— Проходите, присаживайтезь! — милиционер пропустил нас вперед.
Мы прошли через коридорчик, вошли в посадочный модуль и сели на подготовленные для нас кресла. Охранники пристегнули нам руки и ноги специальными ремнями.
— Приятного полета, червячок! — похлопал меня по затылку один из сопровождающих.
Я сжал зубы, в очередной раз стерпев обидное прозвище коренных землян. Оба охранника вышли, милиционер занял кресло сразу за нами, пристегнулся обычным ремнем безопасности и с помощью вживленного мобильного связался с пилотом, чтобы дать добро на старт.
Мы отчалили.
Иллюминаторов в посадочном модуле не было, но под потолком ожила большая и сочная матрица, на которую проецировалось изображение из кабины пилота.
Сначала мы отделились от станции. Челнок развернулся, и я увидел на экране огромную конструкцию орбитального причала. Станция помигивала навигационными маяками, вращала антеннами под-связи, ее окружали неторопливые планетолеты, массивные грузолеты и юркие челноки.
Разворошенный осиный улей, космическое строение из титана и пластика, отражающее своим корпусом красный свет планеты ветров и пустынь. Я хотел запомнить эту красоту, построенную человеком во враждебном пространстве. Меня переполняла гордость за человечество. Люди умели не только рушить, но и созидать!
Вдруг небольшой космолет, висевший справа от орбитальной станции, затрясся и вспыхнул ярким пламенем взрыва.
— Ох ты! — удивленно выдохнул я.
— Что это с ним? — поднял брови Смирнов.
Горящий корабль медленно разваливался на части. Огонь затухал по мере того, как замерзал и улетучивался воздух. Зрелище трагической гибели космолета продолжалось около минуты.
— Что могло случиться? — спросил я у сопровождающего.
Милиционер лишь отмахнулся, глаза его смотрели в одну точку, поверх наших со Смирновым голов. Похоже, он кого-то вызывал по мобильнику.
— Только что взорвался корабль у причала нашей "Орбиталки-Четыре", — обратился к невидимому собеседнику сопровождающий. — Уже в курсе? Что там?.. Не можед быдь! Да, не верю! Очень плохо... Ладно, вызову позже. Узнай подробности!
— Что произошло? — снова попробовал разузнать я, когда милиционер закончил разговор.
Сопровождающий закусил губу, потом ответил:
— Террористы подорвали один из личных космолетов нашего Дознавателя. Со всей командой. Говоряд, дело ваших червяков!
Я нервно сглотнул. Если с нами будет беседовать тот самый Дознаватель, чей корабль только что взорвался — это очень и очень плохо.
— У вас на планете один Дознаватель? — на всякий случай решил уточнить я.
— Не на планете, а в Республике Марз! — огрызнулся милиционер.
— Простите, — поспешил я принести свои извинения. Не хватало еще и конвоира разозлить!
— У рыночников свое правительство туд. Есдь туд пара их баз. Остальное — Республика Марз. И у наз один Дознаватель. Впрочем, он о себе лучше сам расскажед!
Я глупо закивал, соглашаясь.
— И еще кое-что, червяки! — зло проговорил милиционер. — Если вы ходь сколько-нибудь причастны к этому взрыву — живьем шкуру сниму и сожрать заставлю!
— Мы не причастны, — бесстрастно ответил Смирнов.
Сопровождающий выругался себе под нос и скомандовал пилоту продолжать полет. На какое-то время все посторонние мысли вновь оставили меня в покое. Я наслаждался видом.
Челнок поменял курс. Марс не спеша развернулся к нам лицом, а затем поплыл навстречу. Спускаемый аппарат заложил изящный маневр и, пролетев над северной полярной шапкой, пошел на снижение. Нас слегка трясло, на обзорном экране бежали столбики цифр — было видно, что корпус стремительно нагревается, а это означало, что мы вошли в атмосферу. Челнок, повинуясь действиям пилота, стал замедлять движение. Температура корпуса постепенно перестала расти, на десяток секунд замерла, а затем начала уменьшаться.
Спустя несколько минут мы уже летели параллельно поверхности Марса. Под днищем челнока проносились испещренные холмами и кратерами просторы Красной планеты. Я знал, куда пилот направляет летательный аппарат. Наш путь лежал в южную часть равнины Исида. Именно здесь в относительной близости от экватора находилась столица Республики Марс — город Иштар.
Названия марсианских гор, равнин и городов выплывали из памяти так легко и непринужденно, словно я сам был жителем этих рыжих песков. На самом деле, в детстве я просто очень увлекся географией Республики Марс, отчасти потому что это до сих пор самая развитая земная колония, а отчасти потому, что это — родина Наташи. И сейчас остатки способностей пришлись как нельзя кстати. Пусть я и не мог видеть будущее, но память, помноженная на чутье, прекрасно помогала мне в том, что касалось прошлого и настоящего Красной планеты. Правда, пульсирующая головная боль все еще сопровождала меня. Только сейчас я легко мог не обращать на нее внимания. Вокруг было столько удивительного, что головная боль просто оказывалась неспособна хоть как-то помешать мне.
Население Марса составляло на сегодняшний день порядка пятидесяти миллионов человек. Красная планета действительно являлась самой крупной и сильной колонией. Здесь насчитывалось более двадцати больших городов, сотня мелких поселений и тысяча разных научных блоков в два-три здания. Большая часть селений располагалась в экваториальных широтах, преимущественно в долинах. На экваторе было несколько теплее, чем в средних широтах, и температура в летнее время колебалась от минус ста до плюс двадцати градусов, что способствовало экономии на обогревательных системах в домах и куполах.
В начале колонизации среднее давление на Марсе уступало земному в сто раз. Сейчас на планете работало несколько заводов по производству воздуха, и давление стало побольше. Но пройдет еще немало лет, прежде чем по рыжим пустыням можно будет гулять без скафандра. В итоге люди заселят Марс целиком. Попадут под застройку и полярные регионы, и высокие горные плато, и перепаханные метеоритными атаками впадины.
Хотелось бы надеяться, что я еще застану это время...
А потом мне вдруг представилось, что сюда придут Изначальные. Я увидел, будто в кошмарном сне, как вспухают под гравитационными ударами пустыни, как рушатся здания, и горят в адском пламени люди.
Может, это они взорвали тот космолет?
Чушь. Не они.
Здесь наверняка и без Изначальных хватает тех, кто может и хочет взрывать корабли и людей. Экстремисты, террористы, бандиты, спецслужбы — мало ли желающих?
Но Изначальные рано или поздно тоже придут. И пламя войны накроет не только Марс, но и другие человеческие планеты. В том числе и Землю.
Опять вспомнился родной поселок. Пепел и гарь на десятки километров...
Могу ли я что-то сделать, чтобы избежать этого? Кто его знает — может, и могу. Но вот только должен ли? Пусть даже я и не совсем человек, но сути это не меняет. Мы сами во всем виноваты. Самый главный враг человека — это не Изначальные, и не овры. Главный враг человека — другой человек.
Вскоре наш челнок уже заходил на посадку. На матрице поплыли хозяйственные постройки, связанные сетью переходов купола, монорельсовая дорога...
Летательный аппарат терял высоту и скорость. Космодрома в хаосе зданий пока еще не было видно, но я надеялся на мастерство пилота и почти не нервничал. Челнок снижался, будто бы спускаясь по ступеням огромной лестницы: летел параллельно поверхности, потом проваливался на сотню метров вниз, затем снова летел горизонтально.
И вот на матрице высветилась наконец ограниченная зелеными маячками посадочная площадка. Челнок плавно опустился в самый ее центр, включились гравикомпенсаторы. Корпус спускаемого аппарата едва заметно вздрогнул при касании поверхности.
Прилетели.
Не успел я опомниться после посадки, как к нам уже подцепили кишку переходного коридора и отключили искусственную гравитацию. Я стал весить втрое меньше, отчего желудок совершил внутри радостный кульбит, и меня чуть не стошнило на как всегда невозмутимого Смирнова.
Вскоре в салон вошли милиционеры в легких скафандрах и с излучателями в руках. Нас довольно споро отцепили от кресел и под конвоем вывели из челнока.
По коридору мы дошли до здания космопорта. Идти при трети земного тяготения было непривычно и забавно. Я передвигался неуклюжими прыжками, словно пьяный кенгуру.
Сопровождающие шли гораздо увереннее. Их манера ходьбы напоминала бег трусцой.
Нас вывели в огромный зал с прозрачным сводом, через который лился желто-оранжевый солнечный свет. Стены были оформлены мозаичными панно с изображением сцен покорения Марса: пилот в рубке первой орбитальной станции, три крохотных купола первой марсианской базы, краулер рыночников на склоне холма, совершающий взлет челнок, уже оборудованный антигравами...
Посередине зала находился фонтан. К моему удивлению, из него вперемешку с водой выплескивалась во все стороны густая пузырящаяся пена. Вокруг с озабоченным видом суетилось несколько милиционеров и уборщиков, за ними шумела толпа зевак.
Столичный космопорт вообще был весьма оживленным местом — повсюду, весело подскакивая, сновал народ, переливались яркими цветами матрицы с видеорекламой, женский голос объявлял рейсы к разным планетам системы.
Только вот фонтан меня смущал, пена явно не входила в композицию, все это сильно смахивало на чье-то хулиганство.
— Что случилозь с фонтаном? — поинтересовался проводник у встречавших нас служителей порядка.
— Экстремисты! Или просто идиоты какие-то! — возмущенно ответил высокий и довольно тучный милиционер. — Вылили в фонтан жидкосдь для мытья посуды!
— Жидкосдь для мытья посуды? — переспросил проводник и добавил: — Воистину человеческая тупосдь безгранична!
Мы миновали собирающих пену и при этом страшно матерящихся уборщиков, подошли к станции монорельса.
Станция представляла собой центральный зал, отделенный от путей прозрачными герметичными стенами с рядами дверей. В тоннелях, где ездили поезда, атмосфера оставалась марсианской, туда не было необходимости закачивать воздух. Когда прибывал очередной состав, его двери оказывались напротив дверей в прозрачной стене станции. Автоматика давала команду переходным кишкам, и те присасывались к корпусу поезда. После этого внутренние и внешние двери одновременно раскрывались, и по образовавшемуся коридору в поезд входили люди.
Один из милиционеров подошел к кабинке, в которой сидел присматривающий за платформой сотрудник монорельсовой дороги. О чем-то переговорив с ним, он удовлетворенно кивнул и вернулся к нам.
— Сейчас будед малый до Департамента. Нам обещали выделидь целый вагон.
— Замечательно! Молодец, лейтенанд, — похвалил подчиненного милиционер, сопровождавший нас с самой орбиты.
Я все никак не мог найти на милицейской форме отличительных знаков, по которым можно было бы судить о звании носящего мундир. Да и не мундиры они носили, а легкие скафандры с откинутым стеклом шлема.
Вскоре подошел поезд из четырех небольших вагонов. Нам на самом деле освободили целый вагончик. Остальных пассажиров тактично попросили не занимать последний вагон поезда, так что мы сели в абсолютно пустой салон.
Секунду спустя поезд тронулся. Состав пронесся по тоннелю, завешенному многочисленными кабелями и приборами непонятного назначения, а потом выскочил на поверхность. Я с интересом уставился в окно.
Покуда хватало глаз, тянулись серые здания столицы. Вдалеке виднелась горная цепь. То тут, то там были разбросаны черные валуны. Казалось, какой-то гигант, прогуливаясь, рассыпал по песку горсть семечек, столь же огромных, как и он сам.
В небе висели легкие полупрозрачные облака. Сам небосвод менял цвет от желтого у горизонта к фиолетовому в зените. И если приглядеться, то в темной вышине можно было даже различить парочку наиболее ярких звезд.
— Сиди спокойно! — одернул меня милиционер. — Не ерзай! Скоро приедем.
— А потом что с нами делать будут? — спросил я.
— Скорее всего, растреляюд, — меланхолично ответил служитель порядка. — Если повезед — отправяд карьеры или туннели рыдь.
Я сглотнул. Что ж, до развязки теперь действительно осталось недолго...
Дознавателем оказался высокий и крупный человек с вьющимися светлыми волосами.
— Выйдите все из помещения! — бросил он доставившим нас к нему милиционерам. — Все прочь!
Служители порядка несколько опешили, но послушно вышли, остался только самый старший — тот, кого мы встретили еще на орбите.
— Я сказал, выйдите! — раздраженно повторил блондин.
— Но каг же вы с ними, без охраны? — растерялся милиционер.
— Не ваше дело! Прочь! — отмахнулся Дознаватель.
Милиционеру не оставалось ничего другого, как удивленно выйти за дверь.
Поначалу я списал странность блондина на то, что чуть больше часа назад на орбите кто-то подорвал его личный космолет. Видимо, Дознаватель очень зол по этому поводу. Но уже следующая реплика мужчины полностью опровергла мои догадки.
— Привет, Юра! — Дознаватель подскочил к Смирнову и радостно сжал его руку в своих ладонях. — Сколько лет, сколько зим! Уж и не надеялся, что ты вернешься!
Я облегченно выдохнул и с улыбкой оперся о стену. Похоже, майор действительно не врал, и о казни на время можно забыть.
— Здравствуй, Саша, — поздоровался Смирнов. — Как видишь, вырвался. Напрасно полез в Секретное Ведомство во второй раз. Надо было Сергея оттуда сразу уводить, как он овров уничтожил, а я расслабился, недосчитал вероятности...
— Ну, все же удачно получилось! Не зря я на все педали давил, чтобы вас с планетолета не ссаживали!
— Значит, не зря.
— Сергей, — обратился ко мне Дознаватель и протянул руку, — давно хотел с тобой познакомиться.
— А я еще, к сожалению, с вами не знаком, — я пожал руку блондина.
— Меня зовут Александр Иванов, — представился Дознаватель. — Я глава внешней разведки Республики Марс и по совместительству главный Дознаватель.
Я мельком отметил про себя, что говорит Иванов в отличие от охранявших нас милиционеров очень чисто, слов не коверкает, да и ударения, вроде как, правильно расставляет.
— Садитесь, ребята, садитесь! — Дознаватель гостеприимным жестом показал на кресла, а сам занял место за письменным столом.
Мы сели. Я немного успокоился, окончательно осознав, что нас пока ни вешать, ни расстреливать не собираются. Но как только смог мыслить нормально, в голову тут же полезли разные вопросы.
Какие дела у Марса с ПНГК? Марс ведь входит в Западно-Европейскую Федерацию, зачем же затевает шпионские игры против своих же? Нормальная это практика или марсиане что-то замыслили? И зачем им я?
— Ты, наверное, совершенно не в курсе, что тут происходит, да Сергей? — спросил Иванов.
— Я уже вообще ничего не понимаю, — смущенно улыбнулся я.
— Способности не помогают? — хитро взглянул на меня Дознаватель.
— Не очень.
Вдаваться в подробности и рассказывать о том, что я практически их лишился, думаю, в данной ситуации было не совсем разумно.
— Наверное, думаешь: как же так — шпионим, плетем интриги против своих же, ЗЕФовцев?
