— Ты куда, — Райшер ухватил меня за локоть, рассматривая крошечный шарик из волос, который я уже почти скатала за время поздравлений, — это...что?
— Ничего особенного, — шарик был уже достаточно плотным и можно не бояться, что он развернется на краю чаши. — Надо же бросить что-то в дар, вот я и решила, что это будет лучше всего. Я уже делала так. Подожди, это не займет много времени...
— Дай сюда, — одним движением шарик вынули из пальцев и я не успела ничего возразить, — в чашу, говоришь...пусть будет в чашу.
Бейрис развернул меня в сторону выхода и легонько подтолкнул, а сам пошел в сторону чаш и, когда я обернулась, то увидела взметнувшееся почти до самого потолка пламя, на фоне которого был очень хорошо виден его силуэт, как будто он всматривался в огонь.
— Это что значит? — столб пламени показался мне маловат для крошечного комочка волос.
— Наверное, какой-то знак, — Райшер картинно пожал плечами. — Пошли, нас уже все ждут, пора ехать домой. Как бы все не ругались и не запрещали мне, но сегодня они приехали сюда и надо быть им за это благодарными. Они все очень разные, многим ты не нравишься, но никто не лег поперек порога на входе в храм и не протестовал, когда тебя объявили носящей фамилию Райшер. Ты теперь для всех член этого рода, а его надо уважать. Для них это праздник, давай не будем портить им этот день. Ты замерзла? Надеюсь, на правах мужа я имею право донести тебя до кареты? Это всего лишь традиция, — поспешил он объяснить, — так положено делать после храма, к тому же на улице дождь...они не поймут, если я этого не сделаю.
— Хорошо, неси. Ради традиций я согласна, но больше мы ни о чем не договаривались.
— Я помню...Лерия.
Маленькие цветы осыпали душистым облаком, провалились в декольте платья, застряли в волосах и на влажном воздухе запахли так необыкновенно, что от их дурманящего аромата закружилась голова. Согласившись, чтобы Бейрис донес меня до кареты, я не могла сделать только одного — обнять его за шею, как и положено делать в таких случаях, но он сделал вид, что не заметил этого, только вскинул меня повыше и побыстрее повернулся спиной к ступеням храма, где толклись все представители семейства. Правда, на руках у него было на редкость тепло, но при сегодняшней погоде я успела основательно замерзнуть и погнала предательские мысли подальше, переключившись на более насущные. Надо побыстрее вернуться, чтобы начать готовиться к отъезду с полным на то основанием.
Обратный путь мы проделали вдвоем — Сайрес с Алирой благородно покинули нас и можно было даже поинтересоваться дальнейшими планами без опаски, что кто-то будет осведомлен о них.
— Когда ты планируешь выехать из Делькора? — подняла я сразу же больной вопрос. — Я собрала вещи, тем более, что у меня их не так много. У нас шел разговор о сегодняшнем вечере, если ты помнишь.
— Да, это было до того, как все согласились приехать в храм. — Райшер завалился в противоположный угол и протянул ноги по диагонали, положив их на диванчик рядом со мной. — Сегодня это сделать не удастся, нас ждет еще праздничный ужин.
— Это тоже традиция, которую нельзя нарушать? — я отвернулась к окну, стараясь не слишком выказывать недовольство. — Сколько еще будет этих традиций? Скажи точно, когда мы сможем выехать, чтобы я не дергала тебя попусту и не дергалась сама.
— Я бы предпочел сделать это сегодня, чтобы к ночи добраться до первого постоялого двора на тракте, но из-за них, — он мотнул головой в сторону, обозначая следующих за нами, — надо пережить этот ужин до конца. Там будут поздравления по второму разу, по-моему пригласят музыкантов и придется немного потанцевать, к ночи все наедятся, напьются и можно будет заваливаться спать с чистой совестью. Это не так уж плохо, поверь, ты нормально отдохнешь, выспишься и завтра можно будет трогаться в путь прямо с утра. К ночи доберемся до чего-нибудь приличного, там последний раз поужинаем и распрощаемся после небольшого разговора.
— Что еще за разговор? — посмотрев в темный угол, я потрясла Бейриса за сапог. Заснул он там, что ли?
— Самый обычный разговор, — отозвался угол, — надо определиться, что кому говорить и куда тебе ехать. Заодно и посчитать, сколько тебе надо с собой дитов на дорогу.
Это замечание несколько успокоило меня и я снова уставилась в окно. Сейчас лошади бежали достаточно резво, дорога не показалась мне такой уж длинной да и Райшер вел себя вполне нормально, чему я была искренне рада. Жалко, что не удается выехать прямо сейчас, но раз тут все собрались ради такого знаменательного события, негоже делать ноги под вечер. Да и с деньгами у меня туговато, придется полагаться на щедрую руку мужа...ха, да какой он мне муж? Ох, не засмеяться бы в самый неподходящий момент, вспомнив о написанном в контракте!
По приезде слуги высыпали в холл и встречали всех прибывших хлопками в ладоши и нестройным поздравлением, то и дело сбивающемся на чиханье и французский акцент. По сравнению с храмом в доме было значительно теплее, но все равно не настолько, чтобы чувствовать себя также комфортно, как и раньше, поэтому дамы срочно накинули на себя шали и степенно поплыли по комнатам приводить себя в порядок после "этого ужасного стояния в такую неподходящую для этого дня погоду". Разговоры о дожде не затихали ни на минуту, похоже, что для Делькора один прохладный день обернулся чуть ли не вселенской катастрофой, раз все начали чихать и сопливиться! Летиция торжественно объявила, что через час всех ждут в столовой, где идут последние приготовления к такому большому празднику и если кто-то посмеет раньше времени проникнуть и проверить, что за вино подается к столу, то сильно пожалеет. Посмотрела она при этом в пустой угол и обвиняемые в столь позорном преступлении промолчали. Я вообще намеревалась смыться в свою комнату под предлогом попудрить носик, но Бейрис твердо потащил меня наверх, поясняя, что никто не поймёт, если после храма мы с ним разбредемся по разным концам особняка. В его апартаменты я наотрез отказалась идти и в качестве нейтральной территории была выбрана одна из гостиных, мимо которой тут же принялись сновать все члены семьи. Они заглядывали в дверь под самыми идиотскими предлогами до тех пор, пока Райшер не рявкнул на очередного просителя, которым оказалась Розалия, заглянувшая сюда в поисках Алиры.
— Я не поняла, они что, блюдут нравственность? — я посмотрела на захлопнутую дверь гостиной, которая снова начала тихонько открываться сама собой.
— Скорее умирают от любопытства, — фыркнул Бейрис, — если уж во всем доме невозможно найти места, где можно поговорить без лишних ушей, то простое ожидание в гостиной заводит их еще больше. Куда бы я не сунулся, везде можно подслушать, о чем там говорят. Не дом, а какое-то дырявое решето!
— По-моему, нам нечего скрывать, — щель уже увеличилась до размеров пальца, — мы уже все обговорили не один раз и теперь остается только ждать завершения. Да, а на чем мы поедем в Бернир?
Нет ничего лучше, чем выяснять самые насущные бытовые вопросы и этому делу мы отдались со всей серьезностью положения. Щель больше не увеличивалась, но и не уменьшалась, а за оставшееся до начала ужина время я узнала массу интересных вещей, которыми намеревалась воспользоваться в предстоящей дороге. Заболтавшись, мы даже пропустили приглашение к столу и только по шиканью в коридоре поняли, что нас боятся отвлекать от столь интересной беседы. Бейрис оттопырил локоть и мы прошествовали в столовую, как и положено в приличном доме, то есть не спеша и с чувством собственного достоинства.
Хлопки в ладоши и поздравления продолжались не столь долго, как этого можно было ожидать. Шутка ли сказать, все на ногах с самого раннего утра, когда в такую неприятную погоду лучше всего пропустить стаканчик у камина, завернувшись в теплую накидку и уж никак не вылезать из дома, рискуя попасть под вредный мокрый дождь! А под него-то все и умудрились попасть как раз после храма, потому что надо было идти через весь двор до экипажей, ожидающих пассажиров на указанном прислугой храма месте. Промокли не до нитки, но достаточно для того, чтобы требовать себе горячий отвар...или не отвар, а заодно переодеться в очередное платье просто для того, чтобы еще раз повертеться перед зеркалом.
— Бейрис, Валерия, — Раймон поднял бокал и по его знаку все сделали то же самое, когда мы торжественно вплыли в дверь, — я, как отец, поздравляю вас со столь знаменательным событием в вашей жизни. Оно произошло для всех нас несколько неожиданно, я до сих пор не могу поверить в это, но, видимо, не во всех вопросах теперь положено испрашивать разрешения родителей. Ну перестань, дорогая, — похлопал он по плечу Летицию, смотрящую в свой бокал, — ты же сама уговаривала меня, что не надо все решать за своих детей. Давай-ка выпьем за них, — он чокнулся с женой и одним махом опрокинул в рот все содержимое.
Сидеть во главе стола — удовольствие сомнительное, но когда-нибудь гостям надоест рассматривать меня и они по всем законам подобных мероприятий должны обязательно нажраться в хлам. Как бы это их побыстрее накачать? Попросить выпить полные бокалы за удачу?
Летиция тоже пожелала держать речь, но у нее это получалось плохо и она постоянно скашивала взгляд на своего обожаемого сына, который смотрел на неё с постоянной улыбкой. Поначалу мне казалось, что он посмеивается над ее сбивчивыми монологами, над ее расстройством, когда разговор заходил об отъезде в Бернир, но теперь было очень хорошо заметно, что он улыбается ей ободряюще и очень тепло, а она в ответ сразу начинает сморкаться и путать слова.
— Дорогой Берри, — по бокалу постучали вилкой и голоса за столом смолкли, — я дама старой закалки и пускать слезу у тебя на плече не буду, не надейся. — Розалия победно оглядела присутствующих, а невестка поджала губы и отвернулась. — Твое решение сделать по-своему я принять не могу, мне уже не восемнадцать лет, чтобы я меняла свои привычки, как разбитые тарелки. Мое твердое убеждение состоит в том, что в род Райшеров должны входить люди, которые могут принести нам то, что послужит опорой в дальнейшей жизни, неважно, что это будет в каждом конкретном случае — деньги, власть или земельные наделы. Я не знаю, что тебе принесла Валерия, но ты смотришь с другой стороны, нежели старая больная женщина, — она кокетливо посмотрела на окружающих, ожидая заверений в обратном, что все присутствующие не замедлили сделать, перекрикивая друг друга, — во времена моей молодости подобное было бы попросту невозможно. Но сейчас другие нравы и я не могу противостоять этим веяниям, как бы мне этого не хотелось. Даже если я не права, это все равно мое мнение и я имею на него право, как и остальные, — сделала она строгий вид в сторону сидящих и многозначительно подняла палец. — Бернир не так уж плох, судя по отзывам, а у тебя еще будет время подумать о правильности твоего выбора за то время, что ты там проживешь. Одно могу сказать — ты всегда можешь вернуться в этот дом и тебе все будут рады.
— Спасибо, — Райшер подошел и поцеловал бабушке руку, — я благодарен за эти слова, но...я теперь не один и рассматривать возвращение могу только вместе с Валерией. Прошу все-таки об этом не забывать.
— Каждый из нас имеет право на свое мнение, — назидательно повторила Розалия. — Герберт, твое здоровье! Берри, дорогой, не обижайся, но ты еще молодой мужчина, а здоровье Герберта меня тревожит куда больше твоего.
— Ты всегда заботилась обо мне гораздо больше, чем я того заслуживал, — прочувствованно посмотрел на жену полковник. — Я бы мог рассказать сейчас о том, как она самоотверженно ухаживала за мной после Вестенской кампании и еще раз напомнить, что я поднялся только благодаря ее заботам, но она до сих пор считает, что я просто притворялся.
— Конечно, притворялся, — воскликнула старушка, — твоя царапина слова доброго не стоила, потому что она не мешала тебе хватать меня за подол, а я не могла сопротивляться твоему натиску! Зато днем ты закатывал глаза и делал вид, что умираешь...пока к тебе не заявлялись твои друзья с очередной бутылкой вина. Какое это было время, — мечтательно протянула она, — наш полк успевал везде, а уж когда мы заняли Кроникл, то заставили музыкантов играть прямо на центральной площади и танцевали все, даже раненые. Да, где наша музыка, Раймон? Первой парой пусть идут они, — махнула воображаемой перчаткой Розалия, — раз уж сегодня так все произошло, а мы пока посмотрим и выпьем еще по бокальчику, а затем можно и нам тряхнуть стариной. Герберт, как ты на это смотришь?
Танцевать я лучше не стала, но на показательные выступления никто и не рассчитывал, поэтому оступившись пару раз я все-таки подстроилась под фигуры, в которые направлял Райшер. Когда-то очень похожий танец довел меня буквально до исступления, сегодня же все выглядело пристойно и аккуратно, разве что на поворотах твердая рука прижимала меня гораздо крепче и ближе, чем это полагалось по всем нормам и правилам. Закончилось же и вовсе под громкие аплодисменты всех сидящих совсем не так, как я рассчитывала поначалу. Последняя фигура предполагала церемонное расхождение в разные стороны на расстояние вытянутых рук и реверанс со стороны дамы в сторону кавалера, стоящего на одном колене, что я и намерилась совершить, сдержанно улыбнувшись в сторону стола. Райшер встал на одно колено, но руки не отпустил, а потом быстро встал и так неожиданно дернул меня к себе, что я со всего маху влетела прямо к нему в объятия, которые он не замедлил сделать как можно более тесными.
— Бейрис...— дышать было просто невозможно, особенно когда напротив находятся чужие губы, которые вовсе не собираются оставаться сжатыми, — у нас договор и ничего больше!
— Да, — руки и не подумали убраться со спины, — я помню, что у нас сделка.
— Я все равно уйду в Неймар и ты об этом знаешь!
— Конечно, — с легким поклоном Райшер подхватил меня под руку, направляя к столу, — я все помню, — прошептал он почти в самое ухо, придвигая сзади стул.
Хотела бы я знать, от чего он снова так развеселился, что даже сидящие за столом обратили на это внимание?
Большое семейное, точнее сказать, родовое торжество было в самом разгаре. Положенное количество вина было уже выпито, родственники почувствовали себя посвободнее и перешли к обсуждению семейных проблем, которые теперь возросли на несколько пунктов. В процессе танцев я послушала Раймона, который с жаром обрисовывал мне процесс тяжелой доли начальника столичного гарнизона, жалуясь на разгильдяйство подчиненных и непонимание вышестоящих. Особого внимания удостоились некие альбанты, без которых гвардейская форма выглядела бедно и убого. Споры, надо ли вводить их на мундирах в ближайшее время, были очень горячи и сам Раймон ломал голову, принесут они пользу в выполнении прямых обязанностей вверенных ему гвардейцев или нет. Результат пока что был нулевой, зато существовала проблема, надо ли требовать, чтобы все лошади полка были единой масти. Вам шашечки или ехать? Если таинственные альбанты поставили меня в тупик, заставляя лишь поддакивать и выслушивать чужие соображения, то с лошадьми мы разобрались очень быстро — Раймон выслушал умную фразу о том, что в лошади все же главное не цвет шкуры, а ее выносливость и обученность, пришел в восторг и пожелал обсудить еще кое-какие проблемы, касающиеся АХЧ. Правда, при этом он очень четко и медленно выговаривал некоторые слова, сильно дыша выпитым и я согласилась перенести разговор на другой день. Уф-ф...
