Мы поспешили в каюту, чтобы забрать вещи, а потом заняли место в очереди.
Нам достался стыковочный узел номер пятнадцать. Людей здесь было довольно много, но круглая кишка перехода оказалась широкой, и очередь двигалась быстро.
Вскоре мы прошли через несколько коридоров и оказались в огромном зале, увешанном рекламой и различной информацией. Здесь находилось немыслимое количество народу. В воздухе стояло мерное гудение сотен голосов. А ведь это был только один из множества залов ожидания. Масштабы главного пересадочного узла АС поражали...
— Космолет к Джейн будет через час, — сказал Смирнов, изучив электронное табло на стене. — Надо получить посадочный талон.
Агент подвел нас с Иркой к автомату для выдачи талонов, и я, повторив за ним манипуляции с документами и личным делом, получил пластиковую карту, где был указан номер моего места. Ирка с легкостью проделала ту же процедуру.
Оставшееся до полета время решили провести в экскурсии по станции. Организованных групп мы не нашли, поэтому бродили по помещениям космического вокзала самостоятельно. Один из переходов вывел нас в центральный зал станции. О том, что это центральный зал, я прочитал чуть позже на специальной табличке.
Сердце Станции Девять было одним из самых величественных мест, где мне довелось побывать. Из пола этого гигантского помещения росли толстые колонны, опоясанные ярусами, где находились кафе, террасы для отдыха и прогулок, зеленые сады. Купол местами прорезали каплевидной формы иллюминаторы, каждый размером с многоэтажный дом.
Пространство за иллюминаторами не было простой и невыразительной черной бездной. Космос за окнами светился сам по себе. Величественная планетарная туманность разливалась ярким пятном в холодной пустоте. И из-за приглушенного света в зале все внимание сразу же переключалось на ее легкую красноватую пульсацию.
— Сережа! Какая красота! — открыла рот Ирка.
— Ничего себе... — восхищенно выдохнул я.
— Стильно, — кивнул Смирнов и, как ни в чем не бывало, пошел дальше.
Я остался стоять с открытым ртом, тщетно пытаясь припомнить, как называется эта туманность. Почему я ничего не прочитал об этом явлении в компьютере? В том разделе, что мне довелось изучать, ведь не только о планете Джейн говорилось. Там рассматривались наиболее важные характеристики всей системы Парквелла!
И потом до меня дошло, почему Смирнов так холодно воспринял подобную красоту. Чутье услужливо подсказало, что ближайшая к нам планетарная туманность располагается на расстоянии около трех тысяч световых лет отсюда. Ну, а то, что мерцало сейчас за окном — не более чем фальшивка. Искусственная проекция, созданная для туристов.
Я огорченно покачал головой, растирая виски. Голова после использования дара как обычно начала болеть.
— Надо бы поторопиться, — сказал Смирнов, когда я поравнялся с ним. — Нам еще добираться до другого конца станции. К Джейн космолеты ходят с самой окраины вокзала.
— А почему? — спросила Ирка, вслед за Юрой прибавляя шаг.
— Потому что народу мало. Могу поспорить, тот корабль, на котором мы полетим, будет самым ужасным из тех, что вы видели.
— Колония так бедна? — удивился я.
— Да. Жалко людей. Добывают редкие металлы в том месте, где качают еще более ценное топливо! Все деньги уходят на этот вокзал и содержание астероидного пояса с энергином. Колонии Джейн достаются гроши.
— Мда, — хмыкнул я. — Неприятно.
— Ужасно! — добавила Ирка.
В голове тут же всплыли воспоминания о флоре и фауне колонии. Пожалуй, что совсем неприятно!
Мы дошли до монорельсовой транспортной системы станции. Я взглянул на план-схему, висевшую на стене. Оказалось, что поезд тут идет по кругу, вдоль всего периметра космического вокзала. На схеме было указано целых двенадцать остановок. Я в очередной раз почтительно хмыкнул, представив размеры Станции Девять.
Билеты покупать не требовалось. Когда подошел небольшой состав, мы заняли места внутри, и я уставился в окно. Впрочем, ничего примечательного мне увидеть не удалось. Мимо проносились кабели и стыки каких-то переборок, чаще всего еще и недостаточно освещенные, чтобы можно было разглядеть подробности.
Через десять минут мы уже садились в космолет до колонии.
Как и предрекал Смирнов, корабль оказался ужасен.
Я не имел возможности видеть эту консервную банку снаружи, но даже изнутри космолет производил шокирующее впечатление. Салон был обшарпанным, с потолка свисали сопли проводов, а в углу что-то едва слышно потрескивало — меня не оставляли мысли, что это искрят контакты. Как такой космолет будет совершать прыжок, я боялся даже представить.
Хотя, что представлять? Скоро на себе прочувствую...
Ирка наморщила носик и чихнула, когда мы садились в кресла. Кресла представляли собой не менее жалкое зрелище, нежели стены. Даже пыль с них не удосужились стряхнуть. Оглядевшись, я понял, что половину мест в салоне, скорее всего, уже никто не займет.
Сами пассажиры тоже наводили на удручающие мысли. Большинство людей были хмурыми, небритыми мужчинами в грязных темно-серых комбинезонах. По-русски никто не разговаривал.
Смирнов задумчиво смотрел в иллюминатор и никак не реагировал на обстановку. Я в очередной раз позавидовал выдержке агента.
Космолет отчалил с протяжным скрежетом. Ирка схватила меня за руку. В желудке похолодело. Я представил себе, как наше утлое суденышко разваливается на две части, а люди гроздью семян сыплются в открытый космос.
Когда станция, совершив плавный оборот, стала все быстрее уменьшаться в размерах, я позволил себе немного расслабиться. Вроде бы все шло хорошо — наш космолет все еще не взорвался, люди в салоне чувствовали себя отлично.
Через какое-то время под потолком раздался голос пилота. Он что-то произнес на английском, затем повторил на русском с довольно сильным акцентом:
— Наш космолет готовится совершить короткий прыжок через подпространство. Будьте осторожны!
Я прозевал сам момент перехода в подпространство. За иллюминаторами на несколько секунд повисла серая пелена, затем пространство вновь почернело, и вместе с легким толчком на фоне космоса проступили звезды и диск планеты Джейн.
Снова из динамиков послышалось сообщение на английском. Я терпеливо ждал перевода.
— Наш космолет успешно совершил прыжок, — возвестил пилот уже по-русски. — Через час мы сядем в космопорту "Родео" города Сент-Кросс.
Еще минут двадцать мы молча летели, постепенно приближаясь к планете.
Я задумался о своих странных способностях. Интересно, можно ли использовать умение видеть правду для перевода с одного языка на другой? Вообще странно, что мне подобная идея не пришла в голову раньше. Я ведь и в плен к рыночникам попадал, и в Забвении с Риманом и Дитрихом общался. Нужно будет попробовать сосредоточиться и постараться уловить смысл, вкладываемый людьми в слова.
Думаю должно получиться.
Вдруг невидимые динамики снова ожили. Вновь говорили на английском. Прикинув, что это отличный шанс поэкспериментировать с даром, я прикрыл глаза и мысленно постарался хоть чуть-чуть раздуть искорку своего чутья. Голова тут же отозвалась резкой болью. Но я не уменьшил усилий, и в итоге в мозгу что-то щелкнуло.
Смысл сообщения тотчас же прояснился. Получилось!
— Уважаемые пассажиры, нами только что получен сигнал от космической шлюпки. Двое человек терпят бедствие. Мы самый близкий к ним корабль, так что вынуждены замедлить движение и принять на борт этих людей. В связи с данной необходимостью посадка задержится на неопределенный срок.
В салоне послышались встревоженные голоса. Смирнов, слегка сощурившись, посмотрел в угол между потолком и стеной. Здесь, по его мнению, должен был находиться динамик. Я же откинулся в кресле и закрыл глаза. Боль отпустила, но вместо нее в теле и голове воцарилась слабость.
— Что-то не так, Юра? — тихо спросил я.
— Мне не нравится эта ситуация. Здесь явно не все чисто...
— В чем дело? — занервничала Ирка.
Я готов был разделить опасения агента. Во время повторения сообщения на русском, которое удавалось пилоту гораздо хуже, чем предыдущие заученные фразы, я попытался проанализировать ситуацию со шлюпкой с помощью своего дара. Все-таки я худо-бедно мог видеть ложь, скрывающуюся за словами. Еще не оправившись от предыдущего использования чутья, я вновь погрузил себя в кипящий котел боли. Тем не менее, мне все-таки удалось ощутить, что люди из шлюпки говорят полуправду.
— Все нормально, Ирка, — успокоил я девушку, стараясь ничем не выдать того, что еле-еле цепляюсь за реальность. Из-за сильной боли я чуть не потерял сознание.
— А почему ты такой бледный, Сережа?
— Пытался узнать, кто к нам будет пристыковываться.
— Ну и кто же? — одновременно спросили Ирка и Смирнов.
— К сожалению, так и не понял, — вздохнул я. — Может, попробуем узнать у экипажа?
— Давай, — кивнул Смирнов.
— Побудешь здесь минутку? — я взял Ирку за руку. — Мы быстро!
— Хорошо, — неуверенно согласилась девушка. — Только вы поторопитесь, пожалуйста!
Ирка недвусмысленно обвела взглядом остальных пассажиров, и я понял, что она имеет в виду. Люди, летевшие вместе с нами, были обычными работягами, которым, как известно, ничего не стоит начать приставать к девушке. Действительно, придется поторопиться!
— Сможешь идти? — спросил у меня Смирнов.
— Да, — кивнул я, поднимаясь с кресла. Голова еще побаливала, но сознание прояснилось.
— Хорошо! — внимательно посмотрел на меня агент и тоже встал.
Мы неловкими прыжками двинулись в направлении кабины. Искусственная гравитация работала еле-еле, что несколько затрудняло передвижение. Я все еще не пришел в себя, колени дрожали, и пару раз я чуть не свалился на пол даже несмотря на маленький вес.
Первым, кого мы встретили в коридоре, был корабельный инженер. Это был совсем еще молодой парень в потертой черной форме с шестерней на предплечье. Я несколько раз видел его торопящимся то в носовую, то в хвостовую часть корабля. Вполне допускаю, что в нашем космолете на протяжении пути происходили какие-то неполадки, потому как вид у инженера постоянно был какой-то нервозный.
Вот и сейчас он явно переживал и спешил в направлении кабины откуда-то с нижнего этажа.
— Постойте! — обратился к инженеру Смирнов. — Не скажете, что случилось со шлюпкой?
Парень прошмыгнул мимо нас и уже хотел было унестись прочь, но агент успел схватить его за локоть. Стальная хватка Смирнова мгновенно остановила торопливого инженера.
— В чем дело? — взвизгнул он. Парень говорил без акцента. — Не видите — я тороплюсь!
— Вы в курсе, что случилось со шлюпкой? — повторил вопрос агент. — В чем у них там проблема?
— Я не ведаю абсолютно ничего! — воскликнул инженер. — Сию же секунду отпустите меня!
— Тогда другой вопрос, — Смирнов был само спокойствие. — Почему вы так торопитесь?
— Я не в праве разглашать это! Что вы себе позволяете? Неслыханно! Я просто выполняю приказания командира!
Смирнов плюнул и собрался разжать руку, но тут на парня насел я. Я схватил инженера за грудки и, что было силы, прижал к переборке.
— Постой, дорогой, — мне в кровь брызнул адреналин. — Ну-ка, сей же миг выкладывай, что тут творится! Иначе ты не выполнишь абсолютно ничего. Уже больше никогда!
Я нарочно подражал манере инженера, только голос понизил. Как я усвоил еще в Забвении — такое сочетание вызывало у людей наибольший страх и желание подчиниться.
— Катастрофа! Я задыхаюсь от боли! — пропищал инженер.
Я встряхнул его:
— Говори!
— Аморальные ублюдки!
Снова встряска, инженер ударился затылком о пластик переборки.
— Хорошо! — парень сдался. — Что-то случилось с передатчиком. Сент-Кросс не выходит на связь! А у шлюпки видимых повреждений нет, говорят, у них проблемы с климатизатором. Не дотянут до Джейн. Корабль их взорвался, был пожар, что-то еще... Потом рванул антиграв.
— Так бы сразу, — довольно сказал я и отпустил парня. Тот тут же побежал в рубку.
Я услышал его крики:
— Вы за это ответите! Я тебя найду, проклятый недомерок!
— На себя бы посмотрел, — сплюнул я.
Инженер был выше меня всего сантиметра на три.
— Зря ты так поступил с ним, — покачал головой Смирнов. — Теперь придется объясняться с полицией. Такой человек, как этот, не простит тебе подобной выходки.
— Это будет потом, — фыркнул я, понимая, что агент и на этот раз говорит умные вещи. — Зато мы узнали то, что хотели!
— И что тебе показалось странным в этой истории? — спросил Юрий.
— Непонятна причина пожара на космолете. Непонятно, как мог взорваться антиграв. Непонятно, почему с поврежденного корабля сбежало всего два человека.
Смирнов чуть склонил голову набок:
— У нас сейчас есть всего один факт. Этот факт, к тому же, является и самым странным. Россказни людей со шлюпки могут быть какими угодно. Точно мы сейчас знаем лишь одно — нет связи с космопортом.
— И что с того? — нахмурился я.
— Подумай сам — порт недоступен, а связь со шлюпкой вполне нормальная. Какой из этого можно сделать вывод?
Теперь я понял, куда клонит Смирнов:
— Получается, что бортовые системы связи исправны!
— Вот именно. Что-то случилось с Сент-Кроссом.
Исполненные мрачных предчувствий мы пошли обратно в салон и заняли свои места.
— Ну, что там? — сразу же потянула меня за рукав Ирка.
— Толком выяснить так ничего и не удалось, — честно ответил я. — Но предчувствие у меня нехорошее...
— И что нам делать? — спросила девушка.
— Боюсь, что сейчас — ничего, — ответил ей Смирнов. — Мы не знаем точно, что случилось. Брать управление космолетом на себя — не можем. Неизвестно во что это выльется. Действовать чересчур решительно, не зная при этом обстановки, по меньшей мере, глупо.
— Это точно, — задумчиво произнес я и залез в кресло прямо с ботинками. Ирка сжала в руке мою ладонь.
Впрочем, одна идея в голове все-таки была. Я же, черт побери, могу видеть правду! Пусть будущее теперь скрыто, но настоящее и прошлое мне ведь под силу будет просмотреть!
А может, и не под силу, ответил я сам себе. Может, я просто сдохну здесь от этой проклятой боли. И этим все закончится...
Я спустил ноги на пол, вытянулся и прикрыл глаза. Попробуем, все-таки, хоть что-то выяснить!
Головная боль тут же ожила под черепной коробкой. Я старался не обращать на нее внимания, и продолжал постепенно усиливать чутье. Вскоре я ощутил слабое биение пульса шлюпки. Маленький антиграв исправно работал под титановым корпусом, кораблик скользил в пустоте, постепенно сближаясь с нашим космолетом. С техникой все там было в полном порядке. Даже с климатизатором.
А вот с людьми что-то было не так.
Я открыл глаза, схватил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина, и ошарашено моргнул:
— Те двое — больны!
— Что? — переспросил Смирнов.
— Сережа, ты опять использовал дар? — испуганно глядела на меня Ирка.
— Люди на шлюпке чем-то заражены, — проигнорировал я вопрос девушки. — Чем-то очень опасным. Им осталось жить всего пару часов, а болезнь легко может передаться нам!
