— Вот, на нее! Чтоб завтра к утру! Зеленое, я говорю вам, остальные цвета не годятся! И не сметь со мной спорить, пока я еще здесь хозяйка и понимаю кое-что получше вас всех!
— Госпожа Летиция, — попыталась я вставить хоть слово, но была одернута и заверчена вокруг своей оси обстоятельством неодолимой силы, — я вполне могу обойтись...
— Ещё не хватало, чтобы мой сын позорился перед всеми твоим нищенским нарядом! — в порыве благородного негодования завопила Летиция. — Мало того, что все делается на скорую руку и без приглашения сопредельных родов, мало того, что не будет никаких визитов и поздравления их величеств на ближайшем приеме, так ты ещё хочешь, чтобы на Райшеров показывали пальцем из-за твоих капризов? Мало мне и так неприятностей, хоть бы кто-нибудь проникся, что происходит в этом доме и что я должна при этом чувствовать! Всем на меня просто наплевать, все думают только о себе!
День был потерян...
Летиция носилась по всему дому, раздавая приказания слугам, заглядывала в комнату, где девицы шустрили над бледно-зеленым платьем для завтрашнего мероприятия, поминутно заставляя их прикладывать свое произведение на меня, чтобы "не пасть так низко, как другие". Требовалось только сидеть рядом и терпеть примерки, что я и делала, пристроившись в углу с вожделенным атласом Лионии. Изучение будущего пути до Неймара должно быть вдумчивым и по возможности полным — вряд ли я смогу рассчитывать, что Бейрис благородно доставит меня до ворот, придется добираться самой, используя кареты на трактах или даже идти пешком. Тракты были обозначены на картах другим цветом, нежели обычные дороги, и по ним было видно, что мне не избежать пересадок. Запоминать путь было трудновато и уже под конец дня я твердо решила выдрать несколько листов из книги, чтобы в пути ориентироваться по ним. Вчера мы договорились, что выезжаем из Делькора ближе к вечеру, добираемся до ближайшего населенного пункта и утром разъезжаемся в разные стороны. Никаких подвохов со стороны Райшера я не почуяла, хотя всматривалась и вслушивалась в разговор постоянно. Наоборот, вел он себя на редкость вежливо и корректно, предупредительность вроде бы не наигранная, а в самую меру, так что под конец разговора я позволила себе немного расслабиться и перестать с подозрением цепляться за любые оговорки. Их, положа руку на сердце, в общем-то и не было, кроме той, в самом начале, когда речь шла об отъезде. Единственное, на что я не повелась, так это на его желание поцеловать мне на прощанье руку — даже прикасаться к себе с его стороны я посчитала излишним, достаточно того, что я терплю его еще два дня. Между нами заключена сделка, а все остальное не имеет никакого значения. Пока мы разговаривали вчера в гостиной, родственники вовсю спорили в столовой и это продолжалось чуть ли не до глубокой ночи, во всяком случае их голоса были слышны,когда я отправлялась спать. Бейрис на правах жениха проводил меня до комнаты на первом этаже и тут же из столовой выскочила Летиция, которая унюхала сына каким-то шестым чувством. Фыркая от негодования, она приказала Жерому приготовить мне одну из комнат на втором этаже, но я отказалась от подобной чести, упирая на то, что привыкла спать тут да и к отхожему месту все-таки близко. Ночевать оставшиеся две ночи по соседству с Райшером мне почему-то не хотелось и мадам, пыхтя от возмущения, все же согласилась оставить меня внизу.
Тихий стук в дверь удивил не меньше, чем утренний визит маменьки, но засова изнутри по-прежнему не было и я крикнула, чтобы входили.
— Валерия, я пришла спросить вас, — Желлина прикрыла за собой дверь, прошла на середину комнаты и встала, напряженно глядя в окно, — почему вы это сделали? Вы обманули меня, а на самом деле и не думали никуда уходить. Не понимаю, почему вдруг Берри решился на этот шаг, он никогда даже не заикался о храме...а теперь он делает это назло всем нам. Вы договорились с ним заранее, а меня выставили дурочкой...зачем? Все равно мама сделает ради него что угодно, вы же знали это, верно?
Врать ей почему-то не хотелось, а рассказывать правду не поворачивался язык. Почему она пришла? Особой любви к наглому братцу у нее явно нет, наезжала на него в столовой сестренка от чистого сердца. Ревнует к матери, что он ходит у неё в любимчиках? Тогда ей на меня наплевать, разве что от обиды может сорваться...от обиды, говорите...вот и обиделась на меня, что хотела помочь от души, а на деле всё вывернулось наизнанку. Молодая еще, искренняя, жалко будет, если после всего научится не верить окружающим...это еще успеет придти, но в девятнадцать все-таки рановато разочаровываться. Рискнуть, что ли? Вроде ничего не теряю...кроме себя в ее глазах...
— Нет, Желлина, я ничего не знала. Присаживайтесь, не слишком удобно слушать собеседника, отвернувшись от него в сторону. Дело даже не в вежливости, лучше всего смотреть при разговоре в глаза, чтобы понять, врёт человек или нет. Правда, некоторые умудряются обманывать при любом раскладе, но это иногда помогает. Ваш брат...я так и не поняла, насколько он был искренен со мной, но я согласилась на его предложение. Это было не объяснение в любви, если вы так подумали, это было предложение заключить сделку на условиях, которые оказались выгодными для меня. Если вы хотите, я вкратце опишу их...надо?
— Да, — девушка пристроилась на другом конце узкой кровати и выглядела на редкость серьёзно и сосредоточенно. Боится показаться маленькой и глупой?
Прослушав пересказ о подробностях договора, она нахмурилась и с моего конца кровати было видно, что она борется между недоверием от услышанного в столовой и гостиной и желанием видеть в окружающих людях не только темные стороны, но и светлые.
— Вы считате, что поступили правильно, дав свое согласие Бейрису?
— Как бы плохо я не относилась к нему, я бы никогда не стала обманывать его в этом вопросе, но первый предложил он и я согласилась ради Орвилла. Все было честно.
— Все вокруг думают, что он влюбился в вас, а вы польстились на его положение и деньги. При подписании контракта мама будет очень внимательно следить, чтобы вы...
— Не откусила слишком большой кусок? — саркастическая улыбка, надеюсь, ничего не стронула с места, — вряд ли, я много не ем. Наша совместная жизнь закончится в первом же городе на тракте, где есть подходящий постоялый двор, оттуда я уйду сторону Неймара.
— Вы уйдете просто так, как будто ничего и не было, ни вашего подписанного контракта, ни храма, ни собравшихся гостей и родственников?
— Желлина, в стране, откуда я родом, контрактом называют сделку, торговое соглашение и скрепляют его своими подписями. Бейрис предложил мне сделку, я согласилась. Причины этого он мне обрисовал более менее четко и я не вижу смысла нарушать эти условия. Если он сдержит слово и я смогу вытащить Орвилла, я согласна простить вашего брата за все, что он сделал, хотя мне кажется, что ему это безразлично. Но я не злопамятная и не буду жить, обуреваемая мыслями о мести, в этом огне можно запросто сгореть самой. Пока у меня одна цель, все остальное не имеет значения, да простят меня боги вашего мира за это кощунство. Надеюсь, вы никогда не будете стоять перед таким выбором, как я и когда придет время вам поставить свою подпись на брачном контракте, это будет не просто сделка, а что-то неизмеримо бОльшее. Я ответила на ваши вопросы?
Желлина посидела еще немного, встала и молча покинула комнату, не сказав ни слова на прощание. Ну что ж, это ее право, больше никакие откровенности в этом доме никому не нужны.
После всех событий последнего дня я спала, как убитая и продрала глаза только когда в дверь уже не осторожно постучали, а откровенно забарабанили увесистым и здоровым предметом. Возможно, чьей-то головой? Кто тут долбится в такую рань?
— Да какая же это рань, госпожа Валерия, — загундосила Лизетта, кутаясь в большой клетчатый платок, — Верна-то уже взошла давно, это вы все проспать изволили! Госпожа Летиция давно поднялась и госпожа Розалия тоже, вот они там переполох наводят, всех с рассвета гоняют почем зря!
Упоминание о рассвете не вязалось с теплым платком служанки и я на всякий случай выглянула в окно. Что-то там не видно привычного яркого света и голубого неба, к которому я уже успела привыкнуть за время жизни в Лионии! Изумленному взору предстала мутно-серая пелена и стала понятна причина полумрака — погода решила основательно подгадить семейству Райшеров и выразилось это чисто питерским вариантом, то бишь серым небом с мелким дождичком и резким порывистым ветром, пронизывающим теплолюбивых делькорцев до самых печенок. Лизетта одной из первых пала жертвой коварной простуды, получив насморк, и теперь беспрестанно шмыгала носом, проговаривая слова с неизвестным здесь французским акцентом. Теперь понятно, почему я так продрыхла, невзирая ни на какие предстоящие события — в дождь вообще прекрасно спится и организм вспомнил питерское житие. Ладно, раз уж на сегодня было назначено в храм Айди, пойдем в храм.
— Ну что это за погода, — вполголоса ругалась Летиция, то и дело поправлявшая высокую прическу, — она как чувствует, что Айди не нравится то, что происходит сегодня и показывает это всем! В былые времена из-за такой погоды отменяли все подписания и правильно делали! Что за праздник в дождь?
— На месте Бейриса я бы послушал предостережения жрецов и отменил...перенес это подписание до того момента, когда небо очистится, — поддакнул Раймон. — Да и листы еще не изготовлены...куда он так спешит?
Сзади раздался характерный выговор Герберта, в котором с моего местоположения было не разобрать слов, но раз на него зашикали дамы, то я примерно представила себе ответ старого полковника.
— Раньше подписывали контракты вообще на улице перед храмом, — наставительно вещала Розалия, — потому и требовалось, чтобы Верна светила чисто и не брызгало никаких дождей. Листы лежали на открытом воздухе и если на них попадет вода, то результат может быть самым ужасным, вплоть до отказа некоторых охранительных заклинаний, вложенных жрецами при изготовлении листов. А уж, не приведи Айди, гроза в тот день случится, то лучше вообще год обождать, чтоб еще худшей беды не было! На моей памяти еще никто не рискнул подписывать контракты в тот день, когда начиналась гроза, все знали, что это к несчастью. Раймон, вы не пытались отговорить Берри?
— С ним сейчас Сайрес говорит, — недовольный голос Раймона перекрыл негромкую болтовню Алиры, Желлины и Каролины, уже спустившихся вниз и оправляющих туалеты перед зеркалами в холле. — Не уверен, что это возымеет действие, по-моему он решил сделать так только назло нам и старается, чтобы это было как можно хуже. Уже завтра обещают чистое небо, но он даже слушать ничего не хочет! Летиция, что там, наверху?
— Сайрес говорит один, я даже не слышала никаких ответов. Может, Берри куда-то вышел? — Мадам перебирала цветы в большой корзине и в ее голосе была отчетливо слышна слабая надежда на благополучный исход.
— Никуда он не вышел, — Нортен выбрал из корзины небольшой букет, осмотрел его и спрятал за спину. — Просто молча одевается и даже не считает нужным отвечать.
— А Сайрес? — с несчастным видом спросила Летиция.
— Говорит, как ни в чем не бывало. Наверное, скоро ему это надоест, они выпьют для поднятия духа и спустятся вниз. Лично я так бы и поступил, — отступив в сторону, молодой человек незаметно подошел к Желлине и протянул ей букет, на что она сперва отдернула руки и поглядела вокруг, но, не увидев всеобщего осуждения, все-таки взяла его и стала нервно сжимать тонкими пальцами.
Райшеры обсуждали между собой то, что должно было скоро произойти, дамы то и дело посматривали на себя в большие зеркала, а я пристроилась поудобней на одной из бархатных скамеечек и вытянула ноги под длинным подолом. Еще успеется и постоять и походить, а пока имею полное право отсидеться, предаваясь самым прозаическим мыслям. И чего это я так быстро собралась? Всегда думала, что в такие дни девушки безумно волнуются, вскакивают раньше всех и наводят красоту до последнего момента, пока все собравшиеся не потеряют терпение. У меня же получилось все наоборот, подкраситься успела в крайне сжатые сроки, платье зашнуровала Лизетта, разве что прическу делали подольше, да и то особой возни не было, подкололи наверх да цветочков навтыкали. Родная шевелюра не стала гуще за это время, потому и не требовала для себя излишнего внимания. В противовес всем рассказам, задерживался именно Бейрис и я очень живо представила, как он сейчас опрокидывает с Сайресом стаканчик для поднятия настроения, занюхивая его рукавом. А в чем он будет, в длинном камзоле, как на приеме у Дайлерии? Позумента там было многовато, а он царапается...
Все, как по команде, уставились на спуск, с которого раздалось щелканье каблуков и по холлу пронесся едва слышный вздох.
— Берри, ну зачем тебе понадобилось одевать этот мундир? — недовольно высказалась Летиция, критически осмотрев сына со всех сторон. — У тебя что, больше одеть нечего? Он совершенно не смотрится на тебе, разве в твоей комнате нет зеркала? Такой простой...ну хоть бы ради нас остался в том, гвардейском. Ты сейчас похож на простого стражника и никто даже не подумает, кто ты есть на самом деле! Я прошу тебя, переоденься, а то в храме даже жрецы не поймут, зачем ты пришел туда!
— Мама, тебе не нравится утвержденный королевским указом мундир охранного полка? — легкий сарказм ответа маменьке не понравился и она недовольно поджала губы.
— Этот мундир хорош для службы, — подхватила вопль души невестки Розалия, — а для подписания контракта можно было надеть что-либо более приличное. Что о нас станут говорить в Делькоре, когда увидят тебя в этом, — ткнула она пальцем в сторону упрямого внука.
Я равнодушно покосилась на темносиний строгий камзол, по которому едва заметной змейкой блестел редкий позумент на обшлагах и по стоячему воротнику. Из всех украшениий здесь присутствовали золотые листья в кубарях на стойке и накладки вроде наших погон. После расфранченного гвардейского мундира, обвешанного со всех сторон блестящими примочками, этот смотрелся откровенно простым, что и вызвало бурю возмущения родни. А ведь надо признать, выглядит Райшер в нём гораздо эффектней, чем в гвардейском...
— Ничего особенного, кроме того, что делькорцы узнают о существовании в королевстве еще одного полка, кроме столичной гвардии. Лерия, ты непозволительно хорошо выглядишь, — Бейрис постоял передо мной в ожидании непонятно чего и, не дождавшись ответной реакции, протянул руку в легком поклоне, — можно ехать? Тогда пошли, сейчас как раз подадут лошадей.
Погода была действительно отвратительная и короткие резкие порывы ветра так и норовили вытащить отдельные пряди из причесок, вздымали подолы и прогуливались ледяными влажными лапками по открытым плечам и декольте. Поначалу я поёжилась, но уничтожить питерскую закалку не смогла даже Лиония и очень скоро гусиная кожа превратилась в нормальную, разве что по ногам пробегал холодный ветерок из-за щелочек в небольшом закрытом экипаже. С нами поехал Сайрес с Алирой, остальные загружались где-то позади, требуя попутно принести им шали и накидки. Очередной порыв ветра покачнул карету и по полупрозрачному окну поползли дождевые капли.
