— Жаль, очень жаль, — Энтони успокаивающе похлопал жену по руке, — мы все-таки надеялись на вашу помощь в этом вопросе...и в других тоже. Мы можем на это надеяться?
— Конечно, — с готовностью кивнула и пристроилась поудобней. Похоже, что скоро выложат свои требования, а в том, что это будут требования, я даже не сомневалась. Иначе зачем бы они пришли сюда днем, когда я дома одна?
— Госпожа Валерия, мы, как подданные Лионской короны, чрезвычайно благодарны вам за проявленную смелость и ваше выступление в суде, — пошел дальше гнуть свое Энтони, посоветовавшись взглядом с женой, — если бы не вы, то его величество никогда бы не нашел истинных подстрекателей...полагаю, что вы сделали все правильно и мы ни в коем случае не осуждаем вас ни за что. Мы знаем, что вы попали в Лионию в достаточно болезненном состоянии и здесь вам смогли помочь преодолеть ваш недуг...пусть причины его останутся в прошлом, чтобы он не возвратился, — быстро добавил он, как будто чувствовал, что я при этом подумала о настоящих причинах этого самого недуга, — мы знаем также, что Совет отказал вам в содействии возвращения...поверьте, это ерунда, не заслуживающая внимания! Мэтры в тот день были в плохом настроении, Блион до этого поругался с нашим ректором, отстаивая свои ошибки, на которые ему мягко указали, ну что же тут поделаешь, все мы подвержены перепадам настроения, хоть простые люди, хоть маги...вы не должны так бурно реагировать на их решение! Даже ваш долг мэтру Эллентайну...— он демонстративно покрутил рукой в воздухе, показывая незначительность данной проблемы, — это тоже все ерунда. Мэтр настолько богат, что ему от вашего долга нет совершенно никакого проку. Пусть это будет со стороны Совета неудачная шутка, хорошо?
— Простите? — у меня перехватило горло. Получается, что мое возвращение назад не стоило и выеденного яйца, раз отец Орвилла так запросто говорит обо всем? И Эллентайну мои деньги вовсе не нужны, а Совет просто плохо ел с утра и у кого-то болел живот, а я им мешала своей глупостью? Энтони может отправить меня домой, вот так запросто? И даже ничего за это не потребовать? Нет, что-то тут не так, в чем подвох-то, подвох-то в чем?
Скорее всего смена настроения, обретение безумной надежды вернуться и невозможности в это поверить были написаны у меня на лице столь явно, что Энтони читал все, как в книге, не отрывая пристального взгляда от меня. Вернуться домой, что может быть заманчивей, тем более сейчас, когда отношения с Орвиллом зашли в тупик, я перестала совершенно понимать его, а он не делал ни одного движения навстречу, обрезая на корню все мои потуги. Дома я буду жить, как и раньше, вот только квартира уже ушла...
Последняя мысль, скорее всего, была неправильно воспринята Арлеттой, которая расценила ее со своей, женской точки зрения.
— Валерия, простите меня за мое поведение при встрече, — ого, а как мягко стелет-то, час назад совсем по-другому разговаривала, прямо как моя мама стала, только обнять осталось да прижать-пожалеть!— я была так взволнована, что...словом, я была неправа. Но и вы поймите меня, я же мать и я желаю моему сыну только добра и счастья, это нормальное желание любой матери! Вот скажите, ваша мать жива? Она же наверняка любит вас и тоже готова ради вас на все...или нет? Ну скажите мне честно, я же не буду сейчас проверять вас на ложь, хоть я и маг, как и все у нас в семье! Ну вот, вы киваете, значит, это действительно так...и вы когда-нибудь будете матерью и точно также будете биться за своих детей, если только почувствуете, что им нужна помощь! Ради Орвилла я готова на все, поймите меня правильно, — опять запорхал платочек, приложенный к безукоризненным чертам лица, — эти мужчины...они думают только о себе, да еще о великих делах, а мы, женщины, должны их в этом поддерживать, несмотря ни на что! Бедная девочка погибла, Орвилл остался один и я вполне понимаю его стремление хоть как-то заполнить эту нишу, хоть на время забыться от всего произошедшего с ним. Не думайте, что я обвиняю вас в чем-либо, Айди свидетель, что я говорю совершенно искренне! Вы молоды, красивы...это прекрасно, я бы с удовольствием назвала вас своей дочерью, — уже тише сказала Арлетта, мило улыбнувшись, — не верите? Ах, вы же не маг, дорогая Валерия, к моему большому сожалению...— изрядно помолчав и покомкав несчастный платочек, она вздохнула и посмотрела на мужа. — Ну почему так все получается, что только я должна говорить неприятные вещи этой милой девушке? Простите меня, Валерия, скорее всего мой сын не подумал просветить вас в этом плане, вы уж извините его от всей души, но если я вам не объясню некоторые стороны нашей жизни, то вы затаите на меня злобу, а мне бы этого очень не хотелось. Вы уже знаете, что у нас есть простые люди, а есть маги, внутренняя сила которых передается по наследству. Мои родители были магами, родители Энтони тоже, Орвилл тоже маг, причем достаточно сильный, разумеется и Дайлерия была магом, пусть не из большого рода, но силы в ней было очень много. Я безумно жалею, что у них так и не было детей, тогда бы можно было закрыть глаза на некоторые условности...но увы, это невозможно, — она уже убрала платочек и ее проникновенный голос так и обволакивал меня со всех сторон, — как бы вам не было больно это слышать, но его дети от вас никогда не будут иметь никакой силы, уж таковы законы нашего мира. Возможно, вы мне не поверите, но это так и доказать это я могу, только представив вам многочисленные выписки из архивов родов. Да, бывали у нас такие случаи, но...кем становились эти дети? Нет силы, нет возможности занять соответствующее положение, пойти учиться в Академию...вы только представьте себе, что будет испытывать Орвилл спустя пять, десять лет, когда дети его знакомых и друзей начнут проявлять свои способности, а его собственные будут находиться на уровне селян по силе? Вряд ли он сможет выдержать это, род Крайденов должен будет угаснуть, как магический, а это...о-о, только не это, понимаете, только не это, лучше уж сразу...-Арлетта всхлипнула и уткнулась Энтони в плечо, а он обнял ее за плечи и что-то быстро зашептал на ухо. — Орвилл возненавидит вас за это, у него и так тяжелый характер, а если еще сюда наложится и ...я бы не хотела для себя такого завершения, клянусь здоровьем моего сына!
Воцарившееся в гостиной молчание прерывалось лишь едва слышными всхлипываниями матери Орвилла, а я сидела, переваривая услышанную новость. Ну вот и прояснилось все, что мне казалось странным в его поведении. Чтобы там еще не крутилось, эта сторона вопроса была мне очень даже ясна — дети должны быть простыми, а этого допустить нельзя ни при каком раскладе. Я не могу дать ему ничего, поэтому ничего между нами и не должно быть. Хэппи-энда не получилось, у каждого мира свои законы и оттого, что мы с Орвиллом их нарушили, они не перестали действовать. Каждый должен жить там, где ему суждено от рождения, а любовь...да какая к чертовой матери тут любовь? Это так, незначащий фактор, который со временем тихо стирается до уровня плинтуса. Дайлерию он тоже любил, да вон как оно все повернулось потом, а я...я оказалась отдушиной, попала в нужное место и в нужное время. Жаль, что так все получилось, но ненависти у меня к Орвиллу все равно не будет, только благодарность за все, что он сделал для меня.
— Значит, вы сможете отправить меня домой? — вот то, что слезы подступают, это плохо, не научилась я себя сдерживать.
— Валерия, вы...приняли это решение? — поднял голову Энтони, а Арлетта посмотрела на меня из-за его плеча круглыми глазами.
— Да, приняла.
— Валерия, девочка моя, — Арлетта вдруг заплакала и кинулась передо мной на колени, прижавшись лицом к сложенным рукам, — ты поняла меня, прости меня, пожалуйста, прошу тебя, я же мать, я только хочу, чтобы мой сын...Айди свидетель, я призываю ее, я так тебе благодарна!
— Валерия, — Энтони поклонился мне в пояс, подождал и стал поднимать плачущую жену, судорожные всхлипы которой сразу же прекратились, — спасибо вам за понимание! Признаться, когда мы шли к вам, я и не надеялся на подобный исход дела, но вы оказались выше и благородней, чем я мог предположить...я сделаю все, что от меня зависит. — Проникновенность и сочувствие были на должном уровне, хотя и несколько зашкаливали на мой взгляд...может быть, у них действительно принято так говорить? — Надеюсь, что Орвилл не узнает об этом разговоре...мы и так последнее время в натянутых отношениях и нам не хотелось бы усугублять их.
— Да, конечно, — больше разговаривать было не о чем, все точки над "и" поставлены, надо лишь ждать известия от Энтони, когда и куда мне прийти.
Реветь в подушку после визита четы Крайденов долго не получилось и не потому, что расстраиваться перестала, а просто слезы быстро кончились. Пила, наверное, мало, откуда воде-то браться изнутри? Жаль с одной стороны, что я так и не посмотрела толком чужой мир, даже путешествия из Арсворта в Делькор не увидела, вошла в портал, вышла и уже на месте. Лучше бы в карете проехалась или пешком прошлась, вот впечатлений было бы! Еще обидно, что Бернир не увидела, а ведь как здорово мужики о нем рассказывали, как их звали-то, старшего Марлон вроде, Марлон Брайт, а младшего Ферлен, его жену Мэрион...да уж теперь и не увижу, только в памяти навсегда останется карта, нарисованная ножом на поверхности стола, да горящие глаза обоих, когда я рассказывала им о петровских каналах и шлюзах. Пусть это будет им подарок от моего мира...стало жалко, что я покину Лионию, как когда-то было уже в Рифейских горах. Может, тогда и работать не стоит? На фига я буду корячиться над чертежами и портить глаза? Эти деньги мне уже не нужны, Энтони же сказал, что мой долг Лиенвиру — фигня, шутка. Хороши шутки у Совета...ишачила бы ХЗ сколько, а потом...нет, все-таки от работы я не буду отказываться, есть у меня в этом мире один должок, который с меня никто не спросит, кроме моей совести, вот его-то я и отработаю, а уж как обрадуется тетушка Ута, когда я приду к ней в гости! А еще больше будет рада, когда найдет оставленные ей деньги!
Еще издали я увидела на скамейке у ворот две знакомых фигуры, сидящих на солнышке. Колодезная улица ничуть не изменилась со времени моего пребывания на ней, все также изредка пробегали служанки, за высокими заборами квохтали куры и судачили кумушки на лавочках, провожающие меня любопытными взглядами. Ну да,у тетушки Уты я бегала в сереньком простом платьице, а сейчас оно сменилось на хоть и скромный по здешним аристократическим меркам, но все-таки очень даже приличный туалет, да еще прическа, которую каждое утро усердно делает мне Дита, добавляет солидности...
— Здравствуйте, тетушка Ута! — сердечно поприветствовала я старушку, изумленно воззрившуюся на меня со скамейки, — и вы, Зара, тоже здравствуйте?
— Ох ты, никак Рия самолично пожаловала, — въедливый тенорок Зары ничуть меня не обманул, — и где только болталась столько времени, когда мы так беспокоились о ней!
— Как я рада видеть вас обеих, — поцеловав старушек, я помахала корзинкой, в которой горкой были уложены накупленные для них лакомства, — вы даже не представляете, как хорошо, что вы тут обе сидите!
— А чего нам еще делать, — ворчливо отозвалась Зара, впрочем, ужасно довольная оказанным им на виду у всей улицы вниманием, — наши годы такие, сиди на солнышке да грей свои кости! Это вам, молодым, все неймется, бегаете почем зря...вот скажи, почему ты от Уты убежала? Опять с кавалером поди?
— Скорее от него, — утешила я чужое любопытство, — уж слишком тот кавалер плох был...ну что же вы сидите, пойдемте в дом, это я все для вас принесла!
Продемонстрированная всей улице корзинка произвела должное впечатление, Зара громко заворчала, что она вообще столько не ест, а Ута подхватила подружку и потащила ее в дом.
— Рия, как я рада видеть тебя здоровую и невредимую, — Ута уже подбросила дров в печь и большой котел весело загудел, подпрыгивая крышкой, — как Ниста прибежала ко мне да сообщила, что за тобой тот молодой человек гнался со своими друзьями, так я и места себе не находила! Уж как проклинала себя, что тебя к нему толкала, как корила...и помочь тебе ничем не могла, что с меня толку, — вздохнула он, присаживаясь за стол. — Зато вот сейчас вижу, что хорошо у тебя все, в платье богатом ходишь, волосы убраны, как у всех знатных дам...не иначе, вернулась к своему...— она вопросительно посмотрела на меня, ожидая продолжения.
— У меня все хорошо, тетушка Ута, — постаралась я ответить как можно непринужденней, — я даже на одном приеме была, видела королевскую чету, танцевали они так красиво...
Рассказ о приеме затянулся. Постаравшись развеселить старушек новостями, я с удовольствием описывала им, кто и как был одет из гостей, что стояло на столах, о чем говорили король и королева, а в довершение всего наплела с три короба, как меня наперебой приглашали танцевать весь вечер. Зара и Ута ахали, выспрашивая подробности по десятому разу, радовались за мое устройство в Делькоре и потом начали вспоминать собственную молодость, заедая ее сладкими пирожками и засахаренными фруктами. Под конец Зара заохала, что совершенно объелась и стала собираться домой, но я все равно завязала в ее передник приличный кулек гостинцев, от которого она поначалу отказывалась, а потом всплакнула и обняла меня у самых дверей.
— Ты уж прости меня, Рия, за мой язык глупый, я ведь думала, что ты больше никогда не придешь к нам, мол, помогли старухи и все, а больше и знаться не хочу с ними, — вытерла она набежавшие слезинки, — а вот оно как повернулось, и ты сама пришла к нам, не побрезговала, когда богатой стала.
— Да вы что, тетушка Зара, — погладила я старушку по плечу, — чем брезговать-то? Вашей бедностью? Я не богатой стала, просто рядом живу с богатыми, а это другое совсем. Вы на платье не смотрите, там других не носят, а про вас и вашу доброту я всегда буду помнить.
— Ну и хорошо, что ты не жадная стала, как наверх поднялась, пусть Айди поможет тебе в дальнейшем пути, — Зара крепко ухватила завязанный угол передника, — пойду пожалуй до дома, пока мои глаза еще что-то видят! Будь счастлива, Рия, да если будет возможность, заходи, мы тебе всегда рады! Да, вот еще что скажу, — она остановилась, держась за открытую калитку, — если вдруг что случится, ну, не дай Айди такому, но все-таки...так вот, знай, что ты всегда можешь придти и жить либо у меня либо у Уты. Хоть одна, хоть с ребенком, нам все равно, мы тебя примем, а уж если надо будет, то мы с Утой вдвоем в одном доме поместимся, так и знай! Ну все, заболталась я с тобой, — ворчливо закончила Зара, — до дому не дойду!
Я была просто потрясена тем, что она мне сказала...вроде совершенно чужие мне женщины, а так отнеслись по-доброму, что никакими пирожками не откупишься! Хорошо, что я деньги с собой прихватила, вот и оставлю им на жизнь.
Просидели мы с тетушкой Утой почти до темноты, попивая чай и слушая друг друга.
— А ты ведь прощаться пришла, — вдруг сказала старушка, — уезжаешь, что ли, куда? С милым своим или от милого?
— От милого, — созналась я, — к маме возвращаюсь. Не получилось у нас с ним жизни, как я не старалась, ничего не вышло. То вроде он со мной нормальный, а то хуже камня, ни слов, ни радости, ничего нет. Молчит, как будто я провинилась чем-то перед ним...не понимаю я его!
