Правда, я ненавидел методы Секретного Ведомства. Если кто и виноват во всей этой заварившейся каше — то это они.
Впрочем, я тут же поймал себя на мысли, что еще не встречался с представителями Службы Безопасности Восточного Альянса и АС. Неизвестно, какие планы зреют у них в головах. Хотя цели у каждого все те же, что и тысячу лет назад — больше ресурсов, земель и власти. И все это как можно быстрее.
— До свидания, ребята! — махнул я рукой резвившимся в бассейне афалинам. Они приветливо выпрыгнули из воды в ответ.
Интересно, что хотел сказать Дитрих в переданном мне видении, когда упомянул, что дельфины помогают АС? Неужели слухи о специальных подводных войсках, собранных только из дрессированных дельфинов — это правда?
— Что с вами произошло? — поинтересовался у меня охранник, когда я вышел в коридор. — Я уже хотел было бежать за помощью...
— Да ничего страшного, — улыбнулся я. — Что-то голова сегодня кружится. Чуть сознание не потерял.
— Вы бы к врачу зашли, — посоветовал охранник, внимательно оглядывая меня. — Наверное, не ели сегодня?
— И правда, не ел! — совершенно честно ответил я.
— Вот сходите и поешьте! Оттого и в обмороки падаете, что сил нет!
— Спасибо! Непременно зайду перекусить, — поблагодарил я охранника.
— Заходите еще к нашим афалинам, — подмигнул мужчина. — Они очень оживились от вашего присутствия. Обычно куда тише себя ведут.
Я снова улыбнулся и пообещал:
— Конечно, еще приду! В следующий раз и девушку свою приведу!
— Понравилось, значит?
— Очень красивые звери, — кивнул я. — И очень дружелюбные.
— Потому и везем их на Рай. Рыбы там уже достаточно развелось за двадцать лет. А так — все польза будет. И афалинам раздолье, и людям польза.
— Это правильно, — я направился к своей каюте. — Ладно, всего вам доброго!
— До свидания!
— Где был? — спросила меня Ирка, как только я вошел.
— Навестил дельфинов, прогулялся немного по кораблю. Собрался с мыслями.
— Ты уж прости меня за вчерашнее, — девушка подобрала под себя ноги. — Я не должна от тебя ничего требовать. Я по сути тебе ведь совершенно никто. Старая знакомая, с которой ты несколько раз переспал. Какие обязательства? Ты же очень важен Марсу и ПНГК, так что ничего страшного — если надо, я подожду, пока все это закончится. А если надо — вообще уйду!
— Ирка, не надо так, — я сел на койку рядом с ней и взял ее за руки. — Ты не понимаешь, что говоришь. Я вытащил тебя из тюрьмы, не потому что был должен. Я просто хотел, чтобы ты была рядом со мной!
Девушка засмеялась, но в глазах ее стояли слезы. Я понимал, что она видит меня насквозь. Естественно, мне не удалось скрыть, что я врал.
— Хорошо, — она прижалась ко мне и положила голову на плечо, пряча слезы. — Пока оставим все как есть. Я не буду тебя мучить. Если совсем станет худо — уйду сама...
Может, сейчас и порвать с ней? Момент вполне подходящий! Всего только и надо — сказать, что не люблю ее, что минутная слабость, алкоголь и старые симпатии помутили мне рассудок, а потом Ирку арестовали, и мне ничего не оставалось делать, кроме как вытаскивать ее из заключения. В конце концов, из-за меня она ведь попала туда.
В дверь позвонились. Я чертыхнулся и встал, чтобы открыть. За дверью стоял Смирнов.
— Можно войти? — он вопросительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на вытирающую слезы Ирку.
— Ну, заходи! — развел руками я. — Что-то важное произошло?
— Нет, — покачал головой агент, после чего не спеша прошел в каюту и сел на мою койку.
Я закрыл дверь и прислонился спиной к стене:
— Просто так решил нас навестить что ли?
— Соскучился, — улыбнулся Смирнов.
Я вопросительно посмотрел на него.
— Шучу, — агент сложил руки на коленях. — Я хотел сказать вам несколько вещей. Во-первых, старайся не ходить далеко без меня, Сергей. Мы все-таки не на увеселительной прогулке находимся. Ты уходишь проведать дельфинов, а потом до меня доходят слухи, что ты там в обморок свалился!
— Извини, — я потупил глаза. — А как ты узнал?
— Да от охранника и узнал, — Смирнов взглянул на Ирку. — Ты бы хоть за ним следила! Если он мне не подчиняется, может, тебя послушает.
— Я пытаюсь, — вздохнула девушка. — Только проследишь тут за ним! А что, Сережа, ты правда в обморок упал?
— Да чего-то голова закружилась, — нахмурился я. — С кем не бывает!
— Я врач! — строго сказала Ирка. — Ты мне об этом должен был первым делом сказать!
— Извини и ты, — хмыкнул я. — Я сегодня с утра кругом виноватый...
— Мы просто за тебя переживаем! — выгнула брови девушка. — У тебя ведь совсем недавно в голове копались, удаляли какие-то чипы! Осторожнее надо быть! Как ты сейчас-то себя чувствуешь?
— Отлично! — возможно излишне бодро сказал я.
— Ну-ка немедленно приляг! — безапелляционным тоном приказала Ирка. — Юрий, встань, пожалуйста!
Смирнов поднялся, и они уложили меня на койку, прикрыв одеялом.
— У тебя голова не болит? Не знобит? Ноги как твои? — засыпала меня вопросами Ирка.
— Да прошли уже ноги давным-давно! — отмахнулся я. — Ничего не болит и не знобит. Успокойся ты! Полежу немножко — и все будет отлично!
— Смотри у меня! Тебе ведь недавно операцию на голову делали! Даром своим поменьше пользуйся. А то, как ни посмотрю — ты после этого все виски трешь. Получишь инсульт такими темпами!
— Очень страшно! — фыркнул я. — Не ты ли говорила когда-то, что курильщики и здоровые люди заканчивают жизнь одинаково — смертью?
— Не помню такого! — покачала головой Ирка.
— Неправильная у тебя, Сергей, философия, — сказал Смирнов. — Если так посмотреть — то все жизнь одинаково заканчивают! Что с того-то?
— Вот-вот! — я вытащил руку из-под одеяла и поднял вверх указательный палец. — Мы все умрем! Нас всех ждет чертова тьма!
— Если верить, что послан в этот мир лишь для того, чтобы сдохнуть, то жизнь от этого ни красивее, ни легче не станет!
— Ты, я смотрю, Юра, стал в вопросах веры разбираться! — состроил я многозначительную мину. — Я убил целый народ. Наверное, это и есть та цель, с которой меня сюда послали! Только вот незадача — цель, выходит, совсем не благая. Да и заповеди нарушает!
— Так было надо! — в очередной раз начал свою песню Смирнов. — Вера должна помогать в критических ситуациях, а не приводить в тупик. Если бы во время войны солдаты долго размышляли над заповедями, то их попросту смели бы враги. Когда за тобой стоит твой народ, то ты прав, даже когда идешь таким жестоким путем!
— Попадут ли эти солдаты в рай? — хмуро спросил я.
— Если бы эти солдаты не стали убивать врагов и отдали свою землю — точно бы отправились в ад! — сказал агент. — Помолятся, исповедаются — и будут в раю. В христианстве самая замечательная вещь — это то, что все свои грехи не кровью, а таинством покаяния смываешь. Довольно легко.
— Но ты не отрицаешь, что главную задачу я уже выполнил, а значит, спокойно могу идти на покой? — подколол агента я.
— Ты еще можешь сделать намного больше! И поверь, за свои новые подвиги тебе навряд ли придется краснеть.
— Ты о цели нашей миссии? — иносказательно спросил я, бросив быстрый взгляд на Ирку.
— Да, о ней, — не стал отрицать Смирнов.
— Ладно, закрыли тему! — вздохнул я. — А то мы так до утра будем друг над другом подшучивать да в философские дебри забираться все глубже!
— Хорошо, — пожал плечами агент. — Только беречь себя все равно необходимо. И не спорь больше по этому поводу ни со мной, ни с девушкой своей!
— Ты вроде говорил, что собираешься сказать нам еще о каких-то вещах! — напомнил я Смирнову, стараясь увести тему разговора подальше от моего здоровья.
— Да, — агент выдержал небольшую паузу. — Пришла радиограмма со Станции Девять. В последних новостях сообщается, что ЗЕФ эвакуирует все население с планеты Ника. Говорят, что планета через неделю превратиться в удушающий ад.
— Ничего себе, — удивленно приоткрыл рот я. — Там и так-то довольно жарко было. Из-за чего повышается температура?
— Цепь вулканов на экваторе планеты скоро активизируется. На планету сначала обрушатся землетрясения, потом станет разламываться кора на стыках тектонических плит, из вулканов и разломов хлынет магма. В атмосферу поднимется пепел. В общем, Нике настанет конец.
— Ужасные новости, — поджал губы я. — Там ведь столько горнодобывающих предприятий! Верфи, заводы...
— Да, — кивнул Смирнов. — Вся система встанет!
— Неприятности по одиночке не ходят, — вспомнил я старую поговорку. — На ЗЕФ за этот год свалилось немало...
— В Федерации вообще сейчас неспокойно, — согласился агент. — Скоро ее совсем залихорадит. Руснак делал правильные прогнозы.
Я промолчал. Новости испортили мне настроение. Что же теперь будет? Главные объекты ЗЕФ пребывают в плачевном состоянии. Нику вот-вот зальет потоками лавы. На Заре до сих пор не могут наладить производство топлива, да и космолетов там погибло немало — чтобы восстановить оборону в системе потребуется не меньше года или даже двух. Рай уже давно обрел независимость, уйдя из-под крыла Федерации. Марс тоже собирается отделяться. Что остается? Полушка? Но оттуда после катастрофы на атомной станции вообще не поступает никаких вестей. О пользе приобретенной у АС планеты остается только гадать. К тому же там погиб Пашка, а если вспомнить его последние письма, то становится ясно, что на Полушке, кроме проблем, тоже мало что еще можно найти...
Да и на Земле у ЗЕФ теперь проблемы. Люди бастуют, требуя правды про овров. Несколько городов и сел выжжены оружием рыночников из-за того, что американцы уничтожали находившиеся под ними базы инопланетян.
В общем, сплошные сложности.
— Может, вы чаю хотите, мальчики? — спросила Ирка.
— Лучше кофе, — сказал Смирнов.
— И мне, — улыбнулся я. — Без сахара только. Черный.
Вечером того же дня я мрачно сидел в своей каюте и не знал, чем заняться.
Ирка уже спала, а ко мне сон все не шел. Тревоги и страхи, навязчивые голоса овров так никуда и не пропали, а теперь после сегодняшнего видения и известий о грядущих бедствиях стали лишь объемнее и ярче. Чем меньше у меня было дел, тем чаще я думал о своих былых ошибках.
Что-то нужно было с этим делать.
Я попробовал занять мозг какой-нибудь творческой деятельностью. Пусть, это будет, например, стихосложение. Пашка же выдумывал стихи! Почему я не могу?
Вот возьму сейчас и придумаю что-нибудь лиричное и тонкое!
Ее тонкие пальцы были сотканы светом,
Ее стройные ноги породил океан,
Ее руки создали ледяные кометы,
Тело силой налил озорной ураган.
Только цель ее жизни понятна без споров —
Ее имя известно, ее зовут Смерть,
И она уничтожила слабеньких овров.
Скалитянам и людям предстоит умереть...
Романтичным получившееся стихотворение нельзя было назвать никак. Снова я пришел к оврам и своей миссии.
И тут меня осенило.
Чтобы что-то забыть, надо выпустить это из головы, перелить в какой-то другой сосуд. А сделать это я сейчас мог лишь одним способом.
И я решил подробно описать все то, что произошло со мной, и в итоге спровоцировало гибель целой цивилизации. Пусть история по большому счету еще не была окончена, но жизнь это и есть забавная история, что обрывается однажды на самом интересном месте.
К тому же, у меня существовали уже кое-какие разрозненные записи в разные периоды жизни. Кое-что хранилось в Интернете, защищенное паролем. Можно будет переработать и дополнить уже существующий текст.
Я положил на колени портативный терминал бортового сервисного компьютера. В Интернет зайти сейчас возможности не было — космолет шел через подпространство, и для связи с внешним миром применялась под-связь. А под-связь чересчур медленна, и послания по ней доставляются в виде радиограмм.
Поэтому я просто вызвал текстовый редактор и начал писать:
"Грузолет скользнул над верхушками сосен и завис, помигивая красными огоньками на фюзеляже.
— Новая модель, — Пашка удивленно вглядывался в летательный аппарат. — Никогда такого не видел..."
Через час в каюту постучал Смирнов. Ирка тревожно шевельнулась во сне, затем повернулась на другой бок. Перед тем, как открыть дверь, я поспешно убрал с матрицы компьютера свои сочинения. Не хватало еще, чтоб агент меня тут на смех поднял!
— Чем занимаешься, Сергей? — с порога спросил Смирнов.
— Потише, Ирка спит, — негромко попросил я. — Если что-то важное — давай к тебе в каюту зайдем!
— Хорошо, — согласился Смирнов. — Не стоит ее будить, конечно.
Мы вышли в коридор. До каюты агента пришлось пройти всего десяток шагов. Смирнов открыл дверь и жестом пригласил меня внутрь.
Агент присел на койку, я занял место напротив него.
— Что стряслось-то? — я смотрел на Юру и пытался угадать, о чем пойдет разговор. — Еще какие-то новости?
— Ничего нового, — вздохнул Смирнов. — Просто хотел рассказать про колонию Джейн и про поведение там. Ты уже читал что-то?
— Пока еще нет, — признался я. — А разве есть какие-то особенности?
— Сейчас расскажу, — агент едва заметно улыбнулся. — Я проверил каюту, подслушивающих устройств тут нет, так что можно говорить спокойно.
— А что за секреты?
— Да все те же, — улыбка Смирнова стала шире. — Ты же знаешь, наш быстрый космолет — это большая тайна для всех. Поэтому по всем документам мы проходим как родственники одного из сотрудников горнодобывающей фирмы, что трудится на Джейн. Придется спуститься туда, а потом добраться до нашего связного, с его помощью взлететь на маленьком космолете и уйти через подпространство в систему с номером 57802 по каталогу Гиппарха.
— Но там ведь, если не ошибаюсь, расстояние там несколько световых лет! Ничего себе у вас маленькие космолетики! На такие расстояния скачут!
— Размер не всегда имеет значение, — подмигнул агент. — Да и дистанция всего два световых года. Но я не об этом хотел поговорить. Главное, что нам придется жить с горняками пару суток. Соответственно, тебе надо знать, как себя вести. Да и про условия на поверхности тоже неплохо было бы кое-что усвоить.
— С чего начнем? — спросил я, приготовившись внимательно слушать Смирнова.
— Для начала про условия, — агент взял со столика терминал компьютера и с его помощью вывел на большую матрицу на стене объемную карту планеты. — Как ты видишь, планета Джейн не очень-то дружелюбный мир. Две трети поверхности занимает ядовитый океан. Материк всего один. Вот он, — Смирнов, не вставая, махнул рукой. — Если говорить о местности, то преобладают тут холмистые равнины и плоскогорья. Местами попадаются метеоритные кратеры и вот такие вот разломы коры, — агент снова указал на карту. — Большинство разломов и воронок заполнено водой, содержащей ядовитые примеси. Много рек, ручьев и озер. Не во всех из них чистая вода.
У меня отчего-то покрылась мурашками спина. Мир, в котором нам предстояло побывать, был до ужаса неуютным и странным.
— Там дышать-то можно? — спросил я.
— Воздух для дыхания пригоден. Но это единственный плюс этой планеты.
