Разумеется, для этого требовался другой состав сил и средств, заметно более мощный, нежели уже наличествующий на Северных Курилах гарнизон. Даже самые скромные подсчеты неопровержимо доказывали, что основой группировки должна стать полнокровная пехотная дивизия. Проблемой было то, что пехотные дивизии довоенного формирования были связаны в Китае, Маньчжурии, Индии, на тихоокеанских островах — надо было формировать новую дивизию. Это было намного труднее, чем раньше — не хватало доброкачественного призывного контингента, оружия и снаряжения, кадровых офицеров и унтер-офицеров. Строго говоря, новые пехотные дивизии, во множестве сформированные после 1942 года, формально соответствуя старым дивизиям типа 'В', резко уступали им по своим реальным возможностям — оставалось надеяться только на 'ямато да-си', японский дух, да готовиться к предстоящим сражениям с непреклонностью и верой в победу, ибо 'Самураю не пристало жаловаться на остроту своего меча'.
Если быть объективным — а здесь, на страницах своего дневника, я могу позволить себе это — то, на первый взгляд, все выглядело не так уж и плохо. Дивизия типа 'В' довоенного формирования имела в своем составе 20 000 человек, 7 500 лошадей. В составе дивизии — 3 пехотных полка (пп по 3 845 человека); 1 полевой артиллерийский полк (пап — 2 480 человек) или горно-артиллерийский полк (гап — 3400 человек, 1 400 лошадей); 1 разведывательный или кавалерийский полк (рп-730 человек, к.— 950 человек, 1 100 лошадей); 1 инженерный полк (ип-900 человек); 1 транспортный полк (2 480 человек); подразделение танкеток. На вооружении дивизии 'В' состояло: 9 000 винтовок, 382 ручных и 112 станковых пулеметов, 340 50-мм легких минометов/гранатометов, 22 37-мм ПТП, 18 70-мм батальонных орудий,12 75-мм полковых пушки, 36 75-мм полевых/горных пушек, 7 бронемашин или танкеток (+ 10-17 танкеток). Конечно, если сравнивать дивизии этого формирования с европейскими аналогами, сразу бросаются в глаза перегруженность дивизии подразделениями обеспечения, очень низкий уровень моторизации, слабость минометного вооружения, противотанковой и дивизионной артиллерии — бесспорно, отсутствие дивизионных гаубиц, в особенности, калибров 150-155-мм, не способствовало усилению огневой мощи дивизии — недостаточность автоматического оружия, в частности, отсутствие пистолетов-пулеметов, также не усиливала дивизию. Критики такой организации, стремившиеся механически перенести европейский опыт на реалии Азии, упорно не желали понимать простых истин — например, тех, что сынам Ямато приходилось воевать в совсем других условиях, и, с совсем другими противниками, нежели европейским гайдзинам (здесь и далее генерал-лейтенант, в присущей японцам манере, выдает нужду за добродетель В.Т.). Так, европейцам надо было идти в бой на ЕТВД, имевшем высокую плотность транспортных артерий, тогда как воинам Тэнно надо было воевать в Китае и странах ЮВА, где дороги, в европейском понимании, зачастую отсутствуют вовсе — соответственно без многочисленных подразделений и частей обеспечения было бы невозможно обеспечить мобильность частей и соединений Императорской Армии; розовые обезьяны (оскорбительное название европейцев в Японии В.Т.) могли рассчитывать и на своевременное снабжение своих войск ГСМ, и на захват такового у противника — у доблестных воинов Тэнно зачастую возникали сложности с первым, и, как правило, вовсе отсутствовало второе. Минометы калибра 81-мм и дивизионная гаубичная артиллерия были необходимы для борьбы с организованным и хорошо вооруженным противником — но береговые обезьяны таковым не являлись. Легкие пушки калибра 37-мм в Императорской Армии более были средством поддержки в звене рота-батальон, чем противотанковым средством.
Опыт борьбы с американскими гайдзинами привел к изменениям в организации и вооружении дивизий типа 'В'. Дивизия типа 'В' формирования 1944 года должна была иметь в своем составе 16 000 человек, 3466 лошадей или мулов. В составе дивизии — 3 пехотных полка (пп по 2 850 человека); 1 полевой артиллерийский полк (пап — 2 360 человек); 1 разведывательный полк (рп-440 человек); 1 инженерный полк (ип-900 человек); 1 транспортный полк (750 человек); подразделение танкеток. На вооружении дивизии 'В' состояло: 6 867 винтовок, 273 ручных и 78 станковых пулеметов, 264 50-мм легких минометов/гранатометов, 14 37-мм или 47-мм ПТП, 18 70-мм батальонных орудий, 12 75-мм полковых пушки, 36 полевых пушек и гаубиц калибров 75-, 105— и 150-мм, 16 бронемашин или танков. Казалось бы, разница не столь уж велика — резко сокращены части обеспечения, ненужные в таких количествах в боевых действиях на небольших островах, несколько уменьшены пехотные полки, что позволяло заметно улучшить управление ими, заметно усилена дивизионная артиллерия. На практике же все обстояло намного хуже, чем раньше — как я упоминал выше, на место первоклассных солдат, привычных к предельным нагрузкам, пришли рекруты 2-го разряда, кадровых офицеров и унтер-офицеров заменили наспех обученные резервисты, так что качество личного состава упало в разы. Формально была резко усилена дивизионная артиллерия — но, фактически, дивизии получали те орудия, которые были в наличии, так что немногие дивизионные артполки могли похвастаться, например, 150-мм гаубицами. По-прежнему, против нас играло отсутствие в дивизиях минометов среднего и крупного калибра, необходимых для ближнего боя пистолетов-пулеметов. Очень плохо было с противотанковой артиллерией — читая немецкие отчеты об организации противотанковой обороны, трудно было не понять того, что для борьбы с американскими 'шерманами' необходимы аналоги 75-мм РаК40, для достойной встречи же русских Т-54 нужны, как минимум, аналоги 88-мм РаК43 — самым же мощным ПТО Императорской Армии была 47-мм пушка 'Тип 1', способная разве что сделать вмятину на русской броне.
После согласования необходимых вопросов в Военном министерстве и Генштабе, мне пришлось отправляться в Морское министерство и Морской Генштаб — увы, но такова уж была специфика моей новой должности, официально именуемой командующий Первым Курильским гарнизоном (у моих противников аналогичная структура называлась КОР — Камчатский оборонительный район), во многом заключавшаяся в том, что мы должны были обеспечивать действия моряков. Должен признать, что Сацума проявили нетипичную для них готовность сотрудничать с Армией — возникшие вопросы были решены быстро и весьма благоприятно для меня, что выразилось в согласии флотских выделить требовавшуюся от них часть снабжения для вверенного мне гарнизона и необходимый тоннаж для его доставки.
Сразу же после моего вступления в должность резко активизировались работы по строительству фортификационных сооружений — нет, у меня не было ни малейших оснований упрекнуть моих предшественников в ненадлежащем исполнении долга, наоборот — острова были добросовестно превращены в единые укрепрайоны, все ключевые объекты были убраны под землю, на глубину 50-70 м, что абсолютно гарантировало их сохранность при любом артиллерийском обстреле или воздушной бомбежке — но мои добрые знакомые в Генштабе дали мне возможность ознакомиться с материалами, любезно предоставленными нашими германскими союзниками, подробно описывающими проведенные русскими речные и морские десанты. Даже с учетом возможных преувеличений, я счел необходимым максимально повысить устойчивость огневых средств пехотных частей, разместив пулеметы и артиллерийские орудия в дотах.
Также я приложил все возможные усилия для совершенствования боевой подготовки вверенных мне войск. С одной стороны, Генштаб и Военное Министерство постарались облегчить мне задачу, прислав уже сформированные полки с Хоккайдо и Алеут, с другой же — боевой опыт имел только один полк, воевавший с американцами на острове Кыска. С учетом необстрелянности вверенных мне военнослужащих, я прилагал максимум усилий к тому, чтобы повысить устойчивость дивизии в обороне за счет мощных укреплений.
Тем временем 'стратеги' клана Сацума 'родили' новый оперативный план, надо полагать, после усиленного потребления сакэ в компании гейш, который был назван 'Сё-4' — согласно этому 'шедевру' оперативно-стратегической мысли, янки должны были отправиться завоевывать Метрополию с севера, имея главной базой вторжения Аляску, а передовой базой вторжения — Алеутские острова. По мысли Сацума, разделяемой кое-кем в армейских кругах, янки должны были наступать с севера на юг, по цепочке Курильских островов на Хоккайдо — сильно подозреваю, что даже генералы и адмиралы американцев не настолько безумны, чтобы развертывать крупномасштабное наступление на Курилах, с их штормами, туманами, очень сложным вулканическим рельефом местности, благоприятствующим обороняющимся, и, в частности, сложными подходами к островам и малым количеством мест, удобных для высадки десанта.
Насколько это реально, при любви американцев к авиации, я даже не хочу обсуждать, дабы не быть поднятым на смех (вообще-то, во время операций американцев на Алеутских островах небоевые потери авиации, в основном, из-за нелетной погоды и навигационных аварий на порядок превысили боевые — а на Курилах погодные условия не лучше. В.Т.).
Но, как гласит поговорка наших врагов — русских — 'Нет худа без добра', что значит, что в любом зле есть частица доброго. Опасаясь десанта американцев, командование щедрой рукой выделяло мне строительные материалы для постройки мощных укреплений, способных выдержать обстрел из орудий калибров 15,2-см и 20,3-см (в японской армии была принята германская система обозначения калибров В.Т.), являющихся главным калибром крейсеров янки — другое дело, что на все запланированные укрепления бетона не хватает, и, поэтому приходится отливать из бетона только фронтальную стену укреплений, а боковые и тыльную стены, крышу делать деревоземляными. Очень плохо, что нет броневых заслонок на амбразуры. Зато командование перевело из Маньчжурии отлично подготовленный 11-й танковый полк доблестного ветерана сражений с русскими и китайцами подполковника Икеда, насчитывавший 64 танка. Еще 16 плавающих танков 'Ка-ми' имелось в двух флотских отрядах береговой обороны.
Очень ценным элементом обороны был Курильский крепостной артиллерийский полк, вооруженный хоть и не самыми удачными, но мощными и дальнобойными осадными пушками калибра 15-см. Позиции этой части находились на высотах в северной части Парамушира, где они могли не только сорвать высадку десанта, но и поддержать огнем войска, занявшие оборону на главной линии обороны.
Хуже было с 18-м и 19-м мортирными дивизионами — увы, но эти части были бы полезны при высадке на Камчатку в 30-е годы, когда имевшиеся на их вооружении 12-см гаубицы Круппа, оставшиеся еще с прошлой войны с русскими (и, замечу, прекрасно проявившие себя в сражениях в Маньчжурии), были бы весьма полезны. Сейчас же, морально устаревшие и вконец изношенные гаубицы имели весьма ограниченную боевую ценность.
Не слишком хорошо обстояло дело и с ПВО — имеющийся в моем подчинении 3-й полк ПВО располагал современными 7,5-см зенитками, пригодными как к борьбе с вражескими самолетами, так и со средними танками, но 2-см зенитных автоматов, необходимых для отражения ударов с малых высот, явно недостаточно для надежной обороны.
Нехватки наблюдались и в авиации — нет, формально в моем распоряжении имелись немалые силы — один сентай (полк В.Т.) многоцелевых истребителей Ki-43 'Хаябуса', сентай легких бомбардировщиков Ki-48 'Тип 99', и, чутай (эскадрилья В.Т.) пикирующих бомбардировщиков флота D4Y, так что самолетов было немало, на трех аэродромах базировалось, соответственно, 27 истребителей, 27 бомбардировщиков и 12 пикировщиков — в общей сложности, 66 самолетов. Хуже было другое — и Ki-43, и Ki-48 морально устарели, заметно уступая машинам англосаксов, о чем мне было прекрасно известно; другое дело, что у русских в Петропавловске были еще более старые машины. Правда, в Генштабе меня ознакомили с любезно предоставленными нашими немецкими союзниками данными по современным советским самолетам — мне неприятно это признавать, но у 'Соколов' ('Хаябуса' переводится с японского как 'сокол' В.Т.) было немного шансов на победу в равном бою с русскими Ла-7, а легкие бомбардировщики Ki-48 не шли ни в какое сравнение с Ту-2; отдавая должное самурайскому духу наших летчиков, я отдаю себе отчет в том, что они имеют по 50-100 часов налета, не имея боевого опыта. Что же касается флотских пикировщиков, то D4Y, несомненно, являются современными машинами — но Сацума выделили мне неопытных летчиков. Возможностей для боевой подготовки летчиков практически не было — помимо почти неизменно плохой погоды, имелся неприкосновенный запас бензина, рассчитанный на неделю интенсивных боев, и, немного бензина для патрульных полетов.
Согласно совместным разработкам токийских стратегов, в том случае, если янки попытаются высадить десант, поддержанный тяжелыми кораблями, мне следовало нанести первый удар по тяжелым кораблям противника силами сформированного из числа имевшихся в моем подчинении авиационных сил отряда воздушных 'тэнсинтай' (дословно 'ударные силы'; проще говоря — камикадзе В.Т.), а, затем, вызывать авиацию с Хоккайдо. Насколько этот 'гениальный' план реален, мне даже не хочется комментировать — предположим, удар 'тэнсинтай' окажется успешным, но развить успех будет просто нечем, поскольку, пока радисты свяжутся с Хоккайдо, пока будет отдан приказ на вылет, пока соответствующие авиачасти вылетят с аэродромов Хоккайдо, с промежуточной посадкой на Матуа, пройдет около суток — и это при условии летной погоды по всему маршруту и наличия авиабензина, достаточного для посылки, по крайней мере, одного хидокана (дивизии В.Т.), поскольку меньшими силами сорвать крупный десант представлялось очень сложным делом. Оставалось одно — исполнить приказ наилучшим образом. Поэтому я, получив отчеты летчиков о состоянии техники, приказал отобрать пять самолетов с полностью выработанным моторесурсом, которых хватило бы на один вылет. Затем, на общем построении летчиков объявил об отборе добровольцев в 'тэнсинтай' — верные самурайским традициям презрения к смерти, вызвались все — но эта честь была оказана наименее умелым летчикам, способным причинить ущерб врагу только таким образом.
Отдельной проблемой стала организация разведки — согласно существующим правилам, одинаковым для всех армий мира, разведку в своей зоне ответственности, я мог и должен вести силами дивизионной разведки. Если бы в Петропавловске-Камчатском находились подданные Тэнно, то проблем бы у меня не было — все, что знали они, знал бы и я. Но об этом можно было только мечтать.
Посылка разведгрупп была возможна в единичных случаях — увы, но Военное Министерство приказало не осложнять отношений с русскими сверх необходимого, хотя малолюдная Камчатка, с ее дикой природой открывала широкие возможности для отлично подготовленных войсковых разведчиков Императорской Армии. Я только мог с сожалением вспоминать практику, принятую в Маньчжурии, когда мы получали большой объем информации от разведгрупп, сформированных из ненавидевших большевиков русских эмигрантов.
