С. Да, Сергей Гаврилович — но японцы считают, что Икеда хотел погибнуть за императора, что и сделал.
Т. Но это же глупость! Наши ребята тоже шли на верную смерть, за Родину, за товарища Сталина — но всегда старались прихватить с собой как можно больше фрицев. Умирать за Родину надо не просто так, а с пользой для Родины — а тут получается, что кадровый офицер не только не погиб за Отечество с толком, а нанес ему немалый вред, попусту угробив технику и подготовленных бойцов. Посудите сами, сколько у нас могло быть потерь, если бы эти японцы дрались с таким расчетом, чтобы нанести нам максимальные потери. Нет, я в это не верю — Икеда был не сопливым мальчишкой с бреднями в пустой голове, чтобы такие глупости делать, а целым подполковником танковых войск, прослужившим, самое малое, лет двадцать.
Ладно, вернемся к японской атаке — японцы прибавили газу и пошли на высоты. Естественно, что прицельный огонь из танков стал невозможен — стреляли в буквальном смысле 'в белый свет, как в копеечку', поскольку танковые пушки на подъеме смотрели в небо. Мы спокойно дождались, когда они подошли метров на 30-50 и прицельно ударили из РПГ. Разумеется, мы разобрали цели — фронтовой опыт был при нас, но, даже при этом по каждому танку било по десятку РПГ. Само собой, на такой дистанции попали почти все. Японские танки буквально рвало на части — даже одиночное попадание реактивной гранаты может прикончить тяжелый танк, а тут были легкие жестянки с противопульным бронированием, получившие по 5-7 прямых попаданий, да, вдобавок у них взорвались боекомплекты, баки с горючим и маслом.
В общем, фейерверки вышли на славу — другое дело, что все это хозяйство взрывалось и горело рядом с нашими окопами, так что на какие-то секунды мы не то чтобы растерялись, а ослабили внимание. Надо отдать должное японским пехотинцам из танкового десанта, залегшим под нашим огнем — они сумели использовать этот момент для броска к нашим окопам. Самураи ухитрились проскочить почти половину расстояния, отделявшего их от нас, прежде чем мы открыли огонь. Конечно, мы успели нанести им приличные потери — но, все-таки, большая часть сумела вступить в ближний бой.
Эта часть боя была намного легче первой, в том плане, что сейчас мы дрались на равных, в том смысле, что нас было примерно поровну с японцами, так что перебили мы их намного быстрее и с намного меньшими потерями, чем предыдущих. На некоторых участках даже не дошло до штыков — японцев перебили гранатами и пулеметно-автоматным огнем. В этой фазе боя мы понесли большие потери от огня танков.
С. Сергей Гаврилович, а сколько всего японских танков сожгли, Вы знаете?
Т. Я это точно знаю — у меня приятель их считал: 14 танков уничтожили ребята из группы поддержки, а 25 машин разнесли мы. Мы потом шутили, что трижды 'чертова дюжина' оказалась для самураев чистым несчастьем.
С. Просто японцы утверждают, что в атаке участвовал 41 танк — получается, что два танка все же уцелели; может быть, они спаслись бегством?
Т. Не думаю — вот чего за японцами точно не водилось, так это трусости. Дрались они насмерть, это — правда. Другое дело, что храбрость не заменяет воинского умения и не может компенсировать отсутствие необходимого вооружения, это да. Но если бы они были обучены и вооружены наравне с нами или отборными немецкими дивизиями, то стали бы страшным врагом для кого угодно — храбрости, самоотверженности, дисциплинированности, стойкости самураям не занимать, они по праву считаются настоящими бойцами и отменными солдатами. Так что в бегство японских танкистов верится плохо — не бегали самураи с поля боя, не было такого.
Могло быть другое — танки могли сломаться по дороге, а командир приказал экипажам ремонтироваться своими силами. До утра отремонтироваться не успели — поломки могли быть такие, что быстро не починиться — ну а утром эти два танка угодили на прицел нашим летчикам или танкистам. Вот этим и может объясняться нестыковка в количестве японских танков.
С. Спасибо Вам, Сергей Гаврилович, за подробный рассказ и разъяснения.
Хоккайдо, начало июня 1945 года.
Улицы Вакканая были завалены трупами — такой жути опытнейшие осназовцы, прошедшие всю Великую Отечественную, еще не видели..
'Показал закусь' даже непробиваемо спокойный, как все снайперы, Пилютин; даже 'Брюс', которого по общему согласию, чем-то удивить было никак невозможно, подергал кадыком, подергал — и, отвернувшись к стене, блеванул от души. Остальные уже опорожнились начисто — их тошнило желчью..
Что же касалось ребят из приданных группе 'Брюса' взводов морской пехоты и саперов-штурмовиков, то сторонний наблюдатель смело мог использовать эпитет 'Краше в гроб кладут..'..
— Товарищ Смоленцев, можно тебя спросить? — хрипло спросил Пилютин.
— Чего тебе? — отозвался 'Брюс'.
— Ты человек знающий, образованный — да и бывал в этих краях.. Ты понимаешь, кто мирных резал, какая падла?! — уточнил снайпер.
— Их же вояки и резали, кто ж еще — не наши же — ответил Смоленцев.
Осназовцы лишились дара речи — например, Булыгин подумал, что Смоленцев шутит, но, посмотрев на майора повнимательнее, понял, что 'Брюс' совершенно серьезен.
— Значит, так, мужики — если вам это г..но интересно, так и быть, расскажу в подробностях, как обустроимся на ночлег — предложил 'Брюс' — но честно предупреждаю — от подробного рассказа о самурайских обычаях нормальному человеку плохо становится.. Так что подумайте пока хорошенько — надо это вам, или не очень..
Бойцы группы переглянулись — привычки пугать народ у Смоленцева не было, но происходящее в последнюю пару дней настолько выбивало из колеи своей запредельной жутью.. Все эти японские 'чудеса' не укладывались в голове у людей, и убивавших врагов, и ходивших под смертью, и терявших друзей — бойцы хотели понять, с чем они столкнулись.
— Да, товарищ Смоленцев — мы хотим знать, что это за, извиняюсь, х..ня — ответил за всех Пилютин.
Майор молча кивнул.
Вечером, расположившись у костерка во дворе какого-то небедного дома, и без аппетита перекусив пайковой тушенкой — брать какие-то продукты 'Брюс' напрочь запретил, объяснив, что по части отравления продуктов, вещей и, вообще всего возможного и невозможного японцы, да и прочие восточные люди такие мастера, что немцы, по сравнению с ними, дети малые, неразумные — бойцы приготовились слушать.
— Ну что, орлы, начну-ка я, пожалуй, что, с начала — начал Смоленцев — штука в том, что обычаи любого народа есть отражение его жизни, так сказать, способ приспособиться к жизненным условиям получше. Вот, к примеру, у нас, русских, от веку ставят деревянные дома — зимы холодные, без теплого жилья никак, но, зато леса в изобилии, так что на избу бревен всегда хватит. Из-за того, что лето у нас короткое, а зима длинная, сеют у нас рожь — пшеница во многих местах запросто не успеет вызреть, в отличие от, например, Украины. На Украине похуже, чем у нас, с лесом, зато и потеплее — так что избу ставить не обязательно, можно обойтись мазанкой.
Бойцы внимательно слушали — 'Брюс' рассказывал общеизвестные вещи, но, делал это явно для того, чтобы им были понятнее обычаи этого странного народа, японцев.
— Воинские обычаи у каждого народа тоже свои — и зависят они, по большому счету, вот от чего — продолжал майор — воюют ли всем миром, когда оружие берут в руки все боеспособные мужчины, или же принято так, что воюет небольшая прослойка людей, для которых война наследственное ремесло, от юности до гробовой доски; и от того, какая война привычна для этого народа — то ли для него в обычае отбиваться от иноземных завоевателей, как это водится у нас, с древних времен; то ли для него нормально завоевывать других, как это сложилось у немцев; то ли у него в порядке вещей гражданские войны, как это водится в Латинской Америке, где государственные перевороты с междуусобными войнушками случаются с регулярностью смены времен года.
Бойцы слушали — было понятно, что Смоленцев постепенно подходит к вопросу японских обычаев.
— Изначально японцы не местные — они потомки завоевателей из Кореи, пришедшие сюда примерно две с половиной тысячи лет назад — поразмыслив, 'Брюс' решил изложить все максимально подробно — до них здесь жили айны. Айнов вы все видели на Сахалине — они народ белой расы, родственный европейцам и нам; правда, родство очень дальнее. Как там дело было в подробностях, толком никто не знает за давностью лет — ясно одно, что предки нынешних японцев постепенно завоевывали острова, вырезая айнов под корень. Тут даже не обычай монголов времен Чингисхана, когда у побежденных вырезали всех мужчин, но оставляли в живых мальчиков, ростом не выше колеса арбы — женщин монголы не вырезали вовсе. Тут именно поголовное вырезание побежденных — всех, без жалости и пощады. Айны пытались отбиваться, постепенно уходя на север, с самых плодородных и благодатных южных земель — но, похоже на то, что единой власти, единого государства, способного объединить все силы против японцев, они так и не создали. Тем временем, в III веке нашей эры, японцы создали первый прообраз единого государства — племенной союз Ямато. После чего дела у них пошли еще быстрее — собрали они воинов, и навалились превосходящими силами на одно или два племени айнов — а другие племена сидят и ждут своей очереди, ведь пока не их режут. Это примерно так, как наши князья во время нашествия Батыя — вместо того, чтобы объединится, тихо радовались, что монголы соседнее княжество громят, с которым давние раздоры из-за двух пограничных деревушек и дани с купцов — понятное дело, когда монголы заканчивали с соседями и брались за таких вот радующихся, у них в мозгах случалось прояснение, вот только уже поздно было.
— Свою роль в формировании такого отношения ко всем чужакам — и очень большую — сыграла традиционная японская религия синто, или, синтоизм. Это такое японское язычество — по-простому, многобожие, ничего общего с христианством, исламом, иудаизмом не имеющее, во всех смыслах. Ни о каком милосердии даже по отношению к своим там речи нет — чужих же просто не считают полноценными людьми. По канонам синтоизма, японская нация рождена непосредственно богиней Аматерасу, небесной покровительницей Японии — а все остальные нации появились из последа при родах. Проще говоря, это тоже разделение на сверхчеловеков и недочеловеков, что и у фашистов, но есть и существенная разница — немцы, как ни крути, все же христиане, а, японцы, в подавляющем своем большинстве так и остались язычниками-синтоистами. Кроме того, Гитлер компостировал мозги немцам лет двадцать, считая с того момента, как фашистская партия стала значимой силой — а синтоизм является господствующей религией в Японии, самое малое, две с половиной тысячи лет.
— Прости, товарищ майор, это получается, синтоизм этот хуже фашизма получается? — уточнил Пилюгин.
— Знаешь, мне не хочется это рассказывать — но, раз уж обещал — Смоленцеву явно не хотелось вдаваться в подробности — давайте сделаем так — я вам расскажу о Нанкинской резне в деталях, а вы уж сами решайте, хуже это или лучше.
-Дело было так — в декабре 1937 года японцы взяли временную столицу Китая, Нанкин. Первым делом они решили вырезать китайцев призывного возраста — чтобы они никогда не смогли воевать против Японии. Собирали мужиков, вывозили их за город, и, кончали — причем, из своих поганых принципов, никого не расстреливали — те из них, кто помилосердней, по японским меркам, закалывали штыками, рубили головы; те, кто, совсем не знает этого слова — раздавали лопаты, приказывали копать братские могилы — и закапывали людей живьем. Так они и убивали мирных — десятками тысяч.
— Потом мужики призывного возраста кончились — японцы стали убивать детей, женщин, стариков. Тоже не расстреливали — резали, рубили головы, хоронили живьем, сжигали живьем. Тут счет пошел на сотни тысяч, если считать замученных не только в самом Нанкине, а и в окрестностях города.
— Женщин насиловали — точнее, насиловали не только женщин, но и маленьких девочек, и совсем старушек — короче, всех. Причем, не просто насиловали — а, с выкрутасами.. Потом убивали.. Беременных сначала насиловали, потом вспарывали животы и выдирали плоды..
Сколько людей замучила тогда в Нанкине самурайская солдатня, не знает даже наша разведка — самое малое, триста тысяч; самое большое — полмиллиона.. Зверски изнасиловали и убили, по разным оценкам, от двадцати до восьмидесяти тысяч женщин.
— Товарищ майор, так такого даже эсэсовские зондеркоманды не делали? — подал голос ошарашенный Булыгин.
— Ну, эсэсовцы много чего делали — но, твоя правда, Булыга — обычно они до такого зверства не доходили, и, точно, за один раз и сотой части тех людей, что самураи запытали в Нанкине, не убивали — отозвался Смоленцев — только вот какая штука — у немцев, в основном, зверствовали эсэсовцы, с обычными армейцами бывало по-всякому, но лютовали далеко не все — а у японцев СС нет вовсе, в Нанкине и других местах орудовали обычные армейцы.
Смоленцев обвел взглядом подчиненных — бойцы имели мрачный вид, пытаясь осознать сказанное — впрочем, винить их майору совершенно не хотелось. Он слишком хорошо помнил свою реакцию на курс страноведения, прочитанный ему еще в XXI веке, перед командировкой на Дальний Восток — курс, посвященный реалиям японского менталитета, обычаям и образу жизни японцев. Дело было не в трусости — просто японские традиции, при бесспорном наличии в них своеобразного мрачного величия, пугали своей не имеющей пределов жестокостью, доведенной до абсолюта. Сейчас майор попросту пересказывал своим бойцам первую часть курса — 'Традиционная Япония'. — Так вот, касательно географии и природных условий. Наш народ тысячелетиями живет на перекрестке между Европой и Азией — соответственно, как заведется по соседству очередной сын самки собаки, желающий пограбить и сделать рабами соседей, так нас он не минует. Скольких таких охотников до нашей земли закопал наш народ, не сосчитать — с незапамятных времен и до Гитлера. У японцев все иначе — они живут на островах, отделенных от соседей бурным морем, так что серьезных попыток их завоевать почти и не было. Исключений только два — монгольский хан Хубилай в XIII веке дважды пытался высадить десант в Японии, но оба раза его флот был почти полностью уничтожен штормом, так что японцам пришлось только добить немногих уцелевших.
