— Господин...Жером...— от осознания того места, куда я попала, становилось нехорошо, — так это...дом...родителей Бейриса?
Дамы здесь сведены на роль домохозяек, разве что при дворе могут быть фрейлинами...но каверзы они даже в этом положении могут построить такие, что пожалееешь о своем рождении на свет...мать, ерш, сукин кот...а кто же тогда отец Бейриса?
— Не просто Бейриса, а "господина Бейриса", — поднял палец вверх Жером, — приучайся говорить правильно. Господин Раймон — начальник дворцового гарнизона, командир гвардейского полка, в котором и состоит господин Бейрис на службе, ему подчинена вся охрана королевского дворца, а также суда и столичного протектората. Если же ты не знаешь, кого в Делькоре надо охранять...
Слова Жерома продолжали звучать над головой и я понятливо кивала в ответ, не особенно вслушиваясь в слова. Что гвардия при короле — сплошные аристократы и белая кость, объяснять было не надо, а вот то, что в результате непонятных мне обстоятельств я прямиком угодила в дом родителей Бейриса, носило теперь откровенно угрожающий характер. До этого времени я думала, что страшнее прогноза поиметь меня Райшером на пару с Тракером больше не будет ничего, но там хотя бы светилась перспектива через какое-то время наскучить им и быть выгнанной за дверь, а чего можно ожидать от родителей, пребывающих в ярости по поводу ущемления персоны их драгоценного сыночка, я уже видела. Теперь я понимаю, почему Орвилл говорил, что его фамилия защитит меня в дальнейшем. Меня защитит...теперь уже не защитит никто, да и самому Орвиллу нужна моя помощь не менее, а, скорее, даже более, чем мне...Что могут сделать мне в этом доме, какое обвинение предъявить? Тот суд, который прошел полгода назад, не был направлен лично против Бейриса, тем более его отпустили потом, как он сам признался. Возможно, это было совершено под нажимом родственников, но это уже неважно. То, что он попал под обвал и чуть не погиб там? Так я не маг, я не могу обрушить стены, хоть убейте меня на месте! Почему бы не свалить всех собак на троицу Крайденов, вот пусть с ними и разбираются родители, трясущиеся за свое великовозрастное чадо, на котором пробы ставить некуда!
Мажордом давно ушел, просветив меня по ряду хозяйственных вопросов, я же отскреблась от грязи, радуясь возможности привести себя в нормальный вид и ждала хоть кого-то с обещанной одеждой, завернувшись в большую простыню. Платье валялось жалкой кучкой на полу и годилось лишь на тряпки. Последнее воспоминание об Арсворте...
— Ваше платье, — влетевшая в мыльную девушка явно не знала, как ей правильно обращаться ко мне, но и хамить с ходу не осмелилась, — вот посмотрите, должно подойти по росту...а еще я вам туфли принесла...и вот белье чистое.
— Спасибо, — я отложила в сторону нижнюю рубашку, покрутила в руках тряпичные туфли и стала натягивать серое скромное платье, поверх которого надевался широкий пояс со шнуровкой, как в иллюстрациях про Золушку, которые я видела в какой-то старой книге. Работать по дому в таком одеянии было весьма затруднительно и одно время девчонки в школе спорили по этому поводу, ища несостыковки в любимейшей сказке. Со временем все попросту дошли до того, что такова была общепринятая норма, а с неудобствами каждая служанка мирилась или боролась собственными средствами. — Это мне не надо, — я не собиралась отказываться от белья своего мира, — я такое не ношу. Скажи пожалуйста, тебя как зовут?
— Лизетта, — девушка забрала рубашку, не говоря ни слова, — только вы уж простите меня, но мне запретили с вами разговаривать. Госпожа Летиция велела, — добавила она извиняющимся тоном, ожидая, когда я закончу расправлять складки на платье. — Господин Жером отведет вас в вашу комнату, а про остальное не обессудьте, не велено.
— Понимаю, — я постаралась скрыть свое разочарование, — извини. Скажи господину Жерому, что я уже переоделась. Да, можно мне чем-нибудь расчесаться, когда волосы высохнут? И...воды можно?
Лизетта заверила, что самое необходимое будет доставлено и быстро удалилась по коридору, стуча каблучками. Появившийся достаточно быстро мажордом отвел меня в небольшую комнату в этом же крыле, больше всего напоминающую монашескую келью своей спартанской обстановкой. Отличало ее лишь небольшое зеркало на столике у кровати, обещанная расческа и несколько ленточек в пустом ящике. Скорее всего, это была комната одной из служанок, даже узкая постель говорила о низком статусе своей хозяйки и стояла вдоль стены, а не посредине комнаты. Сероватое белье, плоская подушка, тонкое одеяло — ни одной личной вещи не задержалось в этих светло-желтых оштукатуренных стенах. А как тут мыться, а как в туалет? Это что, камера для провинившихся? Служанка поставила на столик большую грубоватую кружку, снаружи щелкнул замок и я осталась одна, предоставленная собственным мыслям. Потопала по комнате, делая вид, что нервно хожу, плюхнулась со всего маху на постель, подавив в себе возмущенный вопль — перин и пружинных матрасов тут в принципе не было и хлопнулась задом я весьма прилично. Прислушалась — никто не сопел у двери, значит, слуг отсюда прогнали и мимо никто не бегает. Итак, что мы имеем? Дверь мне не высадить, но есть окно, выходящее куда-то в полумрак и в нем виден какой-то двор. Возможно, зады или конюшни...поковырять надо на предмет открывания. Сам первый этаж высокий, но всегда можно что-то придумать, например — разорвать простыни и привязать их к кровати. Не проблема, вылезу и спущусь вниз, а там уже буду думать, как покинуть это место.
Изрядно потыркавшись по фрамуге, уяснила, что механизм открывания достаточно прост и мало, чем отличается от известных мне дома — щеколды и задвижки были вполне понятны и готовы к использованию, разве что двигались с некоторым трудом. На двери, кстати, щеколды изнутри не было...значит ли это, что здешние покои все-таки предназначены для отсидки наказанных? Толстые стены и перекрытия не давали возможность слышать, что делается вокруг и лишь по сплошной темноте за окном можно было догадаться, что уже глубокая ночь. Ну что, попробуем? Хуже все равно не будет...
Щеколды и задвижки медленно поскрипывали, но нигде не застревали и потихоньку покидали насиженные места. Фрамуга с легким скрипом подалась, в лицо ударил свежий ночной воздух, который я вдохнула с наслаждением полной грудью. Лучше бы шел дождь, глядишь, и следы смоет, а я не сахарная, не растаю! Сколько тут до земли, метра три будет или четыре? Рвать простыни на полосы можно только зубами, но если связать их за углы между собой, привязать к спинке кровати, которая вполне приличной толщины и ломаться не собирается, а потом перекинуть через подоконник, то мне остается до земли около метра, если я повисну на руках! Вполне нормальная высота...что там под окном у нас? Вроде кольев не набито, и ничего не лежит... Увязывая простыни, я возрадовалась их толщине и очень скоро, опробовав узлы на крепость, полезла через подоконник, прислушиваясь к звукам со стороны двери. Там было тихо и я медленно стала сползать вниз, вцепившись в ткань и стараясь не думать о больной руке — не с пятого этажа спускаюсь, можно и потерпеть. Ну вот, проплыла вверх стена, в пальцах задержался последний угол...я мягко приземлилась на каменные плиты и, не удержавшись, шлепнулась на зад, отставив в сторону руку. Главное, что ноги в порядке и бежать могут, а руки для этого почти не нужны... Ура, я вылезла, теперь надо искать выход из этого двора, пока тут не залаяли собаки или какие другие охранники не решились проверить хозяйское добро!
С уличным освещением в этом мире была беда, но в какой-то мере это было на руку, потому что я осторожно передвигалась вдоль стены, не попадая на светлые пятна, падающие из окон, и почти терялась на ее фоне, осматриваясь в поисках ворот или дверей на улицу. Три стены маленького дворика были непомерно высоки, а четвертая не превышала уровень окон второго этажа и вдоль нее в темноте смутно виднелись какие-то пристройки. В конце концов, нет ворот, но можно забраться на крышу сараев и уже оттуда спускаться через стену! До пристроек я добежала в несколько секунд и начала толкать и дергать все двери по очереди, пока одна из них не подалась. Внутри пахло сеном и что-то большое стояло справа от входа...да это огромные корзины или короба! Между прочим, над головой в кромешной тьме проглядывает небольшое отверстие типа слухового окна...отлично, я только поставлю эти корзины друг на друга и дотянусь, чтобы вылезти!
— Жером, я точно тебе говорю, что было нарушение, — хлопнувшая дверь прогнала по спине стайку холодных мурашек и я буквально осыпалась на пол сарайчика, стараясь заползти в самый дальний угол за корзины, — давай вместе посмотрим, если ты мне не веришь!
— Люсьен, да верю я тебе, только вот мне непонятно, кто может нарушать именно здесь, — раздался характерный голос мажордома. — Красть тут нечего, все как на ладони, та девушка уже давно спит...
— Ха, спит она! — второй голос торжествующе зазвенел, — нет, ты только глянь, и окно раскрыто и...а это что еще такое?
— Простыня. Убежала? Люсьен, — Жером взревел раненым зверем, — ищи ее, как хочешь, понял? Проклятье, и когда только успела? Ты что, не слышал, что господин Бейрис сказал?
— Да слышал, не ори ты так, — Люсьен был подозрительно спокоен, — вряд ли она смогла спуститься со стены, времени у нее для этого маловато да и сил тоже. Я же сразу почуял, а пока за тобой шел, она разве что во дворе успела спрятаться! Если бы выпрыгнула из окна, то это одно дело, а раз простыни связывала, то и считай, пока через подоконник перелезла, пока сползла по ним, пока искала, куда деваться...в доме ее точно нет, иначе бы уже кто-нибудь на нее натолкнулся в коридоре с той стороны, а мы с этой шли...сейчас, подожди...подожди...
Я замерла за корзинами, даже попробовала перестать дышать, но кто его знает, на что реагирует этот самый Люсьен, я же не могу остановить сердце или стать холодной, как камень! Мне оставалось совсем чуть-чуть и вожделенная свобода была уже так близка..
— Жером, — голос раздался почти что напротив меня и от неожиданности я вздрогнула, как будто пропала деревянная стена, — вот она, я ее нашел! Иди сюда!
Я думала, что они тут же войдут в мой сарайчик, но заскрипела дверь рядом...они ошиблись, ошиблись потому, что я привалилась к перегородке и перепутали двери! А ведь я почти уже построила пирамиду до самого верха и, если постараться, то...
Поражаясь собственной скорости, я быстрее пули вскочила на заранее подставленную корзину, влезла на самый верх уже готовой пирамиды и почти по грудь высунулась в окошко, ведущее на крышу. Высота сарайчиков оказалась не столь велика да еще страх придал сил и, пнув все хлипкое сооружение и отчаянно цепляясь за что придется, я выползла на крышу, тяжело дыша. Внизу вопили в два голоса, хлопнула дверь во дворе, выпуская еще каких-то людей, но я, не дожидаясь преследователей, быстро ползла в сторону стены по наклонной крыше, уповая на то, чтобы по верху не проходила колючая проволока под током или она не была усыпана битыми бутылками. Стена была достаточно широка, но хватало и высоты, от которой закружилась голова. Внизу вроде бы темные кусты, может, они смягчат падение? Проклятый подол очередной раз зацепился, я дернула его изо всех сил, обрывая материю, а сзади на меня навалились, не давая продвинуться к стене ни ни шаг. Обхватили, прижимая руки к бокам, я стала бить ногами, дергаться и хлипкая крыша сарайчика не выдержала столь бурной схватки, подозрительно затрещав сразу в нескольких местах. Висевший на мне разжал руки и ухнул вниз, я еще попыталась цепляться за торчащие доски, но снизу сильно дернули за ноги и я оборвалась, придавив собой тех, кто стоял внизу. Послышалась ругань, проклятия, кто-то требовал сойти с его ноги, кто-то вопил, что он ничего не видит...я молча скатилась с них в сторону, пытаясь подняться на ноги, но меня прижали к полу, не давая никуда двинуться.
— Где она? — из темноты раздался голос Жерома, — опять...
— Да вот она, здесь, — ответил тот, что придавил меня сверху, — лежит, как миленькая!
— Сандро, ты? Давай, поднимай ее и тащи в дом, — скомандовал мажордом, — пока никто не хватился. Люсьен, ты где?
— Тут, — завозились в стороне и послышался звук падающих корзин, — сколько говорил, чтобы крышу починили, а ты отнекивался...вот она подо мной и проломилась! Приложился боком, хорошо хоть на корзины упал...с тебя стакан, Жером!
— Да два налью, коли цел!
Ухватив под руки с двух сторон, мужики споро протащили меня по коридору и плюхнули на лавку в огромной кухне так, что зашумело в голове и я прислонилась затылком к стенке, подавляя головокружение. Волосы растрепались, я кое-как расчесала их пальцами, выбирая попутно сухие стебельки и собралась получать все полагающееся по первое число.
— Ух ты...— мажордом и двое помощников уставились на меня, как на привидение и я на всякий случай отодвинулась от них подальше, оправляя на груди платье. — Зря вы пытались бежать, — укоризненно начал светловолосый парень, по голосу которого я признала Люсьена, — в этом месте под стеной кустарник колючий, а дальше канава с грязью и водосток. Покалечились бы сильно...а я все равно успел бы раньше, чем вы со стены бы прыгнули. Это вы сейчас так ударились? — посмотрел он на левую руку, где от локтя до кисти расплылось темное вздувшееся пятно.
— Н-нет, — перемена в отношении была непонятна и настораживала еще больше. — Господин Бейрис ударил...сапогом, — мстительно сдала я Райшера, отметив про себя, как вытянулись лица у всех троих. Ничего, пусть знают, что за мерзавец их хозяин!
— Пить хотите? — Жером, тяжело ступая, черпнул из ближайшего котелка и протянул кружку. — Возьмите, не бойтесь, она не кусается, — добавил он, видя, что я подняла правую руку, но не спешу взять предложенное.
Кружки я не боялась, а вот заболевший внезапно локоть, который стало больно выпрямлять, был куда более весомой причиной, но нахлынувшая внезапно жажда осушила рот и я кое-как ухватила ее обеими руками.
— Сандро, в доме тихо?
— Тихо, — кивнул черноволосый кудрявый парень, — все же в другом крыле спят и окна у них не сюда выходят. К тому же они еще до сих пор с мэтром Лейнором не распрощались, его экипаж так и стоит.
— Люсьен, — мотнул головой мажордом, — сходи-ка ты в ее комнату, — показал он на меня глазами, — да закрой окно. Только охрану поставь другую, — вздохнул он, — чтобы не открывалось изнутри. Болит? — сочувственно спросил он.
— Болит, — кружка чуть не выпала из рук и я прижала ее к животу.
— Давайте я вам хотя бы боль сниму, — обернулся от двери парень, — а со второй рукой что?
— Ты иди, вот вернешься и снимешь, — как-то очень по-доброму напутствовал его Жером, — а то неровен час спустится кто сюда, тогда нам всем не поздоровится. Не можем мы вас отпустить, — неожиданно извиняющимся тоном начал он уговаривать меня, несмотря на молчание в ответ, — иначе нам всем не поздоровится. Простите великодушно, но по-другому не можем. Если обещаете не проболтаться, что почти до стены добрались, то Люсьен вам поможет, чтобы руки не болели и синяк побыстрее разошелся. Он ведь маг, у него это хорошо получается, как и за охраной следить. Вы, поди, думали, что просто окно открыли и все?
