— Да и мне тоже, — согласился я. — Только мне еще и дышать хочется. Привык уже как-то за двадцать четыре года.
— Понимаю, — улыбнулся Смирнов. — Ждем еще пять минут, потом будем ломать стену.
Пять минут прошли в напряжении и тишине.
— Ну что? — не выдержала Ирка. — Вы стрелять будете?
— Пора! — кивнул Смирнов и достал свой гравистрел.
Я последовал его примеру — вынул свой "Довод" и поставил мощность на максимум.
— Стреляем на счет "три"! — агент нацелил оружие на закрытую переборку. — Раз!
Я сжал потными ладонями рукоятку гравистрела и закусил губу.
— Два!
Мой палец стал плавно опускаться на курок. Ирка закрыла уши.
Через секунду мы поймем — напрасна была наша затея или нет. Дай бог, чтобы мы не зря потратили заряды пистолетов!
Когда агент уже готов был произнести цифру "три", переборка вдруг быстро скользнула вверх, и из коридора прямо на нас выскочили двое людей, затянутых в желтые комбинезоны химзащиты. Они что-то кричали на английском.
— Твою мать! — громко выругался я и поставил гравистрел на предохранитель.
Еще бы доля секунды — и пальнул бы спасителям в лоб несколькими килотоннами! Повезло, что успел среагировать.
— Зона на карантин! — голос одного из вошедших звучал приглушенно из-за герметичной маски на лице. — Немедленно идти за нами на обработка!
Русский язык в устах спасателей был весьма плох.
Нам пришлось подчиниться. Мы одели выданные нам дыхательные маски и поплелись, привыкая к повышенной силе тяжести, вслед за спасателями.
Никогда не забуду, как мы выходили из космолета через заполненный дымом салон. Как хрипели там покрытые язвами люди, тянули к нам руки, просили о чем-то...
А потом мы спускались под проливным дождем по ржавому трапу и бежали, то и дело падая, к зданию космопорта. Под ногами хлюпала серая жижа, над головой орала сирена, и мимо сновали древние помятые машины, вывозя заболевших людей из корабля.
Но зато можно было дышать! Наконец-то можно было дышать полной грудью, пусть даже и через фильтр противогаза.
06.01.2223
Первое утро в колонии Джейн началось с укола.
— Как ты себя чувствовать? — спросил у меня врач.
Этот невысокий и дольно худой человек с трудом говорил по-русски. Как я понял, здесь вообще мало кто мог разговаривать на официальном языке ЗЕФ.
Чувствовал я себя, откровенно говоря, паршиво, но через силу улыбнулся и сказал:
— Спасибо. Я в порядке.
— Симптомы болезни не обнаружены, — сообщил врач и стянул с лица респиратор. — Вы быть здоровы.
— Замечательно, — искренне обрадовался я. — Что с моей девушкой?
— Рокель? — переспросил врач.
— Да, — кивнул я.
— Она быть здесь. Все быть нормально с ней. Нет болезнь.
— А что со Смирновым?
— Ваш друг быть в соседняя комната. Он тоже быть здоров.
— Прекрасно! — обрадовался я.
Даже если представить на секунду, что мне абсолютно безразличны и Ирка, и Смирнов, я все равно порадовался бы тому, что с ними все в порядке. Просто перспектива остаться на сумасшедшей планете одному меня очень сильно пугала. Да и без агента я ведь никто! Я всего лишь оружие, из которого стреляет Смирнов, довесок к нему — настоящему герою. Если бы Юра погиб — миссия бы неминуемо провалилась, поскольку я не знаю, куда надо идти и что надо делать дальше.
Но с другой стороны — у меня впервые за долгое время появилась бы настоящая свобода!
Подумалось, что Смирнов наверняка чертовски устал возиться со мной. Я предполагал, что его заменят сразу же по прибытию в ПНГК. Но почему-то Руснак снова отправил на задание Юру, не дав ему ни отдохнуть, ни повидаться с родными.
А вообще-то, может, у агента и родных даже нет. Что я, собственно говоря, о нем знаю? Поразмыслив немного, я с удивлением понял, что ничего.
Только все равно это не мешает мне считать Смирнова своим другом. Наверное, в агенте подкупала его надежность и уверенность. Если он был рядом, я всегда чувствовал, что могу совладать с любой ситуацией. Смирнов хорошо компенсировал мою эмоциональность и неуравновешенность.
Что же касается Ирки — то она теперь моя невеста. И вообще — именно я ведь ее сюда за собой потащил, значит, я за нее и отвечаю. Да, если бы она осталась рыть марсианские карьеры, то ей было бы там намного хуже, чем со мной и сейчас, но суть-то от этого не меняется. Если с ней что-то случится, в первую очередь я буду винить себя!
Я вздохнул и уставился в бетонные плиты потолка бункера. С друзьями все в порядке, и это сейчас самое главное.
За прошедшую ночь мне удалось составить из обрывков разговоров примерную картину случившейся катастрофы.
Выяснилось, что все началось с того, как сутки назад в городе был зафиксирован первый случай заражения непонятной быстро прогрессирующей болезнью. Симптомы заболевания оказались сходны с сапом, но вирус действовал значительно быстрее и агрессивнее. Сыворотка и стандартные средства лечения помогали мало. Вскоре заболевшие потекли рекой.
Удалось установить район, откуда началось заражение, территорию попытались оцепить, но примерно в это самое время начался ураган. Как он смог образоваться в этих широтах планеты Джейн, было непонятно. Дело в том, что подобные атмосферные явления называются по-научному тропическими циклонами и возникают над поверхностью океанов, где температура воды превышает двадцать семь градусов. В окрестностях Сент-Кросса даже воздух редко прогревался до двадцати градусов, что уж говорить о воде...
В общем, этот странный ураган пронесся через зараженную область, сбил все кордоны и разнес смертоносный вирус по большей части материка. Сильнее всего досталось Сент-Кроссу и Нью-Калони. Помимо заражения их еще и банально разрушило.
Большая часть населения столицы успела воспользоваться убежищами. Но сразу после урагана выходить наружу было нельзя. Следовало дождаться, пока концентрация вируса в атмосфере уменьшится. Космодром на какое-то время остался бесхозным. Это позволило двум запаниковавшим суборбитальным пилотам, проходившим тут стажировку, стартовать в космос, надеясь добраться до Станции Девять. Остановить их оказалось некому.
Бедолаги уже успели заразиться. Вскоре на их теле стали возникать язвы, поднялась температура. Пилоты перебрались в спасательную шлюпку, намеренно перегрузив двигатель челнока и устроив взрыв, после чего из последних сил принялись слать сигнал бедствия. Так они и связались с нашим космолетом.
Как известно, команда корабля пренебрегла моим советом. Может, в этом я и сам виноват. Вполне вероятно, что имелась какая-то другая возможность втолковать экипажу, что следует делать. Либо надо было действовать решительнее и быстрее, чтобы не оказаться в ловушке. Тем не менее, нам не удалось помешать стыковке, и двое зараженных проникли на борт.
Когда стало понятно, что потерпевшие бедствие являются носителями вируса, а на планете разразилась эпидемия, экипаж принял решение лететь обратно к Станции Девять. Связавшись со станцией по под-связи, команда сообщила о ситуации. Диспетчер Девятой посовещался с начальством и ответил отказом. Наш космолет грозились расстрелять, если он попытается пристыковаться к станции.
Дальше все произошло стремительно — сначала заболел экипаж, затем по системе вентиляции, которую не успели вовремя отключить, вирус передался в пассажирский салон. Началась паника. Люди чувствовали удушье, кожа лопалась у них на руках и лице, они кашляли кровью. В неразберихе начался пожар...
Единственным, кто поступил правильно в сложившейся ситуации, оказался бортинженер. Он перекрыл приточный клапан к нам в отсек, а сам закрылся в кабине вместе с первым пилотом, предварительно переключившись на аварийную схему подачи воздуха. К ним стучались пассажиры, страшно кричали, просили о помощи, но пилот с инженером не открыли дверь. Вместо этого, они с огромным трудом посадили космолет.
Примерно в середине посадочного цикла связь с Сент-Кроссом восстановилась — люди вернулись из убежищ на рабочие места. Поэтому спасатели успели подготовиться к встрече пострадавших.
И вот теперь я лежал на жесткой кушетке в относительно чистой комнате подземного убежища. К стенам тут были привинчены грубые галогеновые лампы, бетонный пол оказался покрыт сетью трещин, а с потолка то и дело капала вода.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил я, когда врач заглянул ко мне в другой раз.
— Солдаты проверять все население сейчас, выявлять больных. Потом их изолать?.. изолять?
— Изолировать? — подсказал я.
— Да-да, — кивнул врач. — Изолировать. Проводить очистка. Против инфекция. Ждать, пока больные умирать и сж... зжи... делать из них огонь!
Ну что же, вполне понятные шаги. Воздух практически очистился от вируса, поэтому опасность представляют сейчас лишь те, кто уже заболел. Общество разделилось пополам. Теперь, если ты не здоров, то ты априори больной и должен погибнуть от напалма.
Логично, но неправильно. Черт побери, как неправильно!
Допустим, есть женщина и ее мучает обычный кашель. Но солдаты могут принять этот кашель за симптом вируса, и убить здорового человека! Или даже хуже! Не просто убить — а изолировать вместе с заболевшими.
Да и тем, кто на самом деле заражен, сейчас не позавидуешь. Они мучаются, хотят, чтобы им помогли, а их запирают в герметичной комнате и ждут кончины. Или просто сжигают. Возможно, заживо.
Да, тяжелая ситуация должна диктовать тяжелые решения. Но наверняка все можно было сделать как-то иначе. Более человечно, что ли. Знать бы вот только — как.
Смогу ли я когда-нибудь не просто видеть просчеты других, но и придумывать правильные варианты действий? Хотелось бы верить, что смогу.
— Сколько еще потребуется времени, чтобы полностью уничтожить инфекцию? — я сел, прислонившись к стене. — Как долго нам тут обитать?
— Не знаю, — честно ответил врач. — Станция Девять передавал информация, что они просить помощь у Земля. Через две недели группа медиков прибывать сюда для чистки. Потом, через месяц или два они разрешать полеты.
Я присвистнул.
Пока прилетит группа очистки, пока проведут в атмосфере необходимые операции... Даже при самом лучшем раскладе нам придется тут сидеть не меньше двух месяцев! Проклятый карантин!
— Мы тут транзитом, — попытался объяснить я. — Нас тут должен был ждать частный корабль. Мы не можем ждать так долго!
Врач усмехнулся, но я видел, что ему совсем не весело:
— Три космолета патруль?.. патрулять?
— Патрулировать?
— Ага, — смущенно согласился доктор. — Патрулировать систему и убивать всех, кто будет уходить в космос. Карантин!
Я тяжело вздохнул:
— Но нам тут жить даже негде! С этим климатом мы ведь в шалаше не сможем два месяца сидеть!
— В шалаше? — переспросил врач.
Я понял, что он просто не знает этого слова, и неопределенно махнул рукой. Приплыли...
— А, — вдруг дошло до доктора. — Вам нужно место, где жить!
— Да, — я, не мигая, смотрел на лампу. — Нам нужны жилье, еда, деньги! Можно еще и пива с девочками, конечно.
— Ну, пиво и девочек быть у нас мало, — устало засмеялся врач, — а пустой дом можно находить. Их становиться все больше...
Он замолчал.
В этот момент старая дверь, подвешенная на петли, распахнулась. В комнату вошли трое солдат в противогазах и химзащите. Они подозвали к себе доктора и перебросились с ним парой фраз, то и дело бросая на меня хмурые взгляды. Я уловил лишь то, что положение в городе тяжелое.
— Им надо твоя помощь, — минуту спустя подошел ко мне доктор. — Мало человек. Нехватка. Надо удерживать город. Надо искать мэра.
В полицию меня хотят завербовать, значит. Довольно логичный с их стороны поступок. Чего мне тут здоровому лежать, когда повсюду беспорядки да заразные жители ходят? Непорядок — надо тоже заразить, раз еще здоров!
Но с другой стороны, я не настолько важная шишка, чтобы чураться работы. В Забвении еще не так пахал — и ничего ведь, не сломался! Раз просят — надо помогать.
— А что с мэром? — поинтересовался я. — Разве он не здесь?
— Нет, — нахмурился доктор. — Он быть у себя, когда тут все происходить. Скорее всего, он в свой бункере.
— Понятно, — я встал с койки. — Отказа вы ведь не примете, я правильно понимаю?
— Мы спасли вас от смерти, — пожал плечами врач. — Мы не стали вспоминать о вреде, который вы наносить космолет. Никакой полиция, суд, наказание. И теперь мы хотим ваша помощь. Что тут неправильно?
На поверхность выходить не хотелось. Я и в обычное время показываться на Джейн опасался, а теперь тут вообще полный хаос: больные, мародеры. Тем не менее, в словах доктора был смысл. Нас спасли, не стали разбираться, кто прав, кто виноват во вчерашней заварухе на космолете, могу и я помочь местным в их делах.
— Хорошо, — вздохнул я. — Только у меня нет костюма, и я не знаю языка.
— Они говорить, у них есть для тебя напарник русский, — врач устало потер глаза. — Иди за ними, а я иду к другие пациенты.
— Мне бы хотелось еще кое-что сделать перед выходом! — я придержал врача, взяв его за локоть.
— Что именно?
— Верните мой гравистрел и позвольте повидать друзей!
— Время нет! — гаркнул от двери один из солдат.
— Повторяю — гравистрел и встреча с друзьями! — с нажимом сказал я.
— Я видеть ты в первый раз! — фыркнул солдат. Говорил он по-русски еще хуже доктора. — Ты ломать девайс, аппарат на корабль! Как я могу давать оружие?
— Тогда я никуда не иду! — я сложил руки на груди. — Безоружным я против мародеров идти не собираюсь!
— Окей. Я дам тебе гравистрел! Но встречи не будет! — покачал головой доктор, после чего посмотрел в сторону солдат, явно ожидая их реакции.
— Надо торопиться, — неожиданно чисто выговорил военный. — Мэр надо помощь!
— Ладно, — поджал губы я. Найду друзей позже. Если, конечно, вернусь.
Врач вытащил из-под койки пластиковый ящик, в котором хранилась моя одежда. Прямо посередине кучки тряпок лежала кобура с "Доводом". Я поспешил схватить ее.
Мы вышли из комнаты одновременно. Доктор нацепил дыхательную маску и направился в общую палату, а я поплелся за солдатами, то и дело вздрагивая от холода.
Если честно, я надеялся, что в напарники мне определят Смирнова или Ирку. Нас по прилету специально разместили по разным комнатам. Решили, что если, к примеру, один окажется заражен, а другой — нет, то нечего сажать нас рядом.
Но мои прогнозы не подтвердились. Когда мы с солдатами поднялись из подвала в обшарпанное помещение на первом этаже, я увидел находившуюся там группу людей, а среди них — бортинженера. Того самого, которого я тряс в коридоре космолета, выпытывая сведения о шлюпке.
Инженер мгновенно узнал меня и попятился.
— Неужели я так плохо выгляжу? — подмигнул я парню. — Как я понимаю, ты будешь моим напарником?
— Ни за что! — выкрикнул инженер и стал на английском объяснять солдатам причину своей неприязни ко мне.
Мне тем временем вручили герметичный костюм и маску. Я начал облачаться в защиту, украдкой поглядывая за ужимками инженера. Парень махал руками в мою сторону и при разговоре периодически срывался на визг. Я улыбнулся и покачал головой. Тоже мне, горе-полицейский...
