Я поднял руки вверх и криво улыбнулся. Все тело болело, в груди снова начинала рождаться злость.
— Следуй за мной! Разговор есть! — приказал мне Уолкер.
— Минутку! — нагло ответил ему я, после чего повернулся к бывшему генералу спиной и расстегнул ширинку.
— Я буду стрелять! — скорее удивленно, нежели зло воскликнул он.
— Момент! — повторил я.
Преспокойно помочившись под прицелом у генерала, я привел себя в порядок и сказал:
— Теперь можно идти. Простите, просто очень приспичило...
Морщась от боли, и то и дело потирая затылок, я поплелся по направлению к колонне. Уолкер держал меня на прицеле и не спеша шел следом.
Так мы дошли до остальных людей. Бывший генерал тут же распорядился помочь тем, кто остался лежать в грязи, а сам попросил переводчика. К Уолкеру подошел испуганный Жуков.
— Скажи ему, — начал Уолкер, — он только что чуть не убил четверых человек! Хороших, крепких ребят! Опору нашего отряда! По закону военного времени его следует бросить тут. Чтобы не нарушал порядок в нашем коллективе!
Евгений передал мне эти слова.
— Извините, — хмуро сказал я Уолкеру и Жукову. — Только что мне было делать? На меня напали четыре здоровых мужика под предлогом того, что все катастрофы на планете происходят из-за меня! Мне их надо было частушками развлекать что ли? Или предложить еще какие услуги?
Пока Жуков переводил, я стер грязь со своего лица. Силы стремительно покидали меня.
— Оправдания приняты, — кивнул Уолкер. — Сейчас некогда разбираться в произошедшем и искать виноватых. Выходит, Карл и его ребята получили, что заслуживали. Я давно замечал, что они косо на приезжих смотрят.
Я по тону бывшего генерала сообразил, что сейчас под словом "приезжий" он имеет в виду себя. Видимо, и ему пришлось уже испытать прелести местного гостеприимства.
— В общем, — продолжил Уолкер, — скажи ему, что если его увидят ближе, чем за десять метров от этих ребят — его выкинут из колонны. Меня не волнует, что он шишка и иностранец! Я со всеми буду поступать одинаково!
Инженер перевел. Я кивал, делая вид, что не понимаю английский. Интересно, когда Уолкер покажет, что узнал меня? Или он боится раскрыть эту тайну Жукову? Эх, этот проклятый языковой барьер...
В конце концов, к нам подошел Смирнов. Он довольно быстро сориентировался в ситуации и отослал подальше Жукова.
Джордж Уолкер как-то странно глядел на Смирнова, я предположил, что агент ему тоже знаком. Кое-как решив все вопросы, бывший генерал не смог сдержаться.
— Как вы попали сюда?! — спросил он через Смирнова. — Это же просто уму непостижимо!
Я, не вдаваясь в подробности, рассказал Уолкеру про то, что произошло с момента нашей последней встречи. Рассказал про холодный прием в Секретном Ведомстве, наше бегство и прибытие в ПНГК. Затем туманно намекнул на некое спецзадание от внеземельщиков. Уолкер слушал меня и Смирнова со все возрастающим интересом.
Когда я закончил рассказ, бывший генерал прокричал людям, что через десять минут колонна начинает движение по маршруту. И за оставшееся время рассказал, как попал сюда сам.
Выяснилось, что после заключения мирного договора в разыгранной для овров войне ЗЕФ и АС, правительство рыночников должно было показать, что не только высшие цели — свержение власти овров — привели к началу военных действий.
Правительство решило, что неплохо будет выдать масштабы произошедшего за ошибку военного руководства. А так как Уолкер находился непосредственно в эпицентре событий, его вместе с несколькими другими командующими и выставили виноватым.
Генерал вынужден был уйти на пенсию, и был выслан на Землю. Естественно, ему намекнули, что это только для общественности, после чего выписали неплохую пенсию и подарили дом в пригороде. Но Уолкер был военным. Его не интересовала пенсия в сорок лет. Так он и сказал своему командованию. Причем сказал, не стесняясь в выражениях. Командование отреагировало незамедлительно. Уже на следующий день Уолкера направили на дальнейшую службу в чине подполковника в колонию Джейн...
Мы обменялись еще какими-то репликами, стараясь обходить опасные темы вроде Комнаты и овров. Подбежавший к нам молодой парнишка раздал сухой паек. Уолкер, поглощая свою порцию, сказал, что постарается выделить нам машину до Блек-Лейка, но ничего не обещает. Техники не хватает, водителей тоже. Смирнов на это ответил, что сам вполне в состоянии вести автомобиль, Уолкер сдержанно кивнул, принимая к сведению слова агента. Потом разговор перешел на обсуждение сложившейся ситуации и джейн.
— Проклятые твари запутали нас! — в очередной раз посетовал Уолкер. — Мэр казался таким реальным...
— Может, вашего мэра и вовсе не было! — усмехнулся я. — Может, вами с самого начала управляли джейн!
— Думаешь? — поднял брови Смирнов.
— А почему нет? По-моему, это самый гуманный способ свести к минимуму человеческое вмешательство в окружающую среду. Да и постоянное питание для джейн к тому же. Польза и всей планете и конкретному виду существ...
Смирнов перевел мои слова, и Уолкер удивленно всплеснул руками:
— Неужели люди здесь такие идиоты? Нет, Сергей, ты ошибаешься! Они бы обязательно обнаружили подмену.
Я не стал ничего говорить, не смотря на то, что аргументов у меня было предостаточно. Взять хотя бы сказки про победу над оврами, в которые почти все верили.
Чем больше людей в твоем подчинении — тем проще ими управлять. Люди хотят верить. Они с радостью внимают словам своих лидеров, наделяют их положительными качествами, закрывают глаза на недостатки, превозносят в ранг полубогов. Я вспомнил Грега в Забвении — обычного жадного до власти циника и алкоголика. Но ведь смог он за короткое время сколотить вокруг себя подчинявшуюся его приказам толпу! А все дело было только в образе, в идее, объединяющей людей. И я всегда знал, что не нужно быть самым сильным или самым смелым, чтобы встать во главе толпы. Нужно просто добиваться веры. И потом, будь ты хоть иллюзией джейн, хоть больным стариком, хоть несмышленым ребенком — толпе станет уже все равно. Люди увидят перед собой лидера. Того человека, за которым пойдут даже на смерть.
Я еще не до конца понимал, что именно выдает в человеке лидера, но это наверняка должны быть какие-то простые поступки и манера держаться и говорить. А кому еще лучше всех знать психологию толпы, как не джейн — существам, проникающим в сознание людей?
Вот и жили колонисты на протяжении многих лет, возглавляемые искусно сотканной иллюзией, сами же шли на смерть, то и дело отправляясь на задания своего начальства — прямо к личинкам джейн.
Я мог бы рассказать обо всем этом Уолкеру, но от усталости и непрекращающегося стресса чуть ли не валился с ног, поэтому сейчас мысли стекались в одно русло — найти куда можно лечь и отдохнуть.
Колонна продолжала свой путь. Смирнов молча смотрел в окно, изредка поглаживая по волосам спящую у него на коленях Рейч. Я сжался в углу, пытаясь уснуть. Но несмотря на то, что мне уже не удавалось нормально соображать от усталости, сон почему-то все равно не шел.
Лишь только я закрывал глаза, как со всех сторон ко мне устремлялись оставленные в бункере люди, издалека слабо кричали овры, под ногами кружился пепел, оставшийся от моего поселка, в небе взрывались сотни "Спектров"...
Из тех, с кем я подрался, выжило только двое. Когда всем стало про это известно, вокруг меня образовался круг свободного пространства, даже несмотря на то, что люди в машины еле-еле помещались. Рядом не побоялись сесть только Жуков и Ричард. Теперь инженер развлекал меня странными рассказами из своей жизни в колонии или на Девятой станции. Я не останавливал Жукова. Все равно уснуть пока не удавалось, а чей-то живой голос рядом все-таки лучше, чем голоса погибших в моей голове...
Из-за специфической манеры изложения, у инженера любое банальное происшествие превращалось в фантасмагорическое действо.
Так я услышал о том, как однажды на их древнем космолете отказал какой-то блок сопряжения подпространственного привода. Самым разумным в данном случае было возвращаться обратно в космопорт и исправлять поломку там. Но доблестный Жуков пошел с монтировкой на технический этаж и просто пару раз "аккуратненько помассировал" неисправный агрегат. Чудесным образом все стало работать, "как земные часы".
В другой раз Жуков спас маленького мальчика, когда из-за поворота выскочила машина, а ребенок начинал переходить дорогу, не заметив ее. Тогда отважный инженер схватил паренька и удержал его от шага на проезжую часть.
— Даже не поблагодарил меня! — сетовал Жуков. — Только вырвался и убежал, стервец!
Я улыбнулся, представляя, что должен был подумать мальчик, на которого сзади напрыгивает незнакомый мужик и пытается его куда-то утащить. Взглянув на инженера, я уже откровенно рассмеялся. Дело в том, что Жуков округлил глаза и прижал ладони к щекам, видимо, вспоминая тот ужас, который испытал, когда спасал ребенка.
Да уж, с такими манерами инженер вполне мог сойти за какого угодно маньяка.
Наша колонна двигалась в кромешной тьме. Из-за густой облачности, ночь опустилась почти мгновенно. Теперь пелену дождя за окном прорезали лишь дрожащие лучи фар. Заунывно урчал двигатель, из угла салона не менее заунывно раздавался чей-то легкий храп.
Вскоре усталость взяла свое, и меня сморил тревожный и неглубокий сон.
10.01.2223
Я иду по улицам Сент-Кросса.
Дождь закончился. Дует сильный ветер, пуская мелкую рябь по лужам. Низкие облака скользят с запредельной скоростью в болезненно-сером небе. С карнизов срываются крупные капли и попадают прямо на меня, оставляя мокрые пятна на рубашке.
Почему я одет так легко? Где респиратор? Где химзащита и резиновые сапоги?
Слышу детский смех. Иду на звук.
Может быть, ничего не было? Неужели эпидемия, ураган и землетрясение мне лишь привиделись? Вот же он — абсолютно нормальный город: блочные дома, мокрый асфальт улиц, хилые деревца на аллеях.
Поворачиваю, вхожу во двор. Передо мной детская площадка. Десяток ребятишек окружили маленькую карусель и со смехом расталкивают друг друга, пытаясь пробиться к чему-то в ее центре. Подхожу ближе. Смех стихает, дети замирают. Я делаю еще несколько шагов. Из-под сандалии мальчонки лет восьми вытекает темно-красная струйка. Я с удивлением перевожу взгляд выше и только теперь замечаю, что руки ребят перепачканы в крови.
Дети расступаются, поворачиваясь ко мне. На карусели лежит растерзанное человеческое тело. Лица детей вымазаны в крови, кто-то еще продолжает механически двигать челюстями, пережевывая плоть. Я смотрю ближайшему ко мне мальчику в глаза и вижу, что зрачки у него отсутствуют.
Дети начинают радостно хихикать и приближаются. Я отступаю. Перевожу взгляд с одного на другого. Пустые глаза без зрачков, окровавленные щеки, перекошенные тела. У некоторых торчат наружу ребра или ключицы. Мне кажется, что я уже где-то видел этих детишек. Точно! В убежище, перед тем как выбраться наружу. И одного из них солдат, шедший впереди, отпихнул с дороги.
Город вокруг меня неуловимо изменился. Потускнели краски, обветшали стены домов. Я выхожу из двора и, все ускоряя шаг, иду вдоль проспекта. Тотчас же на пути начинают попадаться разрушенные здания. На дороге появляются выломанные оконные рамы, кирпичи, мусор.
Я оглядываюсь. Дети следуют за мной. Из развалин домов выползают новые люди. На сей раз уже взрослые. Неторопливо они движутся в мою сторону. Я срываюсь на бег.
Значит, это будущее? Значит, вирус, от которого вымер весь этот город, изменился и теперь поднимает людей из могил? Превращает их в зомби, которые могут лишь одно — убивать?
Но ведь я не могу видеть будущее! Его ведь запретили видеть!
Ничего не понимая, я бегу на пределе своих сил, уворачиваясь от тянущихся ко мне рук, избегая глядеть в пустые глаза встающих на моем пути зомби. Силы уже вот-вот покинут меня.
Может быть, нужно просто проникнуть дальше? Увидеть еще более позднее будущее? Может, это поможет мне спастись?
Я прыгаю. И перемещаюсь.
Мир заволакивает скучно серой пеленой, зомби и город пропадают. Затем появляются оттенки. Сначала легкие, едва заметные глазу, а потом все более яркие цвета заполняют собой все вокруг. Повсюду движение, вспышки, радужные пятна.
Я лечу в этом неведомом новом мире, на зная куда и зачем.
А потом я замираю, и наступает полная тьма. Закрываю глаза, открываю их снова — разницы не ощущается. Я не чувствую своих рук и ног, не слышу звуков, не обоняю запахов.
Я дошел до финиша. Меня больше нет. Мира тоже больше нет.
Выходит, видеть будущее мне не запрещали. Выходит, я не могу его видеть просто потому, что будущее отсутствует! Волна, гасившая звезды, поглотила всю Вселенную.
Я пытаюсь закричать, разорвать эту ватную тишину. И в этот момент просыпаюсь.
За окном уже светало. Мы все еще ехали по размытой постоянными дождями дороге. Фургон трясло, мышцы затекли оттого, что я долгое время сидел в неудобной позе. Прежний водитель дремал на скамейке рядом со стеной, за рулем его сменил напарник. Люди спали, привалившись друг к другу. Места было мало, а пережитое свалило с ног всех.
Смирнов задумчиво глядел в окно точно в такой же позе, как и прошлым вечером.
— Сколько еще ехать? — спросил я у него, хотя подозревал, что он может не знать ответа.
— Час, может меньше, — уверенно сказал агент. — Скоро будем около шахт и выработок. Потом поднимемся на холм и въедем в Хилл-Сити.
Я кивнул. Видимо, Смирнов успел поговорить с водителем, до того, как тот уснул. Что ж, осталось не так уж долго. Интересно, закончатся ли мои кошмары после того, как я улечу с этой чертовой планеты? Только вот я никак не мог представить, как мы сможем вырваться из зоны карантина. Нас ведь просто не выпустят на орбиту! Даже если мы свяжемся с кораблем ПНГК — он один все равно ничего не сможет противопоставить патрульным космолетам АС.
Но тут уж решать Смирнову. Он загадочно молчит, а значит, наверняка уже что-то придумал. А вот что делать дальше с Рейч и Ричардом, я просто не знал. Оставить их тут? Попробовать забрать с собой? Но как? Да и выберемся ли мы сами?
Впрочем, о Рейч Смирнов позаботится в любом случае. Судя по тому, сколько времени они проводят вместе, между ними что-то завязалось.
Спрашивать о чем-либо агента я смысла не видел, поэтому стал смотреть в окно.
Проносились мимо невысокие холмы. На одном из них я увидел напоминающее бутылку дерево с развевающимися на ветру гибкими ветвями. Я понял, что это спорник.
Еще пять минут спустя мне довелось впервые увидеть хиллера. Один из серо-бурых холмов неожиданно подпрыгнул и приземлился только через десяток метров. Наша машина тут же прибавила скорость. Я понял, что водители в колонне не очень-то хотели встречаться с этими существами. И ничего удивительного в этом не было. Даже одна такая туша могла сильно повредить грузовик, приземлившись на крышу.
А потом потянулись карьеры и стволы шахт. Людей я не заметил, и это мне показалось странным.
