'1. Разрешение на проход советских судов через пролив Цугару.
2. Заключение соглашения о торговле между Японией, Маньчжоу-ди-Го и Советским Союзом.
3. Расширение советского влияния в Китае и других районах 'сферы совместного процветания'.
4. Демилитаризация советско-маньчжурской границы.
5. Признание советской сферы интересов в Маньчжурии.
6. Отказ Японии от договора о рыболовстве.
7. Уступка Южного Сахалина.
8. Уступка Курильских островов.
9. Отмена Антикоминтерновского пакта.
10. Отмена Тройственного пакта (Японии, Германии и Италии)' (соответствует РеИ; в РеИ этот перечень уступок разработан осенью 1944 года — в АИ МВ же этот документ составлен в конце 1943 года В.Т.).
— Это можно было сформулировать и короче — зло подумал Хидэки Тодзио — фактически мы отказываемся от значительной части плодов побед в Русско-японской войне и маньчжурском инциденте — и, более того, готовы поделиться с русскими плодами 'сферы совместного процветания', позабыв о том, что все эти плоды побед Империи щедро политы драгоценной кровью воинов Ямато. И все это творится тогда, когда русские даже не обнажили меч — но те, кого я затрудняюсь назвать самураями, поскольку не может быть самураем слабый духом, и вряд ли можно назвать верными слугами Тэнно — уже готовы признать Империю побежденной, ибо только поверженный более сильным врагом может униженно отказываться от плодов прошлых побед, позорно выторговывая свою ничтожную жизнь.
— Тогда у меня возникает два вопроса — с устрашившей его самого ледяной отстраненностью от всего земного подумал самурай Тодзио Хидэки — насколько далеко могут зайти эти недостойные? И не состоит ли долг верного слуги Божественного Императора в том, чтобы остановить их — любой ценой, не считаясь с последствиями?
Для Хидэки Тодзио это был тяжелый выбор — предстояло рисковать не просто своей жизнью, но лишиться чести, в том случае, если он все-таки заблуждается..
Генерал колебался — предстояло выбирать между предательством того, чему он служил всю жизнь, того, чему служили его славные предки: величием Империи Ямато и могуществом клана Тесю; с другой стороны, в том случае, если он все же заблуждался, его упорство в достижении ранее поставленных целей могло обернуться полным крахом Империи..
Подсказкой ему стал старый принцип самураев 'Если не знаешь, что делать — делай шаг вперед'.
Тодзио решился.
— Пусть мне придется заплатить за свой выбор жизнью — подумал старый самурай — но никто не сможет сказать, что я отступил от своих принципов, предав дело, которому служил всю жизнь. Следует идти до конца — и надеяться на милость Богов.
Сделав моральный выбор, Хидэки Тодзио перешел к размышлениям практического свойства — надо было решить, кто из высшего военного руководства Империи может стать его соратником на избранном пути.
Он не подвергал сомнению высочайший воинский дух генерала Анами — но, Корэтика-сама был сколь преданным Тэнно самураем, столь и упрямым человеком. Представить себе, что он пойдет против недвусмысленно выраженной воли Императора, было невозможно — для него безупречное служение Тэнно было смыслом жизни.
Сходный расклад был и с генералом Умэдзу — Есидзиро-сама был истинным самураем, готовым до конца сражаться с любым врагом Империи, но нарушить Высочайшее повеление для него было немыслимо.
Можно было только горько сожалеть о невозможности привлечь к реализации этого замысла маршала Сугияму — безупречный самурай и один из лучших умов Армии, человек, входивший в число влиятельнейших военачальников Империи, создатель армейской авиации Империи, в разное время бывший военным министром, главой храма Ясукуни и начальником Генштаба, был убежденным сторонником южного направления экспансии.
Единственным из адмиралов, с кем имело смысл попытаться найти общий язык, был Тоеда — Соэму-сама некоторым образом был антиподом многих генералов. Вначале бывший убежденным противником войны с США, он, по мере того, как множились трудности, становился все более бескомпромиссным сторонником войны до победного конца.
Соэму-сама также был исключением среди адмиралов в том, что он положительно относился к возможности войны с СССР — или, во всяком случае, не был принципиальным противником этой войны.
Из армейцев твердо можно было рассчитывать на маршала Тэраути — сын одного из победителей России в войне сорокалетней давности, достойный наследник древнего самурайского рода, одного из столпов клана Тесю, удостоенного великим Тэнно Муцухито графского титула, Хисаити-сама был абсолютным милитаристом по убеждениям.
— Он милитарист настолько, что, по сравнению с ним, я произвожу впечатление почти пацифиста — подумал генерал Тодзио.
У генерала были все основания думать именно так — в отличие от консервативного большинства генералитета тогда еще генерал Тэраути был активным членом группы 'Кодо-ха' (экстремистская группа 'Императорского пути' В.Т.), возглавляемой генералом Араки. В силу его происхождения и связей на его карьеру никак не повлиял даже февральский инцидент (имеется ввиду попытка государственного переворота, предпринятая членами 'Кодо-ха' в феврале 1936 года — после провала переворота члены 'Кодо-ха' были подвергнуты репрессиям, от увольнения из армии до расстрела включительно, но, естественно, ни о каких проблемах для сына маршала и премьер-министра Тэраути Масатакэ и речи быть не могло, настолько это был влиятельный род, один из столпов Тесю. В.Т.). Европеец мог бы сказать, что маршал Тэраути был не просто военным до мозга костей, но фанатиком, смыслом жизни которого были милитаризм, воедино слитый с идеей имперского величия Японии.
Бесспорным кандидатом был блестящий разведчик генерал Доихара. В незыблемости его взглядов на миссию Империи сомневаться не приходилось, равно, как и в его готовности идти до конца, каким бы он ни был. Крайне полезным было его глубокое знание России и Китая. Единственным 'недостатком' Кэндзи-сама, если можно так выразиться, было то, что в настоящее время он возглавлял войска 7-го фронта, дислоцированные в Британских Сингапуре, Малайе, Борнео и в Голландской Ост-Индии. Можно было только сожалеть о том, что Кэндзи-сама не командует войсками, предназначенными для обороны равнины Канто (находится на Хонсю, в частности, на равнине Канто расположен Токио В.Т.).
Также имело смысл привлечь к заговору генерал-лейтенанта Касахара — достойнейший Юкио-сама был не менее серьезной фигурой и в военной разведке, и в 'квантунской группе', чем генерал Доихара, но, намного менее известной за пределами узкого круга осведомленных людей. Имела значение и его специализация — если Кэндзи-сама специализировался по Китаю и России, то, Юкио-сама был специалистом по России, Западной Европе и Америке (соответствует РеИ — генерал Касахара был военным атташе в СССР, позже он последовательно возглавлял 4-й (Западная Европа), 6-й (Северная Америка), и 5-й (СССР) отделы 2-го управления ГШ (военная разведка) Императорской Армии В.Т.). Еще одним его существенным достоинством была службы в гвардейской дивизии, охранявшей Тэнно — он командовал кавалерийским полком, и, сохранил связи в гвардии. В настоящее время Юкио-сама был начальником штаба Квантунской Армии, что позволяло без особых проблем выйти на контакт с ним (соответствует РеИ В.Т.).
Генерал Тодзио слегка улыбнулся — те, с кем он решил обсудить свою идею, были людьми, способными не просто идти до конца, но и добиваться поставленных целей в самой безнадежной ситуации.
— Если они согласятся последовать за мной — то победа Империи гарантирована, ибо Боги не могут отвернуться от страны Ямато — подумал Хидэки Тодзио.
Размышления адмирала Енаи.
Токио, конец мая 1944 года.
Адмирал Мицумаса Енаи сидел в своем саду, точнее, в чайном домике — и, неторопливо пил чай. Строго говоря, это так выглядело со стороны, если бы кто-то мог это видеть — заслуженный адмирал отдыхает от тяжких трудов во славу Божественного Тэнно.
На самом деле, все обстояло иначе — адмирал продолжал работать, анализируя обстановку. Попросту ему лучше всего думалось в одиночестве, когда не надо было демонстрировать уверенность знающего все и вся стратега, знающего путь к победе из самого затруднительного положения, когда не надо было подбирать безукоризненно корректные формулировки. Долго общаясь с русскими офицерами, Енаи усвоил их манеру называть вещи своими именами — хотя с точки зрения японского этикета, это было сущим варварством.
Итак, новая Великая война подходила к концу, определились победители и побежденные. Сейчас наибольший интерес представлял финал этой войны — настолько, насколько он определит расстановку сил в мире в новом раунде борьбы за доминирование в мире. Из вступивших в нее пяти Великих Империй, США, СССР, Германии, Великобритании, Японии таковыми сейчас в полной мере оставались две Империи — США и СССР. Именно эти Империи были полноценными субъектами мировой политики, чьи возможности будут определять ход событий в мире на ближайшие десятилетия.
Продолжала клониться к закату Великобритания — собственно, сейчас решалось, станет ли бывшая Великая Империя фактическим протекторатом своей бывшей колонии или она сумеет удержать статус Державы, способной иметь и отстаивать свои интересы. Но, в любом случае, возврата к англо-японскому союзу быть не могло, это уже была перевернутая страница истории.
Крайне интересный выход из практически безнадежной ситуации нашла Германия, сумев в последний момент, когда ее гибель была почти неизбежна, переметнуться с Запада на Север. Это был ее единственный шанс — стать настолько полезными русским, чтобы те согласились на статус Германии — сателлита Советской России, с возможностью заслужить статус Державы — младшего партнера. Немцы, к их чести, сумели использовать этот зыбкий, предельно рискованный шанс.
Японии же предстояло выбирать из трех путей — и выбирать быстро, пока еще оставалась какая-то возможность выбора. Адмирал грустно улыбнулся, вспомнив прочитанный в молодости сборник русских сказок — его учитель тогда объяснил ему, что для лучшего понимания души народа неплохо внимательно читать его сказки — с их извечным сюжетом, когда богатырь выбирает одну дорогу из трех.
— Все же мы с русскими очень похожи по сути своей, при всех внешних различиях — подумал он — у русских их воин всегда выбирает самую трудную и опасную дорогу; у нас в кодексе 'Буси-до' сказано 'Самурай жив тем, что всегда готов к смерти'. Хотя и различия велики — для самурая доблестная смерть на поле боя является достойным финалом порученной ему миссии, богатырь же возвращается с победой и невестой. Возможно, русские смогли победить в этой войне еще и потому, что в их национальном характере заложен этот принцип 'Победить любой ценой — и жить дальше, любить свою женщину, растить детей, чтобы они продолжили путь своих предков'.
Первый путь — пасть в последнем сражении, пасть всей нацией Ямато. Этот вариант адмирал считал нужным оставить в качестве запасного, на тот случай, если не удастся найти и достойный, и выгодный путь для Империи Восходящего Солнца — и придется выбирать между бесчестием и достойной японцев смертью. Каков в этом случае будет выбор, потомственный самурай Енаи не сомневался ни на секунду.
Второй путь заключался в поиске компромисса с США. Вопросов было два — во-первых, готовы ли вообще американцы к компромиссу с Японией, или их устроит только показательный разгром Империи; во-вторых, какой именно компромисс их устроит.
Следовало просчитать все варианты действий американцев.
Вариант разгрома Японии нес американцам очевидные выгоды, в их нынешнем, не слишком радостном положении — они доказывали и всему миру, и самим себе, что было едва ли не важнее, свою способность не просто одерживать победы, но и выигрывать войны с сильным врагом. Пока что с такими доказательствами у них дела обстояли не лучшим образом — победу над находящейся в перманентном кризисе Испанией всерьез лучше было не упоминать; победу в прошлой Великой войне могли поставить под вопрос и союзники США, еще помнившие появление американских войск в Европе почти в последний момент, и противники, вполне способные напомнить то, что кайзеровская армия так и не была разгромлена на поле боя; что же касается нынешней войны в Европе, то возможные комментарии со стороны что русских, что немцев янки лучше бы и не представлять себе — ради сохранения самолюбия. Единственным шансом доказать свою состоятельность в качестве военной силы мирового масштаба была война на Тихом океане, закончившаяся разгромом Империи Ямато — и это было американцам по силам, более того, при нынешнем соотношении сил такой исход был неизбежен.
У такого варианта были и дефекты — во-первых, такая победоносная война неизбежно становилась очень дорогостоящим удовольствием даже для богатейшей страны мира, каковой были США; во-вторых, возникал вопрос с устройством послевоенного мира, выгодным для Америки — попросту, если американцы делали ставку на показательное уничтожение Японии, то, Советский Союз получал возможность сыграть свою игру.
Второй вариант заключался в реализации варианта, предложенного США Японии на осенних переговорах 1941 года — вкратце он заключался в отбрасывании Японии в 10-е — 20-е годы, на положение покупателя американского хлопка и поставщика хлопчатобумажных тканей для сегмента дешевых тканей; еще Япония совершенно беспрепятственно могла поставлять в США натуральный шелк и изделия из него (соответствует РеИ В.Т.). Применительно к дню сегодняшнему, этот вариант наверняка был бы дополнен сведением Императорского Флота и Императорской Армии к положению номинальных структур, превращением Японии в передовую базу США, нацеленную против России — в общем, Японии предстояло стать чем-то вроде более благопристойной версии Филиппин.
Теоретически был возможен и третий вариант — Япония становится чем-то вроде тихоокеанской Британии, доверенным союзником США в регионе. Если рассматривать этот вариант с прагматических позиций, это был бы очень хороший выход для Японии — но в реальность такого варианта адмирал попросту не верил. Америка не могла доверять нынешней элите Японии — а качественно изменить ее состав, приведя к власти японских атлантистов, можно было, только уничтожив нынешнюю систему власти Империи, что, в свою очередь, было невозможно без полного разгрома страны Ямато, с последующей оккупацией ее территории. Мало этого — нужны были существенные инвестиции в экономику Японии — ведь надо было не просто взять ее под контроль, но и создать экономический потенциал, необходимый для эффективного выполнения функции 'меча Америки'. Нужно было переключить сырьевые и финансовые потоки — с теми же целями. И, наконец, последнее по счету, но не по важности — чтобы обеспечить Японии хотя бы приемлемую устойчивость экономики, ей необходимы были внешние рынки. Собственно, Япония и начала войну на Тихом океане, имея целью войны построение экономически самодостаточной Империи, имеющей и достаточные источники сырья, и необходимые рынки сбыта.
