В 10.11 на взлет пошли истребители первой волны. Разрабатывая план этого боя, штаб сознательно пошел на дробление сил на три волны, отказываясь от, казалось бы, очевидных преимуществ одного массированного удара всеми истребителями. Секрет был прост — управлять действиями более чем 700 истребителей было невозможно, следовательно, янки, имея значительно лучшие радиостанции, навыки управления значительным количеством самолетов и хорошую тактику группового боя, получали возможность в немалой степени нивелировать наше численное превосходство в истребителях. Именно поэтому ставка была сделана на дробление сил на три волны — первая волна должна была связать боем вражеские истребители, вторая — разгромить оставшиеся без прикрытия бомбардировщики, третья находилась в резерве, в зависимости от развития боя должного или усилить первую группу, или заняться уничтожением прорвавшихся через вторую группу ударных машин непосредственно над аэродромами, не давая им возможности бомбить прицельно.
Поскольку массовый взлет был тщательно отработан, он прошел быстро и без происшествий. Быстро выстроившись в два эшелона по высоте, истребители пошли на перехват противника.
Перехват состоялся примерно в 80 км от восточного побережья Сайпана — американцы действительно шли армадой, состоявшей из многих сотен самолетов. Ударные самолеты шли в два эшелона — верхний эшелон занимали пикировщики, нижний — горизонтальные бомбардировщики. Спереди, с флангов, выше и ниже ударных машин шли прикрывавшие их истребители.
Численно американцы почти не уступали нашим истребителям — но свою роль сыграло их относительное рассредоточение, в то время как наши машины шли двумя большими группами, и их скованность задачей защиты бомбардировщиков. Поэтому массированный удар 'ураганов' (А7М 'Реппу' — в переводе с японского языка 'ураган' Прим. Пер.) по верхней группе истребителей оказался неожиданно результативен, поскольку пилоты-янки изготовились отражать прорыв к пикировщикам. Тем временем шел ожесточенный бой в нижнем эшелоне, где пилоты 'фокке-вульфов' схватились с численно превосходившими их 'хеллкетами', собравшимися отражать прорыв к 'эвенджерам'.
Верхнюю группу 'хеллкетов' удалось разгромить быстро и с минимальными потерями, поскольку помимо тактического превосходства 'ураганы' имели и тройное численное превосходство. А вот внизу шел очень тяжелый и кровопролитный для наших летчиков бой, поскольку полуторное численное превосходство 'хеллкетов' не могло отменить никакое первоначальное тактическое преимущество. Выстоять им помогли боевой дух, воинское мастерство, отличная прочность и огневая мощь 'фокке-вульфов'. Впрочем, американские пилоты быстро разобрались в том, что наши летчики просто сковывают их боем, не пытаясь прорваться к бомбардировщикам. Янки логично попытались разделить силы, попытавшись прикрыть свои ударные машины хотя бы частью сил истребителей — но в это время с высоты ударили главные силы 'ураганов', оставив один полк добивать еще уцелевшие 'хеллкеты'.
После этого бой окончательно потерял какую-то управляемость выше уровня эскадрилий, превратившись в, как выражаются американцы, 'собачью свалку' истребителей. И тут большую роль стали играть технические характеристики машин. Невозможно отрицать тот факт, что 'хеллкет' был удачным истребителем — американские конструкторы достигли успеха, создавая машину, оптимизированную против 'зеро'. Но в этом бою узкая специализация 'хеллкета' как истребителя начала работать против него — броневая защита, достаточная для того, чтобы выдерживать многочисленные попадания 20-мм снарядов 'зеро', плохо 'поглощала' попадания 30-мм снарядов; а залп шести 12,7-мм 'браунингов', достаточный для того, чтобы с одного захода сбить 'зеро', был явно недостаточен для имевшего намного больший запас прочности 'фокке-вульфа'. Конечно, 'хеллкеты' не стали беззащитными мишенями, поскольку их скорость, выдающаяся маневренность, прочность и огневая мощь остались при них — но об их преимуществе речь уже не шла. Несколько иной расклад был с 'ураганом' — заметно проигрывая 'хеллкету' в прочности, он существенно провосходил его в вертикальном маневре, а две крыльевые 30-мм пушки давали реальную возможность если не сбить 'хеллкет' с первого захода, то нанести ему тяжелые повреждения.
Разумеется, когда дело доходит до 'собачьей свалки', то значительную роль начинают играть случайности и индивидуальная выучка пилотов — а подготовка американских палубных летчиков, элиты морской авиации США, была безукоризненна; нельзя отказать им и в мужестве — все наши истребители, сражавшиеся в этом бою, отмечали храбрость американцев, дравшихся насмерть. Но, все же предварительные расчеты на то, что американцы, привыкшие к старой тактике нашей авиации, окажутся неготовы противостоять новым тактическим схемам, представлявшим собой сочетание германской и американской тактики, оправдывались — человеку всегда тяжело отказываться от навыков, ранее приносивших успех, не говоря о том, чтобы перестраиваться посреди ожесточенного воздушного боя, где все решают секунды.
Но, несмотря на все коррективы, которые реальный бой вносит в предварительные планы, расчеты штабистов 2-го воздушного флота оказались верными в главном — вражеские истребители оказались связаны боем с первой волной наших машин. Так что вторая волна наших истребителей нанесла удар по неприкрытым бомбардировщикам. Нельзя не отдать должное мужеству экипажей 'доунтлессов', 'хеллдайверов' и 'эвенджеров', оказавшихся под мощным ударом 252 истребителей второй группы — они до последней возможности держали строй, держа курс на Сайпан; наши летчики докладывали, что они не сбрасывали бомбы, пытаясь спастись бегством. Эти американцы были достойными врагами воинов Ямато — они сделали все, что было в их силах, для победы, и не их вина, что этого оказалось недостаточно.
Следующие двенадцать минут, с начала атаки на ударные машины, стали временем избиения палубных бомбардировщиков, поскольку их оборонительное вооружение не шло ни в какое сравнение с вооружением армейских бомбардировщиков. Когда выжившие американцы дошли до наших аэродромов, истребители второй волны, израсходовавшие большую часть боезапаса, отошли в сторону, чтобы не попасть под огонь зениток. Истребители третьей волны, в которую вошли исключительно 'ураганы', к этому времени изготовились к атаке на пикировщики, чтобы минимизировать наши потери от меткого бомбометания.
'Эвенджеры' прорывались к аэродромом сквозь многослойный зенитный огонь, неся тяжелые потери, но, не сходя с боевого курса. Пилоты пикировщиков нашли нестандартное решение — часть машин продолжила выполнение боевой задачи, а часть, сбросив бомбы, попыталась навязать маневренный бой нашим истребителям, рассчитывая на хорошую маневренность и мощное вооружение своих машин (видимо, речь идет о новейших 'хеллдайверах' — у них действительно было мощное для пикирующего бомбардировщика вооружение, включавшее две крыльевые 20-мм пушки; кстати, уставы ВМФ США допускали использование пикировщиков против торпедоносцев — но истребительный бой против новейших машин был для них разновидностью самоубийства Прим. Пер.). Те, кто попытался прикрыть своих товарищей, бомбивших аэродромы, погибли все — но часть пикировщиков сумела прицельно отбомбиться.
Уцелевшие машины начали отход к своим плавучим аэродромам — их преследованием занялись машины второй группы, еще сохранившие часть боекомплекта. Истребители третьей группы, большинство из которых не истратило и половины боезапаса, пошли на помощь первой группе. Сражение истребителей подходило к концу, поскольку противники уже почти полностью израсходовали боеприпасы — и немалую часть горючего — многие машины получили тяжелые повреждения. В этих условиях удар семидесяти 'свежих' машин мог нанести янки тяжелые потери. Надо признать, что потери врага оказались намного ниже ожидаемых — но именно после удара третьей группы американцы начали выходить из боя (трудно сказать, почему они это сделали — равное право на существование имеет распространенная в американской историографии версия, что истребители хотели прикрыть расстреливаемые японцами ударные машины Прим. Пер.).
В это время военнослужащие отдельного моторизованного полка работали, как подгоняемые демонами, восстанавливая разрушенные американцами ВПП и выкладывая металлические листы на заблаговременно выровненных участках. Сейчас надо было посадить выходившие из тяжелого боя истребители хотя бы на импровизированные ВПП. Они успели — у нас были только 3 аварии на посадке.
Через час в штабе был подведен итог этого боя — 2-й воздушный флот потерял 158 истребителей, еще более 100 машин нуждались в длительном ремонте. Ожидаемо лучше бой перенесли более крепкие 'фокке-вульфы'. Сейчас техники ремонтировали получившие легкие повреждения истребители и готовили к новому бою уже боеготовые машины.
Адмирал Фукудомэ понимал необходимость скорейшего нанесения ответного удара, но истребителям требовался ремонт, а летчикам — хотя бы несколько часов отдыха.
В 15.00 короткая пауза подошла к концу — выстроенные на площадках экипажи слушали боевой приказ на нанесение ответного удара по американскому флоту. Пилотов корпуса специальных атак напутствовал лично адмирал Ониси. Он был краток: 'Американцы верят в то, что современная техника способна принести победу. Вам предстоит развеять их заблуждение, показав им, что современная техника — ничто перед воинским духом сыновей Ямато; что истинные самураи, во имя исполнения своего долга перед Божественным Тэнно отказавшимися от всех земных желаний и благодаря этому ставшими равными Богам, управляя аппаратами, специально созданными для таранных атак, способны повергнуть в прах самую совершенную технику гайдзинов. Тэнно хэйка банзай!'. После этого воины трижды поклонились в сторону Императорского дворца.
В 15.15 начали подъем истребители. К 15.40 были сформированы группы — четыре ударные, в каждую из которых входило около 100 машин, и три ложных — по 10-12 постановщиков помех под прикрытием 20 истребителей в каждой. Это было сделано для того, чтобы вынудить американцев растянуть свое истребительное прикрытие. Всего в первой волне шли 443 истребителя и 32 постановщика помех.
В 15.45 начали подниматься бомбардировщики. В 16.20 376 ударных машин легли на курс, ведущий их к оперативному соединению ВМФ США.
Последними взлетели 'Ока' корпуса специальных атак — они стартовали, начиная с 16.15; чтобы экономить топливо, построение производилось в полете. К 16.40 четыре группы самураев неба, насчитывавших от 72 до 74 машин, легли на курс, приведший их в легенду Империи Восходящего Солнца.
Кровопролитный бой начался в 17.14 — истребители 2-го воздушного флота связали противника, открыв путь для корпуса специальных атак.
Самопожертвование самураев неба, произошедшее между 17.22 и 17.28, привело к результатам, о которых можно было только мечтать — американские авианосцы были буквально растерзаны, иначе это невозможно назвать. Часть атакованных кораблей была разорвана взрывами в считанные секунды, часть погибала в огне — и было ясно, что их конец близок.
Вслед за этим пришел черед ударных самолетов — их удар пришелся по поврежденным легким авианосцам и крейсерам эскорта. Следует отметить доблесть двух экипажей торпедоносцев, не пожелавших уступить самураям неба ни в чем — и доказавших свою безупречную преданность Божественному Тэнно, совершив таран легкого крейсера, который позже затонул.
Высотные разведчики, делавшие фотоснимки атаки 2-го воздушного флота, точно подсчитали потери врага — американцы лишились 8 авианосцев, 6 легких авианосцев, 3 легких крейсеров и 2 эсминцев (расхождение с американскими данными вызвано, видимо, тем, что один из эсминцев погиб настолько быстро, что его потопление просто не успели заметить Прим. Пер.).
На Сайпане и Тиниане царило ликование — воины 2-го воздушного флота превзошли успех Ударного Соединения при ударе по Перл-Харбору, свершив месть самураев за своих погибших товарищей. Гуам был жестоко отомщен, а унижение янки не знало себе равных, перед ним бледнели даже победы Тиле в Атлантике.
'Сражения Тихоокеанской войны — уроки и выводы'. Воениздат, М., 1965 г., АИ МВ.
'Отход от Марианских островов' адмирал Уиллис 'Чинг' Ли.
К 18.00 11 октября стали полностью очевидны не только масштабы постигшей Тихоокеанский флот катастрофы в первой битве при Марианских островах, но и вероятность того, что нас ждет ее продолжение. К этому времени пришло сообщение от экипажа дальнего разведчика В-17, гласившее: 'Мобильный Флот полным ходом идет курсом на Сайпан. Скорость соединения — 24 узла. В составе соединения обнаружены 6, повторяю, 6 эскадренных танкеров'. Тот факт, что над кораблями 5-го флота, сменяя друг друга, кружили японские базовые самолеты-разведчики, в комментариях не нуждается.
Мы превосходили противника в кораблях всех классов, кроме авианосцев — в составе 5-го флота к этому моменту числились 6 быстроходных и 6 старых линкоров, 14 тяжелых и 11 легких крейсеров, 110 эсминцев; в охранении судов Объединенного экспедиционного соединения находилось 20 эсминцев. Японцы могли противопоставить этому 3 линкора, 2 линейных крейсера, 11 тяжелых и 2 легких крейсера, около 50 эсминцев и миноносцев. Будь такое соотношение сил во время прошлой мировой войны, мы бы могли смело идти в бой, твердо рассчитывая на победу.
Но все меняли авианосцы — адмирал Одзава имел в своем распоряжении 5 тяжелых и 5 легких авианосцев, имевших на борту 550-600 самолетов против имевшихся в моем распоряжении 2 легких и 12 эскортных авианосцев, имевших на борту 334 самолета. Формально соотношение сил было не безнадежно плохим, но на деле все было иначе — в моем распоряжении имелись 151 'уайлдкет' и 122 'эвенджера' на эскортных авианосцах, экипажи которых были хорошо обучены поддержке десанта, но их пригодность к полноценному бою авианосных соединений была под сомнением; кроме того, 'уайлдкеты' могли почти на равных драться с 'зеро', но посылать их в бой против новых японских истребителей было равнозначно отправке их пилотов на верную смерть. Полноценными экипажами палубной авиации были выжившие в бойне 51 'хеллкета' и 10 'эвенджеров', причем половина машин еще ремонтировалась. Пикировщиков не осталось вовсе.
В общем, не будет преувеличением сказать, что с этой минуты призрак Мидуэя неотступно висел над кораблями 5-го флота. Ситуацию делало почти безнадежной для нас наличие в составе Объединенного экспедиционного соединения значительного количества транспортов типа 'Либерти', развивавших максимальную скорость равную 11 узлам; новейших транспортов типа 'Виктори', с их семнадцатиузловой скоростью, было очень немного. Строго говоря, японцам было даже необязательно топить корабли 5-го флота — они могли просто повредить большую часть линкоров воздушными атаками, после чего, пользуясь своим превосходством в скорости, прорваться к транспортам, и учинить резню десанту. В ситуации дневного боя наше превосходство в крейсерах и эсминцах мало что значило против орудий главного калибра и брони линкоров (безусловно, существовал риск нового удара 2-го ВФ, но адмирал Ли старательно обходит тот вопрос, что Одзаве надо было еще догнать его — а ведь их разделяло почти двое суток полного хода, не говоря уже о том, что 550 самолетов явно недостаточно для того, чтобы всерьез ослабить армаду из более чем полутора сотен кораблей основных классов с очень совершенной системой ПВО; да и с артиллерийским боем все было не столь безнадежно для американцев — 12 линкоров против 3 (линейные крейсера типа 'Конго' не имели ни малейших шансов против полноценных линкоров в эскадренном бою), даже с учетом возможных повреждений и превосходства кораблей типа 'Ямато', мягко говоря, имеют заметное превосходство. Более правдоподобной выглядит японская версия — американцы были потрясены эффективностью таранных атак пилотируемых самолетов-снарядов, поэтому и начали стремительно отходить, опасаясь новых 'сюрпризов'. Прим. Пер.).
