Вызвать верного сподвижника удалось только вечером — генерал-лейтенант Кисабуро выглядел загнанной лошадью, которую по недосмотру забыли пристрелить.
После взаимных приветствий и обязательного чаепития старые товарищи приступили к беседе.
— Как обстоят дела, Андо-сама? — осведомился Тодзио.
— Не слишком хорошо, Хидэки-сама — честно ответил старому товарищу и давнему покровителю генерал Кисабуро — уменьшать нормы, отпускаемые по карточкам, далее нельзя (в Японии МВД занималось не только охраной правопорядка, но и контролировало органы власти на местах В.Т.), иначе подданные Тэнно начнут умирать от голода; а с рисом в Метрополии лучше не будет, поскольку здоровые мужчины мобилизованы, а азотных удобрений нет (соответствует РеИ по состоянию на 1943 год — в 1944 году было уже хуже, хроническое недоедание на грани голода было нормой для подавляющего большинства населения Метрополии В.Т.). Собственно, ситуацию как-то спасает разрешение огородов и то, что полиция закрывает глаза на черный рынок (соответствует РеИ В.Т.). Общественный порядок поддерживается хорошо, но в остальном дела обстоят не самым лучшим образом — все предприниматели, от мелких субподрядчиков до дзайбацу, накапливают неучтенные запасы, предпочитая держать сбережения в них, а не в деньгах (соответствует РеИ — иена к этому времени обесценилась многократно, гиперинфляция стала нормой жизни В.Т.); собственно, согласно действующему законодательству их всех следует повесить, как саботажников; якудза и корейцы теряют последнее уважение к закону Империи — но их уничтожение будет означать уничтожение черного рынка, позволяющего выживать населению (соответствует РеИ В.Т.).
— У меня тоже плохие вести, Андо-сама — сообщил генерал Тодзио — и ввел генерал-лейтенанта в курс дела.
— Изящно сделано, Хидэки-сама — впрочем, глупцом Мицумаса-сама никогда не был — высказался Кисабуро — опротестовать эту сделку невозможно, не 'потеряв лица' при этом; а пресечь линию жизни Мицумаса-сама сейчас, когда сделка утверждена Тэнно, означает поднять мятеж против Божественного Тэнно.
— Очень изящно сделано, почерк настоящего Мастера — задумчиво повторил он — никакого ущерба чести самурая в этой покупке не усмотрят даже самые строгие ревнители чести, безупречно исполняющие все заветы 'Буси-до' и 'Хага-курэ'.
— А под прикрытием этой торговли Мицумаса-сама может спокойно договариваться с господином Сталиным, в особенности, если Флот выиграет сражение за оборонительный периметр Империи — продолжил разведчик — при молчаливой поддержке маркиза Кидо, если не самого Божественного Тэнно; так что все возможности стать Роммелем Империи у него будут, если нам не удастся своевременно 'вставить ему палки в колеса', как гласит русская поговорка.
— У русских интересные поговорки — заметил Тодзио — но сейчас, Андо-сама, нам следует заняться практикой, а, именно, осложнить отношения Мицумаса-сама с его партнерами.
— Господин Зорге — утвердительно ответил министр внутренних дел — что же, все будет сделано согласно законам Империи Восходящего Солнца — его кассационная жалоба давно отклонена, надо только провести распоряжение по инстанциям, не привлекая к этому излишнего внимания, вот и все. Через три-четыре дня можно привести приговор в исполнение.
Генерал Тодзио утвердительно прикрыл глаза, окончательно утверждая смертный приговор, вынесенный Рихарду Зорге кланом Тесю.
Тем временем, смертельный враг клана Тесю не терял времени даром — лично проконтролировав получение золота, он пил кофе, сваренный синеглазым шатеном, в котором посвященные в серьезные тайны легко узнали бы генерала 'Иванова'.
— Товар в обмен на золото, 'Иванов'-сама — предложил он окончательный вариант оплаты.
— Согласен, Мицумаса-сама — поклонился 'Иванов' — в первой партии будут 100 учебных 'Рейхенбергов', 500 двигателей к ним, инструкторы и оборудование для учебного центра, 200 ФВ-190, 400 двигателей ВМВ-801. Мы доставляем все в военно-морскую базу Нагасаки — там же состоится расчет за доставленную партию.
— Треть золота от общей цены 'Рейхенбергов', полный расчет серебром по курсу — за инструкторов и оборудование, плата каучуком по оговоренной цене — за истребители и двигатели — подтвердил Енаи — остается решить вопрос с сопровождением пароходов с грузом.
— Вас устроит такой вариант, Мицумаса-сама — 'Иванов' добросовестно действовал согласно инструкции — до входа в Сангарский пролив конвой сопровождают корабли Тихоокеанского флота, затем сопровождением займутся доблестные моряки Императорского Флота?
— Полностью устроит, 'Иванов'-сама — охотно согласился адмирал Енаи, понимавший нежелание русских пускать японцев в свои военно-морские базы — и, считавший нежелательным появление русских военных моряков в базе Императорского Флота; конечно, на русских пароходах будут подчиненные господина Воронцова, но это — неизбежное зло.
— Есть еще один вопрос, который мне бы хотелось с Вами обсудить — продолжил адмирал — есть возможность, что в ближайшее время господин Зорге будет помилован Божественным Тэнно; разумеется, будет весьма желательно, чтобы он покинул территорию Империи, по возможности, быстрее.
Генерал был впечатлен — это означало, что, как минимум, маркиз Кидо вступил в игру на стороне Енаи.
— Это весьма приятная новость, Мицумаса-сама — вежливо сообщил он — великому монарху, каковым, без сомнения, является Божественный Тэнно, приличествует милосердие; но, я не вполне уверен, что присутствие господина Зорге на территории советского посольства будет полностью соответствовать дипломатическому протоколу — хотя, при необходимости, это возможно.
— Господин Зорге является гражданином Германии — полагаю, лучшим вариантом станет его доставка в немецкое посольство — вопросительно сказал Енаи.
— Без сомнения, Ваша мудрость, Мицумаса-сама, не знает себе равных — согласился генерал — действительно, этот вариант позволял полностью соблюсти приличия, поскольку юридически Зорге попадал на территорию Германии, и гарантировал его безопасность — вряд ли даже самым безумным 'ястребам' пришло бы в голову убивать советского разведчика на территории посольства, хотя его охрану стоило усилить.
— Полагаю, стоит разместить во внешней охране немецкого посольства морских пехотинцев, во избежание гипотетических инцидентов — заметил Енаи, хорошо знавший, на что способны 'ястребы', во время 'инцидента 26 февраля' всерьез охотившиеся за принцем Сайондзи (соответствует РеИ В.Т.).
'Иванов' молча поклонился — советской военной разведке Зорге был нужен живым и здоровым, поскольку надо было и разобраться в причинах провала резидентуры 'Рамзай', и крепить связи с немецким генералитетом, не говоря уже о том, что эксперты такого класса, как он, специализирующиеся по Японии и Китаю в ближайшие годы стоили золота в собственном весе.
— Ну что же, 'Иванов'-сама, всего Вам доброго — к сожалению, я не смогу проводить Вас завтра на аэродром — грустно улыбнулся адмирал — поэтому позвольте пожелать Вам доброго пути сейчас. Надеюсь на Ваше возвращение.
— Благодарю Вас, Мицумаса-сама — ответно улыбнулся японскому адмиралу генерал ГРУ — со своей стороны, позвольте выразить уверенность в нашей будущей встрече.
Разведчики торжественно поклонились друг другу, выражая взаимное уважение.
В императорском дворце в это время тоже работали — в секретариате Его Величества доверенные люди маркиза Кидо оформляли помилование Рихарда Зорге. Лорд-хранитель печати понимал, насколько все зыбко — малейшая утечка информации, и разведчика просто прикончат в тюрьме; кроме того, чутье, отточенное многолетней жизнью рядом со смертью, буквально кричало ему, что времени у него нет — впрочем, безупречная логика подсказывала то же самое, поскольку ни малейших оснований считать генерала Тодзио глупцом не имелось.
Следовало вызвать министра правосудия, в ведении которого находилась прокуратура, во дворец, дать ему подписать подготовленные документы, и отправить в тюрьму Сугамо в сопровождении людей адмирала — это позволит и соблюсти букву закона, согласно которой помилование Зорге находилось в ведении министерства правосудия (обычно используется термин 'министерство юстиции', но до реформы 1947 года соответствующее ведомство дословно называлось именно так В.Т.), и надежно обеспечить его безопасность.
Хорошо хоть, что недавно позвонил адмирал, оговоренным кодом сообщивший, что у него все в порядке, а подробности он доложит лично.
Вернувшись в кабинет Тэнно, маркиз доложил своему повелителю о состоянии дел.
— Это хорошо, Коити-сама, что все пока идет по плану — кивнул монарх — и вдвойне хорошо, что адмирал Енаи приедет доложить о делах с Россией.
— С Вашего разрешения, Ваше Величество — Кидо дождался кивка императора и продолжил — Вы хотите побеседовать с Мицумаса-сама о русских загадках?
— Вы правы, Коити-сама — согласился Хирохито — мне кажется, что это может быть насколько поучительная, настолько и своевременная беседа. Я бы даже сказал, что эта беседа несколько запоздала — полагаю, ее бы стоило провести еще год назад, когда позиции Империи были намного более убедительными.
— Боюсь, Ваше Величество, что год назад диалог с Россией был бы куда менее возможен — осторожно заметил советник.
— Можно только сожалеть о том, что достойная всяческого одобрения гордость свершениями предков, сумевших победить сильнейшего врага, перерастает в неуважение к достойному врагу, сумевшему извлечь правильные уроки из прошлых поражений — заметил монарх — самураю пристала гордость, но не зазнайство, уверенность в своих силах — но не переходящая в глупость самоуверенность.
Маркиз Кидо с трудом подавил тяжкий вздох — если бы у 'ястребов' присутствовали перечисленные Тэнно качества, события развивались совсем иначе.
— Коити-сама, когда приедет Мицумаса-сама? — деловито уточнил император.
— Примерно через полчаса, Ваше величество — доложил советник.
— Превосходно — я приглашаю Вас и адмирала разделить со мной вечернюю трапезу — официально сообщил Тэнно — если Вас не затруднит, Коити-сама, отдайте распоряжения слугам.
К тому моменту, когда адмирал Енаи переступил порог личного кабинета Тэнно, там был накрыт стол на троих.
После церемонии приветствия Тэнно повторил приглашение уже и для адмирала Енаи, что, согласно придворному этикету, было неслыханной честью и знаком редкого расположения императора.
После позднего ужина, с аппетитом съеденного тремя уставшими людьми, настало время серьезного разговора.
Как раз слуги подали чай — можно было начинать разговор.
Адмирал Енаи доложил результаты прошедшего дня, выразив свои надежды на то, что удастся достичь взаимопонимания с Россией и по иным вопросам; маркиз Кидо, в свою очередь, поставил адмирала в известность о предпринятых шагах, выразив надежду на то, что не далее как послезавтра господин Зорге окажется в посольстве Германии. После обмена мнениями по этим вопросам, к беседе подключился монарх.
— Мицумаса-сама, Вы являетесь одним из лучших в Империи знатоков России — мне хотелось бы знать Ваше мнение об истинном источнике силы России, выразившимся в частности, в ее недавних победах на суше и море — Хирохито тоже очень устал за день, поэтому пожелание монарха было выражено очень прямолинейно для японца.
— К моему величайшему стыду, Ваше Величество, мои знания этой страны подобны зернышку риса рядом с горой Фудзи — высказался адмирал — чем больше я узнаю об этой загадочной стране, тем лучше понимаю, насколько ничтожны мои знания.
— Символом России раньше называли двуглавого орла, сейчас часто называют медведя — я думаю, что это не вполне так — настоящим символом России должна считаться кукла-матрешка.
— Матрешка это такая забавная конструкция, когда в одной кукле прячется другая, меньшего размера, в ней — еще более миниатюрная, и так далее, если я не ошибаюсь, Мицумаса-сама? — напряг память Тэнно.
— Вы совершенно правы, Ваше Величество — почтительно поклонился адмирал — только я бы почтительнейше добавил, что каждая кукла является тайной — и чем меньше кукла, тем больше сокрытая в ней тайна. Кстати, корни русской матрешки находятся в Империи Восходящего Солнца, что признают сами русские — все началось с того, что кто-то из русских путешественников привез то ли одну из традиционных кукол, а русские ремесленники додумались совместить идею деревянной куклы с традиционной для России идеей вкладывающихся друг в друга деревянных пасхальных яиц, то ли речь шла о вкладывавшихся друг в друга нэцкэ бога благополучия.
— Двести лет назад датский дворянин и русский фельдмаршал Миних сказал парадоксальную на первый взгляд фразу: 'Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует'. Он был мудр, сумев понять наличие тайны. В свое время, изучая историю России, я не мог понять, как столь плохо управляемое государство вообще ухитрялось выжить после таких военных поражений и внутренних смут — но ведь русские сумели не просто выжить, но создать самое обширное в мире государство. Один раз это могло бы объясняться случайностью, дважды — счастливым стечением обстоятельств, но ведь это происходило систематически, на протяжении столетий. Я позволил себе предположить, что есть неизвестный фактор, раз за разом позволяющий русским переломить ход событий. Закономерно возник вопрос: что это может быть за фактор, действующий столетиями?
— В Европе есть целый пласт очень древних легенд, повествующих о некогда существовавшей могущественной северной стране Гиперборея, властвовавшей над Ойкуменой задолго до Греции и Рима. Очень близки к ней существующие с очень давних времен в Германии и странах Скандинавии предания о стране Туле, средоточии великих знаний, располагавшейся на большом острове в северных морях. Мне предания о стране Туле напомнили легенду об Атлантиде — великой островной Империи, силу которой равно составляли знания и воины, властвовавшей над известной ей миром, и погибшей в результате какой-то катастрофы.
— Ключевой момент — великая Империя Севера; причем древние немцы считали, что она находится не в Скандинавии, скандинавы же явственно указывали на места, известные сейчас как русский Север. Это было почтение не только перед какими-то мистическими силами — викинги, столетиями державшие в страхе Европу, называли Россию древних времен 'страной городов' и приходили туда торговцами и наемными воинами, но никогда — завоевателями.
— Дальше была очень странная история с призванием русскими на царство некоего варяга Рюрика. В Европе принято считать, что Рюрик был одним из вождей датских викингов — тех самых храбрых до безумия воинов, много раз захватывавших и грабивших Лондон и Париж, но ни разу не посмевших напасть на богатейший русский город Новгород, расположенный совсем рядом с ними.
— Весьма странная история — повторил Енаи — русские, имеющие свою аристократию, почему-то призывают чужака, у которого нет ни существенной для них военной силы, ни каких-то особенных заслуг. Еще более странно то, что основанная Рюриком династия более семи столетий правит русскими землями — и никто не подвергает ее права сомнению, хотя у русских достаточно своих древних родов. Это объяснимо для времен, последовавших после монгольского нашествия, когда старая русская аристократия погибла в сражениях — но ведь права потомков Рюрика не ставились под сомнение и до этого.
