— Не помни-ишь? Вот так жила и не помнишь, где жила и с кем? — окинув презрительным взглядом мое коричневое бесформенное платье, Нита отвернулась в сторону. — Наверняка за городской стеной была, — пояснила она Крате, — там много кто толчется, только не всем разрешено в городе селиться. Побродяжки тоже кричат, что живут в столице, а на деле ютятся в жалких хибарах за второй излучиной. Вот я в самом Делькоре жила, даже королевский дворец видела и не раз, — гордо заявила она, — а уж сколько я ходила по главной площади да по рынку, каждый камешек там знаю! И здание Совета знаю, моя мать туда ходила, с закрытыми глазами дойду хоть днем хоть ночью!
— А сюда за что попала? — не то, чтобы мне было очень интересно расспрашивать ее, но вдруг получится поддержать разговор да наладить дружеские отношения.
— Сюда, — вскинулась было Нита, — сюда и просто так попадают, если хочешь знать! Если бы не тетка, которая на наш дом позарилась, я бы тут не сидела...вот вернусь в Делькор, покажу ей еще, чтобы до смерти икалось! Такая гадина оказалась, я и подумать не могла, что собственного дома лишусь! — В словах девушки слышалась нешуточная злость, нарастающая с каждым следующим словом, видно эта тема была для нее постоянным источником ненависти. — Мать у меня как умерла, так отец и позвал Илину, младшую сестру матери, к нам в дом, чтобы та за хозяйством следила. Приехала она, вся такая тихая да скромная, как мышка, только и слышали от нее "чего хотите" да "как будет угодно", все сама делала, чтобы слуг не нанимать, от жадности аж высохла, кожа да кости остались. Вокруг отца увивалась постоянно, разве что в рот ему не смотрела, как будто он ей нужен был! И отец, дурак старый, все это за чистую монету принимал, как будто она лично о нем заботилась, а обо мне да сестре и думать забыл, как раньше. Придет, спросит только, не голодные ли мы, а на все остальное ему наплевать стало, Илине в рот смотрит да слушает, что она ему на ухо шепчет...у-у, змея поганая! Вот и нашептала она, что он нас слишком балует, мол, дома ничего не делаем, а служанкам деньги платим зазря. Подумаешь, три девчонки бегают по дому, много они денег-то требуют? Вот отец с ее подачи и согласился, что нам достаточно только матушки Христы чтоб она готовила, а все остальное мы с Вестой можем и сами делать. Сестрица моя дурочка малолетняя, за ласковое слово согласна была и в старом тряпье ходить и той же Христе помогать, как Илина ее по голове погладит да похвалит, так и мать родную забыла, дрянь такая, — зафыркала Нита, вспоминая свои горести, — но со мной этот номер у нее не прошел! Илина не раз ко мне подлизывалась, особенно при отце, все хотела, чтобы он верил ей больше, чем мне, но я ей сразу от ворот поворот дала и на место служанки не пошла. Раз она решила наши деньги так экономить, пусть сама и занимается всей работой по дому, а я пальцем не пошевелю ради ее блага. Потом еще лучше придумала, мол, надо от нас с Вестой избавиться да обеих выгнать из дома, чтобы все ей одной досталось. Чего удивляешься, ну не выгнать совсем, а женихов нам подыскать с сестрой, а отец и вовсе стал под ее дудку плясать во всем, на нас как на пустое место смотрел. Ну эта змея и постаралась, так постаралась, чтоб ей до смерти икалось! Веста только головой кивала, когда на смотрины к ней приехали, хоть бы возразила что, дурища такая, пусть теперь плачется в чужом доме! — девушка от избытка чувств даже топнула ногой, вспоминая прошедшее. — А я отказалась выходить, обругала Илину и велела уйти из моей комнаты, сказала, что ее выбора мне не надо. Та еще одного жениха мне нашла, я снова их всех прогнала, так она мне подкинула в комнату деньги и украшения матери, а потом обвинила в воровстве! Мерзкая дрянь, гадина, приживалка, — снова взвилась Нита, срываясь на фальцет, — и отец ей во всем поверил, а не мне! Вот они и спровадили меня сюда, чтобы я у них под ногами не болталась да жить не мешала. Ну ничего, отольется Илине все это, помяни Нейди мое слово, хоть она и выздоровела, да я еще вернусь в Делькор и не одна, а с мужем, который заставит их хорошенько раскошелиться! Не веришь, что так дело было? Вон, Крату тоже пытались в храм отправить, да убежала она, а жених осерчал и упек ее сюда, даром, что сам из стражников!
— Это верно, — Крата явно не испытывала никаких неудобств от своего положения, злости в ее голосе не было и она даже заболтала ногами на лавочке, — Мерт в страже служил, только он выпить любит и старый уже, а нас у отца с матерью было девять сестер, вот они и пытались всех пристроить, как могли. Отец сына хотел, да не вышло ничего, вот он и обозлился на мать, будто она во всем виноватая. А с Мертом они с юности дружили, потому и меня захотел ему отдать, мол, дом у него свой есть, а меня он был согласен и без приданого взять. Только я не захотела, у него же живот на локоть вперед торчит! — расхохоталась девушка. — И сын молодой, а тоже пузатый, как бочонок! Поговорила я с матерью, собрала кое-какие вещички да утекла к тетке в деревню, подальше от них. Обиделся Мерт, крепко обиделся, вот они втроем за мной и приехали, он с сыном да отец, а я испугалась, что силой в храм потащат и выскочила из кухни с ножом в руке. Клен, сын Мерта в дверь зашел, а я в окно прыгнула и прямо на Мерта попала. Кровищи было, ужас, но он больше от злости орал, чем от боли, он же стражник, а тут его глупая девчонка ножом ударила и он даже увернуться не успел! Отец как не упрашивал Мерта, тот ни за что не согласился на мировую все спустить, даже денег не захотел брать. Записали мне бродяжничество и один нож, обещали все страхи этой жизни да сюда и отправили...а я и рада этому! Так бы дома жила с этим стариком, терпела бы его побои, как первая жена, а что потом со мной стало бы — только Айди знает. Здесь мне куда как лучше, хоть и работы много.
— А остальные за что сюда попали? Тоже по наговорам? — допускать, что все здесь белые и пушистые, было бы глупо, наверняка тут лихой люд имеется в неограниченном количестве!
— Ну да, по наговорам, — теперь в голосе Ниты слышалось явное удовлетворение от возможности вывалить что-то плохое про других, — Тора за убийство сюда попала, Элта за грабеж и за то, что трактирщика ранила, Берина в веселом доме жила и убила одного гостя...это они сейчас такие правильные стали, слова им сказать нельзя поперек, а сами забыли, почему здесь оказались. Вот еще будут жизни учить, каждую есть чем ткнуть в нос, чтобы они меньше командовали! Ты-то сюда за что попала?
— Не помню, — я пожала плечами, — били по голове, все воспоминания улетели.
— Нашла, чем прикрываться, — вздернулась Нита, — все равно на твоей бирке все написано, даже если говорить не хочешь! Через портал вас провели с ними, а назад без них ходу нет.
Оп-па, а вот с этого места поподробней, пока что про бирки, которые у нас забрал маг, никакого разговора не было и я была совершенно уверена, что их единственное назначение — для опознания личности. Получается, что это своего рода ключ на выход?
— Можно подумать, что отсюда только через порталы уходят, — сказано было для затравки как бы в пространство, — ногами-то оно дольше, но все равно можно и пешком...или как?
— Пе-ешком? — девицы замолчали, уставившись на меня. Глупость, что ли, какую сморозила? — Как ты отсюда пешком-то пойдешь, еды тебе никто с собой не даст, оружия тоже, а что ты можешь по дороге встретить, так только Нейди знает, — Крата была более рассудительна, перечисляя грядущие заморочки, — к тому же на бирке не будет отметки об окончании срока, значит, как поймают еще раз, так еще дальше ушлют. Сколько тебе срок-то дали?
Повинилась, что и этого не знаю, но это их уже не удивило.
Несмотря на все отрицательные отзывы девушек о Торе и острое желание Ниты тыкать в прошедшие события всем окружающим, они не ушли со двора до тех пор, пока вся стирка не была закончена. Пошипели, поплевались, но ослушаться приказа не посмели. Это уже навевало хорошие мысли о поддерживаемой в крепости дисциплине и четком распределении обязанностей между всеми проживающими здесь, поскольку без твердой руки держать в повиновении этот контингент просто невозможно.
Таскание воды и сама стирка с непривычки так придавили меня, что к вечеру я без сил плюхнулась на скамейку в то время, как Нита с Кратой весело щебетали о предстоящем вечере. Судя по всему, Крата собиралась на свидание и обсуждение этого важного события ничуть не повлияло на скорость их стирки, убыстряя неприятный процесс.
— Чего, непривычно? — Крата заканчивала развешивать стираные вещи и позволила себе проявить некоторое сочувствие. — Ничего, привыкнешь, все тут по очереди крутятся, если только не попросишься специально одной стиркой заниматься.
— А чем еще, кроме этого? — от усталости было тяжело даже шевелить языком, к тому же ботинки натерли ноги и хотелось только лечь. — На кухню идти?
— Эк, куда замахнулась, — Нита села на соседнюю лавку, — на кухню не всех берут, и не думай даже! Вы тут новенькие...
— Значит, нам достанется самая тяжелая работа, — завершила я за ней недоконченную фразу, — так что еще здесь по нашу душу?
— За дровами могут отправить, — Крата присела рядом, умылась и стала переплетать косу. — Туда тоже никто не хочет ехать, а без дров на кухне ничего не сготовишь. Я бы лучше прачкой осталась, тут хоть можно водой умыться в любое время, а собирать хворост по жаре или рубить ветки топором...нет уж, я больше на такое не способна! Два раза посылали, чуть не умерла на обратном пути. Да, едут обычно втроем, — стала пояснять она, видя, что я никак не реагирую на ее рассказ, — кто-нибудь из солдат постарше и две девушки. Повозку надо привезти полную, чем больше привезешь, тем лучше. Раньше было хорошо, собирали хворост недалеко от крепости, а сейчас все выбрали, ехать надо куда дальше, — она вздохнула и отбросила косу назад, — туда-то будешь сидеть, а обратно только пешком, если повозка полная, то места в ней уже нет и лошади тяжело тащить. Ну, и подтолкнуть надо, если что...
— Можешь еще попасть на прочистку каналов в Алтек, — внесла свою ложку дегтя Нита, а в том, что это была именно ложка дегтя, я и не сомневалась. — Там райсу сажают, для нее вода нужна, по давнему уговору мы прочищаем им каналы и помогаем на поле, а за это получаем мешки с райсой. В самой Лионии райсу мало, кто ест, а здесь это основная пища для нас, так что готовься. Крата, пошли, — дернула она подругу за рукав, — нам еще надо переодеться успеть!
— Рия, а ты чего сидишь? — девушки уже собрались уходить, а у меня все не было сил двинуться с места и даже отвечать на вопрос Краты. — На ужин опоздаешь, голодная останешься!
— На ужин? Здесь еще и кормят? -прозвучало откровенно издевательски, понимаю, девушки переглянулись, но решили просветить на этот важный предмет.
— Конечно, кормят, раз мы здесь находимся. Учти, еду дают два раза в день, не поешь, никто ничего тебе не принесет. Утром надо делать это побыстрее, иначе может не хватить, а вечером можно и не торопиться да и после ужина есть время посидеть, поболтать, на других посмотреть, — Нита хихикнула, одернув платье, и в ее голосе проскочили кокетливые интонации, — послушать, чего говорят. Где зал, знаешь? А, ну даже если не знаешь, то сама быстро найдешь...Крата, ну пошли же, пока еще время есть.
Будь моя воля, я бы так и осталась сидеть на скамейке, а еще лучше — лежать на ней, чтобы никто не трогал и не подходил, но голод все-таки ощутимо давал о себе знать, пусть даже там будут давать одну райсу. Если я точно помню,то это какие-то желтоватые зерна, которые очень быстро варятся, немного слипаясь при этом. Ничего, есть можно, тем более, что ничего другого в обозримом будущем не предвидится. Пойду-ка я на ужин, только вот ноги да лицо сполосну. Эх, искупаться бы...
Даже если бы я не знала, где находится этот самый зал, где всех тут централизованно кормят, то все равно бы догадалась по сдержанному гулу и спешащим в эту сторону людям. Ноги я сбила преизрядно, но другой обувки у меня все равно нет, так что придется терпеть. Ну и где тут кормят? Ух ты...
Зал со сводчатым потолком был забит почти до отказа и гудел, как разозленный улей. Огромное по местным меркам помещение было занято двумя длиннющими столами, за которыми сидели все вперемешку, и мужчины и женщины и даже дети. Хотя нет, дети как раз не сидели, большинство их носилось, как сумасшедшие между столами, гоняясь друг за другом с криками и визгом, отчего звуки буквально концентрировались над головами сидящих. Детей было непозволительно много даже для такого большого зала...или они бегали с такой скоростью, что буквально рябили в глазах? Трудно сказать, сколько всего было народу, по моим прикидкам взрослое население Скаггарда подтягивалось к шестидесяти-семидесяти, из которых примерно треть были женщины и девушки.
Постояв у дверей, я так и не увидела никого из нашей четверки, но зато уяснила, где и как получают еду. Хорошо, что зашла именно через эту дверь, она оказалась ближе всего к раздаточному проему и не надо идти мимо всех столов, привлекая к себе лишнее внимание! Зайди я в ту дверь, что виднеется в противоположном углу, этого было бы не избежать. Успеется еще пообщаться, мне тут жить и жить...
— О, ты из новеньких? — доброжелательность распаренной поварихи несколько смутила, но врученная миска с разновидностью каши и кусок хлеба заставили желудок прямо взвыть от радости, что о нем наконец вспомнили. Повариха немного подумала и подсыпала еще еды. — Не опаздывай, особенно по утрам, а то уйдешь голодная! На столе возьмешь отвар, — сунула она мне глиняную кружку, — его можно пить, сколько угодно, лишь бы до отхожего места добежала во-время!
— Спасибо, — миска была горячая и держать ее надо было двумя руками, чтобы не потерять хлеб.
Пробираясь по стенке вдоль спин, я пыталась найти свободное место на длинной лавке, но для этого надо было либо раздвинутьсидевших за столом, либо присесть с краю. Спины, не стесняясь, занимали столько места, сколько могли отгородить расставленные локти и при этом раскладе вряд ли кто захочет ужиматься! Народ что-то бурно обсуждал, стучал ложками, орал друг другу и через стол, хохотал и толкался...где бы присесть так, чтобы не получить ненароком этим самым локтем? Ну неужели краешек скамьи свободен, мне как раз хватит места там пристроиться, пока соседи даже не пытаются занять освободившееся место!
Каша проваливалась в желудок так быстро, что я не успела и опомниться, как миска была идеально чистой, а саднящая пустота внутри медленно стала заполняться...можно немного посидеть, рассматривая обстановку и людей, попить отвар и валить спать.
— Чего рассматриваешь? Отвар ищешь? — седоусый дядечка сбоку потянул задубевшей лапищей мою кружку, — давай-давай, не отберу! Чего вцепилась-то, сейчас черпанем тебе полную, пей от души! Эй, Лигар, — кружка поехала по рукам в сторону дымящегося отвара, — еще одну черпни! Что-то я тебя не помню, — голос прозвучал почти над головой, — ты не из новеньких, часом?
— Из новеньких, — сосед на первый взгляд не вызывал никаких опасений и я благодарно кивнула ему, получив назад свою полную посудину. Как вкусно-то, травы здесь не хуже чая!
