Как ни странно, Волтивера я понимала прекрасно — кому захочется быть нянькой при взрослых детях? Наша возня выглядела для него, по меньшей мере, смешно... И от этого мне было еще обиднее.
Я печально прихлебывала горячий отвар, наведенный мужчиной из найденных в Архиповом мешке трав (Архип ясновидящий что ли?!). Как он определял, что к чему относится в этой мешанине, оставалось загадкой...
Отвар, кстати, был весьма недурен на вкус; легкий мятный аромат разбавлял запах корицы и сладкого яблока. Я допивала уже пятую кружку, с каждым разом чувствуя себя лучше и лучше. Горло почти полностью прошло. От усталости и упадка сил не осталось и следа. По телу разлилась приятная бодрость.
Волтивер в очередной раз молча забрал у меня опустевшую посудину (чашка, кстати, была одной-единственной — привезенной им в походной сумке), наполнил озерной водой. Тщательно отмеряя количество, насыпал каких-то сборов и поставил на камушек к огню — кипятиться.
Я тоскливо посмотрела на стремительно темнеющий небосвод и тяжело вздохнула. И почему у меня не получается поддерживать с людьми нормальные отношения? Видимо, к этому нужен особый талант, коим природа наградить меня, к сожалению, забыла.
Считается, что врагов (в отличие от друзей) можно нажить сравнительно легко. Но мне не повезло ни там и ни там. Если сложить всех моих друзей и недругов вместе, едва ли наберется количество пальцев одной руки. Я всю свою жизнь нахожусь в неком вакууме. Вокруг люди — знакомые, родственники, соседи. Я постоянно вращаюсь среди них — общаюсь, встречаюсь, но в сердце живет бесконечное одиночество, доходящее порой до глубокого отчаяния.
Я никогда не понимала — чем они живут. Что может быть хорошего в бесконечном просмотре сериалов? Зачем общаться только ради того, чтобы поделиться очередной сплетней? За что так люто ненавидеть друг друга? Зачем бесконечно лгать и притворяться "ради общего блага"?
В последнее время жизнь потихоньку сжимала вокруг меня кольцо, создавая непроницаемый кокон, выбираться из которого уже не было ни сил, ни желания. Все чаще возникало непреодолимое желание уйти, убежать, затаиться... Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать всего этого. Куда-нибудь в лес, подальше от людей, где природа бескорыстно дарует энергию, а темное ночное небо затягивает своей мистической силой, где можно закричать во весь голос от отчаяния. Где никто не увидит и не осудит...
Я прерывисто вздохнула и закусила губу, притянула колени к груди и крепко обхватила их руками, сжавшись в комок... И неожиданно поймала на себе сочувственный взгляд Волтивера. Повинуясь порыву, беззастенчиво и открыто посмотрела ему прямо в глаза. Против моего удивления, мужчина не отвернулся, лишь едва заметно склонил голову, принимая вызов.
...Глаза Волтивера затягивали, как омут. Мир вокруг перестал существовать. И ведь я могла поклясться, что он применил какую-то из своих магических штучек, но останавливаться не хотела... Чем больше я растворялась в бездонных зрачках мужчины, тем сильнее мне казалось, что я знаю его целую вечность. Вокруг меня соткалась, возникшая прямо из воздуха серебристая дымка. Сначала медленно, словно неохотно потянулась к Волтиверу, окруженному таким же облаком, но, едва коснувшись, осмелела и радостно рванулась вперед. Дымки сплелись в единую субстанцию, окружив нас в плотный, переливающийся кокон, золотистыми нитями сшивая и без того тянущуюся друг к другу ауру...
Где-то рядом восхищенно вздохнул ангел, возвращая меня к реальности. Это еще что такое?! Я вздрогнула и отшатнулась, отгоняя наваждение. Дымка ярко вспыхнула и раскололась пополам, тяжами света уйдя в наши тела.
Я удивленно глянула на Волтивера. Но тот, похоже, был озадачен не меньше меня.
— Что это было? — выдохнула я.
— Да ничего... в общем-то, особенного, — помедлив, ответил мужчина. — Обычный Призрачный Зов... Он бывает практически у всех, кто принадлежит к одной... скажем так... разновидности.
— Чего-о?
— Ну, например, на уровне энергетики так тянутся друг к другу души гномов, эльфов, магов... — несколько раздраженно ответил он. — Но только души существ единой расы. И примерно одной силы. Призрачный Зов может возникнуть, скажем, между двумя вампирами, между вампиром и оборотнем он уже пойдет.
— И о чем это говорит?
— Только о том, что у нас с тобой есть принадлежность к одной расе — к примеру, обладающих магической Силой, — отрезал Волтивер и снова замолчал, делая вид, что помешивание отвара в чашке занимает его намного больше, чем разговор со мной.
Надоедливому ребенку сунули в руки конфетку, чтоб не ныл, и снова занялись своими делами. Ну-ну...
* * *
Сумерки быстро сгущались, неумолимо накрывая землю иссиня черным одеялом. По небу все чаще пробегали тяжелые мохнатые тучки. Из-за кромки леса осторожно выглянула луна.
Я смотрела на танцующее пламя костра, завораживающе играющее на осмелевшем ветру. В голове царила непривычная тишина и пустота, огонь полностью поглотил мысли, оставив только немое восхищение воплощением чистой стихии.
Однако наслаждение иллюзорным покоем длилось недолго — деликатное покашливание и касание теплой ладони, навязчиво заставили меня вернуться в реальность.
— Ну что там еще? — я нехотя повернулась к ангелу.
Тот молча ткнул пальцем в пальцем в небо. Я скользнула взглядом за его рукой и удивленно сморгнула. Однако даже после этого две белые точки на неприглядно темнеющем небосводе не исчезли, а лишь ускорили приближение, постепенно увеличиваясь.
Через пару минут мы отчетливо различили две белоснежно-сияющие крылатые фигуры, по всем признакам летящие именно к нам.
— Это кто? — встревожено спросила я, обращаясь к Эммануилу. — Твои друзья?
— Если бы... — грустно ответил ангел. — Это представители Боевого отряда. И мне с ними никогда не сравнится!
Волтивер едва слышно хмыкнул, подкидывая в костер сухие березовые ветки. Пламя радостно лизнуло подачку и со глухим потрескиванием принялось за трапезу. Кстати, для того, чтобы разжечь костер, Волтиверу не приходилось прилагать видимых усилий. Немного сухих веток, щелчок пальцами — и хворост, поначалу окутавшись неестественной пеленой искр, воспламенялся. Моя зажигалка по сравнению с этим казалась детской игрушкой...
— Какого отряда? — удивилась я, тщетно пытаясь приглядеться к странной парочке. — И чем ты хуже?
Но Эммануил вместо ответа лишь досадливо махнул рукой, стараясь не смотреть в сторону непрошенных гостей, которые тем временем подлетели вплотную к полянке и, мягко хлопая крыльями, пошли на снижение.
Спустя несколько мгновений, ангелы плавно опустились босыми ногами на землю, огляделись и без колебаний подошли к костру, осияв нас прохладным белым светом.
Оба белокурые с волевыми лицами и властными взглядами. Под светлой кожей комьями перекатываются упругие мышцы. Каждое перышко в раскидистых крыльях окружено серебристо-серой окантовкой, из-за чего сами крылья кажутся более четкими и заостренными. Из одежды — только свободные полотняные штаны, подпоясанные грубой бечевкой. Вместо нимбов лбы обвивают узкие черные с золотистыми прожилками ветви с мелкой вязью листьев. На шее у каждого амулет, а предплечья правых рук украшают мудреные переплетения выступающих, кажется, прямо из плоти побегов неизвестного мне колючего растения.
На фоне таких внушительных "служителей света" Эммануил действительно выглядел мелковато, хотя на отсутствие силы тоже пожаловаться не мог.
— Боевой отряд Третьего измерения "Северный ветер", — коротко отрапортовал один из ангелов (явно старший по званию), протягивая вертикально выставленную ладонь, на которой льдисто синим светом полыхнул неизвестный мне знак. — Прибыл по вызову номер 3255.
Эммануил кисло кивнул и в свою очередь также показал ладонь со вспыхнувшей на ней золотистой вязью, поморщился, как от боли, и отозвался:
— Прижизненный Хранитель Высшей формы жизни Четвертого измерения. Вызов поступил от меня.
— Ну естественно, от кого же еще... — пробормотал второй ангел, отличающийся непривычно светлыми прозрачно-зелеными глазами. — Итак... оборотни... Хранитель и ... (ангел с насмешкой глянул в сторону кустарника, обрамляющего поляну) петух. Что тут у вас такое стряслось?
Я, доселе молча наблюдающая за происходящим, возмутилась:
— Мы маги!
— Маги так маги, — тоном, которым обычно разговаривают с умалишенными, согласился ангел. — Не злись, девочка, это вредно... для здоровья окружающих. Ну и?..
Я обиженно отвернулась. Видимо я притягиваю к себе людей (и нелюдей?!), которые лучшим развлечением считают откровенные издевки. Причем надо мной. Пора бы смириться...
— Может, представитесь для начала? — холодно перебил Волтивер. — И потрудитесь называть нас по именам.
Эммануил пошел красными пятнами, укоризненно глянул на мужчину. Видимо со столь "великими" служителями света было принято разговаривать более подобострастно.
— Неужели? — изогнул бровь зеленоглазый. — А стоите ли вы того, чтобы общаться с нами на равных?
— Я бы сказал, что вы того не стоите, — спокойно отозвался Волтивер. — Но промолчу, поскольку в данный момент вы нужны нам для дела. И прибыли вы сюда для этого же, не так ли?
— Да ты вообще хоть знаешь с кем... — начал было обалдевший от такой фамильярности ангел, но замолчал, увидев властно поднятую руку старшего.
— Не здесь и не сейчас, Иллиан, — произнес он. — Тем более что мы, — ангел холодно глянул в сторону зазнавшегося соратника, — действительно позволили себе несколько больше, чем были должны. Мирный договор давно заключен, поэтому все мы находимся в равном положении. Итак, Волтивер, Далианна и Эммануил, правильно?
Мы согласно кивнули. Я внутренне восхитилась самообладанием старшего ангела. Если бы он не переступил через свою гордость и не подавил начинающийся было скандал, сейчас бы на поляне завязалась банальная драка.
Да и Волтивер тоже хорош — чего нарывался-то, спрашивается? Хотя с другой стороны, сейчас мы имеем хоть какую-то долю уважения...
— Командир боевой группы — Дарриил, — сказал ангел. — Это Иллиан, как вы уже слышали. Мой помощник.
Представившись, Дарриил молча протянул Волтиверу руку, и мужчины, к нашему немому удивлению, скрепили знакомство крепким рукопожатием. Иллиан скривился и брезгливо отвернулся. Но даже несмотря на это, обстановка, если и не разрядилась полностью, то значительно смягчилась.
— Вижу, что хоть один адекватный человек, вернее не совсем человек, но здесь имеется, — сказал Дарриил, запросто присаживаясь к костру и протягивая к нему озябшие руки. — Вот с вами-то мы и поговорим.
— Ради Бога, — отозвался Волтивер, с горькой усмешкой добавил: — Приятно осознавать, что хоть с кем-то удалось найти общий язык.
Командир усмехнулся, глянул на подбоченившегося помощника, продолжающего мерзнуть позади нас и высокомерно вглядывающегося куда-то вдаль:
— Иллиан, прекращай валять дурака! Давай к костру иди, грейся! Что ты строишь из себя оскорбленную невинность?
Ангел нехотя, словно противясь, подошел к огню и, зябко поеживаясь, присел рядом.
— Молодой еще, — заметил Дарриил, с усмешкой глядя на Иллиана. — Пару десятков лет всего у меня в отряде, не научился еще разбираться, с кем можно спокойно пообщаться, а с кем нет.
Пару десятков лет?! Да на вид старшему не больше тридцати пяти! Помощник выглядит года на три помладше... Я уже было открыла рот, чтобы об этом спросить, но командир, глянув на меня, ответил прежде, чем я успела что-либо сказать:
— Не удивляйся, Далия, в нашем измерении жизненный срок хоть и длится значительно дольше, чем на Земле, но периоды жизни более растянуты во времени и имеют свои особенности. Мы намного медленнее взрослеем и выглядим молодыми до глубокой старости, а потом, минуя несколько лет дряхлости, умираем. Мне четыреста двадцать три, Иллиану же сто тринадцать. А Хранитель у тебя совсем еще юный, ему всего пятьдесят четыре...
Дар речи у меня пропал окончательно. Пятьдесят четыре! Да он выглядит не больше чем на двадцать пять! Хотя, впрочем, разума у него и на восемнадцать не наберется...
— Но, если сравнивать его возраст с твоим Земным, то получится, что он тебя немного помладше, — продолжил Дарриил, глянув на мое ошеломленное лицо. — Нас до десяти вообще малышами считают, да и выглядим мы примерно также. Потом пятнадцать лет первичное обучение, годам к двадцатипяти мы становимся подростками и только в тридцать пять — юношами. Так что период взрослости у нас начинается лет в пятьдесят, это примерно к окончанию Университета.
— А-а... — абсолютно обалдело кивнула я.
Вот и сбывается извечная мечта человечества о долголетии. Стоит только немножко подождать. Воплощений эдак сто...
Спустя полтора часа Волтивер и Дарриил общались, словно закадычные друзья, не забывая прихлебывать из одной кружки душистый травяной отвар, ничем не уступающий чаю. Даже Иллиан, пусть и нехотя, но потихоньку включился в беседу. Эммануил с умным видом поддакивал, я же просто сидела и слушала мужскую болтовню.
Наконец, основные новости (какую политику ведут Верховные ангелы, какую Совет Магистров Чароны, и чем все это грозит жителям обоих миров) были перемолоты, и разговор как-то незаметно свернул на извечную и, по всей видимости, животрепещущую тему: обсуждение прекрасного пола третьего и четвертого измерений. Я же, присутствуя незримым свидетелем в горячей полемике, довольно быстро осознала, что в полет мыслей и мечтаний мужчин ну никак не вписываюсь, а посему мрачно сидела у костра, стараясь не вслушиваться в подробности, дабы не добить окончательно свое самолюбие.
— ...А вот мне кажется, что все женщины, независимо от измерения, умудряются создавать бесконечные проблемы на ровном месте, да еще и нас в них втягивают! — вступил в высокоинтеллектуальный разговор Эммануил. — Вот взять хотя бы Далию — ходячее несчастье!..
— Ну все, хватит! — вконец обиделась я. Игнорировать такую наглость у меня просто не хватило сил. Мало того, что меня вообще не замечают, в ущерб моему достоинству других обсуждают, так теперь еще при мне меня и крыть на все лады начнут! Я раздраженно фыркнула, поднимаясь на ноги и собираясь отойти подальше от удалой компании.
Повисло неловкое молчание. Мужчины, не сговариваясь, укоризненно глядели на покрасневшего Эммануила, да и сами, похоже, чувствовали вину за то, что забыли о находящейся среди них девушке. Вернее, судя по возрасту большинства, о сопливой девчонке, на которую и особого внимания-то обращать не стоит, пока не взбрыкнет.
Первый отмер Дарриил. Резко подавшись вперед, он в последний момент мягко схватил меня за запястье, не давая уйти.
— Пусти! — возмутилась я, притормаживая и стараясь выдернуть руку.
— Ну, извини нас, Далианна, — попросил ангел. — Мы разговорились и слегка... о тебе позабыли. А Эммануил, — Дарриил глянул на вконец стушевавшегося ангела, — и раньше умом особо не отличался.
— Да мне-то что! — ушла я в глухую оборону. — Болтайте сколько влезет, а я лучше в стороне постою! Подальше где-нибудь. Мне так спокойнее будет.
