— А то мы всю дорогу душевные беседы ведем, — зло проворчала я и заспешила следом.
По дороге мы шли, держась рядом друг с другом. Первое время я с любопытством посматривала на тех, кто попадался навстречу, но постепенно интерес сходил на "нет" от затертости и обыденности обстановки. Люди, конечно, на дороге были, и пешие и конные и на телегах и в закрытых экипажах. Последних попалось всего два и они больше походили на те же самые телеги, только закрытые коврами. Кто в них ехал, непонятно, обогнали нас и полетели дальше, сопровождаемые конной охраной. Телеги при этом жались по краям дороги, а пешие и вовсе сходили с нее. На телегах, ясное дело, восседали селяне, перевозившие свои нехитрые товары и вещи. Этих нам попалось штук пять в обе стороны, причем две были совершенно пустыми, только возницы настороженно озирались вокруг. Мои опасения, что на Вилла под плащом будут коситься, не оправдались — как раз таких личностей было изрядно и не все шли с откинутыми капюшонами. Что там болталось у них под плащами, можно было только догадываться, потому что запахивали они их весьма старательно, но все же по дороге шел самый обыкновенный люд, в поддевках, куртках и прочих нехитрых одежках. Сама по себе толпа была жидкая, на переселение народов не походила и ужаса не внушала. Кто-то уже сидел на травке, поедая свои припасы, кто-то двигался не спеша и мы обгоняли их достаточно бодро.
За перелесками виднелись поля, засаженные чем-то культурным, там же бродили стада и суетились люди. Дорога немного поднялась в гору и поля переместились поближе, а впереди проглядывали придавленные крыши домов и свечкой торчала высокая белая постройка, похожая на нашу прозаическую колокольню. Перед въездом в деревню на дороге стояла большая арка, через которую путники проходили в обе стороны. От арки, ограждая поселение, тянулся жиденький забор странного вида — между толстенными деревянными кольями, вбитыми в землю, стояли тонкие палочки, между которыми блестели туго натянутые, как паутина, нити. Расстояние между палочками не превышало полметра, а высотой они были не меньше двух с половиной метров, тогда как толстые столбы возвышались на все четыре.
Поглазев на это сооружение, я принялась разглядывать арку, которая очень напомнила ворота в Арсворте. Мощные каменные столбы по обеим сторонам постепенно переходили в свод, над которым находилась маленькая надстройка с круглой крышей и четырьмя арочками. Здесь эта надстройка была гораздо больше, чем в Арсворте и я даже разглядела какие-то символы, идушие вокруг нее в верхней части. Заглядевшись на них, я замедлила шаг и приотстала от вилта шагов на пять. Свод был высоким, гораздо выше того, что требовалось бы всаднику на лошади, я задрала голову почти вертикально, споткнулась и чуть не упала прямо на дорогу, едва успев удержаться в самый последний момент.
— Тьфу, зараза, чуть на ровном месте не свалилась, — оглянулась я назад в поисках колдобины.
— Что это вы там рассматриваете?
— Споткнулась, когда арку разглядывала, — пояснила я подошедшему кряжистому мужику в расстегнутой рубахе. Мужик выразительно поигрывал здоровенной дубиной и рассматривал меня маленькими прищуренными глазками, скрывающимися в густой растительности.
— А чего ее рассматривать, — подозрительно хмыкнул мужик и переложил дубину в правую руку, — такая же, как и все остальные арки Айди. А вот чего вы, госпожа, спотыкаетесь, так мне это сильно непонятно...
— Засмотрелась же, говорю, — я дернула плечом и повернулась, чтобы идти дальше, но мужик коротко свистнул и вцепился мне в руку. — Эй, ты чего?
— А того, что ты споткнулась здесь, вот! — он погрозил мне дубиной, озираясь по сторонам. — Притек, ну долго я тебя еще ждать буду?
С другой стороны к нам уже спешил такой же мужик, только потощее и бороденка у него была пожиже, а с дороги приближались еще трое селян — старик в высокой шапке из неизвестного меха с желтыми усами и двое мужичков помоложе, вертлявых и чернявых.
— Споткнулась? — козлобородый Притек прищурил наглые глазенки, рассматривая меня с ног до головы. — И откуда идешь?
— А в чем, собственно, дело? — хамить селянам не хотелось, но первый мужик вцепился в руку, как клещ и отпускать явно не намеревался. — Что тут случилось от того, что я споткнулась? Камни надо убирать с дороги, тогда и спотыкаться никто не будет. Руки уберите, уважаемый, — обратилась я к первому с дубиной.
— Что, через арку пыталась пройти? — запыхавшись, подошел старик с желтыми усами. — И ведь Витиль, как на грех, уехал, так бы сразу и дознались, кто такая на самом деле! А то, что задержали, правильно, нечего тут всякой нечисти шастать!
— Это кто тут нечисть? — возмутилась я, пытаясь отцепить чужую руку, но кто-то сбоку ухватил меня за вторую и попытался заломить ее за спину. — Ах ты ж, гад! Это я нечисть?
— Можа и не совсем нечисть, но что-то в тебе есть не от людского роду, — уверенно заявил старик, отступая, впрочем, за спины чернявых мужичков. — А коли тебя не пропустила арка, то и будешь сидеть взаперти, пока Витиль не подоспеет. Коли в тебе все чисто, так пойдешь потом куда угодно, нам лично ты без надобности.
— Да ты чего, дед, сдурел совсем? — я не могла поверить в такой идиотизм, Вилл прошел себе спокойненько через эту дурацкую арку, а я просто споткнулась и на тебе, обрела неприятностей по самые уши! — Какая я тебе нечисть? Да если бы это было так, то я бы ни в жизнь сюда не сунулась, а обошла бы вашу деревню лесом! На худой конец порешила бы вас всех тут одной левой!
— Ну, скажем, порешить ты нас не можешь, — степенно ответил мужик с дубиной, — потому как мы под охраной живем и не от таких, как ты, отбивались. Только и отпускать тебя не будем, пока Витиль не посмотрит.
— Во-во, неча отпускать! — загомонили чернявые, — ща пойдет да порешит кого! Зубы вырастит и все, пожреть всех!
— Кто пожрет? — я дернулась из рук мужика с дубиной, тот от неожиданности выронил свое оружие на ногу козлобородому Притеку, отчего последний заорал и запрыгал на одной ноге, подвывая и скуля. Из ближайшего дома высунулась толстая баба и завопила, как пожарная сирена на одной ноте. В ответ стали высовываться чьи-то головы из других домов, завизжали девчонки тонкими голосами и понеслись по пыльной улице, вопя "убивают" и "сикса". Дружно залаяли собаки, из дворов стал вылетать всякий люд, вооруженный кто чем мог и спешить ко входу в деревню.
Я развернулась и со всего маху врезала первому мужику в поддых, отчего он согнулся в три погибели, двинула ногой тому, кто пыхтел сзади и подхватила с земли дубину, встав в оборонительную стойку. Точнее, это делало тело Дайлерии, потому что я сама никогда в жизни не могла бы так махать кулаками и ногами. Ко мне бросились чернявые мужики, получили одной дубиной на двоих поперек и отскочили с воем, я потихоньку отодвигалась назад, намереваясь смыться через проклятущую арку на дорогу и недвусмысленно помахивала конфискованным оружием перед носами селян, возмущенно воющих впереди. Сунулся еще один, патлатый, но быстро отшатнулся в сторону и бешено завопил, свалившись в пыль под ноги своим односельчанам. Толпа глухо взвыла и пошла в наступление, потрясая палками и топорами. Больше ждать не имело смысла, я запустила в них дубиной, искренне надеясь, что она достанет хоть до кого-нибудь а потом все потемнело и пропало...
Было темно, прохладно и болела голова. Под боком что-то шуршало, скрипело и чесалось, я чихнула и в голове еще раз взорвалась маленькая граната. Ощупав себя, я пересчитала ноги, руки, пальцы и пришла к выводу, что все цело, только на голове я приобрела здоровенную шишку, которая то и дело начинала тукать и пытаться взорваться. Ох ты ж сволочи, приложили эти селяне... Перевернулась на живот и с трудом села, ощупывая пространство вокруг себя. Темно, как в преисподней...и где же это я? Продвинувшись в неизвестном направлении, дотянулась до деревянной преграды, потрогала ее, насколько могла протянуть руки вверх и вниз. Доски были холодные и влажные, на полу подо мной — то ли солома, то ли какие-то засохшие ошметки, сам пол земляной и тоже влажный и холодный.
В кромешной тьме я поползла на четвереньках вдоль деревянной стены, пока не уперлась в преграду, ощупала ее, обогнула и поползла дальше. Очень скоро стало ясно, что вокруг только стены, дверей в них нет или я их не нашла в темноте, но есть непонятные ящики или лари. И вокруг — ни звука. Похоронили меня, что ли? Походила еще в темноте, натыкаясь то на стены, то на лари, потом попыталась открыть их, но безуспешно. Сгребла со всего пола солому поближе к ларям, легла на нее и попыталась прислушаться. Откуда-то издалека доносились голоса, но поскольку они не приближались и не удалялись, то вполне могли быть и глюками. Вроде бы они звучали сверху, я подумала и забралась на один из ларей, встала, перебирая по стенке руками и уткнулась головой в потолок. Ощупала его — доски! Прошлась пальцами и нашла щели, потом чуть не сверзилась на пол и легла на солому. Похоже, что я нахожусь в погребе под домом, или в какой-то местной тюрьме, вырытой в земле. Ошейник не подавал признаков жизни, из чего я заключила, что вилт не ушел далеко. Что еще делать остается? Правильно, только лежать и спать, дожидаясь, пока не появится неизвестный Витиль, чтобы засвидетельствовать мое человеческое происхождение.
Лежать без дела в полной темноте было отвратительно. Постепенно под одежду забирался холод и сырость, начинала мерещиться всякая хрень и избавиться от нее не помогало ничего — ни чтение стихов Пушкина вслух, ни перемножение двузначных и трехзначных числительных. Сон тоже не шел, а размышления о собственной судьбе наводили на самые наипаскуднейшие выводы. В создавшейся ситуации даже общество Вилла казалось мне куда более приятным, чем общение с селянами. И что это за идиотская арка, вокруг которой все так вьются? Впрочем, не надо строить из себя идиотку, смысл арки я поняла мгновенно, как только зашел разговор о нечисти. Тогда получается, что вилт — не нечисть? Или нечисть здесь имеет какое-то другое происхождение? М-да, скрестили поросенка с ...или нет, не скрестили, а из поросенка его сделали. А глаза человеческие откуда, выковыряли у покойника? И сделала это Дайлерия? У-у, маг хренов, натворила она тут делов, а я расхлебывай...
Не в силах больше сидеть на одном месте, я влезла на ларь и замолотила сапогом по потолку. Над головой раздались шаги, скрип и через некоторое время крышка откинулась, а темный силуэт заглянул сверху.
— Чего стучисся?
— Долго вы еще тут меня держать будете? — глаза заболели даже от такого неяркого света, какой исходил сверху и заслезились.
— Вот придет Витиль, тады и вылезешь.
— Пока ваш Витиль придет, я тут окочурюсь! Воды хотя бы дай, — я оглядела свою камеру при тусклом свете коптилки, чтобы иметь представление о ее виде. Так и есть — обшитый досками погреб, примерно четыре на пять, два здоровых деревянных ларя в одном углу и ворох сена около них. Пол вроде бы земляной, убитый, и ни одной досочки лишней не валяется, чтоб вот сейчас ею по башке этому охраннику стукнуть. Правда, еще и до охранника не дотянешься просто так без лестницы...
— На, пей, да кувшин не разбей, — заскорузлая рука протянула глиняный кувшин с водой и закрыла крышку.
Попила, посидела, походила, помахала руками, подергала все доски на стенах, полежала... правда, лежать было хуже всего из-за холода и спать я попыталась сидя, прислонившись к сундуку.
— Эй, ты, вылезай, — окликнули из люка и в пол ударилась кривая деревянная лестница.
Кое-как поднявшись и покрутив руками-ногами, чтобы разогнать кровь, я полезла наверх, где уже топтались четверо мужиков, предусмотрительно запасшихся дубинами и топорами, а у одного даже блеснул приличной длины нож.
— Ну, чего встала, — ткнул в бок дубиной тот, что слева, — вон туда иди, — показал он пальцем на светлый проем и еще раз толкнул дубиной в его сторону.
Опять от света заболели и заслезились глаза и я не сразу разглядела мужичка, который восседал за столом в большой комнате, чинно сложив толстые пальцы в замок. Мужичок сей имел рожу круглую и хитрую, а нос выдавал любителя поддать на дармовщинку.
— Присаживайся вон там, — ткнул он пальцем на лавку у стены, — а вы чего стоите?
Сопровождающие загалдели за моей спиной в дверном проеме и застучали своим оружием, из чего стало понятно, что им до ужаса интересно все происходящее, но наблюдать они будут оттуда по причине собственной безопасности. Сидевший за столом повелительно ткнул пальцем в левый от двери угол и туда бочком прокрался один из мужиков, прижимая к груди дубину. Остальные предпочли оставаться за порогом.
— Дурни безмоглые, — процедил сидевший за столом, — можно подумать, что это их спасет! Ну, кто такая? Откуда идешь?
Нагловатый тон мне страшно не понравился, но пока что они все были здесь хозяевами положении и лезть на рожон не имело смысла.
— Лерия, — я села на предложенную лавку, осматриваясь по сторонам. Выход из комнаты был только один и тем плотной стеной толпились любопытные. Окно тоже было одно и находилось за спиной сидящего за столом, но даже при самом благоприятном раскладе пролезть в него было трудновато — слишком маленькие у него были переплеты. — Иду...да какая разница вам, откуда и куда. Это же не граница.
— Раз спрашиваю, значит надо отвечать! — повысил голос сидящий. — Вот кабы ты не споткнулась под аркой, то и вопросов к тебе не было бы!
— Сказала же, камни с дороги надо убирать, тогда спотыкаться никто там не будет.
— Ты еще тут указывать будешь! — возмутился мужик с дубинкой, — ходют и ходют целыми днями, камни им помешали...другим ничего не мешает, а эта — споткнулась! Витиль, можа пора и вообще закрыть ее в сарае да пожечь огнем? Вона сколько народу пострадало, прежде чем ее уложили!
— Можно подумать, от меня пострадали, — проворчала я, — один дурак дубину уронил на другого, бабы ваши вообще на пустом месте орать начали, девчонки визжали....чего визжали-то на всю деревню? Их что, жрал, что ли, кто?
— Ну ты...это...испугались они, вот и побежали, — сидевший за столом почесал немытую голову, — а бабы завсегда орут, что их, убивать за это? — и он посмотрел на мужика с дубиной, ища поддержки. Тот истово закивал в ответ, поглаживая дубину грязной лапой.
— Ну и сидите со своими бабами, а я-то при чем? Имя я вам сказала, просидела у вас хрен знает сколько, время только потеряла зазря, что еще от меня надо?
— Вот, — сидевший выложил на стол полупрозрачный шар размером с два моих кулака. — Ты это...руку положи на него, а мы посмотрим...
— Посмотрим! — угрожающе подал голос кто-то из тех, кто стоял за косяком и застучал в стену.
— Идиоты, — буркнула я себе под нос, подходя к выскобленному столу с шаром. — Какая нечисть будет вам вот так терпеливо лапы к нему прикладывать? Да она весь ваш погреб разнесет, вы и опомниться не успеете!
— Не разнесет, — сидевший на всякий случай отодвинулся вместе со стулом подальше от стола, — он у нас зачарованный. Как кто рушить там начнет да стены подрывать, на него сверху все шлепнется да придавит сразу. Ты это...руку-то прикладывай, а мы посмотрим, что ты есть на деле...