— Извелась от любопытства? — он отставил в сторону бокал и тарелку, выложив на стол небольшой предмет с неровным краем. — Тогда смотри...
Пододвинувшись ближе, я увидела, что с его пальцев сорвалась крошечная голубая молния и, уперевшись в вещицу на столе, постепенно выедала в ней неровности, превращая металл в бесформенные блестящие капли и струйки едкого дыма. Оставшийся небольшой кусочек, размером с пятирублевую монету, поглотил остатки молнии и замер, а Вилл утер пот со лба и растопырил пальцы, дрожавшие от напряжения.
— Получилось, — торжествующе выдохнул он, обведя сумасшедшим от радости взглядом меня и Лиенвира, — получилось! Лерия, твоя бирка почти уничтожена, а два месяца назад на ней не осталось ни малейшего следа...ты понимаешь это?
— Не будем давать протекторам поводов, — Эллентайн накрыл ладонью следы преступления и под ней неприятно зашипело. Маг поморщился, но продолжал держать руку до тех пор, пока звук не прекратился, а запах не развеялся. — Ну вот и все, следов не осталось. Вилл, за это стоит перевернуть бокалы? Лерия, а твоя доля поздравлений где?
— Здесь, — я обняла Вилла сзади и от души поцеловала в щеку, — я очень рада, что к тебе возвращается утраченное. Такими темпами ты скоро в Совет войдешь!
Разговоры за столом продолжились до тех пор, пока я не стала клевать носом и, извинившись перед Лиенвиром, поплелась спать, а мужчины остались гудеть в гостиной и обсуждать наболевшее.
Приезд Лиенвира обрадовал меня в первую очередь тем, что это был шаг к возвращению. Не в Делькор, нет, это было возвращение к старым связям, без которых Вилл чувствовал себя отрезанным от прежней жизни и в какой-то степени ущемлённым. Дальше дело должно было пойти легче, не всем обязательно знать, что произошло на самом деле, но самые близкие друзья будут в курсе происшедшего. Может быть, когда-нибудь обо всем узнают и его родители...
Через пять месяцев...
— Посмотри, он мне улыбается! Лерия, он узнает меня!
— Ну конечно узнает, ты же почти каждый день приходишь к нему.
— И он похож на меня...каким я был!
— Вилл, ему всего лишь месяц, — я устала объяснять одно и то же, — в этом возрасте дети еще не имеют того сходства с родителями, как кажется некоторым. Если б у нас были твои детские портреты, еще можно было бы что-то сравнить, а черты взрослого человека здорово отличаются от внешности грудного младенца. Подожди хотя бы год!
— Ну до чего ты бываешь...— Вилл выразительно помолчал, — ты смотрела, какие у него глаза?
— Смотрела. Темно-серые. Но у всех детей цвет такой...густой. Потом глаза светлеют, тем более, что он совсем недавно стал видеть...
— Что значит "недавно стал видеть"? Он что, был слепым? Но он же улыбался мне, хватался за палец...
— Это нормально, ты же его отец! Ты разговариваешь с ним, вот он и узнавал тебя, хоть и не видел. Дети рождаются слепыми, тут нет ничего страшного.
— Он светловолосый...и все равно он похож на меня, что бы ты по этому поводу не говорила! И у него есть сила...я чувствую это. Он откликается мне...пока это совсем незаметно, как будто у него внутри теплый огонек. Он будет магом...представляешь, маг Террелл Райшер!
— Я-то могу такое представить, а вот что подумают по этому поводу Крайдены или Райшеры, даже представить не берусь! Первые возопят, что это их родовое имя, вторые — что хотели назвать по-другому...что делать будешь?
— Придется спросить, как хотели назвать...и предоставить им эту возможность. Через пару лет, а? Там будет больше фамильного сходства. А к Терреллу не подкопаешься никак, все равно он мой сын.
— Абсурдная ситуация, но ты прав...— наклонившись к сыну, я посмотрела в широко открытые глаза и создалось совершенно твердое убеждение, что он понял все, о чем мы только что говорили рядом с ним. Ребенок моргнул, наваждение исчезло и на меня вновь смотрел самый обычный месячный младенец, ничуть не отличающийся от тех, кого я видела раньше. Может, те кто рождаются с силой внутри, с малолетства не похожи на простых детей? Мир, в котором до сих пор жива магия, оказался совсем не похож на сказочный и бытовые проблемы в нем имеют место быть точно такие же, как и у меня дома, разве что декорации вокруг оказались немного другие. Но и это не главное, хотя иметь многие достижения своей цивилизации я бы не отказалась и здесь...а что главное? Наверное, все же люди, потому что верность, честность и порядочность в любом мире и времени остаются постоянными величинами.
Террелл завозился, засопел и раздался громогласный рёв, отчего Вилл даже отшатнулся от кроватки в неподдельном испуге, а я вернулась к насущным проблемам. Маги или не маги, а пеленки любые дети мочат одинаково, как и одинаково орут, когда голодны! Надо бы посмотреть, цело ли небольшое одеяло, которое приехало с нами из Делькора — в него можно завернуть Террелла и немного погулять с ним завтра на улице, если не будет дождя. Не годится постоянно держать ребенка дома, ему нужен свежий воздух! Может, Вилла подключить к этому процессу? Несколько дней назад он сказал, что ему повышают содержание, а это значит, что можно нанять служанку не на два дня в неделю для помощи, а постоянно, и у меня будет больше свободного времени, которое можно потратить на те же чертежи...А я ведь сегодня даже не спросила его, как у него дела на службе...Мужчины требуют к себе внимания и терпения не меньше детей...ой, я же обещала ему рукав на мундире зашить и отвлеклась...а завтра надо обязательно с утра сбегать на рынок, потому что в доме кончаются припасы, а Люсия, служанка, сказала, что сегодня на рынок должны приехать селяне из какой-то Тьмутаракани, а это значит, что цены у них будут не такие высокие...
Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели!
