— Ну и хорошо, — облегченно выдохнула Ута, — а то я все сомневалась...
— Да что вы все только обо мне? — возмутилась я выдавленным признанием, — расскажите, как вы тут жили без меня, как ваши дочки, неужто за полгода ничего не сообщили о себе?
Проговорили мы почти до сумерек и только в сгущающейся темноте небольшой уютной кухни я вспомнила собственные размышления о безопасности моей персоны. Обижать старушек сегодня ранним уходом, не выслушав их рассказы о родных, не хотелось и я дала себе зарок больше так не задерживаться...а сегодня вернуться кружным путем, вряд ли меня уже караулят на подступах к дому Орвилла!
— Рия, все теплые вещи так и дожидаются тебя, — обе женщины вышли к калитке проводить меня со двора и я от души распрощалась с ними, обещая никогда больше не пропадать...по собственному желанию. — Раз уж вы решили уехать в Бернир, то они тебе точно пригодятся, можешь забрать их в любое время.
— Спасибо вам, мои дорогие, — помахав на прощанье я пошла быстрым шагом в сторону центра города и, обернувшись на перекрестке, увидела две светлые фигурки, так и стоящие там, где я их оставила. Провожают, как родную...
— Как дела? — Орвилл появился уже поздно, но я все равно сидела в гостиной на первом этаже в его ожидании и сама пошла открывать ему дверь. — Устал?
— Устал, — он поцеловал меня и привычно потерся щекой, — поздно уже...ложилась бы спать.
— Ну вот еще, пока ты не придешь, я не лягу! Есть будешь?
— Да, конечно. Ты сама будешь подавать?
— А что тут такого, — изумилась я совершенно искренне, — у нас дома слуг нет, ничего зазорного в этом не вижу...только подожди немного, я все принесу.
Метнувшись на кухню, я быстро наполнила тарелку и вернулась в столовую. Если бы он пришел не так поздно, то нам подавала бы Белия, но она уже спала, а я не считала нужным поднимать ее ради одного Орвилла. Завтра ей все равно рано вставать, пусть спит.
— Я получил известие из Безера, — слова упали неожиданно и у меня затряслись руки. Неужто умерла неизвестная мне Мерия? — Твоя бирка свободна и ее перешлют в Делькор. Мне надо ее перехватить и заменить, тогда я смогу вздохнуть спокойно...и ты тоже. Не волнуйся, все пока идет, как надо. Мне обещали помочь в этом деле.
— Бирка свободна, это значит, что настоящая Мерия...— внутри все сжалось, как бывает, когда слышишь известие о смерти, даже если не был близко знаком с безвременно ушедшим человеком. Любая смерть всегда ранняя, если бы не сбор в одной точке различных обстоятельств, человек мог бы еще жить и жить. — Жуткое место этот Безер.
— Климат там тяжелый, — кивнул Крайден, — болота вокруг и жара. Но и люди туда попадают не за кражу кошельков на рынке. Что ты в лице изменилась? Мерия не от болезни умерла, если тебе от этого легче будет, а была убита в драке со своими же. Причин я не выяснял. Три ножа достаточно весомый аргумент для отправки именно в Безер, как и планировалось нашим протекторатом изначально. Знать бы еще, кто вдруг заменил ей Безер на Скаггард...
— Может, тот, кто поменял наши бирки?
— Нет, — решительно отмел он мое предположение, — бирки поменял Петерс, а он не маг. Тут кроме мага никто не мог приложить руку. Количество людей не должно было измениться, а имена уже дело второе, кого волнует, кто конкретно едет в очередную крепость? Для Безера добровольная поселенка вызовет удивление только в момент прибытия, дальше будут смотреть не на бирку, а на человека. Чистое совпадение получилось, что тебя сменили на именно на нее. Деррик открыл камеру и вытащил ту, которая лежала ближе всего к дверям. Баба заорала, он приложил ее кулаком, потом оттащил в другую камеру, где уже ожидали отправки остальные. Кулак у него тяжелый, но и без него ори, не ори, а все равно отправят порталом, куда написано. Вот и поехала туда добровольная поселенка Валерия...со всеми вытекающими.
— А, поняла, типа нашей Перты, — закивала я в ответ, — та тоже добровольно согласилась на Скаггард, чтобы мужа себе найти.
— Это был единственный вариант, для которого не требовалось решение суда и оформить его можно в течение пары часов. Меня все-таки очень интересует, кто стоит за всем этим. Не кто конкретно отправил тебя, а кто приказал это сделать и я не успокоюсь, пока не выясню это до конца.
— Может быть, это...Райшер, — перевести стрелки оказалось трудновато. Что ни говори, а незаслуженно обвинять даже такого мерзавца, как он, мне показалось непорядочным, но Орвилл понял мои сомнения по-своему и помрачнел.
— Райшер...были у меня такие мысли, но прямых доказательств я пока что не нашел. Но это дело времени, если найду, то ему не поздоровится, это я совершенно точно могу обещать! Сейчас надо уничтожить твою бирку, а остальное буду решать по мере сил.
— А если...кто-нибудь догадается, что ты...
— Лерия, ты опять сомневаешься во мне? Я служу в протекторате не первый год и видел кое-что похлеще, чем уничтожение чужой бирки. Главное, чтобы этого не касались чужие руки.
— Нет, — ну как объяснить, что я не сомневаюсь в нем, а боюсь за него, боюсь до дрожи в коленях, до жуткого колотья в боку, до головной боли, потому что я еще помню, что сделал его отец...пусть только у него все удастся, а мне не обязательно и ходить в ихний храм, как только будет уничтожена или заменена моя бирка, мы сразу же уезжаем подальше отсюда! — Лишь бы тебя не обвинили в злоупотреблении служебным положением. Наверняка у тебя есть недоброжелатели, которые могут воспользоваться...
— Не произноси вслух все, что ты думаешь, — Орвилл уже отставил тарелку и пододвинул мне бокал с вином, — за удачу, Лерия. Мне она очень нужна...и ты тоже. Что у нас нового?
— Вот, — я виновато вытащила конверт, доставленный сегодня напыщенным посланником и протянула его Крайдену. — Я хотела отказаться, а он принял меня за экономку, приказав передать конверт хозяину дома. Я сказала, что хозяин дома будет очень поздно и рано уйдет на службу, ему не до приглашений...
— Хм, — конверт покрутился в длинных пальцах и был вскрыт прямо за столом, — ты помнишь, как в этот дом приходили уже подобные приглашения?
— Да, поэтому я и пыталась откреститься от него.
— То есть не брать? — удивился Орвилл, — сомневаюсь, что у тебя это бы получилось. Думаю, что посланник уже знал, что ты сама...впрочем, это уже не имеет значения. Опять эти рамки, — хмыкнул он, доставая из конверта два голубых прямоугольника с золотыми окантовками, — даже читать не стану!
— Ты...откажешься? — сердце подпрыгнуло в шальном предположении, а вдруг он сейчас возьмет и наплюет на все условности, ведь еще неизвестно, что и кто там нас может ожидать.
— Вряд ли, — нерешительная интонация ударила как обухом по голове, — это может быть воспринято, как незаслуженное оскорбление.
— А почему они голубые, — я пыталась собраться с мыслями от услышанного, неужели я переоценила Орвилла и будет повторение того, что было полгода назад? — раньше присылали белые, — я покрутила в руках полученное послание, разбирая завитушки букв, — к тому же...почему ты решил, что это королевские? Тут написано "в дом мэтра Каллини"...это кто еще такой?
— Королевские потому, — вторая карточка тоже была поднята со стола и подвергнута всестороннему изучению, — что на них золотая окантовка, а голубой цвет означает, что мероприятие неофициальное для членов правящего дома и они могут там присутствовать, как частные лица. Например, прибыть только для того, чтобы поговорить с нами и отбыть восвояси. А мэтр Леонардо Каллини, — подчеркнул он правильное ударение, — теперь важная особа, приближенная ко двору, отсюда и такие карточки. Но я еще знаю его лично, так что все условности соблюдены и отказ невозможен.
Надежда на то, что нас оставят в покое, погасла, а я так надеялась, что нас минет чаша сия и я больше ни разу не увижу все напыщенные физиономии, с удовольствием втаптывающие нас в грязь! Опять эти самые приглашения, опять проклятые условности и трогательная вежливость в ответ...почему все мерзавцы должны обязательно одерживать верх? Чем их можно сокрушить, чтобы запомнили этот ответ до конца своих дней?
— И не отказаться никак...— в голове спешно прокручивались возможные предлоги для этого, вплоть до обращения к аптекарям за какими-нибудь зельями.
— Отказаться? От королевского приглашения? Ну уж нет, — Крайден вздернул голову кверху, презрительно перетасовывая крошечный пасьянс судьбы перед собой, — они хотят видеть нас и получить все доказательства или надеются вернуть все, как было? Не выйдет, и не надейтесь! Лерия, ты готова утереть нос нашему обществу и кое-кому в частности? Тогда готовься, у нас будет, о чем вспоминать в ближайшие полгода. — Непонятный пассаж относился явно не к тем, кто прислал приглашения и я увидела в этом снова руку Райшера, — твой последний выверт на приеме еще долго будоражил наших сплетников, — напомнил он, — но теперь многое изменилось...я с удовольствием сыграю с ними по своим, — подчеркнул он последнее слово, — правилам и пусть больше никто не жалуется на нарушение этикета!
Этикет все же продолжал существовать и на любой прием надлежало являться одетыми, как предписывали здешние каноны и порядки. С негодованием отвергнув предложение Орвилла о портных я согласилась только на визит сапожника и то по причине полного отсутствия подходящей для будущего приема обуви.
— Ну уж нет, и не уговаривай, — вытащив из недр огромного шкафа свои платья, я встряхнула серебристо-серое, в котором была на королевском приеме после суда. — По-моему, вполне прилично выглядит, а тратить диты на тряпки, которые могут больше не понадобиться, я считаю излишним. Я что, вернулась в Делькор, чтобы здесь по балам ходить?
— Ты уже была в нем, — подчеркнул Орвилл данный факт, но настаивать больше не стал, из чего я сделала вывод, что я права и денег у него не так много.
— Да, ты говорил, что мои кольца и серьги лежат где-то у тебя, — за всем происшедшим я совершенно забыла, что носила до Скаггарда и уже в крепости была очень огорчена пропажей. Не то, чтобы они могли считаться драгоценностями по здешним меркам, но серебряные украшения прибыли со мной из моего мира и были своего рода памятью о нем и маме. Одно из колец она подарила мне на двадцатипятилетие...— Очень хорошо, что ты их сохранил! Теперь их опять можно одеть...что-то не так?
— Сохранил, — по лицу Орвилла проскользнуло то выражение, когда бывало, что он чем-то недоволен, — но я бы не хотел, чтобы ты их одевала.
— Почему?
— Потому что я снял их с...мертвого тела, — запнулся он, выбирая подходящее определение, — а это плохая примета. Считается, что чужая душа может придти за своими вещами, которые хранят отпечаток ауры умершего хозяина и не всегда чужие вещи согласны служить новому хозяину. Особенно это относится к амулетам с драгоценными камнями. Твои побывали на чужом теле и могут принести тебе больше вреда, чем пользы.
— Не думаю, — поразмыслив над сказанным, я все же решила действовать силой убеждения и логики, — во-первых, я носила эти украшения гораздо дольше, чем тот труп, с которого ты их снял, значит, они ко мне привыкли и помнят меня. Во-вторых, они пришли со мной из моего мира, что тоже накладывает свой отпечаток на их характер, в-третьих, одно из колец мне подарила мама, а уж в том, что она все делала для меня только с искренней любовью и заботой, ты уже сам убедился! Да и вообще, откуда ты знаешь, может, их надели не на живую девушку, а уже на мертвую? — При виде подобной картины стало очень неприятно и я постаралась побыстрее избавиться от жуткого наваждения. — Я их не обижала и очень любила, они не принесут мне вреда...и вообще, здесь ни у кого нет ничего подобного, почему я должна от них отказываться?
— Последний аргумент был самым весомым? — Крайден был недоволен моим напором, но вопрос прозвучал началом капитуляции, — я еще раз посмотрю их...повнимательней.
— Спасибо! — Поцелуй добил сопротивление и недовольство уже стало улетучиваться, — только не развей их на составляющие, ладно?
— Под начальством мэтра Леонардо Каллини я начинал свою службу в протекторате, — пояснял Орвилл служебно-деловые отношения здешней жизни, которых нам пришлось коснуться, — потом он уезжал из Делькора и, вернувшись, занял место руководителя департамента. Три года он был в Дарнии при тамошнем посольстве, зато здесь быстро поднялся по служебной лестнице. Дружеских отношений между нами не было, но и подлостей от него никто не знал. Говорили, что его стремительному возвышению изрядно поспособствовала его жена, Эривия, состоящая в дальнем родстве с королевской семьей, но и сам по себе Леонардо не так глуп, чтобы всю жизнь пользоваться лишь протекцией родственников. Пока что под его руководством департамент по граничным землям не лихорадит так, как это было несколькими годами раньше. Прежний руководитель, мэтр Клазиус Аншель, имел слишком много родственников, которые так и норовили занять хорошие места в столице без всякого намерения прилагать свои силы...по назначению. До Клазиуса этой структурой много лет управлял Бэзил Аншель, его отец, который и пристроил на это место своего сыночка.
— А сыночек не оправдал его надежд, — продолжила я, уловив скрытый подтекст, рассматривая из экипажа, в котором мы тряслись в сторону, указанную приглашениями, залитые вечерним светом Верны чистенькие улицы Делькора. — Привык сынок, что везде выезжает за счет ума отца, а самому думать было лениво. О чем можно беспокоиться, когда в доме и так полный достаток, дорогу себе пробивать не надо, подчиненные отца и так будут вежливы и предупредительны, заместители будут за него работать, а он может сидеть нога на ногу и ничего не делать, тряся лишь именитой фамилией.
— Не совсем верно, но в общем правильно. Это я объясняю тебе, почему нам прислали приглашение из семьи Каллини. Если бы я его не знал, то мог бы отказаться без объяснения причин, а наша совместная служба в течение нескольких лет не дает мне такого права.Ну что, ты готова посмотреть на всех снова?
После того, как при обсуждении полученных приглашений я услышала от Орвилла, что он собирается играть по своим правилам, пропали все прежние страхи ...не все, что-то оставалось точить изнутри, но оно было слишком малым, чтобы омрачать будущее. Просто предупреждение, что вокруг не все так просто, как кажется, и надо быть начеку всегда. В целом же, общаясь с Крайденом, я находила в нем все больше и больше того, чего ему недоставало полгода назад — уверенности, решимости и одновременно какой-то мальчишеской бесшабашности, как будто он вдруг избавился от большей части своих прежних комплексов, а над оставшимися наблюдал со снисходительной улыбкой, не боясь сделать что-то не так. Проявлялось это постепенно — менялся тон и направленность разговора, проскальзывали новые слова, он перестал замыкаться в себе и даже прислушивался к моему мнению, хотя частенько по-прежнему доказывал, что я в чем-то неправа. Делалось это без снисходительной поучительности, как не раз бывало раньше, как будто он спустился на ступеньку ниже и встал рядом, на равных. Очеловечивался, что ли...Особенно остро я это почувствовала в Скаггарде, отнеся за счет смены обстановки, но и в Делькоре этот новый Орвилл не ушел никуда, что радовало и пугало одновременно. Почему радовало, ясно и без пояснений, а пугало то, что спряталось внутри и не давало забыться в розовой эйфории счастья. Как бы чего не вышло...Сегодня же, вопреки всему, я вдруг впала в странное состояние, считая, что мне море по колено и все будет хорошо. Оно было сродни тому самому извержению сил, запертых Дайлерией и управляемых Орвиллом на озере в Рифейских горах, когда любое дело по плечу и ты уверен в положительном результате заранее. Я никого и ничего не боюсь, потому что я полностью уверена в своем спутнике...как бы его назвать-то, это состояние?
