— Матрешка, — откликнулась я моментально, — может быть и мужского рода, но все же принято ее разрисовывать, как женщину. Что, понравилась?
— Матрешка...— задумчиво протянул Орвилл, по-прежнему крутя брелок в руках, — и не видно, что внутри. Пошли спать, Лерия.
Причину своего поведения Крайден мне так и не выдал, ссылаясь на то, что это касается его лично и уверяя, что я не имею к этому никакого отношения. Сделав перед сном еще пару попыток докопаться до истины, я оставила это безнадежное мероприятие до лучших времен...или до утра. Что толку выдавливать из мужчины то, что он не хочет говорить и при этом обижаться на его молчание? Пройдет время и все выяснится тем или иным образом. Легла, уткнувшись Орвиллу в плечо, но сон не шел, несмотря на позднее время. В голову лезли всякие мысли, то и дело сворачивающиеся на так и не разрешенные проблемы, из которых меня волновали две — родители и обещание мэтра Леонардо. Три дня уже миновало, а от моей бирки ни слуху ни духу! Что это значит? Или мэтру ничего не удалось, несмотря на его высокое положение или...о втором я даже боялась думать, потому что в этом случае получалось, что я своей просьбой перечеркнула все усилия Орвилла в этом направлении да еще не поставила его об этом в известность. Последствия могут быть самые непредсказуемые, от моей ссылки в тот же Безер до еще какой-нибудь гадости со стороны недоброжелателей. Ох, не надо было поддаваться на предложение мэтра, а я распустила уши и поверила ему на слово, положившись на услышанное от Крайдена мнение о его бывшем начальнике. Что теперь делать, молчать до последнего или признаться, пока не стало слишком поздно?
— Ты что крутишься?
— Сон плохой приснился, — помолчав, я не нашла в себе сил признаться и продолжала изводить себя жуткими прогнозами будущего. — А ты что не спишь?
— Думаю. — Голос вопреки ожиданиям был далеко не убитым, а даже немного приподнятым, как будто на ум ему пришла какая-то хорошая мысль. — Как ты думаешь, если бы ты взяла матрешку в руки первый раз в жизни, ты догадалась бы, что ее можно раскрыть...раскрывать раз за разом до тех пор, пока не доберешься до последней фигурки?
— Не думаю. Правда, попадись она мне в руки, я бы обязательно потрясла ее просто потому, что привыкла так делать, но наши иностранцы даже не догадываются, что эти фигурки можно разбирать.
— Вот и я также думаю, — темнота была уже не кромешная и, приподняв голову, я увидела, что он лежит на спине, устремившись взглядом в потолок и без малейших признаков сна. Размышлял почти до рассвета? — Только здесь не потрясешь, чтобы проверить содержимое...Лерия, кто в твоем мире придумал эти игрушки?
— По-моему, это наше, исконно русское изобретение, больше нигде я не встречала упоминания о таких вот многочисленных вложениях друг в друга. Хотя нет, что-то было на Востоке, есть у нас одна страна, Китай называется, так вот там есть потрясающе искусные мастера, которые вырезали подобные игрушки в виде цельных шаров с большими дырками, через которые были видны находящиеся внутри такие же шары меньшего размера. Правда, они не раскладывались, как матрешки. По-моему, еще в Японии было что-то подобное, но во всем мире привыкли считать матрешек только русскими и я тоже. Это имеет какое-то значение?
— Имеет, потому что ты родом из этой страны и только у тебя могла оказаться эта игрушка. Лерия, у меня к тебе будет одна просьба...
— Нивапрос, если это только в моих силах, — удивление необычностью происходящего убило последние остатки сна и даже тревожные мысли отошли на второй план, — не так часто ты обращаешься ко мне с подобным...ну, что там такое случилось? Я просто умираю от любопытства!
— Подари мне эту...матрешку.
— И все???
— И все.
— По большому счету ты мог бы просто взять ее, сказав мне об этом, но если ты хочешь торжественного подношения...— признаться, я была разочарована, хотя и сама не могла бы объяснить, в чем тут дело.
— Достаточно твоего слова. И тебя впридачу...
К вечеру опять нахлынули тревожные мысли и я стала бороться с ними испытанным способом — заняла себя работой по дому. Подгоняемая бесконечными размышлениями и ругая вновь за доверчивость, сама не заметила, как вымыла все полы на втором этаже, переползла на первый и пошла продолжать это дело от входных дверей в сторону кухни, где сегодня крутилась одна Белия — Дита попыталась исчезнуть, как только стали падать сумерки и причину ее отсутствия не надо было долго искать — она стояла в ожидании у черного хода из кухни.
— Куда помчалась, бездельница? — заворчала кухарка, увидев, что племянница, воровато озираясь, пробирается к вожделенной двери. — Неужто по дому работы нет никакой, что ты чуть что шастаешь за порог?
— Я ненадолго, — хихикнула Дита уже от самых дверей, — скоро приду!
— Знаю я твое "скоро", — возмутилась Белия, наверняка вспомнив прежние нарушенные обещания, — вечно тебя до полуночи не дождешься! Ну-ка, выгреби золу из плиты да вынеси, коли уж все равно в ту сторону идешь, а то мне несподручно руки пачкать!
— Ну тетя, — заныла девушка, уже схватившаяся за дверную ручку, — я приду и выгребу, честное слово!
— Ты загляни вниз, там уже некуда ей сыпаться, — уперлась Белия, решившая любым способом добиться своего, — как я буду растапливать, коли уже все забито? Вот чем спорить, уже давно бы взяла кочергу да ведро и почистила все...и что за молодежь нынче пошла, ни во что старших не ставят!
Дита еще раз попыталась слинять, но кухарка грозно цыкнула на нее, пообещав услать куда-то в местную Тьмутаракань и та, обиженно надувшись, стала выгребать золу из плиты, которой, кстати, действительно было забито все ниже топки. Поднялась темная пыль, запорошившая все вокруг и девушка запричитала, что ее специально хотят заставить еще и мыть пол в кухне, чтобы никуда не выпускать.
— Да ладно, я все равно с ведром тут стою, протру все сама, — наблюдая эту сцену из коридора, я сперва посмеялась над Дитой, но потом вспомнила себя в девятнадцать лет и решила быть снисходительной, — все равно уже руки грязные.
Последняя фраза предназначалась Белии, которая хотела еще раз ткнуть племянницу носом в ее прямые обязанности, но решила все-таки не спорить со мной и отправилась к столу чистить овощи, а девица стала шустро работать кочергой, уже не особенно заботясь о поднимаемой пыли.
— Дита, если ты запорошишь еще и плиту, — напомнила я ей с порога, — то будешь все отмывать сама. Помедленней, помедленней, никуда твой кавалер не денется, если ты ему действительно нравишься!
— Ну да, — проворчала она что-то нечленораздельно-обиженное в топку, — как не денется...ой, а что это такое? — под кочергой звякнуло что-то металлическое и она, забыв о своих переживаниях, полезла в золу пальцами в поисках источник звука.
— Да брось ты в грязи ковыряться, гвоздь какой-нибудь в доске попался, — попыталась я остановить исследовательский зуд и поймала два недоуменных взгляда в ответ.
— Да вы что, госпожа Валерия, — первой пришла в себя кухарка, — откуда же в поленьях да хворосте гвозди возьмутся? Их из лесу привозят, а там гвозди не растут!
Не растут действительно гвозди в местных лесах, да и обрезками старых досок здесь печи не топят, как частенько делали мы с мамой, сидя на даче в промозглое питерское лето. Не доросла еще местная цивилизация до такого расточительства, вот и ковыряется в золе Дита, изнывая от любопытства, что там такое звякало о кочергу. Заинтересовавшись, я тоже подошла поближе, рассматривая обугленное колечко, которое девушка крутила в грязных пальцах.
— Странное оно, не видала никогда такого, — так и этак повертев свою находку, Дита потерла ее пальцами и сунула в карман, — это ж какого размера должны быть руки, чтоб такое кольцо носить?
— Ну-ка покажи, — шустро подкатилась ее тетка, — да не прячь, не отберет никто...нет, не на руку оно, зря схватила! Это или от упряжи или от украшения какого отвалилось да случайно зацепилось с дровами. Вы ничего не теряли, госпожа Валерия?
— Ничего, — пожала я плечами, так и держа в руке отжатую тряпку, — можешь себе забрать, если хочешь.
— И камня в нем нет, лишь замочек невиданный... ну да ладно, Базил почистит, глядишь, на что-нибудь сгодится...тетя Белия, ну вот, я все почистила, теперь я могу идти?
— Да иди, кто тебя держит-то, — кухарка уже сменила гнев на милость, видя старания любимой племянницы и махнула от стола рукой, — только до утра не задерживайся, а то хворостина по тебе плачет!
— Когда это я до утра ходила! — Дита смыла грязные руки и мухой метнулась за дверь, оставив у входа ведро с золой до возвращения.
— Ох, молодость-глупость, — деланно заворчала опять Белия, расправляясь с овощами, — и когда только ум появится? Почистила наконец...пойду-ка я затоплю, а то без ужина останемся!
Пока она ходила за дровами, я протерла от черной пыли окружающее плиту пространство, вылила ведро и отмыла руки, ухватив по дороге кружку с приятным терпковатым отваром. Кухарка занялась растопкой плиты и готовкой, а я присела в гостиной на первом этаже, размышляя, почему вдруг Орвилл сжег выпрошенную у меня матрешку. Колечко от брелка я узнала сразу же по замочку — второй такой вещицы в этом мире наверняка не было и удивление Диты было в общем-то вполне обоснованным. Непонятные поступки рождали такие же непонятные предположения, начиная от аналогов культуры вуду в Лионии и кончая планомерным уничтожением вещей другого мира по загадочным соображениям. В голову опять полезли все более тревожные мысли о том, что о моей бирке до сих пор ни слуху ни духу, что надо как можно скорее добраться до Лиенвира и решить вопрос с моим запретом, что со дня моего возвращения еще ни разу сюда не заявились родители Орвилла...все эти проблемы начинали под вечер носить прямо-таки устрашающий характер и я дорого бы дала, чтобы избавиться хотя бы от небольшой их части!
Крайден ворвался в дом буквально сметая все на своем пути, так что Дита испуганно вскрикнула, когда он взлетел вверх по лестнице, толкнув ее у самого входа.
— Лерия, ты чем тут занимаешься?
— Да вот, зашиваю...
— Быстро бросай все, — оборвал он на полуслове, — что ты приготовила с собой из вещей?
— Платья, сапоги, штаны со скилой на всякий случай...что случилось, Орвилл?
— Быстро снимай с себя это платье, — приказал он, бегло осмотрев меня с ног до головы, — и одевай штаны и скилу. Дита! — заорал он, высунувшись в коридор, — иди сюда! Лерия, что ты застыла, сказал же, переодевайся и побыстрее!
Вчера он пришел так поздно, что я уже успела прикорнуть на кресле и спросонья никак не могла понять, кто ходит по комнате, ругаясь вполголоса и швыряя на стол книги из шкафа. На вопрос, где он так задержался, Орвилл ответил что-то невразумительное и отправил меня спать, а сам остался сидеть в кабинете, шурша страницами и поминая всяких сущностей явно не этого мира. Дверь оставалась приоткрытой и, просыпаясь не один раз за ночь, я видела свет, падающий через нее в спальню. Под утро он повалился поверх одеяла прямо в одежде, уткнувшись лицом в подушку и нервно дернулся, когда я погладила его по спине и поцеловала в небритую щеку. Понятно, что у него возникли проблемы, помочь в решении которых я была не в состоянии, но и делать вид, что сплю, я тоже не могла.
— Я могу чем-то помочь тебе?
— Нет. Спи, — ответил Крайден из подушки, но отодвигаться в сторону не стал, только подложил мою ладонь себе под щеку. — Отдыхай, пока еще есть на это время.
Ушел он как обычно рано и целый день я снова терялась в догадках, что происходит за стенами дома и почему он ничего не говорит...терялась до тех пор, пока он не пришел. Похоже, что над нами сгустились самые черные тучи, раз он наплевал на все условности и требует, чтобы я переоделась в харузскую одежду!
— Орвилл, мы пускаемся в бега? — натянуть то, в чем я ходила в Скаггарде, дело десяти секунд, это вам не платья шнуровать и степенно ходить, поддерживая пальцами подол!
— Сапоги уже одела, — кивнул он, — бери мешок и складывай туда то, с чем не можешь расстаться. Одно платье прихвати обязательно, остальное — на твое усмотрение. Дита, ну сколько тебя можно ждать?
— Господин Крайден, — начала оправдываться девушка, — как я услышала, так сразу и прибежала!
— Я толкнул тебя, — поморщился он, — извини, спешил очень. Слушай меня внимательно. Это платье, — снятая одежка полетела служанке в руки, — одевай на себя и ходи в нем сегодня и еще два...нет, три дня, но из дома не ногой! Чем больше ты просидишь, не вылезая на улицу, тем лучше. Двери никому не открывать, пусть хоть ломают...поняла? Кто бы это ни был, даже сам его величество Райделл, к дверям не подходить! Еда в доме есть, вам с Белией хватит, чтобы прожить взаперти хотя бы пару дней. К окнам ближе чем на три арда не подходить, иначе могут быть неприятности, а я не смогу помочь. Спросят, почему ходишь в платье госпожи Валерии, ответишь, что она бросила его, когда уходила, а ты подобрала и решила покрасоваться. На стуки не открывала, думала, что она вернулась и хочет отобрать красивую тряпку. Запомнила?
Дита кивала, как китайский болванчик, молча и вылупив глаза, а при последнем слове Орвилл ткнул ей в лоб указательным пальцем и она на мгновение застыла, а потом мило улыбнулась и, подхватив подаренное платье, выплыла из гостиной, плавно покачивая бедрами.
— С этим все, — посмотрел ей вслед Крайден. — Где то, что ты собрала?
— Вот, — я толкнула ногой мешок, напряженно глядя на мужчину перед собой. Что-то произошло, но вот что, хоть бы намеком услышать, чтобы быть готовой! — Это из-за моей бирки?
— Не совсем, — в мешке оставалось еще достаточно места и маг быстро пошел в свою комнату, где на краю стола лежали книги. Две из них он сунул с собой, а остальные поставил на полки и сдвинул так, чтобы между ними не оставалось явных просветов. — И без нее хватает...так, еще вот это заберу, — из стола в мешок полетели то ли книги, то ли тетради, — остальное уже без надобности. Пошли, у нас мало времени, но я все же надеюсь, что мы имеем приличный отрыв.
— Мы что...— выдавить слова оказалось страшнее, чем я думала, — сюда больше не вернемся?
— Не знаю. Не могу ничего предполагать, — вскинув мешок на плечо, Орвилл посмотрел на свою комнату, закрыл дверь и очертил по косяку прямоугольник. — Вдруг это поможет? Пошли вниз, надо выйти через кухню.
— Постой, — перед закрытой дверью я остановилась, — если у нас впереди дальняя дорога...или опасная, то давай присядем.
— Это тоже обычай твоего мира? — Крайден, вопреки ожиданию, не возмутился задержкой, а скинул мешок и обернулся в поисках стула.
— На мешок садись, так положено. Надо помолчать перед дорогой, тогда мы обязательно сможем сюда вернуться. — Прошла томительная минута, за которую я успела передумать многое. — Все, можно идти.
За распахнувшейся наполовину дверью светились последние лучи заходящей Верны и через улицу уже ложились густые тени домов, в которых мелькали редкие прохожие, в основном небогатого вида. Оглядевшись по сторонам, Орвилл скользнул в ближайшую тень, толкнув дверь ногой. Она закрылась, скрипнув напоследок и при этом странно вздрогнула, как будто кто-то попытался выйти изнутри.
