— Госпожа Дайлерия, доброго здравия вам, — личность попыталась что-то переложить из руки в руку за спиной, но произошла неувязка и некий предмет теперь с трудом держался двумя руками, а личность пыхтела, стараясь куда-то его упрятать.
— Это что там? — я демонстративно нацелила палец на выпирающий живот, но личность поняла, что дело совсем в другом и опять нервно заюлила задом. — Давай сюда, — поманила я его пальцем и протянула руку, куда незамедлительно легла темная бутылка с вполне предсказуемым содержимым. — Та-ак, — зловеще прозвучало, как приговор и личность начала причитать так быстро, что я с трудом различала отдельные слова. Вроде бы там что-то говорилось о сиротах и обездоленных, а также о смертном одре и чьей-то памяти. — Все, стоп! — я подняла руку и личность жалостливо завыла. Из кухни высунулась шатенка в пестром платье, ахнула и закрыла рот передником.
— Молчать, — приказала я, удрученная полной невозможностью понять, что произошло. — Пошли в столовую, — я пихнула личность в живот бутылкой и повернула лицом от себя. Как и следовало ожидать, личность засеменила впереди, охая и стеная, а я размахивала бутылкой и прикидывала, не этим ли налилась хозяйка замка вчера под завязку?
Столовая оказалась совсем рядом — почему я не заметила дверь, остается загадкой, но теперь я торжественно плюхнулась на услужливо подставленный стул и протянула тарелку. Личность кинулась накладывать в нее различные кусочки, из чего я заключила, что это местный дворецкий или мажордом, а бутылку вина он просто решил упереть по нахалке.
— Сегодня я хочу осмотреть все комнаты, — не глядя ни на кого очень удобно отдавать приказы. Пусть те, кто толчется рядом по долгу службы, делят их сами между собой и выбирают мне сопровождающего.
— Это очень правильно, госпожа Дайлерия, — одобрила личность мое решение. — Когда завтра начнут собираться гости на прием, то кому-нибудь наверняка захочется уединения на некоторое время, — при этих словах личность посмотрела на меня искоса и заискивающе улыбнулась. Намек, прозвучавший весьма недвусмысленно, я уловила и запомнила.
— Как ты думаешь, много ли гостей захотят уединиться? — наверняка этот мажордом знает, кто должен приехать и кто сразу побежит по глухим углам. — Имена перечислять не обязательно, достаточно прикинуть количество комнат.
— Думаю, что четырех вполне хватит, — тут же ответил он. — Мэтр Гаран с женой, господин Деннель, господин Фарбен и...господин Райшер. Прием будет небольшой, думаю, что на послезавтрашний праздник останется только мэтр Гаран и господин Деннель, чтобы проследить за правильностью всех положенных действий и зафиксировать это в протоколе. Не очень приятное зрелище будет, но после всех трудов оно того стоит. Люди вам только благодарны, госпожа Дайлерия, они все понимают.
Мажордом замолчал, а я усиленно стала думать, о чем это он мне толкует. О приеме Дайлерия мне говорила, причем хихикнула и разрешила пользоваться чем-то там, а вот упоминание о действиях положенных да еще о протоколе вызывали смутную тревогу. Не похоже, что сие будет грозить мне лично, но любое упоминание в таких выражениях сразу вызывает ассоциации с милицией и УПК. Общение с представителями закона дома ничем хорошим не закончилось, поэтому поднимать эту тему в разговоре с мажордомом я не решилась, а кроме того было совершенно непонятна связь вышеизложенного с упоминанием о празднике. Но это все будет завтра, глядишь, и разберемся по ходу дела откуда ноги растут, а сегодня я хочу осмотреть этот замок, чтобы не блуждать днем и тем более ночью в поисках туалета или выхода на улицу.
— Ключи мне кто понесет? — суровость в голосе я поубавила на всякий случай, но мажордом все равно стоял рядом и тут же признался, что это его святая обязанность. — Ну тогда пошли, — я поднялась из-за стола и, прихватив бутылку подмышку, торжественно вышла из столовой за ним следом. Обход дома начался.
Каждый житель России хоть раз в своей жизни сталкивался с проблемой закрытых наглухо дверей в самых различных строениях. Говорю так расплывчато потому, что к понятию "строение" я отношу все, что построено человеческими руками. Сколько раз мы бились сплоченной толпой о закрытые наглухо двери метро? Сколько раз мы подходили к таинственному закрытому проходу, ведущему на светлую и прямую дорогу домой с работы, стояли около него, ковыряя замочную скважину пальцем и шли по узкому темному проходу через боковую неприметную дырочку, выбираясь на вожделенную свободу? А уж доведись нам пройтись вдоль любого старого особняка, сколько таинственных входов можно увидеть! Ну и, конечно, стоит заглянуть в наши музеи...буквально на каждом шагу там попадаются закрытые пространства, заглядывать в которые гораздо интереснее, чем в отмытые для посетителей залы. Может быть, там находятся межмировые порталы или склад боеприпасов, но заглянуть за наглухо закрытые двери всегда гораздо интересней, чем за радушно открытые настежь. Сейчас мне представилась потрясающая возможность удовлетворить самое взыскательное любопытство и я решила воспользоваться этой возможностью несмотря на контрреволюцпонное сопротивление обслуживающего персонала в виде закатывающего глаза мажордома. Двери рано или поздно открывались все, другое дело — осматривать помещение досконально или захлопнуть дверь, окинув взглядом запыленное помещение. Замок был не так велик, как мне показалось с самого начала, просто очень большой дом, построенный несколько бестолково... или наоборот, по специально запутанному проекту. Для чего? Изыски чужой фантазии были непонятны. Может быть, тут предполагалось прятаться друг от друга до той степени, когда надоедает искать нашкодивших детей или подвыпившего супруга? Этакий вариант царского дворца на Крите, где каждый последующий правитель пристраивал то, что мило его сердцу и в конце концов получился такой лабиринт, что в нем мог заблудиться не только Минотавр (в чем я лично всегда сомневалась, поскольку он имел голову быка и соответствующий нюх), но и любая новенькая служанка.
Прямым был только кусок коридора, в который я выходила из мыльной, потом он изволил делать поворот вправо, перегороженный дверями под потолок и расходиться на два коридорчика поуже. Левый со ступеньками вел вниз, правый с двумя приступочками — наверх и при этом с обоих сторон попадались весьма замечательные двери — одна широкая и низкая, две — очень узких, а третья и вообще круглая. Конечно, я потребовала открыть все исключительно из исследовательского интереса.
За широкой и низкой дверью шел такой же широкий и низкий коридор шагов в десять длиной, по обе стороны которого виднелись зарешеченные двери. Под ногами хрустело какое-то безобразие типа засохших комочков, а за дверями что-то кулдыкало и оттуда иногда вылетали скребущие звуки. Спрашивать о жильцах этого странного помещения у мажордома означало только одно — признать, что хозяйка сошла с ума и ничего не помнит о своем доме, поэтому я решительно открыла одну дверцу с решеткой и полезла туда. В нос ударила вонь, а по обе стороны вдоль стены были наколочены длинные палки. В противоположной двери виднелось отверстие на улицу, где приятно светило солнце. Чья-то тень заслонила его и...на палку у стены влезла самая обыкновенная курица!
— И много тут их живет? — поинтересовалась я у мажордома, вылезая задом в коридорчик.
— Вы хотите знать точную численность? — он наклонил набок голову, рассматривая, как я отряхиваюсь от пыли и ошметков соломы.
— Нет, но почему их решили держать в доме? Неужели нельзя было пристроить какой-нибудь сарай, чтобы они все смердели там? Да, эти...— я неопределенно покрутила рукой в воздухе, — во всех клетках живут?
— Нет, — мажордом посмотрел на меня сочувственно, как на дебилку, — дальше живут кролли, а хуры только в первых шести. Но они быстро плодятся и для стола их вполне хватает. Только это...госпожа Дайлерия, мы уже не в доме, а в том крыле, которое отведено под двор.
То, что куры оказались хурами, а кролики — кролями, несколько порадовало и я гордо вышла в первый коридорчик, посматривая на оставшиеся двери без всякого интереса. На всякий случай потребовала открыть круглую, но мажордом замахал руками и стал объяснять, что там очень-очень грязно и слуги, на чью голову падает этот тяжелый рок, одеваются соответствующе, а потом еще и долго стирают одежду. Судя по всему, там были какие-то очистные сооружения или выгребные ямы, обследовать которые было совсем не романтично.
— Хорош, пошли назад, в жилую часть, — повернулась я к выходу в коридор. — А туда я пойду попозже, — ткнула пальцем в спуск и услышала тяжелый вздох сзади.
Первый этаж был открыт весь и везде, кроме двух небольших дверей, в которые я тут же вцепилась, как клещ. Но весь интерес к содержимому комнат иссяк, стоило только заглянуть вовнутрь таинственных помещений — обе треугольных комнатки были абсолютно пуста, если не считать толстенного слоя пыли на полу и стенах. Узкая бойница освещала пространство косо падающим лучом света, а вторая не имела даже этого и выглядела уж слишком мрачно. Зачем их отгородили, выяснять я не стала, только сделала замечание, что пыли многовато и захлопнула двери. Остальные помещения — столовая, зал, большой холл с камином, уютная гостиная, неуютная гостиная, кухня и собственно сам коридор нареканий не вызывали. Располагались они не анфиладой, а как будто по кругу, сообщались друг с другом дверями и арками, отчего я совершенно запуталась в их месторасположении относительно друг друга. Вдобавок они имели не квадратную и даже не прямоугольную формы, а каким-то образом въезжали стенами друг в друга и от этого впечатление запутанности только усилилось. На вопрос о плане первого этажа мажордом уставился на меня так, как будто увидел на голове жабу и пришлось отказаться от этой идеи. Авось, за три дня не заблужусь...
На второй этаж поднялись по широкой лестнице, непонятно откуда начинающейся, то ли из холла с камином, то ли из коридора. Вроде шли-шли, а вот уже поворот и ступени наверх, скрытые за мощными колоннами, а вот и второй этаж, где я и проснулась поутру. Слуг поблизости не было и мажордом, завздыхав, начал открывать двери одну за другой, демонстрируя комнаты.
— Госпожа Дайлерия, эти комнаты мы содержим в постоянной чистоте, вот, можете убедиться сами — белье уже сменили, занавески вытряхнули от пыли, сегодня еще раз помоют полы и протрут окна, — гудел он сзади, переминаясь с ноги на ногу. — Сами убедитесь, что пыли тут нет, мэтр Гаран с супругой всегда очень довольны, если им представляется возможность почтить ваш дом своим присутствием. Супруга-то мэтра, госпожа Фиона, хоть и не очень любит далеко ездить, но до вашего дома всегда добирается вместе с мэтром и никогда не сквернословит, даже если в пути задерживается. Позволите для них эту комнату сразу обустроить или оставите, чтобы они сами выбрали?
— Пожалуй, обустройте для них сразу же эту, да цветы для госпожи Фионы принесите, — я прошлась по комнате, рассматривая обстановку. Кровати тут везде огромные, диванчики у стены с витыми ножками, маленькие столики у самых диванчиков и низкие...табуретки, что ли? Только площадь для седалища раза в четыре больше наших, это кто тут у них такой... хм, отъевшийся? Комната оказалась длинной и вторая ее половина была близнецом первой. Значит, это у нас номер люкс, так и запишем!
Следующие две комнаты были одноместными номерами и в них не было таких низких "табуреток", только по одному диванчику и двум креслам со столиком, последняя тоже была "люксом", а с другой стороны коридора еще ждали следующие двери.
— Простите, госпожа Дайлерия, — голос мажордома настиг меня в тот момент, когда я уже потянулась к ручке, — это же ваша собственная комната...
— Да-а? — изобразить великое удивление было нетрудно. Ну вот шла я шла, вся погруженная в Умные Мысли, задумалась и бах! Не обратила внимания, что дошла до своей двери. — Действительно, моя. Надеюсь, у меня там не сидит незваный гость, — для уверенности все же сунула нос за дверь и встретилась взглядом с перепуганной Катариной, которая стояла с мокрой тряпкой на коленях. Постаралась мило улыбнуться ей и затворила дверь. — Следующая?
Точно знаю, что должна была изогнуть бровь вопросительным знаком, сама смотрела на мимику незнакомого лица перед зеркалом, но то, что у мажордома это вызовет выражение чуть ли не ужаса, даже предположить не могла.
— П-простите, г-госпожа Д-дайлерия, — начал запинаться он, — но ведь вы сами приказали...еще два месяца назад...
В таких случаях лучше ничего не говорить, дабы слуги не подумали, что хозяйка начала страдать провалами в памяти неизвестно на какой почве и самое лучшее, что можно сделать — вопросительно глядеть на того, кто топчется напротив, авось и выдаст военную тайну. Я заложила руки за спину и уставилась на мажордома, как фашистский оккупант на захваченного в плен партизана. Нет, ну как же узнать все-таки его имя?
— Это же комната мужа вашего, — мажордом понял, что его стоическое сопротивление ни к чему не приведет и решил сдаться. — Вы не хотели ее открывать...вот и приказали...
Вот это номер! Значит, у Дайлерии ...то есть у меня, еще и муж имеется, а она ведь про это мне ничего не сказала! И где этот самый муж, интересно? Если его комната закрыта наглухо, то стоит предположить, что сей индивидуум в настоящее время отсутствует по известной всем, кроме меня причине. Сбежал с любовницей? Уехал в командировку? Пал смертью храбрых? Пошел на повышение и бросил жену прозябать здесь? Хорошо было лишь одно, что он отсутствовал и в ближайшие три дня вряд ли свалится как снег на голову, потрясая кулаками и выводя меня на чистую воду.
— Открывайте, — я постаралась сделать более чем равнодушный голос, — прошло уже два месяца и я не собираюсь лить слезы на пороге.
— Слушаюсь, госпожа Дайлерия — зазвенел ключами мажордом, — но в его голосе прозвучало удивление. — Пожалуйста, тут никто ничего не трогал, как вы и приказали.
Комната больше походила на кабинет, но особо таращиться по сторонам нельзя, раз это муж, то я должна знать его комнату, как облупленную, и особого интереса не выражать. Шкафы с книгами по обоим стенам с двух сторон, письменный стол посередине, массивное кресло за ним. На противоположной стене два больших арочных окна, между которыми в простенке тоже шкаф с книгами. Умный был, да? Справа проход, скрытый темной тяжелой занавеской, пожалуй, я туда тоже прогуляюсь для порядка. Решительный шаг в сторону темного прохода отдавался в пустой комнате легким эхом, но перед занавеской я со всего маху влепилась во что-то, больше всего напоминающее плотную мягкую резину, и оно отбросило меня назад. Потерев лоб, я протянула руку и она опять натолкнулась на незримое сопротивление. Преграда? Защита? От кого, от меня? Я ощупала площадь от низа до самого верха — эта защита занимала полностью весь арочный проем, не оставляя ни малейшей щели нигде. Раз нельзя, то и лезть не буду, надеюсь, там не припрятан рецепт вечной молодости, а то было бы обидно! Обернувшись, я увидела сползающую с лица мажордома улыбку. Это что значит, что он рад тому, что меня защита не пустила дальше? Ох, как непросто тут все!
