Сейчас все было готово к нанесению удара. Полк камикадзе на Ki-43 должен был атаковать 'Диксон' и эсминцы, четыре эскадрильи 'божественного ветра' на Ki-48 должны были атаковать склады горючего и боеприпасов русских ВВС на Камчатке. В задачу истребительного полка на Ki-84 входило истребительное прикрытие ударных сил, пикирующие бомбардировщики флота D4Y должны были добить русские крейсер и эсминцы, если те еще останутся на плаву после удара камикадзе.
Шансы на успех были очень высоки — у русских не было и нет чего-то подобного иаи-дзюцу, достаточно вспомнить атаку миноносцев на порт-артурскую эскадру, визит 'Гебена' в Севастополь или же 22 июня 1941 года. Наша агентура в Петропавловске работала отлично — нам были известны стоянки кораблей, расположение складов боеприпасов и горючего русских ВВС и сухопутных войск.
Конечно, у русских оставались их передовые склады на мысе Лопатка, входящие в систему их передового аэродромного узла и охраняемые батальоном пограничников — но, насколько можно было судить по донесениям нашей разведки, там находилась малая часть запасов ВВС Камчатской группировки.
Сам удар планировалось нанести 9 мая — это было бы и практично, поскольку в праздник русские несли бы службу намного хуже, и символично — унизить русских поражением в день их торжества над Германией было бы весьма в духе традиций самураев.
После этого все планы русских не стоили бы и бумаги, на которой были написаны — без крупнокалиберных орудий 'Диксона' и авиации их десанты захлебнулись бы в собственной крови, им бы не помогли никакие танки.
У нас все было готово к отражению десанта — неважно, американского или русского. Поскольку после ухода Императорской Армии с Алеутских островов угроза высадки американских войск была более реальна, предпочтение было отдано оборонительной системе 'глубинного типа', выстроенной с учетом рельефа Шумшу. Тихоокеанское побережье острова непригодно для высадки десанта из-за обрывистого берега — а, охотское, пригодное для высадки почти на всем протяжении, простреливалось продольным огнем из артиллерийских дотов.
Гряда песчаных холмов отделяла береговую линию от плато, на котором располагались полевые укрепленные позиции, прикрывая их от возможного обстрела с моря. Долина между плато и прибрежными холмами могла быть обстреляна артиллерией, размещенной в дотах в окрестностях мыса и ее форсирование неприятелем в этих условиях было бы предельно сложным делом. Таким образом, наиболее вероятным участком для высадки неприятельского десанта могло стать побережье Первого Курильского пролива в северо-западной части острова в 10 — 15 км от главной оборонительной позиции. Для маневра войсками мы построили сеть автомобильных дорог, по которым могли быстро перебрасывать подкрепления на атакованные участки. На наиболее уязвимых участках побережья, на перекрестках дорог и господствующих высотах были оборудованы узлы сопротивления в виде системы окопов и деревоземляных огневых точек. Однако количество бетонных огневых точек вне главной полосы обороны было невелико — собственно, они там и не особенно были нужны.
Главная полоса обороны на острове Шумшу была выстроена вокруг ключевых военных объектов — военно-морской базы Катаока и ее аэродрома, находящихся в юго-западной части острова, все пределов огня прямой наводкой корабельных орудий. Эта полоса проходила от мыса на побережье Охотского моря по удобным для обороны высотам в долинах рек, к Второму Курильскому проливу. На этой линии расположены десятки долговременных и деревоземляных огневых точек, значительное количество огневых точек смешанной конструкции (из-за недостатка цемента пришлось отливать из бетона только лобовые стенки с амбразурой для пулемета, а покрытие делать деревоземляным). Там были артиллерийские и пулеметные доты, капониры для тяжелых орудий, траншеи полного профиля — все это составляло многоярусную оборону, обеспечивающую перекрестный огонь по любой точке перед этой линией обороны. Строго говоря, мы могли вести огонь по любому пункту не менее чем с трех точек. Все было пристреляно, определены сектора для огневых средств. Была предусмотрена поддержка войск, занимающих главную оборонительную позицию, артиллерийским огнем дальнобойных 15-см орудий, размещенных на высотах в северной части острова Парамушир.
От вражеского обстрела воины Тэнно могли укрываться в многочисленных пещерных убежищах. Заодно, в подходящих для этого местах, пещеры были использованы для сооружения артиллерийских и пулеметных огневых точек.
Были предусмотрены и варианты контрударов по упершемуся в главную полосу обороны противнику. Мы не зря построили сеть автодорог — большая часть Шумшу покрыта труднопроходимыми зарослями кедрового и ольхового стланника, которые неплохо заменяли проволочные заграждения, крайне затрудняя действия неприятельской пехоты. В отличие от большинства островов Курильского архипелага Шумшу, из-за его низменного рельефа, проходим для гусеничной техники и, в частности, для танков, что давало нам возможность наносить танковые контрудары по высаживающемуся десанту. Идеальным вариантом стало бы отсечение вражеского десанта от побережья и уничтожение его огнем тяжелой артиллерии.
Надежной второй линией обороны Северных Курил был остров Парамушир. Парамушир, большая часть которого занята труднопроходимыми вулканическими горными хребтами, в принципе непригоден для действий крупных войсковых соединений — в частности, большая часть острова непроходима даже для танков. Пригодные для высадки десанта участки побережья Парамушира у входов во Второй Курильский пролив вблизи военно-морской базы Касивабара в северной части острова были защищены бетонными долговременными огневыми точками и полевыми пехотными позициями. Входы в пролив надежно контролировались скорострельной артиллерией калибра 75 — 105 мм, размещенной в дотах по обоим берегам пролива как на Шумшу, так и на Парамушире. И, да, пока 15-см осадные орудия Курильского крепостного полка могли стрелять — любой штурм главной полосы обороны на Шумшу, любая попытка высадки на Парамушире захлебнулась бы кровью врагов Империи.
Сборник 'Война с империалистической Японией'. Москва, Воениздат, 1965 год, АИ МВ.
Генерал-майор Куников 'Штурм северокурильских островов'.
К весне 1945 вверенная мне прославленная 2-я гвардейская Зееловская бригада морской пехоты бригадой была только по названию — по численности и вооружению это скорее была мотострелковая дивизия уменьшенного штата. Что касается выучки — после более чем полугода напряженных тренировок на острове Рюген мы вышли на качественно иной уровень боеготовности даже по сравнению с форсированием Одера; что же касается битвы за Днепр — если бы мы тогда были подготовлены так, то прошли бы сквозь французов, толком их не заметив.
Другое дело, что нам предстояло воевать с совсем другим врагом — и в других условиях. На Курилах нам противостояли отнюдь не французы, а, не уступавшие в фанатизме эсэсовцам японцы. Лихие броски, как на Одере, пройти никак не могли — на Курилах были полноценные укрепленные районы, насыщенные артиллерией и пулеметами, занятые кадровыми частями и соединениями. Так что нам предстояло методичное 'прогрызание' вражеских укреплений, при поддержке авиации, тяжелой артиллерии и танков.
Иллюзий относительно того, что нам следует ждать от японцев, не было — союзники передали нам материалы о штурме тихоокеанских островов, так что мы готовились сойтись с врагом, дерущимся насмерть за каждый метр территории, использующим все возможности для обороны, а, когда они оказываются полностью исчерпанными — поднимающимся в последнюю атаку. Исходя из этого, и строилась наша подготовка — как шутили наши парни 'Теперь мы стали штурмовой инженерно-саперной бригадой с легким морским уклоном'. Впрочем, похожие шутки ходили и в готовившейся работать совместно с нами 10-й ШИСБр — там ребята острили 'Еще немного — и надо будет требовать у интендантов бескозырки и тельняшки'. По совести говоря, эти шутки были очень близки к правде — мы учились штурмовать укрепрайоны, а они — высаживаться с моря. Очень много трудов было потрачено на отработку взаимодействия с тяжелыми танками и самоходками, доведения до совершенства работы артиллерийских и авиационных корректировщиков.
Еще во время нашего пребывания в Германии по данным, предоставленной разведчиками, был сделан макет Шумшу и Парамушира — и все офицеры наших бригад, до командиров рот, самым тщательным образом его изучили. Конечно, на нем удалось отобразить далеко не все японские укрепления — самураи хорошо маскировали свои позиции — но и то, что стало известно, настраивало на самый серьезный лад. Во всяком случае, мы знали обо всех японских аэродромах, передовой и главной линиях обороны на острове Шумшу, позициях тяжелой артиллерии на Парамушире и Шумшу, большинстве узлов сопротивления возле морских баз Катаока и Кавасибара, городке танкового полка, позициях большей части зенитной артиллерии. Шумшу был крепким 'орешком' — но с Парамуширом все было еще хуже, там и группировка была более многочисленной, и сосредоточена она была на побережье Второго Курильского пролива. Единственным местом, кроме причалов ВМБ Кавасибара, где было возможно высадиться с техникой, был небольшой пляж возле города Кавасибара, на побережье Второго Курильского пролива. Укреплены подступы к этому пляжу были так — не говоря уже о нашпигованных береговой артиллерией берегах пролива — что Зееловские высоты и Днепровский вал, вместе взятые, производили впечатление городского парка. Обходной маневр был невозможен — надо было штурмовать японские укрепления 'в лоб'.
Исходя из этой информации, штабами бригад и был составлен план, впоследствии и претворенный в разгром японской группировки на Северных Курилах — план строился на максимальном огневом поражении японцев, с минимальным вхождением в ближний бой, и, неторопливом наступлении на Шумшу, с той целью, чтобы японцы перебросили на Шумшу часть сил с Парамушира, поскольку на Шумшу нам было намного легче их уничтожить.
После прибытия наших бригад в Петропавловск-Камчатский подготовка продолжалась — мы осваивались на новом театре, в новых условиях, резко отличавшихся от тех, к которым мы привыкли в Европе. Одновременно мы вносили коррективы в наши планы, исходя из вновь поступивших по линии разведки сведений.
Но, всему приходит конец — 29 апреля мы получили шифровку, состоявшую из одного слова. Этим словом было 'Порт-Артур' — и это значило, что 2 мая мы начинаем. На следующий день я вылетел на передовой командный пункт, находившийся на мысе Лопатка. Вечером 1 мая из Авачинской бухты вышло десантное соединение.
В 5.00 мы уже были на НП 945-й береговой батареи — и своими глазами видели самолеты авиакорпуса СТОФ, заходящие на цели. Доклады от летчиков пошли через 10-15 минут, когда отбомбившиеся эскадрильи садились дозаправляться и пополнять боекомплект на аэродром подскока на мысе Лопатка.
— Штурмовики атаковали позиции двух 150-мм осадных орудий на севере Парамушира — группы расчистки накрыли РС позиции зенитчиков, основные группы — отбомбились ФАБ-100, группы зачистки сбросили баки с пирогелем. Подтверждение исполнения пока невозможно, там все горит.
— Пикировщики нанесли удары по аэродромам — на аэродроме Катаока разбомблены обе ВПП, уничтожены 9 ангаров; на втором аэродроме Шумшу разбомблена ВПП, уничтожены на летном поле 5 пикировщиков D4Y; на аэродроме Сурибачи разбомблена ВПП и уничтожены на летном поле 14 Ki-48; на аэродроме Мусаси разбомблена ВПП и уничтожены на летном поле 11 Ki-48.
— Истребители блокировали аэродром Кукумабецу — на летном поле уничтожены 19 Ki-43, три самолета сбиты на взлете; атакован гидроаэродром — пушечным огнем подожжены 7 гидросамолетов разведчиков Е16А.
— Полк До-217 провел ковровое бомбометание ФАБ-100 и баками с напалмом по танковому городку — на земле отмечены многочисленные пожары.
Еще через полчаса пошли новые доклады.
— Штурмовики атаковали позиции двух 150-мм осадных орудий в полубашнях — группы расчистки накрыли РС позиции зенитчиков, основные группы — отбомбились тяжелыми ПТАБ-10 (в РеИ не доведены до серийного производства — в АИ МВ тяжелые кумулятивные бомбы производятся малой серией для борьбы с тяжелобронированными целями В.Т.), группы зачистки сбросили баки с пирогелем. Подтверждение исполнения пока невозможно, японские позиции затянуты дымом.
— Истребители провели бой с взлетевшими с аэродрома Кукумабецу Ki-43 — все шесть японских истребителей сбиты, у нас подбит один Ла-11.
— Пикировщики снова бомбили Катаоку — достоверно уничтожено еще 7 ангаров.
— Ударом полка До-217 разбомблен выброшенный на мель танкер 'Мариуполь' — по донесениям разведки, самураи оборудовали на нем позиции двух батарей старых 75-мм корабельных пушек. На танкере отмечены мощные взрывы — похоже, детонировали японские снаряды, все судно горит.
— Истребители провели повторную штурмовку гидроаэродрома — уничтожены все японские гидросамолеты.
— Пикирующие бомбардировщики нанесли удар по капонирам тяжелых орудий у входа во Второй Курильский пролив — достоверно уничтожены прямыми попаданиями три орудия.
В 7.00, когда развеялся утренний туман, открыла огонь и 945-я батарея — сначала по батареям мыса Кокутан, потом — по дотам у мыса Котомари. Корректировка огня велась с трофейного ФВ-189 — причинившая нашим войскам столько бед 'рама' теперь помаленьку отрабатывала грехи.
Таким было утро 2 мая — и день только начинался.
К вечеру стали известны первые результаты авиационных ударов. Авиации у японцев больше не было — взлетевшие вечером шесть D4Y и восемь Ki-84 явно были последними боеспособными японскими самолетами на Северных Курилах. К чести японских летчиков, они явно пытались взять курс на наш аэродром подскока — но, были перехвачены полком Ла-11 и после короткого боя, сбиты. Артиллерии у японцев тоже поубавилось — достоверно были уничтожены 9 150-мм осадных орудий и 8 скорострельных 105-мм пушек; непонятна была судьба двух 150-мм пушек в полубашнях и одной, располагавшейся в капонире; также неясно было, что с четырьмя 105-мм пушками в капонирах. К сожалению, у самураев явно сохранилась большая часть дивизионной артиллерии и, что было особенно неприятно, не меньше половины тяжелых зениток. Передовая линия обороны была добросовестно разнесена — долговременных огневых точек у мысов Кокутан и Котомари больше не было, равно как и позиций на высотах 165 и 171. Хорошо был разнесен и городок танкового полка.
Наши потери составили 4 Ил-2, по 3 Пе-2И и Ла-11 — спасти удалось только восьмерых летчиков.
Несмотря на достигнутые успехи, завтрашний день обещал быть очень нелегким — при том рельефе, который наличествует на Шумшу, даже полный идиот поймет, что высадка десанта пройдет на охотском побережье; более того, нетрудно догадаться и о точном месте — это пляж между мысами Кокутан и Котомари, поскольку больше, за исключением причалов базы Катаока, технику выгрузить негде. Поскольку штурмовать главную линию обороны без тяжелой техники невозможно, приходилось высаживаться именно там. Ну, а, поскольку подозревать японских офицеров в глупости не было никаких оснований, можно было точно сказать, чем японский гарнизон займется ночью — во-первых, японцы перетащат свои дивизионные орудия на позиции, откуда те смогут накрыть зону высадки и замаскируют их; во-вторых, они поставят свои тяжелые зенитки на прямую наводку в пределах главной полосы обороны; в-третьих, они закопают свои уцелевшие танки по башни в землю — на той же главной полосе; в-четвертых, они заминируют тяжелыми снарядами и авиабомбами, которых у них наверняка сейчас в избытке, все удобные места на подступах к главной полосе; в-пятых, они, скорее всего, перебросят подкрепление с Парамушира — возможно, только пехоту, но, не исключена и артиллерия.
