Стрена изменилась в лице, сперва как будто обрадовалась, но потом сникла и опустила голову. Никомус вздохнул сзади и я обернулась.
— А с тобой я хочу поговорить вечером, скорее всего это будет после ужина.
— Да, госпожа Дайлерия, — кивнул он, послав ободряющий взгляд в сторону Стрены. — Как вам будет угодно, хоть ночью.
— Все, прения закончены, — хлопнула я в ладоши, — всем разойтись. Никомус, пойдем во двор.
Выйдя из ворот, я направилась к серому зданию с решетками на окнах, прикидывая по пути, что бы такое придумать и выяснить подноготную об этом Сергио. У самой двери в здание меня догнал мажордом и вовнутрь мы вошли вместе.
Изнутри перед дверью цветным камнем была выложена квадратная площадка, на которой вполне прилично выглядела мозаика из разноцветных камешков в виде круга, вписанного в квадрат. По окружности шли непонятные значки, которые я сперва приняла за знаки Зодиака, внутри был выложен еще один круг со страшными мордами, а посреди всей площадки сияла многолучевая звезда, до боли смахивающая на розу ветров, если бы она вдруг имела штук пятьдесят равнозначных направлений. Впереди зияла темная арка, украшенная витыми колоннами по обе стороны и здоровенным камнем наверху, который засветился тусклым зеленоватым отблеском при нашем появлении. Такие же отблески, только поменьше, протянулись дорожкой по потолку дальше, падая до пола и в их неярком свете я разглядела ступени, уходящие вниз. Справа от площадки уходил коротенький коридорчик с железными дверями, не оставлявшими сомнений в своем назначении. Значит, железные двери и решетки на окнах...хм, и тут тюрьма или что-то похожее на нее?
Слева от площадки распахнулась дверь и к нам вышел мужчина средних лет в блестящих доспехах, по которым то и дело пробегал быстрый радужный сполох.
— Госпожа Дайлерия, — приветствовал он меня, внимательно осматривая прищуренным взглядом, — господин Никомус, мое почтение. Проверять пришли, али как?
— Али как, — буркнула я, а мажордом промолчал. — Все в наличии?
Тон стражника с самого начала мне не понравился. Ко мне он обратился чуть свысока с оттенком неприязни, а к мажордому с нескрываемым уважением и не надо было к гадалке ходить, чтобы понять — меня тут не уважали, не любили, а скорее всего лишь боялись. Я сделала шаг вперед, второй, третий и в голове возник тоненький звон, от которого неприятно завибрировали зубы и заныло в виске. Машинально я подняла правую руку, чтобы потереть его и в этот момент стражник вытянулся по стойке "смирно", поднял голову и положил правую руку на пояс с ножнами, а по его лицу разлилась мертвенная бледность. Я опешила настолько, что забыла о ноющем виске, рассматривая его в упор, и только сейчас заметила, что по его щеке сползла капля пота и упала на доспех.
— Госпожа Дайлерия, — окликнул меня мажордом, — может быть вы сами посмотрите, что здесь все в порядке, — он осторожно потянул меня за рукав в сторону коридорчика.
Я повернулась за ним, успев только краем глаза заметить, как стражник вытер лоб ладонью и расслабился.
— Кто у нас тут есть, — обратилась я к мажордому, проходя за ним по коридорчику, — двери без окошечек, не видно ничего отсюда...
Удивленный взгляд Никомуса сказал мне больше, чем я могла бы узнать, если даже расспрашивала бы его о здешних дверях и их особенностях. Осекшись на середине фразы, я сделала вид, что прогуливаюсь взглядом по закрытым наглухо дверям и прокляла тот момент, когда повернула во входную дверь этого странного заведения. Лучше всего было бы поскорее уйти отсюда и не вспоминать обо всем оставшееся до возвращения домой время. На площадке с таинственными знаками я посмотрела в сторону спускающихся вниз ступеней.
— А там у нас как дело обстоит?
— Все нормально, госпожа Дайлерия, — отчеканил стражник, — попыток побега не было, да и не убежать ему оттуда, пока все магией заперто.
— Точно не было? — подозрительный тон оскорбил мужчину, но он только дернул щекой и промолчал. — И...он один там?
— Вилт? — удивился стражник. — Ну да, один, как изловили, так с тех пор и сидит один, дожидается своей участи. Сразу надо было порешить, чего тянем-то?
Я пожала плечами, мол, сама не знаю, в чем дело, но тут влез Никомус, объясняя стражнику, как малому ребенку, что надо все сделать согласно протоколу и нельзя ничего нарушать, а то хоть душа у него и не человеческая, но упокоить ее надо правильно, чтобы потом не было от нее вреда никому.
— Ты сам посуди, Бежар, — доказывал он стражнику, — вот привяжется она после смерти к этому месту и освободиться от нее будет куда трудней, чем сейчас. Порешили бы сразу, еще неизвестно, чем та смерть обернулась! Ведь никто так и не узнал имени того мага, который его создал, а это наипервейшее дело, когда с вилтами дело имеешь. Госпожа Дайлерия тогда сразу пыталась допытаться, чьих рук дело, а и то ничего не вышло! И ведь не просто так все бились, и хозяин погиб, одни ошметки кровавые от него по сторонам этот проклятый вилт разметал...сам бы убил его, да нельзя, не положено мне, никому не положено, кроме госпожи Дайлерии и господина Деннеля, потому как они сильные маги. Правильно говорю, госпожа Дайлерия? — обратился он ко мне.
— Правильно, — кивнула я головой, как китайский болванчик. — Пошли отсюда на улицу, а то у меня голова болит здесь.
На улице было солнечно и тепло, дул ласковый ветерок и не было никаких странных проблем, которыми по самые уши обвешалась хозяйка этого дома. Вспомнив, что конечной целью покомнатной инспекции было определение местонахождения туалета, я загрустила от вынужденного безделья. Чем можно заняться, если нечего делать в незнакомом месте? Самое лучшее — это читать. Поизучаю литературу, глядишь, унесу в голове кучу информации, вернусь в свою квартиру и засяду за написание книги в стиле фэнтези. Выдумывать ничего не надо, описывай себе то, что со мной произошло и делов-то!
Лучше всего читать книги в уютной гостиной и я медленным шагом пошла по направлению к ней, прикидывая по дороге, как бы половчее придумать и использовать того же Никомуса в своих целях. Что мажордом знал многое, я уже не сомневалась, но выдавливать из него информацию еще надо уметь, а я в этом не сильна. Повезет, так придумаю какой-нибудь хитрый вопрос, иначе только буду мучиться догадками...
— Никомус, — позвала я мажордома, — принеси мне из комнаты хозяина пару-тройку книг, в которых говорится о вилтах. Мне надо подумать.
Вот так расплывчато и непонятно, зато не надо самой перебирать полки и ломать голову, где эти книги стоят. На то в доме и мажордом, чтобы знал все! Я с удовольствием вытянулась в кресле в ожидании Никомуса, стараясь припомнить, что мне говорила Дайлерия об этих самых вилтах. Вроде бы их создают маги для каких-то действий, типа запрограммированных воров или убийц...нет, что-то другое было...из домашних животных делают подобие человека...тьфу, ничего не помню!
Книги мне Никомус принес и аккуратно положил на низкий широкий столик. Потоптался рядом, вздохнул и вышел из гостиной, тихо притворив за собой дверь. Моментально создалось впечатление, что за ней материализовалась толпа народу, которая разговаривает обо всем на свете, толкается локтями и передвигается одновременно во все стороны. Звуки отвлекали, но я твердо вознамерилась заделать пробелы в знаниях и потянулась за толстым фолиантом. Обложка была обита тонкой темнозеленой кожей, уголки окованы красивыми завитушками и внешний вид этой кладези премудрости мне безумно понравился. Осталось лишь напрячь мозги...ой...приплыли...
Тупо глядя на непонятные значки, я перелистывала книгу с таинственным названием и до меня постепенно доходила ужасная истина — я не умею читать и тем более писать на этом языке! Говорить могу, это Дайлерия постаралась, а вот все остальное — фиг вам, не дается мне эта премудрость и никто меня этому не обучит здесь. Отбросив первый фолиант, я сунулась во второй, потом в третий — одна и та же удручающая картина, я ничего не понимаю в этих каракулях! Такой удар поддых...Значит, читать местную прозу бесполезно, надо полагаться лишь на устное изъяснение. Говорить можно с тем же Никомусом, например, больше никого достойного для приватной беседы я пока что не встретила.
За столом я вяло пережевывала то, что Никомус положил мне в тарелку. Вино пить не стала, потребовав себе местный аналог чая. Голову тут затуманивать нельзя, хоть покушаться на мою светлость здесь и побоятся, но могу попасть в дурацкое положение, из которого еще неизвестно, как выходить. Возможно, если бы я могла читать, то узнала бы много интересного об окружающем мире, но эту возможность Дайлерия или не предусмотрела, или сознательно не вложила мне в голову. Хотелось бы думать о первом варианте, потому что я ей оставляла инструкции, отпечатанные на принтере и, если она не сможет их прочитать, то... Нет, все, ради чего я согласилась на этот безумный эксперимент, состояло только в одной цели — вернуть свою квартиру, а в противном случае получится, что все проделано зря? Сама Дайлерия ничуть не похожа на альтруистку и за день здесь я узнала о ней больше, чем хотелось. Опять начало точить сомнение — а зачем она пошла на этот шаг по отношению ко мне? Если бы она предложила проделать этот обмен телами сама, то я, как любой нормальный человек, тут же забеспокоилась — а зачем ЕЙ это надо? Но инициатива исходила от меня, я была в отчаянии, буквально сходила с ума от невозможности сделать что-либо и она со своими силами появилась как нельзя кстати. Случайность? Вряд ли она меня лично караулила за миллион световых лет от Земли, скорее всего про магическое зрение и бешеный фонтан ненависти, исходящий в те дни от меня, она не соврала. Можно, конечно, предположить, что она хотела заодно посетить чужой мир, попользовавшись вполне легальным существованием в моем теле, узнать какие-то военные тайны типа ручки-самописки или устройства цивилизованного туалета и внедрить это у себя. Опять одни мои догадки...
— Никомус, этот вилт...ну, который внизу сидит, скажи, это точно про него известно, что он... — я неопределенно покрутила в воздухе рукой и показала мажордому на место, практически напротив себя.
— Да, госпожа Дайлерия, — присаживаясь на стул, Никомус уже не улыбался и не строил умилительных рож. Лицо у него стало совершенно нормальное, серьезное и даже чуточку озабоченное, как и положено при его должности. На вид я бы ему дала лет шестьдесят и контраст того образа, который я наблюдала утром с настоящим был разителен. Ничего внешне не поменялось, вот только выражение глаз стало совершенно другим и этот мажордом нравился мне гораздо больше, чем тот, утренний. — Вилт, значит... вроде вы и сами все знаете не хуже меня, но раз просите...
— Понимаешь, иногда надо послушать кого-нибудь, кто расскажет все то же самое, но со стороны. Это помогает правильно обдумать проблему. Вдруг я чего-то упустила?
— С чего начать, госпожа Дайлерия?
— Давай сперва расскажи своими словами, как ты понимаешь, что за существа эти вилты?
— Как я понимаю? — недоуменно протянул мажордом, — как все знают, так и я. Хороший маг может создать вилта, это общеизвестно. Поначалу это были ну...как помощники. Скажем, живет маг где-то далеко или высоко, слуг у него мало, в деревню лишний раз не пошлешь за едой или еще за чем. Вот тут и приходят эти вилты на помощь — сделает он его из птицы покрупнее, он летать будет, а по приказу хозяина может и домчать куда надо и что надо донести. Поскольку создаются они не просто так, а в них еще вкладывается что-то от человека, то и вид они имеют соответствующий, получеловеческий-полузвериный и разговор он понимает, потому их раньше никто и не боялся. Рассказывают, что у одного мага в горах такой вилт почти десять лет жил, помогал ему во всем. Создал он его из горного орла и окрестные жители его хорошо знали, когда он прилетал к ним по разным поручениям. Издалека — человек по виду наполовину перьями покрытый, за спиной крылья большие, разве что лицо немного страшноватое, но и к этому привыкли. Вреда людям не чинил, потому что маг, его создавший, вложил в него этот запрет, да и по сути дела вилты нечистью не являлись никогда. Жили они не так долго, тот, что десять лет прожил, единственный в своем роде, остальные не больше пяти-шести протягивали.
— Значит, продолжительность их жизни напрямую зависит от хозяина, но у мага или силы такой нет, чтобы его создания жили лет двадцать, или желания. Если птицы живут пять лет, то вилт не может прожить больше пяти, так?
— В общем-то так, — согласился Никомус, — но магу же самому надо вкладывать человеческую составляющую в него, а кому охота от себя хоть каплю крови зазря отдавать?
— А при создании вилта маг вкладывает в него свою кровь или чужую?
— Поначалу маги использовали свою кровь, потому вилты были им послушны и использовались лишь для облегчения жизни. Сами посудите, если маг — целитель, то вряд ли его вилт будет рвать людей на части?
— Я поняла, Никомус, если маг — некромант или у него свои личные цели, то он запросто может создать такого вилта, который нацелен только на одно — убить неугодного магу человека и дальше рассыпаться в прах. И никаких следов... А что этот вилт сделал, который внизу сидит?
— Ох...— вздохнул мажордом, но я ждала рассказа и не собиралась отступать ни за что. — Появился он в окрестных лесах месяца три назад, совершенно точно помню даже день, когда нам впервые донесли о нем. Начало лета это было, первый день травника. Незадолго до того его величество король Райделл только оправился от покушения, всем магам были разосланы послания о приеме нового закона против создания вот этих вилтов, ну и нам тоже пришло, как положено. Что создавать нельзя, понятно, хотя многие привыкли к ним — помощники из них все-таки хорошие. Говорил хозяин, что недовольные были этим законом, но против Совета Магов и его величества не попрешь, поскрипят зубами, да согласятся. Ему вообще это все никогда не нравилось и он всегда выступал против их создания...вот и погиб от такого.
— Так что с этим вилтом, Никомус? — одернула я его. — Про хозяина я и так знаю, меня другое интересует сейчас. Что он делал? Убивал людей?
— Да, госпожа Дайлерия, — мажордом говорил совершенно спокойно и уверенно, сомневаться в его словах было глупо. — За месяц, что он тут по лесу бегал, двоих мужиков положил и...троих детишек. За такое...сами понимаете...
— Это уже совершенно точно известно? — поймав в ответ недоумевающий взгляд, пояснила, — мало ли лесных зверей бегает...
— Да вы что, госпожа Дайлерия! — Никомус возмутился так эмоционально, что мне стало неловко за свои вопросы. — Как можно-то зверей обвинять, они в это время сытые, на людей не кидаются, да и коли набросятся с голодухи, то съедят, а не будут разрывать на части и раскидывать во все стороны...кусочки-то от погибших люди руками собирали так навзрыд рыдали, такого ни один зверь не учинит! А матерям-то каково было...— он смахнул слезу и потянулся за бокалом с вином. — Хозяина-то тоже по кусочкам собирали, когда этот вилт его растерзал, сами же рассказывали...так и похоронили, вы ж никому дотронуться не дали и смотреть запретили на его останки! Если вы вдруг засомневались, то извольте в деревню поехать, там вам все обскажут подробно, что и как произошло, что местные видели, как следы разыскивали, даже свидетели есть, которые его со спины и сбоку видели, когда он...словом, парень тот в кустах прятался и от ужаса даже шевелиться не мог, зато он головой клянется, что внизу сидит тот самый вилт, который это непотребство учинил! Вы же его и проверяли, правду ли он говорил, все вокруг видели, что камень белым остался и это чистая правда!
