— А то руководство племенем наверное все твое время занимает. А сделав его своими руками, ты сохранишь его в тайне и на первых порах сможешь пользоваться им, я имею крепким вином, как хорошим угощением для друзей и использовать его в своих благородных целях. Он моей иронии не понял и кивнул головой. Чувствовалось, что ему хотелось поскорее приступить к изготовлению, а главное опробовать чудо аппарат в действии. Он начал меня торопить и мы ускоренным шагом пошли в пещеру, где явился кристалл силы....
Я создал статую Великой Богини — стройная фигура, прикрытая одеждой, что только подчеркивала её неземную красоту, одной рукой она опиралась на боевой топор гномов, а другой показывала в низ перед собой. Атарк восхищенно крякнул,
— А это что за металл?
— Не знаю, — честно сказал я ,— из него созданы все статуи Богини в храмах. Хочешь кусочек на пробу?
И я создал небольшой кусок серого металла и передал его Атарку. Он взял его, долго рассматривал, лизнул, попробовал укусить, вытащил какой то нож и пытался поцарапать....
— Ладно Атарк, мне пора, надо хоть немного отдохнуть. Не провожай, дорогу я запомнил....
В лагере неярко догорали костры, когда я спускался с откоса, передо мной внезапно выросли два воина с обнаженными мечами. Узнав меня отсалютовали и опять исчезли в придорожных кустах. Лагерь спал. У ближайшего костра я тоже улегся и мгновенно заснул. И вновь знакомое чувство полета, теперь я не ощущал тревоги и просто летел вдоль ущелья, не забывая внимательно посматривать по сторонам. Когда почувствовал, что пролетел достаточно много, значительно больше дневного перехода, повернул назад....
Утро, как всегда пришло неожиданно. Однако я проснулся отдохнувшим и посвежевшим. Тревоги и неопределенности последних дней схлынули, впереди безопасная дорога и скорая конечная цель — выход из ущелья. Дальше идти не планировалось.
Компактная колонна храмовых воинов, выставив дозор продолжила свой путь. В дороге ничего существенного не произошло, правда дозорные , чуть в стороне от дороги нашли кости какого то огромного животного, по крайней мере ребро (если это было ребро) в несколько раз было толще бедра взрослого человека. Если в начале пути невелички ещё попадались, то где то после обеда, их стало не видно. Видимо земли Атарка и его племен закончились.
И вновь ночь и вновь полет и вновь ничего существенного, если не считать того, что ущелье начало расширяться и потихоньку превращаться в небольшую горную долину шириной до 200-250 шагов, а по бокам все так же громоздились горы, только более отвесные. На третий день пути наш отряд наконец то подошел к выходу из ущелья. Перед нами расстилалась бескрайняя равнина, покрытая густой высокой травой с небольшими островками рощ из неизвестных мне деревьев.
Я долго с Лесли выбирал место для лагеря и для храма Великой Богини. Очень бы хотелось, что бы храм как бы закрывал вход в ущелье Слёз и обеспечивал безопасность пути от всяких неожиданностей и непрошенных гостей.
Наконец то место было выбрано. На расстоянии ста шагов от окончания ущелья, чуть в право от центра. На несколько сот шагов от предполагаемого места строительства храма трава была вырублена, что бы к храму нельзя было подойти незамеченными и приготовлена на корм лошадям. Дозорные несколько раз докладывали о группах конных людей, но те близко не подъезжали и пока реальной угрозы от них не исходило.
Когда место для храма было подготовлено, я опустился на землю, закрыл глаза и представил себе храм Великой, таким каким я хотел бы его видеть на данном месте. Мощный каменный забор, или стена, которая перегораживала ущелье от края до края, высотой в три человеческих роста с широкими воротами посредине, которые запирались на мощные засовы и были укреплены стальными пластинами. Такая же стена перегораживала ущелье и с тыльной стороны от храма. Получалось, что храм стоял несколько в стороне от предполагаемой дороги. На одинаковом расстоянии от ворот находились две сторожевые башни, которые позволяли вести наблюдение вглубь территории и метать дротики и копья в того, кто попытается силой прорваться внутрь двора. Немного поколебавшись, я вдоль заборов создал широкий и глубокий ров, а также подъемный мост через него. Но не напротив ворот, а чуть в стороне, что бы перебравшись через него надо было пройти ещё несколько десятков шагов вдоль стены к воротам. Храм получился чуть больше тех, что обычно строились на севере. Чем то он своими размерами напоминал главный храм Великой в Норде.
Статуя Великой и священный круг огня возникли сами по себе, без моего участия. Воины храма небольшими группами входили в храм, преклоняли перед священным кругом колени и молча, каждый о своем, обращались с молитвами к богине. Когда ритуал был закончен и храм опустел, я обратился к Велле с просьбой поскорее прислать настоятеля, служек и послушников. В моей голове прозвучал её легкий смех.
— А с моей фигурой в пещере ты здорово придумал, — и она опять рассмеялась, — Не знаю как будет дальше, а сейчас это место настоящего паломничества. И с топором ты здорово придумал. Кто то приходит просить здоровья, кто то удачи в поисках сокровищ, их женщины просят любви и немного красоты, только понятие о красоте у них несколько своеобразное,— она опять рассмеялась. — Не все, но некоторые просьбы я выполняю, а что касается здоровья их детей и красоты дочерей, то практически все. Не думала, что у них так мало детей и они так часто болеют. На вид невелички очень крепкие и сильные. Ладно , иди, доделывай свои дела, но как только стемнеет и не минутой позже ко мне в храм.
— Велла, а нам не стоит опасаться нападения от местных?
— Сегодня нет, они сами напуганы и решили откочевать от храма подальше, так что ночь принадлежит нам.
Я вышел во двор храма, ко мне тут же подошел Лесли:
— Мастер Дик, было бы неплохо, что бы Великая создала казармы для воинов, подсобные помещения для кухни и служек, колодец и бассейн для омовения, конюшню для лошадей, а так же складские помещения.....
Не откладывая в долгий ящик, мы с ним ходили по двору и на тех местах, куда указывал Лесли, я создавал с помощью Богини различные помещения и службы.
— Сегодня ночь пройдет спокойно, местные откочевали подальше от храма, по этому можно выставить минимум охраны и дать людям отдохнуть. Завтра будет тяжелый день. Как только наступили сумерки, я вошел в храм. Священный огонь встретил меня радостным ревом, как только я переступил священный круг, статуя ожила и Велла бросилась ко мне в объятия.
— Я так скучала по тебе, а ты даже не вспоминал обо мне...
— Велла я....
— Ну значит вспоминал мало и редко, и не оправдывайся, мог бы и поторопиться со строительством храма и прибыть сюда на день раньше, а ты специально не торопился, специально.... Вот теперь и зарабатывай себе на подушку.
— В который раз я понял, что спорить с женщиной бесполезно, а оправдываться тем более.... К тому же и я соскучился по своей богине.... Будем отрабатывать...
Ночь действительно прошла спокойно (хотя для кого как). Утром я проснулся голодным и немного уставшим. Цель экспедиции за стену почти достигнута и даже немного перевыполнена, я имею в виду договор с невеличками. Перечитал его, молодец Лесли, почти все предусмотрел и обговорил. Не зря он стал пятидесятником Великой....
После завтрака в голове сформировалась одна интересная идея, я её обдумал и так и этак и прикинул, что стоит рискнуть.
— Лесли, как думаешь, а заинтересуют местных наши кони и то как наш кузнец будет их подковывать. Ведь наверняка они подков не используют, да и породы лошадей у них должны быть другими, более мелкими что ли (то же мне, специалист по лошадям выискался).
— А что, стоит попробовать. Наверняка заинтересуются, ведь они должны быть заядлыми лошадниками...
Сказано, сделано. Недалеко от ворот с той стороны рва расположился наш кузнец с полевой кузницей и демонстративно изредка постукивая по наковальне стал проверять подковы у наших лошадей, а у некоторых действительно менять или перековывать. Рядом расположилась пятерка храмовых воинов, так сказать во избежание...
Через некоторое время с башни крикнули, что в нашу сторону направляются трое всадников, которые демонстративно сняли с себя оружие, спешились и уже двое пошли в нашу сторону, а третий остался с лошадьми. Внешне, подошедшие воины, а что это были именно воины не вызывало сомнений, почти ничем не отличались от храмовых воинов, чуть ниже ростом, но не настолько, что бы это было сильно заметно, немного раскосые глаза, чуть тоньше в кости.... Я пригласил их жестом подойти по ближе. Они сели на некотором удалении от кузнеца, который как раз перековывал одну из наших лошадей и стали очень внимательно наблюдать за его действиями. Периодически цокая языком, они качали головой. Потом один из них, тот что постарше увидел под камзолом одного из храмовых воинов кольчугу и что то тихо сказал своему более молодому спутнику, тот тоже посмотрел в сторону воина и тоже покачал головой. Потом тот, что постарше обратился ко мне:
— Я Хорх,— вождь клана степной рыси, это мой сын — Норх. Несколько дней назад мы со своими стадами и табунами прибыли в предгорье Мертвых гор и никого здесь не увидели, а вчера наши разведчики донесли, что на входе в ущелье мертвых появилась стена и крепость. Он замолчал.
— Это не крепость, — ответил я, — это храм Великой Богини. Она не навязывает свою веру ни кому, это дело добровольное. Для неё нет ни какой разницы, веришь ты в неё или нет, но помогает она только тем, кто в неё верит. Её ещё называют Богиней Жизни и Смерти,— ибо она дарит жизнь, но и она, когда кончается нить жизни, её и забирает. Ты можешь пройти в храм и осмотреть его, доступ в него для людей без злобы в сердце всегда открыт.
Я встал с земли и предложил им следовать за мной. Без колебаний они поднялись и по немного утоптанной тропинке пошли через мост, вдоль стены к воротам. Внутри храма воины Великой проводили тренировку. Она тоже заинтересовала наших посетителей. Они остановились, а затем немного понаблюдав за упражнениями, пошли за мной в храм. Статуя Великой изменилась. Она с руки кормила тонконогую, грациозную лошадь, а другой гладила по голове какое то животное ( в голове мелькнула мысль, что это степная рысь). Гости увидав статую Великой упали на колени и поползли к кругу священного огня.
— За круг нельзя, сгорите,— предупредил их я.
Они остановились и в один голос запели на каком то странном языке какую то песню. Великая, под звуки их пения ожила, вернее сначала ожила её лошадь, она требовательно заржала, потом рысь грозно рыкнула и только потом Великая медленно повернула голову в сторону поющих.
— Кто на древнем языке взывает ко мне? Назовитесь.
— Это я, Судьбоносная, твой раб Хорх и мой сын Норх, ищем твоей милости.
— Чего ты хочешь Хорх?
— Судьбоносная, болезнь убивает наших детей, только детей, она не трогает взрослых, мы в отчаянии.
— Принесите всех своих детей в мой храм, я их излечу, дети не должны страдать по вине взрослых. Виновные в болезни детей будут наказаны и умерщвлены. И слушайтесь моего посвященного Дика. И Великая опять превратилась в металлическую скульптуру.
— Мы сейчас отправим гонцов, Судьбоносная, всех детей из всех родов и семей соберем и принесем к тебе в храм.
— Несите в храм сейчас всех, кто здесь рядом. А потом, когда будут прибывать другие из дальних мест, то будете приносит и их, не надо ждать, пока все соберутся, — крикнул я им в след.
Хорх и Норх бегом выскочили из храма и что есть силы понеслись к своим лошадям. Я подал знак воинам не препятствовать и объявил.
— Быть в готовности принять большое количество больных детей и их сопровождающих, подготовить помещения, Лесли, распоряжайся.
Судя по отданным командам и тому, как храмовые воины приступили к работе, их слаженным действиям, им уже приходилось сталкиваться с подобными проблемами....
Я вернулся в храм.
— Велла?
— Дик, они знают песню призыва, это первоязык, они потомки перволюдей, считалось, что их не осталось в живых, что они все вымерли из за какой то болезни, а они оказывается ушли за горы. Я должна им помочь, обязательно. Они как мои братья и сестры, мы росли вместе.... В голосе Веллы чувствовалась растерянность и неуверенность.
— Все будет хорошо, дорогая, мы им обязательно поможем, ведь теперь рядом с тобой буду я и мы вместе справимся с любыми трудностями.
Я, чувствуя, что Велла ещё не успокоилась, говорил её какие то ласково — успокаивающие слова. Не заметил, как перешел священный круг, и обнимал и гладил по голове не статую, а свою богиню во плоти.
Раздалось деликатное покашливание. Я повернулся.
— Мастер Дик,— это Лесли,— надо ещё несколько колодцев для воды и желательно на разных глубинах.
— Дорогая, мне надо идти, готовится к встрече. Все будет хорошо, я уверен.
После того, как во дворе храма появилось ещё четыре колодца , откуда можно было брать воду с разных глубин, а так же ещё два бассейна для омовений, я сидя на ступеньках храма спросил Лесли, приходилось ли ему сталкиваться с чем то подобным? Оказывается приходилось, все дело было в воде, которую пили. Взрослым было все равно, а вот дети безбоязненно могли пить воду только с глубины примерно 25 шагов, если они пили другую воду, то мучились расстройством желудка и умирали.
Я взял пробы воды из всех созданных колодцев. Действительно, если не обращать внимания, то вода казалась везде одинаковой, но в самом глубоком колодце она была чуть, чуть солоновата и отдавала каким то забытым мною лекарством. (я это твердо знал)
— Детей поить водой только из этого колодца, — распорядился я, — пищу для них готовить только на этой воде, отдельно от взрослых. Вокруг священного круга надо что то постелить, что бы туда можно было класть детей.
И я первым отдал какому то воину накидку Великой...
Через некоторое время, ближе к вечеру стали поступать первые дети. Их всех привозили на конях, кого мужчины, кого женщины, кого подростки. Некоторые дети были так ослаблены, что не могли двигаться сами, их в храм несли на руках и аккуратно укладывали вокруг священного огня. Назначенные Лесли воины носили воду и поили детей водой, которую я определил им для питья. Я подходил к каждому ребенку и трогал его за лоб, меня привычно трясло, это значит, что наши с Веллой старания не пропадают даром и дети излечиваются. Когда первый поток детей иссяк, а это несколько десятков, меня самого прилично трясло. Лесли уже зная что к чему и как, кормил меня как маленького дитяточку, подсовывая самые лучшие куски... Детей, которым становилось лучше прямо на глазах их родственников, переносили в специально отведенные для них помещения, где назначенные храмовые воины кормили их жидкой похлебкой, приготовленной на лечебной воде. К тем же у кого улучшения наступали не столь явственно, я подходил по второму разу, а к некоторым и по третьему... Затем пошел второй поток детей, а под утро и третий, самый многочисленный. Я уже работал на автомате. Подошел, наклонился, потрогал лоб, меня тряхнуло, съел кусок мяса, заботливо подсунутый Лесли, запил водой, подошел, наклонился, потрогал лоб, тряхнуло... Я потерял ощущение времени, меня шатало, потом я обратил внимание, что мне подниматься помогают два храмовых воина и, практически носят меня под руки от одного ребенка к другому... А потом я вообще перестал что либо соображать....
