Я снова стал подниматься на ноги. На сей раз солдат позволил мне сделать это. Рейчел действительно оказалась рядом со мной. Значит, убегающая в поле личинок девчонка была иллюзией.
Черт! Я сойду с ума!
Чтобы хоть что-то понять в происходящем, я оббежал нашу машину и посмотрел вперед — на колонну. И вот тогда-то я и узнал, почему так страшно кричал водитель.
Автоколонна оказалась смята. Десятки машин образовали на дороге кучу-малу. До впереди идущего автомобиля оставалось всего два метра. Если бы водитель не среагировал так быстро, мы врезались бы в эту машину. Зато теперь колеса нашего автомобиля глубоко увязли в жиже. Водитель без особого результата выжимал газ, двигатель ревел, массивные колеса прокручивались в грязи, не находя опоры.
Если машины в середине колонны просто поврезались друг в друга, то дела с самыми первыми автомобилями обстояли совсем плохо. Около десятка массивных фургонов оказались на поле с личинками и были облеплены тушами джейн, как бывают облеплены мухами трупы слонов. Даже отсюда я мог легко различить полные боли и отчаяния крики людей.
Надо уходить! Пока нам тоже не запудрили мозги. Нужно срочно возвращаться на развилку и воспользоваться верхней дорогой!
Из передних машин тоже стали выбираться люди. Кто-то, обманутый иллюзией, тут же побежал в поле, но большинство не поддались на уловку.
— Нужно помочь развернуть машины! — прокричал я Смирнову и Жукову. — Уходим отсюда!
Краем глаза мне удалось отметить плавное движение на поле личинок. Резко развернувшись, я увидел, как медленно, словно демонстрируя свое превосходство, мне навстречу ползут серые туши. Шкура на них пульсировала, сзади на земле оставалась липкая борозда, постепенно заполняющаяся дождевой водой.
Я отступил на несколько шагов, потом заорал с новой силой:
— Быстрее! Они ползут сюда!
Личинки приближались. Вместо того чтобы бежать, я неожиданно для себя замер на месте.
Какие же они все-таки величественные! Джейн, наивысшая ступень эволюции на этой планете. Как им удается разбираться в чуждом сознании и заманивать жертву?
Может быть, они разумны. Но способен ли человек понять настолько иное существо? Возможно ли хоть как-то сравнить их с нами?
Единственное универсальное мерило всего живого вне зависимости от биологического вида, которое мне приходило на ум, это красота. И чем дольше я вглядывался в приближающиеся личинки, тем яснее понимал, насколько они прекрасны. Могучие, свободные и сильные. Им и впрямь незачем торопиться. Они не подчиненные и не гости, они хозяева на этой планете!
Как же мне хочется их потрогать! Прикоснуться к этой шероховатой коже, почувствовать пульсацию могучей жизни и разума под этой ороговевшей плотью. Настоящая красота она ведь всегда не внешняя, а внутренняя. Великолепие чистого разума...
Очнулся я уже, когда Смирнов тащил меня обратно в машину. Похоже, перед тем, как сгрести в охапку, он влепил мне хорошую пощечину. Лицо горело, в глазах стояли обжигающие слезы.
— Ты ведь обещал меня больше не бить! — попробовал отшутиться я после того, как агент, увидев, что сознание вернулось ко мне, разжал стальные объятия.
— Пришлось нарушить свое слово, — криво улыбнулся Смирнов. — Но в следующий раз не стану тебя вытаскивать. Учти! Не смотри на них слишком долго! Они подавляют твой разум!
Я огляделся. Вокруг нашего грузовика толпились люди. Похоже, кто-то успел высыпать приготовленный как раз для таких случаев гравий под колеса, кто-то, помог массивному автомобилю выбраться из хляби, попросту подталкивая его сзади. Теперь машина вырулила из жижи и начала разворот, а пассажиры стали забираться внутрь.
Смирнов понесся к дверям нашего грузовика и принялся подгонять людей на английском.
Водители соседних машин, поняв, что нужно делать, тоже собирали своих пассажиров, кто-то, не дожидаясь, пока все запрыгнут в фургон, принялся разворачиваться.
Я же вновь взглянул на растянувшуюся по дороге автоколонну.
Впереди творилось что-то странное. Я увидел вспышки излучателей, приглядевшись, различил фигурки людей, разбрасываемых гравитационными волнами, затем услышал звуки автоматных очередей.
Все еще не в силах оторваться от далекого, будто бы, ненастоящего зрелища. Я медленно двигался к фургону, пытаясь не смотреть на туши джейн, обступающие машины.
Вдруг послышался громовой раскат, и огромный пласт земли как раз в голове колонны стал стремительно проседать. Машины и люди посыпались в дыру. Слой почвы начал скользить влево, в Провал, увлекая за собой технику и очутившихся там бедолаг.
— Твою мать! — выругался я и ускорил шаг.
Неужели ничего нельзя сделать? Проклятый оползень!
От пролома в нашу сторону бежали несколько человек. Успеют ли?
Дальше оставаться и ждать уже не было смысла. Наш автомобиль закончил разворот, попутно переехав несколько туш джейн, и теперь стоял в десятке метров от меня. Пока что путь ему перегораживали другие машины, но они тоже вот-вот закончат маневр, и колонна двинется в обратном направлении.
Больше не теряя ни секунды, я бросился к автомобилю. За считанные секунды мне удалось преодолеть разделявшую нас стометровку, и Ричард вместе с агентом втащили меня внутрь.
Машина тронулась.
Спустя пару минут, я наконец смог отдышаться и более-менее привести мысли в порядок. Только теперь я осознал, что едва не погиб. Это испытание, пожалуй, затмило собой и утренние приключения в бункере и вчерашние поиски Ирки.
Я на четвереньках заполз вглубь фургона, подыскивая себе место рядом с подавленными и молчаливыми людьми. Мои товарищи выглядели сейчас также жалко, как и все остальные. Рейч дрожала и молча плакала, не отрывая глаз от раскрытой двери.
— Все хорошо, — шептал ей Смирнов, гладя девушку по голове и прижимая к себе. — Все в порядке.
Как-то странно смотрел на агента Ричард, один из солдат что-то выговаривал Жукову.
Я рукавом вытер со лба капли дождя, смешанные с холодным потом. Створка двери билась о заднюю стенку фургона. Сквозь прямоугольный проем было видно дергающуюся в разные стороны разбитую дорогу с разбросанными по ней силуэтами автомобилей.
Несмотря ни на что, мы все-таки выбрались из проклятой ловушки. Только вместо счастья и радости от этой мысли, на душе почему-то ощущались лишь слабость и опустошение.
Я слишком устал от приключений и опасностей. Слишком много потерял в их череде. Наверное, и само мое существо однажды просто растворится, растранжиренное по кускам на очередном опасном повороте, в перестрелке или погоне. Но в этот миг я не смогу почувствовать уже вообще ничего и спокойно уйду в тот лучший мир, где сирены поют морякам и одурманивающее прекрасно пахнет лотос...
Сам того не заметив, я задремал.
Через полчаса выбрались к перекрестку. Здесь автомобили решили остановить.
Мучаясь после короткого сна от головной боли и озноба, я вместе со всеми выбрался из фургона. Лишь только коснулся земли, как почву сотрясли легкие толчки. Я начитал около двадцати встрясок.
Не нужно было обладать чутьем, чтобы понять — это отголоски землетрясения, которое предрекали синоптики.
Ко мне подскочил Ричард:
— Оно? — коротко спросил он.
— Оно, — хмуро кивнул я.
Мозг уже рисовал картины происходящего в эпицентре. Головная боль усилилась.
Бегут трещины по стенам убежища, отчаявшиеся люди, устало сидящие в центре главного зала, решившие никуда не выходить и принять смерть достойно, вскакивают и пытаются укрыться от начавшегося камнепада. Животные инстинкты слишком сильны. Отпихивая друг друга локтями, царапая кожу, люди пробираются к клетям подъемника. Кого-то сминает потоками грязи и кусками чугунной обделки тоннеля еще по дороге, другим удается забежать в лифт. Но толчки усиливаются, и через секунду все тонет в ужасающем грохоте и криках.
Почва лениво впитывает теплую человеческую кровь...
Другая группа людей, решившая последовать моему совету и выбраться из Сент-Кросса, наблюдает с холма за тем, как рушиться то, что осталось от зданий города. Проседают и разваливаются панельные жилые дома, ломаются шпили метеовышек, рассыпаются кольца антигравов атмосферного лифта на космодроме. Асфальт трескается, и в образовавшиеся черные провалы падают автомобили, деревья и куски зданий. Кажется, будто ненасытная планета проглатывает все то, что принесли сюда чужеземцы.
Под ногами одного из людей пробегает стремительная серая тень. "Крыса!" — кричит человек и пытается закрыть нос воротом куртки. Его товарищ лишь усмехается, тихонько кашляя в кулак и сплевывая очередной кровавый сгусток...
— Все оставшиеся погибли, — сказал я, поджимая губы. — Сент-Кросса больше нет.
Ричард резко отвернулся и отошел от меня.
Я же постарался отогнать негативные мысли. Если все время думать о том, что случилось — можно сойти с ума. Кто теперь будет приходить мне в кошмарных снах? Оврам придется потесниться...
Накрапывал мелкий дождь, ветер бился о корпуса машин, забирался в складки одежды, бросал прямо в лицо холодные капли.
То ли от холода, то ли после долгой дороги мне вдруг захотелось справить нужду. Я как раз готовился предупредить Смирнова о том, что отлучусь, когда перед людьми вышел военный, прибывший в Сент-Кросс вместе с колонной. Я уже видел этого человека перед нашим отъездом из города, и все силился вспомнить, где мог его встречать до визита на Джейн.
Довольно высокий, с резковатыми движениями, он носил кепи и полевую форму.
— Как его зовут? — поинтересовался я у Жукова.
— О! — глубокомысленно протянул инженер. — Это Джордж Уолкер, бывший генерал! Совсем недавно здесь...
И тут я вспомнил. Конечно же! Тот самый Джордж Уолкер, который на планете Заря рассказывал мне об оврах. Что он здесь делает?
Уолкер между тем стал пересчитывать людей и машины. Вскоре выяснилось, что от былого числа осталась едва ли половина.
— Нас мало, но мы еще живы! — обводя всех взглядом, сказал Уолкер. — Я не буду называть вас героями и задвигать патриотические речи. Только скажу, что мы теперь поедем по верхней дороге и будем внимательнее. Джейн удалось водить нас за нос несколько дней! На моей памяти такое происходит впервые! Похоже, что мэр Харрис погиб еще в правительственном убежище, а то, что нам удалось спасти — это всего лишь его призрак. Но теперь мы будем осторожнее и не позволим запудрить нам мозги.
— Ничего себе, — только и сказал я.
— Ему даже меня удалось провести, — покачал головой подошедший ко мне Смирнов.
Я повернулся и увидел, что рядом с ним, смущенно сжимая узкой ладошкой могучую кисть агента, стоит Рейч. Сам же Смирнов выглядел на удивление бодрым и спокойным. Будто бы и не было всего этого сумасшествия с эпидемией, Иркой, джейн.
Как ему удается всегда быть в форме? Неужели он простой агент из ПНГК? Нет, истина наверняка гораздо глубже. И чутье мне в этом не поможет — Смирнов стал моим другом, да и дар теперь работает уже не так активно, как раньше.
— А вы какой-то особенный что ли? — хмыкнул Жуков.
— Не лезь в то, чего не знаешь, — сказал Смирнов и привалился спиной к бамперу автомобиля.
— Ох, какие мы агрессивные! — скривился Жуков. — Не очень-то и хотелось, честно говоря!
— Иди ты, — фыркнул агент и что-то прошептал Рейч, после чего они ушли.
— Сам иди, грубиян! — воскликнул Жуков минуту спустя, когда удостоверился, что Смирнов его возмущения уже не услышит. — Вот это я понимаю, мужчина! — Евгений кивнул на Уолкера. — Не то, что твой приятель-позер!
Кто тут больший позер, можно еще было поспорить, но я не имел никакого желания пререкаться с Жуковым, поэтому просто кивнул. Снова накатили позывы опорожнить мочевой пузырь, и мне пришлось оставить Евгения в одиночестве и отойти от колонны на десяток шагов.
Спокойно отлить мне не дали.
— Эй! Малявка! — послышался оклик сзади. Кричали, естественно, на английском, поэтому что отвечать, я не знал. Но, судя по тону, отвечать и не требовалось.
Трое высоких и крепких ребят подскочили ко мне.
— Ты никак мочиться собрался? — весело заметил самый крупный из них. — Страшно, да? Понимаю, землетрясение, личинки! Чужаку у нас неуютно!
— Что надо? — прикидывая, кого ударю первым, спросил я по-русски.
— А! Ты же как собака — все понимаешь, а сказать не можешь! — хохотнул заводила. — Хорошо, мы просто сами расскажем тебе, в чем дело.
Я приготовился слушать, все еще размышляя, бить парню в солнечное сплетение или в подбородок.
— А дело в том, что как только ты со своим корешком у нас в колонии появились, у нас тут катастрофы начались. Представляешь? Одна за другой! Одна за другой! И все никак не кончаются! Нет, ты не думай, мы не трусы — мы привыкли ко всему: и к дождю, и к холоду, и к спорникам с джейн. Просто ты разбудил лавину какую-то! Ураган, эпидемия, землетрясение! Неспроста это все. Вот и сказал мне Джимми: "Надо его порешить — и все наладится!" И, знаешь, я вот тоже начинаю так думать...
Замах и удар я почувствовал слишком поздно. Дело в том, что я упустил из виду четвертого парня. Он, пользуясь плохой видимостью, подкрался со спины и саданул мне по голове каким-то тяжелым предметом.
Вспышка, секундная потеря памяти — и я уже валяюсь в грязи, глядя на обидчика снизу вверх. Говоривший со мной здоровяк тотчас же принялся добивать меня ногами, матерясь и шумно дыша.
Я понял, что этому человеку ничего не стоит просто забить меня до смерти.
Вся эта сцена просто бесила. Ни за что! Просто потому что я чужой, потому что не родился на этой проклятой Джейн!
Где-то внутри заклокотала ярость, удушливая волна поднялась и вырвалась из горла надрывным криком. Ну уж нет! Я прошел Забвение, я уничтожил целую цивилизацию, я убил десяток тварей Колодца, сбежал из СВ, пролетел полгалактики! И это все — лишь для того, чтобы погибнуть здесь, из-за их тупого страха перед чужаками?
Откатившись, я вскочил на ноги. Боль ушла, вымытая из крови потоком адреналина.
Не на того нарвались!
Я поднял руки перед собой, через силу улыбаясь и с трудом фокусируя глаза на противниках. Четверо. Не так уж и много.
Первым я положил того самого бугая, что читал мне лекцию. Я сделал два шага вперед и, уйдя от удара, врезал обидчику апперкотом прямо в подбородок. Парень подлетел в воздух почти на метр и безжизненной тушей рухнул в грязь. Я же устремился к остальным.
Одного ударил ногой в солнечное сплетение, потом добил локтем по затылку. Другого приложил в прыжке по челюсти, так что его раскрутило, будто фигуриста-профессионала, и отбросило на несколько метров. Последний попятился назад, успел даже что-то прокричать и замахнуться автоматом, прежде чем я вбил ему кадык в позвоночник.
Вот и все.
Расправившись с нападавшими, я смачно сплюнул и принялся растирать затылок. Волосы слиплись от крови, а под кожей теперь росла массивная шишка.
Бедная моя голова! В который раз уже принимает она на себя такие удары?
— Фриз! — услышал я в следующую секунду.
А это еще кто? Пошатываясь, я стал озираться и увидел Джорджа Уолкера. Он стоял в десятке шагов от меня, выставив перед собой рожок гравистрела. Две долгие секунды мы смотрели друг другу в глаза. А потом я понял, что бывший генерал узнал меня. И еще понял, что пытаться на него напасть — глупая затея, слишком далеко...
