— Чего уставилась? — прищурился один из них, — никогда не видела, как воров ловят?
— Н-нет, — я попятилась от него и натолкнулась на кого-то сзади, наступила ему на ногу, отпрыгнула от неожиданности и пошла в сторону. — Извините, я случайно...
— Конечно, случайно, — хмыкнули сзади, — кто ж специально по ногам ходит!
— Ну, взяли? — подскочил чин в форме, — да это же не он, дуболомы!
— Не я, — обрадовался мужик, — это у меня украли!
— Держать лучше надо, — рявкнул чин, — как я..ца держишь! Пшел вон!
— Эй, Хортел, бегом сюда, — окликнул его еще один чин, — сейчас мэтр Деннель будет со всеми разговаривать!
Услышав знакомое имя, я замерла, а потом бочком двинулась на выход, стараясь не идти слишком быстро. Значит, Деннель понял, что я сбежала и начинает полномасштабную охоту? Ох, ты ж мать, ерш и другие сущности, а куда мне деваться-то?
Выйдя из толпы, я вдруг чуть не подпрыгнула на месте — капелька серита на шее, это же мое спасение! Портал в Арсворт! Но радость была преждевременна — на шее болтался только шарик Дайлерии, а моей единственной надежды там не было...безуспешно поискав подвеску на мостовой, я пошла по уже знакомой мне улице, ощущая спиной любопытные взгляды.
Улица была неширока, две телеги проедут едва-едва, над головой шелестело белье, попадались местные жители и я долго примерялась, как бы спросить у кого-нибудь о доме Орвилла. Но здешний люд не походил на зажиточных людей, скорее всего, надо возвращаться в центр и начинать поиски там.
Бродила я почти до сумерек, прислушиваясь к разговорам по пути и присаживаясь по возможности рядом с людьми. Безусловно, обсуждали они многое, даже сегодняшнее происшествие у здания суда, но знакомых имен я так и не услышала. Одна пара высказала вполне здравое рассуждение, что было нападение на кого-то, кто должен был присутствовать на суде и теперь его опять отложат на неопределенный срок. Мужчина убеждал свою спутницу, что по столице будут рыскать стражники, ища пропавших или нападавших, а дама вдруг заахала и заспешила домой под предлогом проверки. Убедить ее, что сбежавшие вряд ли обоснуются в их особняке, охраняемом кучей слуг, было невозможно, мужчина только вздохнул и поперся следом за супружницей, которая уже пыхтела впереди на два шага. Хоть народу на улицах и хватало, но я никак не могла выбрать подходящую кандидатуру, чтобы спросить и не вызвать лишних подозрений. Под конец, умаявшись, я присмотрела женщину средних лет, по виду похожую на приличного вида прислугу или управляющую.
— Простите, уважаемая госпожа, — подобное обращение я уже слышала на улицах, — я ищу дом господина Крайдена, мага, не будете ли вы так любезны помочь мне немного?
— Чего, потерялась, что ли? — милая улыбка женщины сделала меня посмелее, — вот ведь люди, привезут в столицу деревенскую родню, а посмотреть за ней не могут! Пошли, покажу, мне не трудно!
Я обрадованно заспешила за женщиной, решив не обижаться на унизительное замечание — лишь бы довела, там и отблагодарить можно как-нибудь! Обещание о награде вызвало легкий смех и кивок головой. Женщина шла быстро, подол взметался то направо то налево, я то и дело глядела под ноги, чтобы не оступиться на каменной мостовой и не сразу поняла, что мы свернули куда-то в сторону, где дома уже не были такими богатыми. Это что, Орвилл здесь живет, что ли? Тем временем тетка залихватски свистнула и из ближайшей подворотни показались два мужика.
— О-о, это кого ты нам привела, новенькая, что ли? — осклабился один, показав желтые зубы спереди и черный провал в них сбоку, — откуда взяла?
— Знать надо места, — подбоченилась тетка, — я уж давно за ней наблюдала, как она по улицам бродит. Гулять, видать, отпустили, а я и приметила ее! Брать будете? Куда пошла, — хихикнула она, разом растеряв свою миловидность, — отгулялась, хватит! Теперь поработать придется, если не хочешь, чтоб личико попортили!
Впереди, из-за поворота, показались двое — мужчина и женщина и, увидев нас, остановились в нерешительности, поглядывая друг на друга. Появление нежданных свидетелей придало мне смелости, а один из мужиков отошел назад в подворотню, оглядываясь по сторонам.
— Не трогайте меня! — я с надеждой посмотрела на пару за спиной тетки и она обернулась, проследив за мной взглядом.
— Ты еще поори, да погромче! Все равно никто не вылезет, если не веришь...хочешь, я поору? Аа-а-а-а! — Завизжала она, — спасите-е-е!
Действительно, никто даже не высунулся из-за ворот и калиток, пара, на которую я так надеялась, растворилась за углом, а над головой быстро захлопнулось окошко.
— А не старовата? — усомнился второй мужик, шумно почесываясь, — Герцу бы молоденьких лучше...
— Молоденьких обучать надо, — наставительно сказала тетка, — а есть такие, что им постарше нужны...куда пошла? — рявкнула она, видя, что я потихоньку отодвигаюсь от них к стене, — ну-ка забирайте ее, да отходите хорошенько, чтоб и думать забыла обо всем!
Мужики двинулись ко мне, нагло улыбаясь и наслаждаясь собственным превосходством, а я нащупала шарик Дайлерии и сжала его в кулаке. Угрожать и просить их бесполезно, пусть эта разработка покойной магессы принесет пользу...как там Орвилл говорил, сдавить изо всех сил и щелчком бросить в сторону? Молоденьких им понадобилось...получайте!
Судя по всему, тетка первая поняла, что здесь что-то не так, потому что глаза у нее стали, как блюдца и она повалилась на землю, завывая, как побитая собака, но остановить ничего было уже нельзя и по всей троице запрыгали веселые голубые искорки, от которых они извивались, как от укусов ядовитых змей до тех пор, пока не рухнули на разогретую солнцем мостовую. Проверять, живы они или нет, я уже не стала и пошла быстрым шагом подальше от этого места.
Уже вечерело, я едва тащила ноги по улице, которая привела меня к окраине города и здесь была даже не замощена камнем. Заборы были по-прежнему высокими, но дома уменьшились по высоте и не превышали двух этажей против четырех-пяти в центре. У калиток кое-где были даже крошечные палисадники и стояли неизменные лавочки...все, сил больше нет, пусть хоть убьют, но я посижу немного! Колодец бы еще найти, а то пить охота...
— Ты кто ж такая будешь, что на моей лавочке сидишь? — пожилая женщина потрясла меня за плечо. — Другого места не нашла, что ли?
— Простите, — я протерла глаза, выйдя из сна, — если нельзя тут сидеть, то я уйду.
С трудом встав на ноги, я двинулась дальше по улице, конец которой терялся в темноте. Куда теперь идти, даже не представляю...
— Эй, тебя как зовут? — женщина стояла у лавочки, опираясь на нее руками. — Откуда ты пришла? Платье у тебя дорогое, сама тоже на прислугу не похожа...случилось чего?
— Н-нет, ничего, все нормально, — меня передернуло от ночного холода и это не ускользнуло от женщины.
— А куда ты пошла сейчас? Там улица упирается в стену...ну-ка, пошли со мной, — она порылась в корзинке и достала большой ключ, — пошли, пошли, я воду поставлю, попьешь горячего отвара...как тебя все же зовут?
— Рия, — говорить имя целиком не хотелось, а так тоже понятно, что обращаются ко мне.
— Ну проходи, Рия, — мы прошли через маленький чистый дворик, спустились на пару ступеней и попали в большую кухню, где посередине стоял стол с двумя лавками, а всю стену напротив занимала плита. Над ней были подвешены кастрюли, сковородки, ковшики и прочая кухонная утварь, а на самой плите красовался небольшой пузатый котел, откуда женщина зачерпнула большой кружкой.
— На, пей, Рия, — она приглашающе поставила посудину на стол и сама села рядом. — Меня Утой зовут, Ута Брит. Тебя выгнал муж из дома?
— Нет, — отвар приятно прогревал все внутри, расслаблял и глаза стали закрываться сами собой, — у меня нет мужа.
— Родители? — стала сама с собой рассуждать Ута. — Нет, родители никогда не выгонят на улицу собственную дочь, что бы ни произошло. Вот моя подруга всегда говорила, что дочка будет ей опорой в старости, будет кому воды подать в постель. Это сын уйдет и будет жить своим домом, а дочь всегда сможет помочь матери, потому и родила одна, без мужа. Как уж ее поносили все, даже словами не сказать, а теперь те, кто осуждали ее, прячут глаза, потому что Айни выросла такая умница да красавица, что одно загляденье! И муж у нее хороший, никогда не попрекал ее, что приданого мало, а уж саму Стефу уважает не хуже, чем собственную мать...
Под говорок Уты я задремала прямо на лавке и очнулась, когда она потянула меня за собой в маленькую комнату рядом с кухней.
— Ложись-ка тут, Рия, — рядом легло толстое одеяло, я едва сумела раздеться и провалилась в сон.
— Ну, и кто она такая? — приглушенный старушечий тенорок прозвучал совсем рядом.
— Рией зовут, — ответил второй голос и я вспомнила, что его хозяйку зовут Утой. — Не знаю, кто она, не сказала.
— Не зна-а-аю, — протянул тенорок, — а когда будешь знать? Когда украдет чего да сбежит?
— А чего у меня красть-то? — явная насмешка в голосе прозвучала контрастом с чистой, но бедной обстановкой. — Да ты на платье ее посмотри, оно ведь не из дерюги сшито, да туфли дорогие тоже...нет, не похожа она на воровку!
— А на кого похожа? — тенорок не унимался, — откуда она взялась тут?
— Да я от тебя возвращалась, вижу — спит на моей лавочке у калитки, я только спросила, кто она да откуда, а она сразу извиняться начала и пошла туда, в тупик.
— В тупик, говоришь, значит, не из Делькора точно. Или недавно приехала сюда, что скорее всего.
— Молодая...может, от мужа сбежала?
— От мужа не сбегают, Ута, у мужа ты все же хозяйка, а не побирушка бездомная, — наставительно заключил тенорок. — В ее годы уже с детьми нянчатся, а кто своих детей бросит добровольно! Нет, не похоже на это. Да и если сбежит такая, то к родителям вернется, чтобы старший в роду с ее мужем все дела обсудил и на всеобщий позор не выносил ничего. Не-ет, тут что-то другое, Ута, помяни мое слово! А может, она с полюбовником сюда приехала, а? Вот это похоже на правду, — тенорок оживился и начал строить гипотезы, смакуя подробности, — если ей не разрешили в храм идти, то вполне могла сбежать с мужчиной, тогда понятно, почему в Делькор приехали — здесь затеряться куда как проще, чем на окраинах! И жили наверняка тишком да молчком, она дома сидела все время, боялась, что ее найдут и домой вернут, потому и города не знает!
— И сбежала от полюбовника? — Ута недоверчиво слушала свою собеседницу, — чтобы вот так одной бродить по городу?
— Не сбежала, а он ее выгнал, вот! — тенорок еще больше оживился и продолжал, — поскольку он ей не муж, то и страху у него перед ее родственниками нет, а тут другую встретил, а эту побоку пустил! Потому она и сидела тут одна, к родителям не пойдешь, потому как позору не оберешься, к полюбовнику тоже нет дороги, одно остается...
— Да ты что такое говоришь, — ахнула Ута, — как ты подумать могла только!
— Всякое бывает, не она первая, не она последняя, — печально закончил тенорок. — Ты одна живешь, Герта с мужем редко к тебе приезжает, так что можешь вполне и приютить Рию у себя. Мы не молодеем, Ута, а в благодарность за угол она поможет тебе.
— Да не прислуга она ничуть, — засовестилась моя хозяйка, — видать, в богатом доме жила...
— Ну а теперь поживет в бедном, раз думать не научилась! Ну не ты же ей прислуживать будешь? Ничего, научится и огонь разводить и за водой ходить...зато ты не одна будешь, хоть стакан воды подаст, коли заболит чего! И не думай даже, а то я тебя знаю...хочешь, сама разбужу и обскажу все?
— Не надо, я сама с ней поговорю, — твердо заявила Ута, — может, она сейчас вообще оденется и уйдет восвояси?
— Ну а коли уйдет, то туда ей и дорога, плакать не будем! — тенорок торжествующе закончил свои выводы и даже раздался хлопок ладони по столу. — Пошли-ка попьем твоего отварчику, да посидим на лавочке, погреем старые кости!
Ута оказалась вполне нормальной женщиной, по воле судьбы оставшейся в одиночестве после отъезда дочери с мужем и зарабатывающей себе на жизнь, где придется. Она бралась чинить старые вещи, собирала лекарственные травы и продавала их на рынке, держала во дворе кур и кроликов, которых очень любила и страшно расстраивалась, когда приходило время кого-то резать. В этом я ее поддерживала и была очень рада, что она не возлагает на меня эту жуткую обязанность.
— Твое платье слишком дорогое и бросается в глаза всем в округе, — Ута любовно погладила ткань, придирчиво рассмотрев швы изнутри, — в таких платьях не будешь носить воду или рвать траву для кроллей, его надо одевать только по большим праздникам! Давай я дам тебе другое, попроще, — она вскинула на меня прозрачные голубые глаза, ища одобрения и я согласилась с ее доводами, — и на ноги тоже дам другую обувь, а эту уберу. На каблуках неудобно будет...
— Конечно, — светло-серое простенькое платье с круглым вырезом было неказисто, но Ута быстро прихватила прямо на мне лишнее и улыбнулась, довольная своей работой. — И без каблуков тут удобней будет ходить, спасибо.
— Ты хоть и не хочешь ничего говорить о себе, но мы с Зарой уже догадались, что с тобой произошло, — Ута шла рядом со мной по улице, раскланиваясь по пути со всеми встречными, — раз уж тебя твой полюбовник выгнал, то нечего тебе одной болтаться да неприятностей искать, поживи у меня, заодно и поможешь по хозяйству. Девушка ты сильная, здоровая, мне польза будет, а тебе пристанище, пока что-нибудь Айди в твоей жизни не изменит. Искать тебя старший в роду не будет?
— Вряд ли, — я пожала плечами, прикидывая про себя, как тут у них все устроено, — они слишком далеко отсюда.
— Ну смотри, мне-то не жалко, лишь бы потом скандала не вышло. Смотри, вот тут у нас колодец, — деловито стала вводить она меня в тонкости здешней жизни, — если поутру брать воду, то она будет всегда чистая, а вечером не бери, одну грязь принесешь, даже стирать такой водой нельзя. Ведро не бросай вниз, а спускай аккуратно, а то у нас соседка госпожа Фрина сразу начинает скандалить, что быстро ведра гнутся от этого. Но если ты пораньше приходить будешь, то и вообще ее не увидишь, зато и день спокойно пройдет. Сейчас я покажу тебе, где ты будешь рвать траву для кроллей, это тоже надо делать поутру, когда она свежая. Выйдешь за ворота и пойдешь налево вдоль дороги, там лужайки хорошие, за домами. Далеко не уходи, чтоб чужие не обидели, нарвешь мешок и возвращайся сразу, гулять там нечего, в городе спокойней.
Мы прошлись с Утой по всей улице, повернули через узкий проход влево и, описав круг, вернулись домой с другой стороны. Полагаю, что это было своеобразное представление меня здешним жителям, обсуждать которое они поспешили за свои трехметровые заборы.
Работать и жить в Делькоре было даже забавно — принести воды с утра, растопить плиту, заварить кашу, почистить клетки с кроликами и выпустить кур, сбегать за травой либо за городские ворота, либо в конец улицы, где вдоль канавы были вполне приличные заросли. Утром Ута уходила на рынок, если накапливала десяток-другой яиц или шла по соседям, разнося оставленную ей работу по починке одежды. Носили тут все простенькое, без вывертов, и чинить надо было прорехи в швах либо подолы. Ута показала мне, как можно быстро подшивать или штопать вещи и я частенько пристраивалась на солнышке во дворе с халтуркой, за которую ей платили натурой. После же того, как я вспомнила то, что умела делать дома, у нее резко возросло число заказчиков и почти вся работа перешла в мои руки. По вечерам Ута и Зара ходили друг к другу в гости, обсуждая разные новости и сплетни, поэтому через вечер я находилась в доме одна, закрывшись на все засовы. Постепенно страх пропадал, воспоминания о том, что меня хотели убить прямо у здания суда стирались и на тихой улице под названием Колодезная ничего не менялось. Два раза я ходила с Утой на рынок, рассматривая здешние продукты, но она почти ничего не покупала, поэтому для меня эти вылазки были своего рода экскурсией. Один раз, когда она ушла с Зарой к какой-то их общей подруге, я отпросилась пойти погулять по городу в надежде найти дом Орвилла. Только уже отойдя достаточно далеко, я сообразила, что надо было одеть мое платье и туфли, в которых я была последний раз, потому что в таких серых простеньких нарядах здесь ходили только служанки, которых отгоняли от домов богато разодетые слуги. Расспрашивать в сером платье о местонахождении дома Крайдена было глупо, я походила по улицам, шарахаясь от богатых экипажей и лошадей, а потом вернулась на свою Колодезную улицу, размышляя, что делать дальше. Так прошло почти две недели и я покрылась загаром еще больше, поскольку все время бегала за ворота и даже умудрялась там окунуться в небольшом ручье, сплошь заросшем высоченной осокой.
