— А ты не боишься, что и верхние чины уже могли что-то выкинуть? Что если нас сейчас отправят не к тебе на родину, а в гораздо более далекое место? — спросил я.
— Я сейчас говорил о тех, кто не знает всей правды. В целом же, конечно, первая цель Управляющего — жизнь человечества, а только вторая — свобода Марса. Поэтому, они будут помогать нам налаживать отношения с Изначальными. Отмежевание от ЗЕФ — удачно подвернувшаяся дополнительная возможность при решении основной проблемы...
Я неуверенно кивнул и бросил взгляд в иллюминатор. Космолет уже был на орбите. Над горизонтом висел кривой серп Фобоса. У экватора желтел фронт пылевой бури. Звезды слабо помаргивали в угольных провалах пустоты, теряя свою яркость на фоне шара Красной планеты.
Отсюда Марс еще виделся большим и могучим, но я знал, что как только мы отдалимся на достаточное расстояние — планета снова превратится в крохотную искорку, станет одной из миллиона других. Ничем не лучше и не хуже. Просто очередной мир, где оставил свой след ненасытный человек. Кусочек Экспансии. Толика фальшивого величия.
Наверное, все эти освоения и прорывы технологий выглядят для Изначальных просто мышиной возней. Интересно, почему они медлят? Почему до сих пор не размазали человечество одним точным ударом?
Если все-таки мне предстоит добраться до этой древней расы, я непременно спрошу у них обо всем. Только вот удостоят ли меня ответом?
— Почему ты раньше не сказал мне об Ирке? — нахмурился я. — Ты ведь знал обо всем еще утром, да?
— Ты и сам прекрасно знаешь почему, — отмахнулся Смирнов. — Ты со своим вздорным характером мог бросить все и кинуться на выручку. А мне надо, чтобы мы оказались на лунах Сатурна как можно быстрее.
— Как будто это вопрос жизни и смерти! — меня в очередной раз расстроила прагматичность майора.
— А то ты не знаешь! — вздохнул Смирнов. — Пойми — на первом месте должно быть дело, а на втором уже все остальное. Личные привязанности никогда не доводят до добра!
— Друг! — с горечью произнес я. — Какой ж ты мне друг, а? Ты же точно такой же эксплуататор! Превратили меня в уродливую куклу, и все не можете наиграться?
— Остынь! — велел Смирнов. — Я прекрасно понимаю, что тебе стыдно перед девушкой, но операция важнее!
— Стыдно? Она теперь будет копать тоннели, камни будет таскать на себе. Ты хоть думаешь вообще, о чем говоришь? Взяли и обрекли человека на смерть!
— Да, — согласился майор. — Так и есть. Ты был со мной в космопорту, видел своими глазами, сколько народа мы там перекалечили. Почему же это мы не остановились и не помогли никому, а?
— Мы ведь важнее! — процитировал я Смирнова. — Кто мне это говорил потом?
— Так и есть, — кивнул агент. — Ты не человек, Сергей. Не потому, что не принадлежишь к этому виду биологически, а потому что сейчас находишься в такой ситуации, когда от тебя зависит очень многое. Прежде всего, ты орудие! И не себе ты принадлежишь сейчас, а человечеству!
— Меня так долго уверяли в том, что я орудие, что я и сам почти в это поверил, — я плотно сжал зубы. — А если я больше не могу быть предметом? Что я вообще могу сделать с Изначальными? Как ты это себе представляешь?
— Узнаешь!
— Если я должен что-то узнать, то меня кто-то будет учить и вводить в курс дела? — усмехнулся я. — Так если этот кто-то такой крутой — отправляйте его на переговоры! При чем здесь я? Что я просил что ли, чтоб за меня люди умирали? Или я их специально авиеткой по полу размазывал?
— Поверь, только на тебя вся надежда!
Я отвернулся. Опять все висит на мне. Когда же это кончится?
Смирнов, увидев, что вспышка гнева сменилась у меня подавленностью, больше не стал ничего говорить — сделал вид, что увлекся просмотром новостей на матрице, вмонтированной в стену салона.
А я погрузился в раздумья.
Правильно ли я поступаю? Не совершаю ли сейчас очередную ошибку, о которой буду потом сожалеть? Если я настолько важен для ПНГК и Марса, то почему не надавить на эту педаль? Почему не использовать свою значимость для того, чтобы спасти Ирку? В крайнем случае, обменяю на нее те сумасшедшие деньги, что предложили мне за выполнение задания.
"Ты еще хотел встретиться с Рией, хотел отомстить тем, кто спалил родной поселок, хотел выяснить, что произошло с Пашкой, и что случилось с Дитрихом: доплыл он все-таки или нет", — противно пропищал внутренний голос.
Я поморщился. Надо держать обещания! Как я смогу видеть правду, если постоянно пытаюсь обмануть самого себя?
Значит, надо действовать. Да, мы улетели с Марса и теперь должны как можно быстрее добраться до Титана. Но как только прибудем в ПНГК, я заставлю их освободить Ирку и привезти ко мне.
Космолет уже готов был совершить переход в подпространство. Я кожей ощущал могучие силы, что пришли в движение в глубинах корабля, словно перекатывающиеся мышцы под шкурой хищника. И вот-вот тугая пружина энергий распрямится — произойдет прыжок.
Нематериальная проекция отделится от материальной, а сам космолет провалится в подпространство. Но через несколько секунд мы уже выйдем обратно и снова соберем свои отражения в единое целое, только значительно дальше.
— Держитесь, червячки! — раздался в салоне голос пилота. — Входим в подпространство.
И мгновение спустя мы прыгнули.
Не последовало ни толчков, ни каких-либо других внешних признаков того, что корабль выпал из привычного космоса. Лишь в иллюминаторах разлилась серая муть.
Я досчитал до пяти, и пилот оповестил нас:
— Выходим из подпространства!
На этот раз чуть-чуть тряхнуло. Космос за иллюминатором налился чернотой, угольки звезд заняли привычные места.
Я вздохнул. Все-таки, что ни говори — всего третий раз в подпространстве, еще не могу привыкнуть к этим мгновенным перемещениям, ожидаю от оборудования подвохов, как уже однажды было на космолете "Спектр".
Наш корабль развернулся, ложась на новый курс, и я обомлел — в иллюминаторе показался диск Сатурна, опоясанный безумно красивым кольцом.
— Ну как? Не обгадились? — спросил пилот по внутренней связи. — Держим курс на Титан. До него — миллион сто тысяч километров пути. Посадка через пятьдесят минут.
— Да он издевается! — нахмурился я. — Что у этого пилота за счеты с землянами?
Смирнов не ответил.
Пытаясь унять раздражение, я попробовал представить то огромное пространство, что еще нужно пройти космолету. Но мозг отказывался рисовать перед мысленным взором такие расстояния. Представлялись два шарика — один с кольцом, второй поменьше и желтого цвета, а между ними — настырная мошка. Наш корабль.
— Простите, — виноватым голосом прервал мои мысли пилот. — Похоже, что впереди три объекта...
— Похоже? — переспросил Смирнов, зажав кнопку вызова. — Что значит "похоже"?
— Впереди три объекта, — поправился пилот. — Идут на сближение. У меня нехорошее предчувствие.
— Председатель? — взглянул я на Смирнова.
— Скорее всего, — кивнул агент, потом бросил пилоту, вновь вдавив кнопку внутренней связи: — Надо уклониться от этих космолетов и войти в зону орудий ПНГК.
— Но я не знаю, где эта зона! — воскликнул пилот.
— Уходим, не сближаясь с космолетами, — повторил Смирнов. — Постарайся выдержать дугу с направлением на Титан. Затем я скажу, что делать!
— Хорошо! — принял решение пилот.
Приглушенный свет в салоне потускнел еще сильнее. Чувства подсказывали, что причина этого в нехватке энергии. Все ресурсы ушли в антиграв, где сейчас рвалось на части пространство, заставляя наш космолет разгоняться.
— Мы заложили нехилую дугу! — хмыкнул я, прикинув в уме скорость, расстояния и маневры космолета.
— Ко всему прочему мы летим на весьма нехилом космолете, — едва заметно улыбнулся Смирнов.
Выходит, зря я переживал, что у Дознавателя такой древний и потертый корабль. Все потертости оказались в итоге всего лишь искусной маскировкой.
— Нас нагоняют, — мрачно сказал на это пилот. — Что будем делать?
— Сколько до Титана?
— Порядочно удалились — два миллиона километров. Оборудование на пределе...
— Надо подойти ближе!
— Хорошо.
Наш космолет развернулся. Яркий огонек Титана сместился почти в самый центр матрицы, кусок кольца Сатурна показался у края. Также на матрице высветились три красных окружности. Это пилот решил подсветить нам вражеские космолеты. Впрочем, может и не вражеские — кто его знает?
Гонка продолжилась. Настырная троица по-прежнему не отставала, стараясь встать между нами и Титаном, оттеснить нас от столицы ПНГК подальше в космос.
— Вот-вот вылетят предохранители, — пожаловался пилот. — Не обойти! Навязывают бой!
— Сколько до Титана? — уже в который раз за последние минуты спросил Смирнов.
— Семьсот тысяч километров.
— Достаточно. Сбрасывай скорость, попробуй связаться с космопортом Столицы, запроси помощь.
— Уже пробую. Обещали переключить на правительственный канал, когда узнали о важности миссии. Жду.
— Хорошо. Наши ребята долго тянуть не будут.
— А что с космолетами-то делать? Они ведь начнут стрелять!
— Что ты как маленький? Вы ведь на секретном задании, неужели никаких инструкций нет?
— В критической ситуации, если на борту нет Дознавателя, нам следует уничтожить космолет, — хмуро ответил пилот. — Критическая ли сейчас ситуация? Я без напарника сегодня, посоветоваться не с кем...
— Есть тут оружие? — спросил я.
В голову вкралось нехорошее подозрение. Может ли быть эта встреча подстроена не Председателем, а марсианами? Пожалуй, нет. Слишком витиеватая выходит цепочка. Незачем столько накручивать, чтобы просто убить нас.
— Из оружия — только излучатели и гравистрелы, — ответил пилот. — Стандартный набор.
— Что-то хреново личный транспорт Дознавателя снаряжают! — заметил я.
— Космолет рассчитан обеспечивать высокую скорость, а не звездные войны! — пилот даже обиделся.
— Будем воевать тем, что есть, — твердо сказал Смирнов. — Нам помогут. Больше маневрируем, меньше стреляем. Должны выдержать...
Космолеты противника между тем приближались. Они рассредоточились и слегка сбросили скорость, но все равно, чтобы толком спланировать какие-то оборонительные действия, у нас не оставалось времени.
— Войдут в зону прицельного огня через минуту, — мрачно прокомментировал пилот передвижения красных окружностей.
— Даем залп из гравистрелов по центральному, потом уходим по дуге в сторону, — дал свои указания Смирнов.
Так и сделали. Когда корабли подошли на достаточное расстояние, пилот выстрелил в космолет с номером "два" и сразу же вывел из-под огня наш корабль.
— Зацепил! — радостно воскликнул пилот. Нам на матрице не было видно, попал он или нет.
Звездная сфера на экране сделала три оборота — наш космолет закрутился, выполняя хитрый маневр.
— Дальше действуй по обстоятельствам! — сказал Смирнов пилоту, зажав кнопку связи.
— Придерживаюсь принятой стратегии! — ответил нам рулевой.
Следующие пятнадцать минут прошли в таком вот петлянии посреди пустоты. Как только нас нагоняли — мы разворачивались и делали залп из гравистрелов, потом снова бежали. Наш космолет, как и просил Смирнов, держался поблизости от Титана. Ответные волны из гравистрелов несколько раз скользили по обшивке. Пару раз тряхнуло достаточно сильно.
— Выслали помощь! — наконец оповестил нас пилот.
— Держись! — подбодрил его я.
В следующую минуту мне довелось впервые лицезреть мощь ПНГК. Пожалуй, тогда я и понял, насколько далеко вперед по сравнению с ЗЕФ и АС ушло Государство Космоса. Разница в технологиях оказалась разительной.
С огромной скоростью от Титана по направлению к нам неслись два кораблика. Пилот для удобства пометил их зелеными кружками. Почти подойдя к вражеским космолетам на расстояние прицельного ведения огня, зеленые кружки вильнули в сторону, потом вверх и затем резко замедлились. Корабли врага развернулись к ним — внеземельщики уже находились в зоне досягаемости орудий. Последовала череда коротких вспышек.
Сначала я не понял, кто и по кому стрелял, но мгновение спустя все стало ясно. Красные окружности исчезли с матрицы. Врага больше не было.
— Что это за оружие? — удивленно повернулся я к Смирнову. — Никогда не видел ничего подобного...
— Боевые аннигиляторы, — ответил майор.
— Как это работает? Почему у нас ничего похожего нет?
— Сам до конца не знаю принцип их действия. Антиматерия, какие-то распылители...
— Но как вам удалось?..
— Создать такое оружие у вас под носом? — закончил за меня Смирнов. — Очень просто — у нас нет запрета на технологии.
— А как же Управление Развития Техники? — удивился я.
Смирнов широко улыбнулся:
— Это же ПНГК — Независимое Государство Космоса. Какое Управление? Зачем нам подписывать какие-то декларации?
— Я всегда думал, что Управлению подчиняются все государства. Иначе, какой смысл его создавать?
— В ЗЕФ этим смыслом всегда являлись овры. Именно они запрещали людям развиваться. А вообще-то, ты еще много чего не знаешь об окружающем мире, Сергей, — хлопнул меня по плечу Юра. — Впереди еще так много страниц, которые надо перевернуть, прежде чем ты доберешься до сути вещей.
— Да ты поэт! — хмыкнул я.
Смирнов пожал плечами. Дверь в салон открылась, и вошел пилот.
— Пройдите в рубку, ребята! — жестом позвал он нас за собой.
Мы пошли за подобревшим корабельным рулевым и вскоре оказались перед массивной приборной панелью и многочисленными матрицами. В отличие от рубки "Спектра", на этом небольшом космолете отсутствовал зал и раздельные пульты управления. Здесь все было весьма компактно: два кресла с широкими подлокотниками да приборы со шкалами, датчиками и экранами...
— Меня зовут Виталий, — пилот энергично пожал нам со Смирновым руки и запрыгнул в кресло. — Спасибо за помощь! Я даже паниковать начал по началу! Как здорово, что все так удачно разрешилось!
— Да уж, — вздохнул я с улыбкой. — Нам это тоже очень и очень приятно.
— Извините за холодный прием, — опустил глаза Виталий. — Решил, что из-за вас главный космолет Дознавателя взорвали. Я там напарника своего потерял. Да и жена у меня сбежала на Землю полгода назад. Прихватила кое-какое имущество. И сына. Так что ничего не могу с собой поделать. Не люблю землян...
— Понимаю, — кивнул я, отмечая про себя, что наша догадка оказалась верна. — Мы не сердимся.
— Космолет с бортовыми номерами "РМ-23-793"! Это патрульные катера ПНГК, — раздалось из динамиков.
— Говорит космолет "РМ-23-793"! — возбужденно ответил на вызов Виталий. — Слышу вас хорошо. Спасибо, ребята!
— Отлично, "РМ-23-793", — голос не выражал никаких эмоций. — Следуйте за нами.
Пилот бросил на нас недоумевающий взгляд:
— Какие официальные!
— У нас все такие, — обозначил улыбку Смирнов. — Профессионалы.
Посадка прошла без осложнений.
В последний миг перед касанием поверхности космолет замер. В воздух поднялась пыль, успел дважды мигнуть огонек на здании космопорта, и лишь затем последовала легкая встряска.
