Повозка дернулась и тихонько покатилась по неровным камням двора в сторону выхода, отчего лежать на соломе стало неудобно. Подскакивая на жестких досках, я пристроилась в углу, сгребя под себя все, что лежало на дне телеги. Ничего себе, порядочки, если эта самая Трина наплюет на все, получается, что я одна буду рубить дрова за нас двоих? Нет, я так не согласна!
— Ну раз не согласная, ищи сама ее, — недовольно отозвался дядька и остановил повозку. — Может, она еще в зале сидит, так поори ее, пусть шевелится побыстрее!
Луженой глоткой я не обладала, но делать было нечего и я пошла в зал, откуда уже выкатывались последние сидельцы, подгоняемые либо рявканьем старших по званию, либо насущными нуждами.
— Рия, вы что, еще не уехали? — из дверного проема показалась Тора, — чего до сих пор болтаетесь во дворе? Девис подошел...а Трина? Нет?
— Да здесь я, — крепко сбитая темноволосая девушка появилась сбоку, как по мановению волшебной палочки, — уже давно готова, пошли. Все равно целый день хворост собирать, до самой темноты, вот и надо было что-нибудь с собой взять, хоть хлеба кусок да кувшин с водой. Держи, я тут целых два ухватила, а то еще неизвестно, попадется ли нам хоть один ручей по дороге.
И чего это я ворчала на нее, когда надо было и самой позаботиться о воде...да тот же Девис мог подсказать, не первый раз ездит за топливом, это я пока ничего не знаю, что тут положено делать, а лекции читать о выживании здесь никто не намерен, все шишки набиваешь сама.
— Пришли наконец, — мужик даже не обернулся, — ставьте, что там притащили да поехали, пока Верна не поднялась высоко.
Трина влезла в повозку и стала пристраивать кувшины между досками, отмахиваясь от соломенной пыли, летавшей внутри во все стороны, когда она поворачивалась и взмахивала широким подолом. Не скажу, что ходить в таком наряде по лесу есть гут, но они так привыкли одеваться и не сменят длинные подолы даже за все сокровища мира...
— За дровами едете? -на лицо упала чья-то тень и я привычно отвернула голову в сторону, чтобы посмотреть, кто подошел. — А ты все-таки решила ехать босиком?
— У меня башмаки с собой, — камни двора еще не разогрелись до положения духовки и на них можно было стоять босыми ногами без особого ущерба для себя, — приеду и одену.
— Ты уверена, что они так и дожидаются тебя? — насмешка в голосе Герлета показалась подозрительной и я сунулась в повозку, придерживая второй рукой узелок с хлебом.
Трина уже пристроилась на кучке соломы, придерживая спиной кувшины у стенки и нетерпеливо заерзала, устраиваясь поудобней. Где же эти башмаки, я сама ставила их вот здесь, у задней стенки...повозка-то пустая, спрятать их некуда, разве что кто-то пожелал поиздеваться, ожидая упрашиваний и уговоров?
— Ну, мы поедем когда-нибудь или нет? — Девис обернулся и с интересом уставился на происходящее за его спиной, — скоро вы все там соберетесь?
— Да подожди ты, — отмахнулся Герлет, — мы вот тут с Рией решаем вопрос, будет она у меня покупать сапоги или нет, а ты мешаешь. Ну, надумала?
— А что просишь-то за них? — Трина тоже заинтересовалась и вытянула шею, чтобы получше видеть, — может, у нее и платить тебе нечем?
— Недорого прошу, Трина, всего один поцелуй за два сапога, а она почему-то третий день решиться не может, — скорбным голосом отозвался Герлет и рядом захохотали солдаты, незаметно подошедшие сзади.
Стало обидно до слез, это он сейчас все обращает в шутку, поставив меня в безвыходное положение, а ведь тогда, три дня назад, речь шла о другом и тут не было никакой ошибки, тогда он напирал, как танк, и обещал совершенно другое...и башмаки мои унес, чтобы уж точно оставить за собой флаг победителя! Может, если я вдоль дороги буду ходить, то как-нибудь все обойдется? Все стоят и ждут финала потрясающего спектакля, как на глазах у здешних обитателей прижимают к ногтю тех, кто посмел что-то возразить здешнему пахану...может быть, Анвер и не был уж так сильно виноват?
— Поехали, Девис, — я закинула узелок в повозку и стала примериваться, как побыстрее туда забраться. — Чего уставился, — едва сдерживая злость, стала я торопить солдата, — сказала же, поехали, нам еще до темноты собирать ветки!
Сзади загудели, выражая свое мужицкое мнение и, судя по количеству голосов количество участников там неуклонно росло.
— Кто говорил, что женщины имеют хоть и небольшой, но ум? Больше спорить не будете? — слова били в спину, но возражать у меня попросту не хватило духу. Уехать бы поскорее, а там будь, что будет, как-нибудь вытерплю до вечера! — Но я еще раз докажу, что был прав...это касается тебя, Лион, — Герлет повысил голос, — запоминай на будущее! Если Рия не хочет покупать у меня то, без чего она сегодня не может обойтись, упирая только на исконно женское упрямство и недалекость, то я решил...— пахан выдержал паузу, в течение которой гул постепенно смолкал, а я стала забираться через борт в повозку, — я решил эти сапоги ей подарить. Пусть носит задаром!
Рука сзади сильно подтолкнула меня...хорошо, что держалась за край, а то улетела бы на голые доски носом вперед и пересчитывала бы новые синяки еще неделю и рядом со мной плюхнулись те самые сапоги, превратившиеся за последнее время в яблоко раздора. Повозка дернулась и запрыгала по камням, а сзади раздался восторженный гул, свист и топанье ногами. Отказать в уме местному бандюгану я не могла просто из привычки давать по возможности непредвзятую оценку происходящему. Он весьма ловко вывернулся из сложившейся ситуации, не только повысив свой авторитет в глазах окружающих, но и выставив меня полной дурой перед всеми. Поняв, что я не возьму у него ничего из рук, разыграл целый спектакль, импровизируя на ходу, а хуже всего было окончание, потому что получить здесь что-то задаром означало совершенно противоположное — озвучить некоторую зависимость, о которой можно с удовольствием напоминать в любое время дня и ночи. Притча о том, как один путник в пустыне помог вылезти из колодца другому путнику, а потом проел ему все мозги своими напоминаниями о совершенном благодеянии, всплыла сама собой, даже местность подходила под описание! Окончание притчи было убийственным — второй не выдержал такого прессинга и предпочел вернуться в колодец, чтобы не быть должным.
— Чего, и вправду поцеловать его попросил за сапоги? — повелась на представленную версию Трина, ухватив за голенище неожиданный подарок, — а хорошо сделаны, для леса самое то будет! Ну и поцеловала бы, не переломилась, раз уж так дело встало! За такие сапоги и не только поцеловать можно, — оценила она подношение, — это не наши на тонкой подошве, тут ни один камушек не почувствуешь, хоть целый день ходи. И откуда у него такие? Не иначе, с торговцев взял, что проходили через Скаггард последний раз...для мужчины они маловаты, для мальчика годятся или вот тебе подошли. Ты примерь, раз уж подарили, без обуви долго не проходишь, это харузы привыкли босиком ходить, а нам такое непривычно...ой, да тут и тряпки лежат, вот повезло тебе!
— Дай-ка сюда, — дернула я к себе содержимое сапога, — хорошо хоть мои вернули, чтоб ноги не сбила...ох ты ж мать, ерш...
Тряпки в сапоге были совершенно другими, нежели заткнутые в старые башмаки!
Трясясь по дороге, вьющейся между подножиями залитых ярким солнцем гор, я то дремала, привалившись к борту, то слушала ленивые переговоры Трины и Девиса, прикидывая про себя, сколько надо еще ехать, а самое главное — сколько надо еще потратить времени, чтобы набить эту самую повозку ветками и прочим горючим материалом. По краям дороги было выбрано все, что можно и за сучьями и высохшими стволами надо было лезть вверх по склону...пожалуй, прав был Девис, который предпочел более долгий путь, здесь мы больше потратим сил, чем соберем топлива! Но любая дорога когда-нибудь кончается, и повозка остановилась наконец на известном только вознице месте, лошади всхрапнули и мужчина повел их в сторону большой тени, падающей со стороны огромных камней, оставив наше средство передвижения сиротливо стоять на краю небольшой поляны.
— Ну что, девушки, — оглядев свое воинство, Девис выдал нам по небольшому топору, — пошли вперед, я тут ближе к дороге порублю, что покрупнее, а вы себе по силам выбирайте. Чем толще, тем лучше, лишь наверх не надо лазать, а то ноги переломаете. Идите по распадку, здесь дерева надолго хватит.
Дорога убегала еще дальше вверх, огибая гору справа, сам распадок, в который нас послал Девис, лег пониже, но ходить по нему было удобно — трава невысокая, камней под ноги попадалось мало и риск навернуться на них сводился почти к нулю. Что радовало еще, так это количество сломанных веток и стволов, как будто принесенных в это место гигантской волной...вроде бы мужчина упоминал про ураган, уж не его ли последствия лежат здесь, облегчая нам труд? Ну раз приказано собирать, так начнем, раньше сядешь — раньше выйдешь!
Таскать даже изрядно подвысохшие на местном солнце деревяшки — занятие не из легких, топором здесь работают не для того, чтобы срубить подходящее дерево, а для очистки от особо длинных веток, мешающих нагрузить в телегу как можно больше. Даже маршрут продуман с умом — сюда мы полого поднимались, обратно будет легче спускаться с полной повозкой, разве что придерживать ее надо на особо крутых местах?
Намахалась я топором изрядно, если бы не сшитые заранее из обрезков толстого полотна рукавицы, то иметь бы мне кровавые мозоли с непривычки, а так ладони целы и царапин мало. Трина, метущая подолом по траве и камням, удивленно воззрилась на мое нововведение, но ничего не сказала — жара и желание побыстрее разделаться с неприятной обязанностью не располагает к лишним разговорам, ходишь молча да посматриваешь, где там напарники копошатся, чтоб не потерять их из виду. Раз-два, взяли бревнышко, три-четыре, понесли веселенько...ходила я уже по таким горам, когда шли к провидцу, вроде они и пустынные были, да чем здешние обитатели не шутят, лучше все-таки лишний раз осмотреться по сторонам!
Наверное то, что я постоянно бросала взгляды на подсохшую траву и на всякий случай ворошила сапогом ветки, спугнуло эту тварь с насиженного места, иначе откуда бы ей взяться почти посреди пустого склона, с которого я уже утащила почти весь подсохший завал? Тварь была неприметная издалека, при замирании полностью сливалась с окружающим миром и заметила я ее лишь по движению, уловив его хорошо развитым боковым зрением. Топор в руках не слишком хорошая защита, а ну вдруг бросится на меня неожиданно или ядом плюнет? Лучше всего хорошую палку подлиннее взять, чтоб погань эту держать на расстоянии, желательно с рогулькой на конце...да что же там за дрянь притаилась, может, отступить на оставленные позиции, а собирать стволы можно и где-нибудь в стороне?
Перехватив поудобней приличного вида дубинку, я стала отступать подальше от затаившегося в траве врага, стараясь не терять его из вида. Или тварь была слишком разумна, или не особо голодна, но я совершенно четко увидела, как из-за подсохшей кочки высунулась длинная морда, блеснув на солнце маленькими глазками, посмотрела и...скользнула в траву. Спряталась? Непохоже...я отпрыгнула назад, поднявшись вверх по склону и стала следить за тем местом, где пропала голова. Никого...а в паре метров сбоку промелькнуло что-то блестящее, напоминающее то ли толстую змею, то ли маленького крокодила и снова над травой вздыбилась голова твари, только теперь еще она разинула зубастую пасть и вокруг шеи у нее раздулся воротник. Размером эта зараза была не больше моей руки, но размер пасти впечатлял, а уж о зубах я и вообще старалась не думать...а ну, как она ядовитая? Голова снова пропала в траве, я еще отодвинулась в сторону, стараясь выйти на открытую полянку, где она не смогла бы подобраться ко мне незаметно, но опоздала и только по счастливой случайности тварь кинулась на меня с той стороны, где конец дубинки был к ней более близок. Хрям! Челюсти впились в подставленное дерево, теперь я уже хорошо видела, что существо напоминает толстую ящерицу, только лапы у него снабжены жуткими когтями, а хвост совсем короткий и все оно покрыто блестящей шкурой. Глаза у него расширились и приобрели ярко-желтый цвет, оно вовсю дергало головой, пытаясь вытащить челюсти из дубинки, а я метнулась назад, вспоминая, где оставила топор. Сзади что-то ударило меня под колени, я споткнулась и тут же ощутила жуткую тяжесть на ноге...боже, тварь впилась зубами прямо в сапог и трясла головой, но теперь она не пыталась вытащить зубы из него, наоборот, она все крепче сжимала челюсти и сдавливала их сильнее и сильнее! Вытащить ногу из сапога не получалось, она уже была сжата как клещами, оставалось совсем немного и кожа будет прокушена насквозь...где этот топор? Неужели эта дрянь сейчас меня просто сожрет? Топора поблизости я не увидела, зато под руку попалась какая-то ветка, которой я стала остервенело лупить твари по голове, носу, глазам, словом, по всему, что могло хоть как-то нанести ей вред...желтые пуговицы с нескрываемой злостью глядели прямо на меня, но челюсти не разжимались, а в довершение всего тварь вцепилась всеми когтями в каменистую землю и лишила меня даже малейшей возможности передвигаться, подтягивая к себе сапог вместе с ней. Зашипев сквозь сжимаемые челюсти, когда я ткнула ей прямо в глаз сухой веткой, она чуть ослабила захват и я тут же дернула ногу к себе...нога подалась вместе с тварью, которая втянула когти и я шлепнулась на спину, откинув руки от неожиданности. Ветка улетела в сторону... перевернувшись на бок, я потянулась за ней.. не достать, но под руку попало что-то гладкое...неужели топор? Ну сейчас я тебе устрою! Вид занесенного над головой топора озадачил вцепившуюся в сапог дрянь, она покрутила глазом и получила удар острием по затылку, но даже не подумала отцепить челюсти, даже сжала их еще сильнее...что-то сильно надавило на ногу, уж не прокусила ли сапог? Но думать было некогда, я лупила ее по голове изо всех сил, а она вдруг тоненько завизжала и засучила лапами...топор попал по желтому глазу и оттуда потекло что-то...да у нее же шкура непробиваемая, кости черепа уже размолоты, а шкура целая даже на голове, как у наших змей! Тварь взвизгнула последний раз, но челюсти так и не разжала, только конвульсивно дергались когтистые лапы, все еще пытаясь вцепиться в землю да короткий хвост бил по земле. Осторожно просунув лезвие топора между сапогом и клыками, я попыталась их разжать, но взвыла от прижатых в сапоге пальцев. Тварь побилась еще немного в судорогах, пока я дотянулась топором до ближайшей ветки и только с ее помощью удалось наконец освободить несчастную ногу. Вся поверхность правого сапога была в следах от жутких зубов, вдобавок на темно-серой коже очень хорошо виднелись белые разводы...неужели она была действительно ядовита? Лихорадочно стянув несчастную обувку, я размотала толстое полотно, с ужасом осматривая ногу со всех сторон...нет, только не это, пожалуйста...только не это... На поверхности стопы проступали сине-черные синяки, пальцы немного опухли, но никаких ранок я не нашла, как бы не выворачивала ногу во все стороны. Пронесло? Кому бы помолиться, Айди, Нейди? Обернула руку полотном и осторожно прощупала пальцем все изнутри...м-да, оставалось совсем немного сжать зубы и...вздрогнув от несбывшегося, я посмотрела на горячие капли, упавшие на руку. Дождь? На небе ни облачка.. откуда? Слезы...ну зачем они теперь, когда все уже позади, я же справилась, я победила, только вот почему мне так плохо, и пожаловаться-то некому, не примут этого в Скаггарде. Знали же, что я первый раз в лес иду, а ничего не сказали, значит, эти твари здесь за опасность не считаются? А что тогда здесь опасно? Хоть к кому нибудь прислониться, кто бы молча прижал к себе и не отпускал никуда, положив на плечи надежные руки, кто бы защитил от этого мира, укрыл от подстерегающих опасностей, поддержал словом и делом...подступившие слезы защипали глаза, но они были запоздалой реакцией и быстро высохли на горячем воздухе. Все, Валерия Павловна, хватит слезы лить, надо отпраздновать маленькую победу с самой собой наедине. Спасибо Герлету за сапоги, если б не он, лежать мне в этой неприветливой земле гораздо быстрее отпущенного свыше срока...пожалуй, не грех и поблагодарить за подарок!
