Родственники вдруг вспомнили, что за столом присутствует совершенно чужой им человек, который неожиданно получил допуск к семейным дрязгам и это испортило им настроение еще больше. Во всяком случае мужская половина схватилась за бокалы, сделавшись гораздо мрачнее, чем раньше, а Розалия попыталась выяснить у меня, где же все-таки изволило накрыть их драгоценного отпрыска. Отнекаться от любопытной дамы не получилось и я, аккуратно дозируя информацию, все же рассказала о происшедшем в Арсворте, не упоминая, впрочем, главных действующих лиц по именам. Толчок фантазии дал вчерашний разговор с Летицией и по моему рассказу получалось, что имела место быть драка Бейриса с сопровождающим меня лицом мужского пола по неизвестной мне причине и в результате лености хозяев придорожного трактира, не содержащегося в должном состоянии, он рухнул на головы всем, находившимся в этот момент внутри. Мне и Тракеру повезло, поскольку мы в этот момент находились во дворе, а прочие такого счастья не удостоились и вся прислуга, как и оставшиеся в живых, целый день разгребали стены, доставая оттуда раненых и погибших. На естественный вопрос зачем Бейрис с Вольфом потащили меня с собой, я таким же естественным образом выразила искреннее недоумение и выразила пожелание распрощаться с гостеприимным домом Райшеров хоть прямо сейчас. Старшее поколение озадачилось услышанным и пообещало выяснить столь странные мотивы поведения своего дражайшего чада, поскольку терялось в догадках и предположениях, для чего все-таки я понадобилась Бейрису в этом доме, поскольку ни о каких страстях, ни денежных, ни любовных, здесь и речи не шло. Младшее поколение смотрело с интересом, в котором проскальзывала романтическая нотка, но так и не получило ожидаемого подтверждения и откровенно расстроилось. О пропавшем лице мужского пола я упомянула, что за ним примчались старшие в его роду и забрали его с собой, что вообще не вызвало никаких вопросов и я решила, что подобные происшествия здесь не редкость. Под конец ужина наиболее упившаяся часть присутствующих даже прониклась ко мне некоторой долей жалости и перестала смотреть, как солдат на вошь, а Герберт и вовсе попробовал полезть обниматься, пока Розалия не осадила его командирским окриком. Дольше всех с подозрением смотрел Нортен, но по ходу дела он отвлекался на Желлину и очень скоро потерял ко мне видимый интерес. К тому времени, когда все удовлетворились услышанным за сегодняшний день, я чувствовала себя уже довольно сносно и все сообща решили, что мне можно разрешить даже ходить днем по всему дому. Последнее обрадовало сильнее всего — получив некоторую свободу передвижения, я могла потихоньку слинять отсюда, чтобы потом покинуть Делькор и отправиться в Неймар. Понятно, что вся охрана работает исключительно ночью, а днем она отдыхает или отключается, в каком бы виде не существовала, хоть в человеческом, хоть в заклинательном. Да и слугам надо ходить на рынок или встречать-провожать хозяев, значит, днем уйти по-английски будет проще — люди запросто могут отвлечься и потерять бдительность, а я обременена только собой и просочиться в подходящую дырку на волю могу в любой момент. Распрощавшись очень душевно со всеми, я отправилась спать в сопровождении Жерома — к сожалению, он за столом не пил и к остальным членам рода не присоединился, по-прежнему задвинув засов со стороны коридора.
Сегодня с утра Лизетта уже не отнекивалась от разговоров, когда принесла тазик с водой для умывания, а когда я изъявила желание самой ходить туда, откуда берут эту самую воду и куда уносят ночные вазы, то она и вовсе потеплела.
— Мы-то на кухне моемся или в том дворе, где конюшня, а на отхожее место я вас проведу, — обрадовалась она перспективе избавиться от такой неприятной обязанности, как вынос ночной вазы, — у нас даже вода сама течет, носить из колодца ничего не надо!
— А в других домах такое нечасто встретишь? Где остальные воду берут?
— У многих, кто на окраинах живет, вообще колодцев нет во дворах, — девушка была очень горда за своих хозяев и поясняла мне известные ей факты с неописуемой важностью, — разве что на улице для всех один, в крайнем случае — два. Это ж так спешить надо с утра, чтобы чистую воду ухватить, спозаранку бежать...у иных колодцев целые очереди выстраиваются! Ладно, если первая будешь, то чистая достанется, а к полудню только одной мути наберешь. Её же отстаивать надо и то не на все сгодится, а у нас когда не наберешь, все прозрачная будет.
— Маги постарались, — понятливо покивала я, — река-то отсюда не видна, да и как воде наверх подниматься без помощи магии?
— Не знаю, как в других домах, а у господ Райшеров магии ни чуточки не приложено, вот клянусь вам! Тут так хитрО все сделано, что я подробностей ни за что не обскажу, а вот поначалу, как меня сюда служить взяли, так и рассказали те, кто уж давно тут обосновался, что воду ой, как сложно было сюда заставить бежать, но еще отец господина Герберта сам этим занимался и господин Морган тоже ему помогал, когда подрос. Это господин Герберт служить пошел и всю жизнь в офицерах проходил, пока не стал целым полком командовать, а господин Морган не захотел в солдаты идти и больше строительством занимался. Дом-то этот раньше поменьше был да победнее, а как господин Стефан, отец господина Герберта, приобрел его, так сразу перестраивать начал и сам водой занялся. Вода к нам под землей бежит, сама, да так бодро, что не успеваешь повернуться, а уже ведро полное! И такая хорошая, вот никакой грязи в ней нет, правду говорю!
— А где вы набираете ее, прямо во дворе? — проблема стала весьма интересной.
— Нет, — Лизетта даже немного обиделась, — в кухне у нас такая хитрая труба проведена, открыл — потекла, самим делать ничего не надо! Вот в тот двор, где конюшня, уже потом сделали еще один выход, так сразу под стеной можно ведрами черпать или лошадей поить.
— Это очень здорово, что вода так в дом подведена, из колодца-то ее доставать куда как хуже, — поспешила я восхититься местным водопроводом, чтобы девушка перестала дуться. — Одно время я жила на Колодезной, так вот хоть там и было два колоца, не то, что на других улицах...
Воспоминаниям было придано соответствующее направление и я поливала елеем от души те навороты, которыми гордились в этом доме. Похвалишь лишний раз, так слуги станут получше относиться, а там недалеко и до потери бдительности. Завлекать мужиков я не полезу, хотя во всех романах это считается безотказным средством, но бывает достаточно доброжелательной улыбки, чтобы расположить к себе людей. Как раз на такую улыбку я попыталась поймать Жерома, сбивчиво объясняя, что вот недавно помылась, да и поесть бы уже неплохо, желательно лишь не в общей столовой, а то стесняюсь я хозяев.
— Утром в столовой накрывают только господину Раймону и господину Сайресу, когда они перед службой изволят завтракать, — осадил мои просьбы мажордом, — а все остальные едят у себя в комнатах, как проснутся. Разве что господин Нортен и господин Реган спускаются сами к кухне, но они долго не сидят, так, быстро перехватят, что есть, и уходят. Вот вечером все собираются, это уже непреложное правило, только если кто болен, то у себя ест. Пошли, присядешь около кухни, принесут тебе что-нибудь.
На особые разносолы я не рассчитывала, но соскребла все быстро, отметив про себя, что получила вроде бы вчерашние остатки...ничего, есть можно, и, поблагодарив кухонный персонал, решила пройтись для начала по этому крылу первого этажа. Раз в зоне видимости есть кухня, должен быть черный ход и прочие лазейки, которыми пользуются слуги. Осложняло исследование лишь то, что эти самые слуги то и дело шастали по коридору, не оставляя его пустым ни на минуту.
— Это вход в подвал, — остановился позади меня Домнис, выжидательно рассматривая вместе со мной тяжелую дверь темного дерева, — вы что-то хотели там посмотреть?
— Да в общем-то ничего, — как можно беспечнее пожала я плечами, — только вот подумала, что раз этот дом такой старый, то под ним и подвалы старые, а в них всегда интересно...
— В наших подвалах? А что там может быть интересного? — искренне удивился слуга, — там запасы кое-какие хранят, поскольку похолоднее, чем здесь, вещи старые сложены, бочки стоят с вином, но это без разрешения господина Жерома трогать нельзя. Ниже проходы сохранились, по ним грязная вода с кухни стекает да с отхожего места, но там уж точно смотреть не на что, только вонь одна. Хвала Айди, редко что застревает, чтобы лезть приходилось, но уж коли заберешься, то страху натерпишься, не приведи Нейди! Темно, дышать нечем, проходы все узкие, скользкие, как оборвешься так в дерьме искупаешься по колено, а то и по пояс! Просто так туда лезть не захочешь, а уж что рассказывают о тех проходах под Делькором, лучше и днем не слышать. Не советую туда ходить, лучше уж так посидите в гостиной или у себя в комнате, целее будете!
Вряд ли Домнис специально решил меня попугать, но лезть в подземные лабиринты, ища на шару выход из дома Райшеров, я не рискнула. Кто его знает, оборвусь еще в какое-нибудь сточное место и поминай, как звали...
Cтепенно шествуя по коридору, я заглянула снова в кухню, еще одну комнатку рядом, подергала следующую запертую дверь, дошла до самого конца и за углом углядела еще одну полуоткрытую дверь, в темном проеме которой проглядывалась узкая лестница. В том, что черные лестницы должны тут существовать, сомнений не было, не бегают же служанки со швабрами по центральной? А эта как раз подходит по назначению...ну-ка, посмотрим, куда ведет...что на второй этаж, так и без проводника понятно, а вот вниз тоже спускается...уж не существует ли там неприметная дверка? Дверка действительно существовала, но была закрыта. Подежурить рядышком, авось подсмотрю, как через нее исчезнуть? Да и за слугами понаблюдать можно, если стоять в этом конце коридора, поскольку по моему глубокому убеждению не пекутся они по своей человеческой природе о хозяйском, как о своем. Люди, как выясняется, одинаковы везде...
Топтание у черной лестницы было прервано шагами Жерома, который как будто нюхом чуял, где я могу обретаться и даже не делал вид, что долго занимался поисками.
— Госпожа Валерия, — тон мажордома был вежлив и корректен, — с вами хочет поговорить госпожа Желлина. Она ожидает вас в зеленой гостиной. Пойдемте, я провожу вас к ней.
Зеленая гостиная была выдержана в том стиле, который у меня дома назывался то ли "рококо", то ли "барокко", то есть помпезно и богато. Стены и те затянуты шелковой зеленью, а в углах высятся здоровенные вазы с роскошной росписью. Диванчики с креслами тоже не подкачали — обтянуты бархатом, так что ерзать в свое удовольствие не получится. Единственное, что отличало эту гостиную от прочих, виденных ранее, был ряд книжных шкафов, в глубине которых тусклым золотом светились названия книг на темных переплетах. Страшно захотелось открыть дверцы и потрогать их руками — дома я такие раритеты видела только в музеях, а здесь это вполне обыденный предмет обихода, правда, не у всех. Может, попросить почитать на ночь?
— Вы никогда не видели книг? — Желлина наблюдала за мной из кресла и я даже не сразу увидела ее.
— Таких, — я показала на ближайший шкаф, — практически нет. Когда-то наши выглядели также...почти также, а сейчас они...упростились, на них перестали писать витиеватые названия и там стало много картинок.
— Но читать книги, сопровождаемые картинками, гораздо интересней, чем без них!
— Я тоже так когда-то думала, — я выбрала кресло напротив Желлины, чтобы стол с прихотливо изогнутыми ножками и подносом на нем оказался между ею и мной. Третье кресло осталось сиротливо стоять между нами спиной к дверям. — Любая картинка в книге — это взгляд художника, прочитавшего текст, а мне нравятся мои собственные образы. Они рождаются в голове, когда я читаю книгу и для меня они самые верные. Картинки любят дети, а мы уже взрослые.
— Тут хороший отвар, — жестом гостеприимной хозяйки девушка показала на поднос с пузатым чайником и двумя изящными чашками, — листья инты, еще кое-какие добавки...пейте, не бойтесь.
— Да я и не боюсь, спасибо, — тянуться до подноса было далековато. Потерплю, от жажды не умираю, а вот предмет разговора пока непонятен. О чем базар-то будет?
— Валерия, зачем Бейрис привел вас сюда? — девушка отставила в сторону недопитую чашку и мне снова захотелось встать перед ней навытяжку.
— Для меня это тоже большой вопрос и я затрудняюсь на него ответить. Мне, во всяком случае, он ничего не говорил по этому поводу. Я бы с удовольствием покинула ваш дом...нет, не обижайтесь на меня, у вас не так уж плохо, как я могла бы себе представить, но...я сама не понимаю причин некоторых поступков вашего брата. После того, что они...он пролежал под рухнувшим домом, я тоже склонна думать, что у него что-то с головой...может быть, со временем это пройдет?
Обижать Желлину не хотелось — все-таки она первая заговорила вчера за столом о своем брате и далеко не в лестных выражениях. А вдруг она будет мне здесь союзницей? Девушка она неглупая, хотя по молодости слишком эмоциональна и выплескивает на всех то, что думает. Это я привыкла сдерживать свои чувства, особенно когда нахожусь в незнакомых местах, так мне и не двадцать лет уже. К тому же она у себя дома, а я опять на чужой территории, с которой надо побыстрее уходить, поэтому и отвечала я по возможности обтекаемо и осторожно. Рубать правду-матку еще рановато...
— Вы тоже считаете меня глупой девочкой? — серьезность моей собеседницы была совсем не наигранной. — Что вы так смотрите на меня? Не думайте, что если я живу в этом доме и выезжаю только в сопровождении мамы или Сайреса, то я ничего не знаю.
— Желлина, — мягче, мягче тон, она чем-то озабочена и хочет говорить со мной сама...— вы далеко не глупы, не прибедняйтесь. То, что вы говорили вчера за столом, свидетельствует об обратном, не многие рискнут высказать своим родным то, что сказали вы. Просто вы так эмоционально это говорили...я бы делала это немного спокойней, не взвинчивая себя.
— Спокойней? — она чуть не подскочила на месте. — Вы...вы можете...вы все можете говорить спокойно, Мейделин вообще образец спокойствия, мне надо тоже быть такой, как она?
— Простите, я не очень хорошо понимаю отношения между всеми вами, но в отношении Мейделин я согласна с господином Гербертом — ей бы приодеться и перестать ходить с таким засушенным видом. Красивая женщина, а во что превратилась, — надеюсь, искренний вздох убедил Желлину и она махнула рукой.
— Простите, я привела неудачный пример. Оставим Мейделин в покое, она стала такой, когда дядя Алессандро...ну, словом...он почти не приходит к ней. Правда, папа ругал ее и раньше, что она слишком часто читает храмовые книги вместе с другими женщинами, вместо того, чтобы находиться дома, а теперь...
— Не утруждай себя, я и так все поняла. — Что удивляться, какому мужу понравится жена, которая больше уделяет времени женским кружкам, неважно на какую тему там ведутся разговоры, и выглядит старой монахиней? — Ты же не собиралась говорить о ней и ее муже? — Обращение на "ты" выскочило само собой. — Ох, извините...
