— Рия, я нашла, у кого есть такие сапоги. Ему они не нужны, а тебе подойдут. Они военного образца...ты знаешь, что это такое?
Еще бы не знать, я же грамотная, книги читала и инетом пользовалась...там, дома, так что этим ты меня не удивишь!
— Знаю, Айна, это сапоги, сшитые без различия на правую и левую ноги. У кого они тут завалялись?
— Рия, ты прости, я действительно хотела тебе помочь, — вдруг зачастила Айна, — клянусь, я всех спрашивала, я же не думала, что так получится...я сама хотела их забрать, но он не дал...я просила, сказала, что для тебя, что у тебя башмаки тяжелые...а он сказал, чтобы ты сама пришла, раз тебе так надо...
— Айна, короче, к кому я должна подойти? У кого есть те сапоги, которые мне по ноге?
— Рия, — виноватость в голосе девушки зазвенела оборванной струной, — я просила Лиона забрать их, но он не согласился отдать их ему...он сказал...я хотела...
— Айна! — я повысила голос, — кто, говори!
— Герлет...— едва слышно выдохнула девушка.
— Не причитай, — просить милостыню не хотелось, но сапоги были насущной необходимостью и надо было поступиться принципами, — попрошу, не переломлюсь. Куда идти-то?
Шлепая по коридору босыми пятками, я пыталась представить себе план будущего разговора, но все заготовки рушились на корню. Как вести разговор и чем пытаться воздействовать на местного бандюгана, если в руках нет ни одной монетки, а вдобавок еще и не обладаешь сногсшибательной внешностью? Униженно просить? Не могу, язык не повернется. Давить на совесть? Это понятие отсутствует у здешних в принципе. Торговаться? На что, ничего не могу пообещать...ну, будь, что будет, за спрос не бьют.
— Лион, будь любезен, позови Герлета, мне надо с ним поговорить. Я буду ждать его у выхода во двор, внизу.
Походив под навесом для успокоения, я уверилась для себя в одном — бить не будут, а самое страшное, что меня ждет, это перспектива остаться со старыми башмаками и насмешками со стороны местного уголовного элемента, поскольку силовыми методами здешние проблемы не решались.
— Рия, — мужской силуэт подпер косяк двери, — ты позвала меня и я пришел. О чем будет разговор?
— Мне сказали, что у тебя есть подходящие мне по размеру сапоги. Какова их цена?
— Я не лавочник, чтобы продавать принадлежащие мне вещи, — послышалась насмешка в голосе, — но можно обменять их на то, что есть у тебя. Ты согласна на это?
— Смотря что будет являться предметом обмена. Это можно обсудить.
— У женщины всегда найдется, что предложить мужчине, я с удовольствием выслушаю тебя и твои возможности, — за разговором Герлет незаметно переместился ко мне поближе и я заметила его рядом в самый последний момент. — Я согласен.
— На что? Я еще не озвучила...
— Это уже неважно, я же сказал, что согласен. Куда мы пойдем?
Наглость в голосе Герлета чуть не взорвала меня, он что, думает, что за старые сапоги я готова на все?
— Герлет, вы не поняли меня, — я сделала ударение на местоимении, заморозив голос до абсолютного нуля, — я пришла говорить о возможности приобретения для себя сапог, а не расплате собой за это. Сделка не состоялась, счастливо оставаться.
Усмехнувшись про себя...ну вот, очередной абориген сел в ловушку...я пошла по коридору, скрежеща зубами от обиды и одновременно испытывая облегчение — поддаваться на ихние уловки я не намерена, обойдусь и без сапог, раз не повезло!
— Стой! Рия, мы еще не закончили разговор!
— Вы может быть и не закончили, а мне уже все ясно, — бросила я через плечо, на всякий случай прибавляя шагу, — можете оставить сапоги себе!
— Стоять!
Меня притиснули к стенке так, что еще немного и на поверхности останутся только размазанные остатки...да и в коридоре никого нет, а над ухом только и чувствуется чужое дыхание и полная невозможность вырваться из жестких рук.
— Я не разрешал тебе уходить.
— Я не подчиняюсь вам в Скаггарде.
— Я заставлю тебя научиться выполнять приказы.
— Нет. Бальор и Отеро, больше никто не имеет права приказывать мне здесь.
— Кроме них есть и другие, кому дано это право.
— Мне об этом ничего не говорили, — ощутив некоторую слабину в захвате, я резко присела, намереваясь уйти в сторону из-под руки, но Герлет опередил меня и от его толчка я упала на пол. Вскочить не получилось, придавив правую руку коленом, он прижал меня за плечи к полу, наклонившись слишком низко для для разговора.
— Теперь я могу продолжить? Я приказал остановиться, но ты не послушалась, это твоя вина...я не услышал ответа.
— Я ответила, что сделка не состоялась. Платить собой я не буду в любом случае.
— Кроме тела у тебя есть еще губы...— резкость переросла в расслабленную издёвку, — пожалуй, я соглашусь на замену.
— Нет. — От мысли о том, что надо от меня озабоченному мужику, прошиб холодный пот по спине, одно только предположение о том, что вот такой...немытый, воняющий потом и нечищеными зубами...да меня вывернет наизнанку, если я только попытаюсь представить его рядом с собой...не говоря уже обо всем остальном! — Мне от тебя ничего не надо, никаких сапог...да лучше я умру от голода, чем протяну в твою сторону руку с просьбой о помощи, запомни!
— Гордая? — почему-то он перестал нависать надо мной, нагоняя безумный страх только уже тем, что мы одни в коридоре и, случись чего, ни одна зараза не вылезет из своей щели мне на помощь. — Хочешь без ног остаться?
Герлет поднялся с колен и я облегченно вздохнула, что почему-то гроза миновала, а дальнейшие разборки откладываются на неопределенное время. Учту на будущее и постараюсь не попадаться ему да и никому другому в темном пустынном коридоре! Руку вот только прижал так, что она чуть не онемела, как бы подняться да свалить отсюда побыстрее, уж больно сцена непривлекательная — я тут на полу сижу, а он стоит напротив, как будто пытается что-то рассмотреть в этой полутьме...
Рывок за руку был для меня полной неожиданностью, и когда это он успел так быстро подвинуться да наклониться, я же не спала с открытыми глазами! Успела только свободной рукой упереться Герлету в грудь, чтобы не притиснул еще раз — оценить силу своего собеседника я уже успела, как и количество будущих синяков от его рук во всех местах. На задушевные объятия это походило мало, скорее — на проверку боеспособности противника и возможностей сопротивления... ну да, какой из меня ему противник, тот парень-то отбиться не смог, что обо мне говорить!
— Значит, покупать сапоги ты у меня не хочешь, — при этих словах я попыталась дернуться в одну сторону, потом в другую, но мужик цепко ухватил меня второй рукой за плечо и пресек все попытки свалить от него подальше, — хоть они и нужны тебе позарез. И не так много я от тебя попросил...девочки из веселого дома так себя не ведут, оставшись с мужчиной наедине. Ты шарахаешься от нас, как будто все солдаты смертельно больны и ты боишься до них дотронуться, даже за столом никогда не садишься рядом. Ты презираешь всех живущих в Скаггарде?
— Это к делу не относится, — потерпев очередную неудачу в попытке освободиться, я отвела взгляд в сторону и задрала подбородок повыше. Рассматривать выражение лица в полутьме было делом заведомо провальным да и ненужным, помочь это мне все равно не сможет, ну надоест же ему когда-нибудь держать меня? Когда не надо, обитатели крепости попадались на каждом шагу, а здесь как повымерли все, ни одной живой души поблизости не шатается! Если хоть кто-то покажется в обозримом пространстве, Герлет наверняка отпустит меня — здешние не привыкли к подобным зрелищам и все вопросы выяснялись без лишних глаз и ушей...ну где же хоть один человек, не спать же завалились сразу после ужина...
— Предпочитаешь умереть с голоду, но не протягивать руку за помощью, — плечо сжали как клещами, — ходишь со сбитыми до крови ногами, но продолжаешь гордо задирать нос перед всеми. Скоро твоя очередь ехать за хворостом, как ты собираешься делать это босиком? Никто не будет делать это за тебя, а без сапог ты не сделаешь в лесу и шага. Хотел бы я знать, что ты сейчас думаешь по этому поводу?
Рассуждения бандюгана застали меня врасплох. Что такое местный лес плюс жара я представляла себе очень хорошо, но заставить себя согласиться на его условия...нет, скорее отсохнет язык, чем я попрошу его о чем-нибудь, лучше попробую размочить башмаки или разрезать ножом проклятые складки, где-то еще у меня оставались куски тряпок, которые можно сшить.
— Мои мысли тебя не касаются, как и ноги. Как я буду ходить в лесу, это тоже мое дело, — хватка ослабла и я воспользовалась моментом, чтобы отодвинуться подальше. — Я могу считать наш разговор законченным? — И добавила быстренько, чтобы не слышать больше никаких вопросов и комментариев, — благодарю за общение, счастливо оставаться!
Бежать...нет, идти быстрым шагом, по крайней мере не будет видно со спины, что я едва сдерживаюсь, чтобы не припустить как можно быстрее, но никаких шагов сзади не было слышно. Уф, можно успокоиться и повысить бдительность, а еще лучше — меньше бегать по крепости в одиночку, нарываясь на нежелательные встречи!
— Рия, завтра с утра едешь в лес. С тобой поедет Трина, из солдат — Девис. Едете сразу после еды, так что вниз спускайся уже одетой.
Приказ Торы прозвучал, как удар обухом по голове. Нет, я была готова, что когда-то подойдет и моя очередь, но одно дело, когда сам просишься отправить тебя, а другое — когда существует нерешенная проблема и неизвестно, что при этом делать. Сообщив мне эту безрадостную новость, Тора подождала отклика, пожала плечами и принялась обсуждать с Элтой поведение Ивара, который отбивался от рук и боялся только тяжелой отцовской руки. Мальчишка крутился рядом, пытаясь послушать, что ему грозит в дальнейшем за непослушание, то и дело лез под руки и даже не побежал играть с другими ребятами, пронесшимися веселой стайкой между столами.
— Что еще одевать-то? — критика в адрес харузских вещей на мне была недолгой -слишком часто, как выяснилось, жители Скаггарда ходили в Алтек и особого шока при виде загорелой девушки в штанах и скиле не испытывали, насмотревшись на местных уроженок. Отличие одежды было лишь в цвете — харузы предпочитали пестро раскрашенные ткани, выглядевшие издалека даже аляповато, а я шила из того, что дали на халяву, куска полотна грязновато-зеленого цвета. Не иначе, предыдущие хозяйки отказались от этой ткани именно по этой причине, а какой нормальной женщине понравится платье из такого?
— А, ну тебе и думать не надо, в чем ехать, — ободряюще улыбнулась Элта, поправляя темно-синее платье на высокой груди, — это другим надо одевать что-нибудь попроще да потемнее, чтоб потом меньше вздыхать, если подол порвется. Ну вот, опять расставлять надо, — огорчилась она, пытаясь уложить складки широкой юбки, — сколько я еще в нем проходить могу?
— Я посмотрю тебе что-нибудь из своего, — Тора погладила подругу по плечу, — не порти его, ладно? Тебе так идет этот цвет, а ничего подобного ты здесь не найдешь, если просто испортишь постоянными расшивками. Сколько ходить осталось?
— Три месяца, — вздохнула Элта. — Хоть это и второй, а все равно боюсь, как в первый раз. — Тина родилась такой маленькой, до сих пор она меньше своих сверстниц, душа болит, глядя на нее, а что будет с этим? — она выразительно погладила себя по животу. — Эта жара...мне все тяжелее и тяжелее ходить, а лежать еще хуже.
— Не стони, здесь многие рожали и сами живы и дети...Ларен-то кого хочет, сына, дочку?
— Да сына конечно, кого еще хотят наши мужья?
— Глупые они, — Тора помахала рукой кому-то в зале, — какая разница, сын или дочь? Это же наши дети и мы любим их одинаково, что девочек, что мальчиков. Иди отдыхай, Элта, в лес тебе больше ходить не надо, да и стирку можешь подкинуть кому-нибудь помоложе. Рия, ты последнее время ходишь только босиком? — поглядела она под скамью. — Хочешь во всем походить на харузов? В лес так не пойдешь, это они с детства к нему привычные, а ты и шагу без башмаков не сделаешь, или ноги поранишь или собьешь так, что обратно не дойдешь. Загорела ты, как харузка, но все равно не похожа, волосы светлее да и кос таких нет, как у них.
— Мне только их одежда нравится, а все остальное не для меня.
— Ну смотри, а то мы уже решили, что ты хочешь остаться в Алтеке после срока и кто-то из них берет тебя в свой род...да что ты так уставилась на меня? — Тора рассмеялась и встала из-за стола, хлопнув мне ладонью по плечу, — пошутила я, не бойся!
Ну и шуточки...перспектива остаться навек в этом жарком и пыльном углу Лионии одобрения не вызывала. Еще чего, если мне в местной одежде удобней ходить, так сразу надо оставлять здесь жить до скончания века? Но смех смехом, а вот с башмаками действительно беда, завтра надо собрать всю силу воли, чтобы не охать и не стонать. Кстати, так и не спросила, а как здесь происходит этот процесс, собирают сухие палки или топоры выдают и пилы?
Оставшуюся часть вечера я убила на то,чтобы хоть как-то сделать старые башмаки более носибельными, имея под рукой лишь нож и воду. Заскорузлая кожа никак не желала выпрямляться, сколько бы я не соскребала ее ножом на складках, она продолжала впиваться в ноги, оставляя болезненные вдавлины и под конец я совсем пала духом, злобно рассматривая произведение неизвестного мастера. Когда-то они были весьма неплохи — толстая подошва и кожа верха наверняка спасали ноги своих хозяев от дорожных неприятностей, но ...столько не живут, а к башмакам это относится так же, как ко всему остальному! Повздыхав от осознания предстоящих неприятностей с ногами, я подхватила свою несчастную обувку подмышку и потащилась от колодца, где воевала с ней, к себе в комнату.
Перты, как и предсказывала нам Геда, в комнате не было, как не было ее мешка с вещами и вообще ее угол уже пустовал. Поглядев на спящих девиц, я завалилась спать, старась поменьше думать о предстоящем походе.
Крытая повозка дожидалась нас во дворе, как только мы вышли из общего зала и я обошла вокруг, ожидая моих попутчиков на этот день.
— Ты Рия? — плотный мужик в темной рубахе, загорелый, как и все, кинул в повозку небольшой мешок, в котором что-то тяжело звякнуло. — Чего стоишь да еще и босиком, сейчас еще одна девчонка подойдет, тогда поедем. Да садись под крышу, успеешь еще находиться по жаре, а еще лучше — ложись, пока внутри свободно.
— Долго нам ехать? — по совету Девиса я легла под тент, вытянувшись на жидком слое соломы и потыкала пальцем в мешок. — Что там?
— Да топоры для вас, что поменьше, — охотно пояснил мужик, — мне побольше положен. Ехать? — переспросил он, задумавшись, — раньше, конечно, и близко можно было насобирать дерева, но плохо по склонам лазать, устаешь быстро. Я лучше подальше отъеду, чтоб не скакать лишний раз вверх-вниз. Есть одно место, там ураган прошел да смел много сучьев сверху, вот туда и махнем. До вечера целую повозку нарубим, если лениться не будете...ну, где эта...как ее...Трина, что ли? Опять трещит за столом до последнего, а что возвращаться придется затемно, это ее не беспокоит! Три-ина! — заорал он так, что мохнатые лошадки стали испуганно коситься на возницу, дергая ушами. — Вот дрянь какая, я еще и кричать ее должен, — возмутился Девис, — сейчас как дерну отсюда, пусть следом бежит!
