставил заклятие, реагирующее на появление в его зоне любого живого существа человекообразной расы. Он знал, что мы придем. Придем в любом случае, раньше или позже — не имеет значения. И попросту решил даже не отмахнуться, а слегка проучить столь навязчиво преследующих его магов, еще раз показать свое неизменное превосходство.
"Воздушная ветвь"... Заклинание-ловушка, действующее на поражение, самостоятельно настраивалось на любого представителя человекообразной расы, оказавшего в зоне его действия, и почти безукоризненно било в цель. Никаких умений — только четко сформулированное намерение и огромное количество свободной Силы... Поговаривают, что архимаги вполне способны отбить "ветвь", в доли секунды перенаправляя ее на другой объект. Вот только архимагов среди нас не было...
— Нет! — с отчаянием крикнула я, бросаясь к разметавшемуся на полу ангелу. — Я же говорила тебе! Ну почему ты такой упрямый?!...
— Потому что не у тебя одной бывают предчувствия, — слабо улыбнувшись, выдохнул Хранитель. — И я тоже им верю...
Внешне с ним не произошло никаких изменений — не было ни глубоких ран, ни порезов, ни каких-либо других физических повреждений. Но я прекрасно знала, что заклятие действует изнутри: медленно, неумолимо опаляя нестерпимым жаром легкие, заставляя сердце судорожно сжиматься от боли, отдающейся в каждой клеточке тела, подводя несчастную жертву к последней черте.
Эммануил стремительно бледнел, дыхание участилось, на лбу выступила испарина.
— Волтивер... — я стремительно подняла глаза на что-то сосредоточенно выплетающего магией оборотня. Сорвавшаяся с его пальцев темно-зеленая искристая сеть мгновенно опутала ангела и, вздрогнув, втянулась в кожу, заставив Хранителя облегченно вздохнуть. Я пригляделась — "Заклятие онемения" — попросту блокирующее болевые ощущения в выбранной области.
— Это единственное, что можно сделать, — тихо сказал оборотень.
— Боже мой... Эммануил... нет... — я судорожно схватила его за руку, чувствуя, как тает последняя надежда. — Ну, пожалуйста...
— Далия, ну что ты расстраиваешься... — едва слышно прошептал ангел. — Это же... всего лишь... тело... как ты не поймешь... Волтивер... ну хоть ты... скажи... ей...
Последнее слово Эммануил произнес одними губами, побелевшими как снег. Еще один хриплый вздох и синие глаза медленно угасли, отпуская душу, на неестественно горячих ладонях четко проступили алые, будто выписанные кровью, ветви — отличительный знак данного заклятия, о котором с таким восхищением рассказывал мне однажды Мирас...
Неподалеку на кровати лежала молодая женщина, так и не успевшая проснуться. Тусклый ночник отбрасывал мягкие длинные тени, смазывая действительность. Магические следы ограничивались все той же комнатой.
— Господи... — прошептала я, уже не пытаясь скрыть горячих слез, без остановки бегущих щекам. — Ну, за что мне все это?
Тело Эммануила бледно, словно бы изнутри засветилось, обнажая на мгновение тонкое филигранное плетение нитей высшей энергии, из которых оно было соткано, а затем вдруг рассыпалось на тысячи сверкающих песчинок, медленно гаснущих в темной пустоте. Все правильно. Оно не принадлежит четвертому измерению. Управляющие энергией отзывали свою Силу обратно...
— Он вернется, ты же знаешь, — Волтивер успокаивающе прижал меня к себе, укачивая как ребенка, а я, судорожно всхлипывая, плакала, уткнувшись ему в плечо, уже не в состоянии успокоиться. Эммануил стал последней каплей в чаше моего отчаяния.
