— А у тебя как с Наташей? — спросила Ирка и взяла бокал. — Вышло что-нибудь, нет?
Я обхватил пальцами свой фужер, подумал секунду, затем ответил:
— Ничего не вышло. Испортилась она в итоге, а меня в Забвение сослали. Долгая и жуткая история, в общем.
— Люблю жуткие истории, — усмехнулась Ирка. — Рассказывай!
И я рассказал.
Ирка подробно расспрашивала обо всех деталях моих приключений. Ее глаза светились неподдельным интересом. Не удержавшись, я упомянул об оврах и адмирале Зуеве. Рассказал про ПНГК, Изначальных и о пугающих меня тухнущих звездах.
Мы несколько раз выпили, бутылка как-то быстро подошла к концу. Вместе с основными блюдами взяли еще одну. Коньяк мне понравился. Было в нем что-то такое строгое и в то же время теплое. Серьезный напиток.
Потом Ирка вдруг захотела танцевать. Она схватила меня за руки, потянула на свободное пространство, попросила бармена прибавить музыку. Я тщетно отнекивался и пытался вырваться — Ирка держала крепко.
Пришлось обнимать ее и вяло кружиться в медленном танце. Ноги я ей к счастью не отдавил, а это было совсем неплохим достижением для такого танцора, как я. Все-таки танцевать при низкой гравитации оказалось легче, чем я думал.
— Проводишь меня после ужина? — спросила Ирка, когда мы вернулись за стол.
— Конечно! — заверил ее я. Не то, чтобы мне очень хотелось провожать Ирку, просто вежливость этого требовала.
Мы заказали фрукты и шампанского.
Я легко расставался с кредитами. Вместе с ключом от номера мне выдали приличную сумму денег — часть того, что я получу после выполнения задания. Сначала я не хотел их брать, но потом прикинул, сколько мне довелось пережить и сколько еще всего предстоит впереди — и счел себя достойным выданного аванса.
Теперь представился хороший случай эти деньги потратить. Гулять — так гулять!
Ирка стала мне рассказывать что-то про больницу, про хирурга, что каждый раз прижимает ее в коридоре, а она вырывается и убегает.
— Он такой старый и страшный! Ужас! — девушка прижала ладони к щекам и шумно вздохнула.
Потом мы говорили о погоде, о марсианских бурях, о взаимной ненависти к розовому цвету и еще каких-то мелочах, совершенно глупых и незначительных. Ирка закусывала нижнюю губу, совсем как раньше, смотрела на меня своими живыми насмешливыми глазами...
Спустя какое-то время она попросила разрешения отлучиться в дамскую комнату. Я кивнул и стал рассеянно наблюдать за тем, как она пьяной походкой идет к туалету.
Все-таки толстая. И платье ей это не идет совершенно!
Ирка скрылась за дверью с табличкой "Ж", а я стал осматривать бар. Оказалось, что за то время, пока мы ели и беседовали, вокруг накопилось довольно много подвыпившего народа. Небольшой танцпол уже занимала пара десятков людей. Офицеры в полевой форме, медсестры, гражданские...
Вдруг мое внимание почему-то привлек высокий парень. Вроде бы вполне обычный на вид гражданский паренек. Довольно молодой — лет двадцать с небольшим на вид. Что же в нем не так?
Неожиданно перед внутренним взором развернулась омерзительная картина. Голова закружилась, все существо сковала резкая боль, и я как будто бы полетел вниз.
Люди лежат на сырой от росы траве правильными рядами. По земле струится легкий сизый туман, размазывая очертания и пряча в своей влажной утробе мелкие детали. Кожа на головах у людей рассечена и вывернута наизнанку. Разрезанная плоть влажно поблескивает в неярком свете сгорающих в вышине метеоров.
На вскрытой голове ближайшего ко мне человека сидит небольшое существо с несколькими тонкими лапами. Еще одна конечность, похожая на жало, воткнута в человеческий мозг...
Я сжал пальцами виски и потряс головой, пытаясь отогнать видения и боль. Эти картины не были грядущим — я просто не мог сейчас видеть будущее. И к моему прошлому они тоже не имели никакого отношения. Хоть мне и довелось повидать в жизни немало разной гадости, подобного я еще не лицезрел ни разу.
Похоже, что все увиденное — это просто воспоминания того парня. Где же он мог видеть такое? И что это за жуткие существа?
Я встал и, покачиваясь, подошел к молодому человеку. Парень, словно почувствовав, что мне от него чего-то нужно, отстранил от себя смуглую девушку и резко развернулся:
— В чем дело, товарищ?
Высокий, худой, остро очерченные скулы и какой-то странный, затуманенный взгляд.
— Мне кажется, я уже где-то видел вас! — озвучил я первую пришедшую в голову мысль.
— Вы ошибаетезь. Я большую часдь жизни провел на этой базе, мы не могли встречаться, — вежливо ответил молодой человек. Его акцент почему-то показался мне слишком уж наигранным. Похоже, что парень врет.
— Вы уверены? — спросил я, сам до конца не понимая, чего мне в этом человеке не нравилось. Не считая, конечно, страшного видения...
— Я уверен, — отрезал человек. — Иди лучше домой — проспизь!
Его голос был исполнен раздражения и надменности.
Я остался стоять, понимая, что выгляжу глупо.
Какая мне разница, врет этот человек или говорит правду? Я не знаю его, он не знает меня. Было бы глупостью — видеть во всех людях только врагов и шпионов. Есть ведь и вполне обычные люди, которые не хотят моей смерти! Я же не новогодняя елка, чтобы все вокруг хороводы водили!
Тут я понял, почему взгляд парня кажется таким странным. Глаза у него были неживыми, словно у куклы.
— Иди-иди! — парень толкнул меня в плечо, придавая ускорения, а сам повернулся к девушке, с которой танцевал до того, как я пристал к нему.
— Извините, — одернул я себя и отошел.
Не хватало еще подраться! Похоже, коньяк ударил мне в голову...
Молодой военный с бритым затылком, танцевавший рядом, неожиданно сделал шаг назад и врезался в меня.
Что им от меня надо? Со всех сторон уже налетают!
Я с силой оттолкнул подвыпившего офицера.
— Эй, ты чего? — подскочил он ко мне.
— Отвали! — снова толкнул его я. — Не до тебя сейчас!
— Да ты совсем обалдел, — военный явно начал работать на публику. — Я капитан Хромов! Не знал, уродец лысый, на кого нарвался? Я уничтожил...
Что он там уничтожил, я так и не узнал.
Меня смели обозвать? В следующее мгновение капитан Хромов уже лежал на полу и принимал своей физиономией удары кулаков. Затем меня оттащили от потерявшего сознание военного. Я что-то кричал, страшно ругался и молотил руками, затем слегка успокоился. Во мне признали специального агента, извинились и усадили в угол.
Просидев так несколько минут, я закрыл глаза и откинулся назад. Мир начал вращаться.
Из жидкого тумана всплывали грустные физиономии овров, затем, почему-то появились Полина и Кед, потом Пашка...
— Идем, Сережа! — Ирка потрясла меня за плечо, я проснулся. — Ты что, задремал что ли?
Я размял плечи и шею:
— Похоже...
— Идем, время уже позднее, мне еще на смену завтра выходить.
Перед тем как покинуть бар, я еще раз встретился глазами со странным худым парнем, а потом и с неудачливым капитаном Хромовым.
Хромов в одиночестве сидел за столом и, хмуро потирая посиневшее лицо, пил водку.
Глядя на него, я в очередной раз зарекся пить. Пьяным мне иногда просто не удавалось себя контролировать, а это, как мне казалось — первый признак развивающегося алкоголизма. Только теперь, спустя восемь лет с того момента, когда я слонялся по Воронежу и родному поселку в поисках выпивки, я понял, что находился на краю пропасти. В какой-то степени мне повезло, что я прошел Забвение, ведь там с употреблением спиртного мне удалось завязать.
Я где-то слышал, что склонность к алкоголизму определяется некоей генетической предрасположенностью. Якобы, у некоторых людей больше шансов стать алкоголиками, а у некоторых — меньше. Мне не хотелось верить этому утверждению. Я был уверен, что тот, кто захочет остановиться — всегда сможет это сделать. В крайнем случае, можно вообще не начинать употреблять спиртное. Но этот шаг я уже совершил. Значит, будем тренировать волю, и больше алкоголь употреблять не станем! В конце концов, кто управляет моей судьбой — я сам, или какие-то непонятные инопланетные гены?
Впрочем, если даже и гены — то лучше обманывать себя и думать, что руководишь жизнью сам. Иначе, зачем тогда вообще что-то в этом мире делать?
Заветные слова аутотренинга сработали. Мое состояние слегка улучшилось.
Дорога до Иркиного дома заняла минут семь. Я успел рассказать ей, откуда у меня появились ссадины на руках. Девушка пожурила меня за несдержанность. Я не стал оправдываться.
Вскоре Ирка уже открывала дверь своей квартиры с помощью вживленного личного дела и сканера сетчатки глаза.
Внутри царил легкий беспорядок. Повседневная обувь кучей лежала в углу, в центре кухонного стола почему-то стоял утюг, на спинке стула висели два бюстгальтера — черный и белый.
Я невольно улыбнулся. Термином "холостяцкая квартира" обычно называли дома, где жили одинокие мужчины. Иркино место жительства, тем не менее, вполне подходило под этот термин, только с поправкой на то, что жила тут все-таки женщина. Отсюда и бюстгальтеры в том месте, где мужчины обычно вешают трусы.
— Проходи! Располагайся! — Ирка махнула на диван в гостиной.
Я замялся:
— Я, в общем, домой уже собрался...
— Да брось ты! Сейчас сухой мартини принесу. Пробовал? Оливкой надо закусывать!
— Ну...
— Не надо "ну", — отрезала Ирка. — Садись, я сейчас!
— Но...
— Давай-давай! Посмотрим "Любовь и беды Рая".
— Какие беды? — не понял я.
— Новый фильм из АС. Романтический боевик, — с этими словами Ирка пошла на кухню.
Я потер лоб, пытаясь представить, что это за жанр такой — романтический боевик, а потом стал снимать ботинки.
В голове весело шумело.
Ладно, полтора часа ничего не решат. Попробую мартини зато и фильм посмотрю. В конце концов, в ЗЕФ и алкоголь, и иностранные фильмы под запретом, как не воспользоваться случаем?
Недавние мысли о тотальном воздержании от спиртного уже успели поблекнуть в моей голове.
Я сел на диван, и хотел было включить визор, как в комнате появилась Ирка в коротком халатике и с бокалами мартини в руках. Я не успел ничего сделать — девушка вдруг села на меня, прижалась пышными формами к груди и прошептала на ухо:
— Я хочу тебя...
Неужели так просто? Без красивостей и хождения вокруг да около? Три слова — и все случится?
Мне на секунду захотелось вывернуться из-под Ирки и убежать домой, но потом в голове пронеслись какие-то странные мысли. Что если я скоро погибну? Что если не вернусь из ПНГК или от Изначальных? Я уже стоял на пороге двери в лучший мир, я видел, каково оно там.
Сыро и пусто.
В конце концов, игра стоит свеч. Я узнаю, что значит быть с женщиной, а Ирка перестанет чувствовать себя одинокой и брошенной, нужной лишь старику-хирургу из больницы...
Не так давно мне снился сон, где певица Рия призывала меня найти вторую половину. Может, и правда стоит выпустить пар? А то замкнусь в себе и перестану быть человеком? Может, сон — не такая уж и ерунда?
Я взял из руки девушки бокал и сделал большой глоток. Ирка тоже чуть пригубила свой мартини, а потом отняла у меня фужер и, дотянувшись до журнального столика, оставила там обе емкости. Во время этого нехитрого действия, девушка слегка поерзала на мне, и я ощутил, что под халатиком у нее больше ничего не одето.
А затем Ирка впилась в меня губами, и я, пересилив себя, ответил на поцелуй. Девушка действовала агрессивно, страстно, она целовала мне шею, лицо, сладко постанывала и прижималась, распаляя себя все больше. Мой организм тоже пришел в движение, правда, несколько вяло и неуверенно из-за алкоголя и ощущения неправильности происходящего.
В конце концов, я тоже стал ласкать ее, сорвал халатик, опрокинул на диван...
В какой-то момент я с удивлением понял, что теперешней Ирки больше нет. Я обнимал хрупкую девочку со спутанной копной черных волос и едва обрисовавшейся грудью. Гладкая бледная кожа, пирсинг в носу и языке, большие влажные глаза, густо накрашенные черным веки — это была она, та Ирка, которую я желал с самого детства, но даже самому себе боялся в этом признаться. Мой черный ангел, развязная и испорченная, антипод "чистой" Наташи.
Я вспомнил, как Ирка впервые коснулась язычком моего уха, как нарочно прислонилась голым животом к руке. Неужели я и она? Неужели таким будет мой первый раз?
Ее волосы снова пахли ромашкой, вкус поцелуев отдавал полынью...
— Ирка, — прошептал я. — Ирка, какой же я был тогда дурак...
А когда все кончилось, и мы лежали на диване, обнявшись и молча уставившись в потолок, я понял, что все это зря. Я все равно не смогу остаться с девушкой, да и не очень-то она мне нужна.
За эти годы мне удалось порвать все связи с прошлым, а Ирка частью этого прошлого как раз и являлась. И мне каждый раз будет больно узнавать в ее чертах лицо той, маленькой распутной девчонки, которой давно уже нет. Но еще больнее будет вспоминать вместе с ней Наташу и Пашку.
Забыв Нату, я почувствовал себя неизмеримо легче. Теперь мне не хотелось возврата.
— Спасибо, — сказал я и поцеловал девушку в лоб.
— За что? — не поняла Ирка.
— За то, что сделала меня на десять лет моложе, — задумчиво произнес я, а про себя добавил: "И хорошо, что лишь на несколько часов".
Мы еще немного побеседовали. Ирка пыталась выяснить, какой тип девушек мне больше по вкусу. Брюнетки, блондинки или рыжие? Вспомнила, как я рассказывал про Алю, Полину и Рию.
По поводу Рии я ничего определенного сказать не смог, я видел певицу вживую только на одном концерте да в космопорту, перед тем как меня схватили. Про Полину и Алю мог с уверенностью заявить, что они мне не подходили. Конечно же, дело было далеко не в цвете их волос. Одна оказалась предателем, другая была каким-то странным существом из древних мифов, а мне не нужна была девушка, которая бы сосала из меня жизнь.
Успев изучить мою реакцию, про Наташу Ирка спрашивать не рискнула.
Засыпал я с мыслями о том, что делать дальше. Скорее всего, конечно, я просто улечу в ПНГК, и на этом все у нас с Иркой закончится. И, наверное, это действительно к лучшему.
12.12.2222
Проснулся, как ни странно, протрезвевшим и довольно бодрым.
События вчерашнего вечера подернулись дымкой. Я теперь с трудом вспоминал, почему набросился в баре на какого-то офицера, и что сказал высокий парень, привлекший мое внимание. Хорошо помнил я только горячие губы и мягкое тело Ирки.
Сейчас девушки рядом не было. Я понял, что она ушла на работу — в больнице сегодня была ее смена.
Мои предположения подтвердились. Как только я поднялся с кровати, зажглась матрица визора.
— Доброе утро, соня! — улыбнулась мне с экрана Ирка. — Я — на работу. Когда будешь уходить, просто закрой дверь, замок сработает автоматически. Знаю, что ты сегодня улетаешь. Наверное, больше не увидимся. Жалко. Но я запомню эту ночь. Я только сейчас поняла, что когда-то упустила возможность... Ну, да ладно. Надеюсь, тебе было хорошо. Бог даст — увидимся!
