— Что ты захочешь, то расскажешь сам...
— У тебя губы сладкие...
— Это от мороженого.
— Нет, не только...я запомню Шлиссельбург на всю жизнь. И тебя...
— Спасибо, — я обняла Олега и дальше мы оба просто выпали из реальности до самых сумерек...
— Тебе не кажется, что если мы просидим здесь еще немного, то нам снова придется ночевать на какой-нибудь лавочке? — я осторожно проверила заколку сзади, потом наличие сумки, причем первое волновало меня гораздо больше, чем второе. — Боюсь, что здесь не найдется доброго самаритянина, который с радостью поделится с нами одеялом!
— Пора возвращаться? — руки и не подумали убраться, только пробежались по спине и от них стало еще теплее и уютней. — По вечерам тут холодно, ты замерзла?
— Пока нет, но скоро обязательно замерзну, — слезать с коленей не было ни малейшего желания, жаль, что всю ночь так не просидишь, — уже темнеет, пора все-таки идти на автобус!
— И потом куда-нибудь зайти? — Олег подхватил меня на руки.
— Обязательно!
— Как вчера? — подержал и поставил на ноги...а я бы и еще не отказалась, чтобы подержал! — Тогда пошли, а то действительно будем ночевать прямо здесь... но я не против! — И в ответ на удивление добавил, — при наличии одеяла, конечно!
— Хорошо бы нам еще повезло с автобусом, — в сумерках дорожка была плохо видна в тени деревьев, но я цеплялась за локоть Олега и достаточно бодро переставляла ноги, — чтобы сиденья были мягкие и глубокие...а то придет китайский ширпотреб с пластиком, весь зад отобьем, пока доедем!
С автобусом повезло несказанно — в нем были не только мягкие сиденья, но и пара свободных, где я благополучно и проспала до самого города. В транспорте я вообще редко засыпала, но здесь вдруг вырубилась да так крепко, что очнулась только от того, что Олег потряс за плечо.
— Это что, я всю дорогу проспала у тебя на коленях? — первым делом проверила заколку...уф, все в порядке, остальное уже ерунда!
— Было неудобно?
— Нет, наоборот, вся усталость прошла!
— Тогда веди куда-нибудь, где можно поесть и поговорить.
— О чем? — вообще-то было и так понятно, но вдруг я ошибаюсь?
— О нас...пошли, а то скоро умру от голода!
Кафе было небольшое, но достаточно уютное, столики разделялись высокими перегородками, что создавало иллюзию отдельной комнатки и не было громкой навязчивой музыки, из-за которой не слышишь самое себя. За едой Олег вспоминал подробности наших пеших маршрутов, расспрашивал о Петре Первом и причинах Северной войны со шведами, а я напрягала память и вытаскивала давно забытые факты...вроде бы это все нам преподавали в школе, но читать сухие строчки учебника — это одно, а видеть своими глазами — совершенно другое! Или беловская учительница истории обошла этот период, а заострила внимание на освоении Сибири Ермаком, о котором я вот не помню ничего, а у них там он национальный герой? Словом, разговор тек и тек, пока нам не разлили по бокалам вино, после которого стройность мыслей стала теряться и усталость за прошедшую неделю постучалась громко и настойчиво.
— Лера, пригласи меня к себе.
Я поймала себя на том, что Олег уже давно сидит рядом, и не просто сидит, а обнимает и вторую руку уже приватизировал, ожидая ответа. Вот, вот оно, о чем говорила Ленка! Значит, беловский сектант дозрел и пытается пристроиться ко мне на ночлег? В "покойницкую"? Да его кондрашка хватит, когда он увидит, где я живу и как соседи до сих пор называют эти квадратные метры!
— Зачем?
А действительно, вот пусть прямо сейчас и выдаст военную тайну, зачем это ему ко мне ехать? А я послушаю, под какими предлогами нонче пробираются иностранные разведчики в стольный Питер-град!
— Я хотел с тобой поговорить. О нас, — добавил так многообещающе, что...
Ох ты ж завлекательно-то как звучит! Не захочешь, а поведешь вот такого говоруна за руку, чтобы только узнать, что он там себе...и мне, конечно, надумал. На любопытстве нас ловят, как мух на ...варенье. А если ты про что другое подумал, так я ничего подобного не говорила... подумала только, а не говорила! А почему поговорить здесь нельзя? Место вполне приличное, никто за перегородочкой не стоит, уши развесив, потому как ни я ни он никому не интересны со своими проблемами, высосанными из пальца и старыми, как мир. И придыхать так не надо, когда говоришь, что "о нас" разговор пойдет, я же не вчера родилась и жизненный опыт кой-какой имею, чтоб не бежать следом по первому зову! Так что великий смысл последней короткой фразы меня ничуть не потряс, а даже напротив, насторожил и заставил встряхнуться и собраться.
— Говорить мы можем и здесь, для одного разговора не надо ехать в мою тьмутаракань на ночь глядя, — осадила я проникновенные потуги на водворение в личное пространство. — До нулей еще достаточно времени и ты можешь изложить мне все, что считаешь нужным. — Хмель выветрился, эйфория закончилась и стало смешно и немного грустно от того, что в конце концов все свелось к извечному женскому вопросу, как будто подарили красивую коробочку, в которой ничего нет. Посидев и не дождавшись ответа, я все-таки решила поискать жемчужное зерно для повышения самооценки, — Олег, а кто ты там, у себя в Белово, чем занимаешься по жизни?
— У себя дома? — он вдруг оживился, как будто разговор до этого момента его тяготил, — охраняю, руковожу...
— Министр-администратор? — фыркнула я, уж больно тон в этот момент показался похожим на известного персонажа.
— В полночь к амбару приходите, не пожалеете, — моментально откликнулся он, — вы чертовски привлекательны...верно? И мужа-волшебника у вас нет...
— Верно, — согласилась я сама не знаю, с чем. — Охраняешь, значит, и руководишь...
— Еще иногда отцу помогаю, он до сих пор преподает в нашей академии, но это уже редко бывает, он у меня больше по теории, а я по практике. Не тот склад ума, чтобы за исследованиями время проводить. Отец лекции читает, ведет научную деятельность, в совете состоит, только не в первом круге, а во втором, так что он у меня достаточно известная величина...в определенных кругах. Мать рядом с ним постоянно, несмотря на все свои знания и таланты она не стала никем, хотя ей прочили большое будущее. Получилась просто светская дама, но в некоторых вопросах она разбирается лучше отца, несмотря на все его знания. Еще что тебе интересно?
— Да вроде бы ничего...я же к тебе в гости не напрашиваюсь, — воображение сразу нарисовало архиепископа с окладистой бородой, читающего в местной семинарии курс слова Божьего и осадистую матушку в платке и черном платье до пят. Пожалуй, не надо лезть туда, где я ничего не соображаю и очень хорошо, что судьба показала мне полную бредовость постройки планов на совместное будущее с этим Олегом. Даже фамилию спрашивать не буду, мне она все равно ни о чем не скажет! Свекровь — попадья, ужас!
— Лера, я все-таки хотел бы кое-что тебе сказать, — опять начал Олег, подлив нам обоим вина в бокалы, — но сперва давай выпьем, хорошо?
— Хорошо, — чокнулись, выпили, поставили. А чего так через силу-то слова давит, я вроде как на откровения ничем не претендовала...но вот сдается мне, что кое-кто хочет заманить меня туда, в скит, да там и оставить на всю оставшуюся жизнь! Ой, а вдруг это вообще не православные, а мормоны? Да у них же можно несколько жен иметь! Во я дура набитая, Конан Дойля как будто не читала, вот и прибрал бы меня этот фрукт с потрохами, тепленькую! И ведь передачу показывали по ТВ про этих мормонов, что где-то у нас в России они окопались, уж не в Белово ли? Тогда все сходится, и управление у них вроде бы Кругами называется и ряс с бородами не носят, а мамаша вполне может быть "светской" женщиной! Это он мне рассказать обо всем хочет, только сомневается, хорошо ли лапши навешал со своей вежливостью! Ешкин кот...мать...и прочие сущности, а он ведь запросто может мне что-нибудь в вино капнуть и пойду я за ним следом, как коза на веревочке...нет, не пройдет этот номер! — Олег, а ты ведь завтра еще целый день в Питере будешь? — и поцелуем, и по щеке погладим, для дела все хорошо!
— Да, конечно, — явно удивился неожиданной ласке и оживился, ну-ну, поприжимай последний разик, я уже все поняла и без твоих объяснений!
— Тогда завтра и поговорим обо всем, хорошо? — не вопрос, а утверждение, нечего тут меня за нос водить! — У нас целый день будет, согласна выслушать все, что ты захочешь мне сказать...договорились?
— А к себе не приглашаешь, значит?
— Нет, потому что если я тебя приглашу, то ты сегодня мне расскажешь все, что хотел, — и с притворным сочувствием добавила, — а что останется на завтра?
Распрощались мы на автобусной остановке в Рыбацком, как и в предыдущие дни. Лично у меня настроение было хорошее — день прошел не зря, обвести себя вокруг пальца не дала и с чистой совестью при расставании можно пообещать что угодно!
— Лера, я буду тебя ждать здесь завтра утром, — Олег явно не хотел расставаться и прыгнул бы в автобус при малейшем на то намеке, но я держалась стойко, как оловянный солдатик и старалась этих самых намеков не делать ни жестом ни взглядом...а очень хотелось, черт побери! — Завтра в десять, хорошо?
— Да, завтра в десять, — почему бы не поцеловать его еще раз напоследок?
Отъезжающий автобус затрясся, как припадочный, мужчина помахал мне рукой на прощанье и всю дорогу до дома я улыбалась, закрыв глаза и вспоминая прошедший день.
Как водится, неприятности начинаются в час быка, под утро...Первым ощущением была пронизывающая боль в спине, о которой я уже успела подзабыть за всеми впечатлениями в течение последних пяти дней. После лечения в Архипо-Осиповке я чувствовала себя очень хорошо, но все равно обращалась с собой очень аккуратно, пока не познакомилась с Олегом. Долгие прогулки по Питеру — еще полбеды, но скорее всего основную роль в резком ухудшении состояния сыграл именно вчерашний день, а конкретно — купанье в холодной воде и то, что я целый день провела на каблуках...но не ходить же в тапочках рядом с кавалером? Каждое движение сейчас отдавалось болью, как в отместку за вчерашнее хорошее настроение стреляющей вдоль позвоночника, я засыпала на короткое время с детской надеждой, что проснусь по-прежнему здоровой, но становилось только хуже. Таблетки, я же принимала кеторол на ночь, он точно снимет боль! Не одну, две таблетки, три...лишь бы можно было подняться с кровати! Но за прошедшее время после возвращения от мамы обезболивающее принималось так редко, что я просто отвыкла класть упаковку рядом с кроватью...попытавшись встать, снова повалилась на постель, заглушая стон. Черт побери, где была вчера моя голова, когда я лезла в воду? Все было так хорошо, я забыла о своих проблемах и они тут же напомнили мне о себе. А еще оставался Олег...но теперь его придется задвинуть на второй или третий план, жаль, что я не смогу провести с ним еще один день и проводить его. С этим придется смириться, а он...ну что ж, постоит и уедет, ничего, переживем. Блин, сегодня же воскресенье, завтра на работу...если я не приму таблетки, то мне конец, боль такая, что можно только лежать на спине...если не встану до обеда, буду стучать в стенку, пока сердобольные соседи не захотят узнать, что случилось. Вызвать Скорую смогут даже алкоголики...
Скосив глаза на часы, я отрешенно смотрела, как маленькая стрелка подбирается к цифре 10. Подошла, постояла и начала двигаться дальше...представила себе Олега на остановке, залитой солнцем, как он ждет подъезжающие автобусы и оттуда выходят веселые и здоровые люди...здоровые...По сравнению с залитой солнцем улицей в комнате было сумеречно и тихо, как в склепе. Не зря ее называют покойницкой...Полежав, я предприняла очередную попытку подняться, но не смогла даже перевернуться на живот, спина отреагировала моментально. Ну вот, уже 11 часов, все в прошлом, мой поезд очередной раз ушел без меня, теперь надо думать, что делать дальше.
Хуже всего было то, что обитатели моей "вороньей слободки" гулеванили до первых петухов, а потом могли полдня спать беспробудным сном. Кричать кого-то бесполезно, на вопли здесь никто не обращает внимания, надо ждать, когда за стенкой завозится Александра Кирилловна и начинать ей стучать. Вредная старушонка с раннего утра всегда уезжала то ли в церковь, то ли на рынок и появлялась лишь к обеду, но это была единственная надежда на помощь внешнего мира — по собственному желанию в гости ко мне мог скорее прийти президент, чем кто-то из соседей.
Время тянулось, как резина — я дремала, рассматривала щели на потолке, прислушивалась ко звукам в коридоре и на улице, очередной раз пыталась пошевелиться и опять затихала, проклиная все на свете. В сумке звенел мобильник, но до него мне тоже было, как до той звезды...
Шум в коридоре приближался и я навострила уши, прикидывая, кого бы можно позвать оттуда, но все сливалось в нечленораздельный гул, из которого постепенно стали доноситься отдельные голоса. Ага, кажется, Паша-зэк...нет, Водюня, прозванный так за его любовь к водке, слышу его гнусавый говорок...кажется, женский голос, вроде Люська...Леху зовет...
— Леха, ты Лерку видел сегодня? — точно, Люська, не спутаешь ни с кем!
— Я вчера ее видел, она перлась с автобуса ночью, — загнусавил Водюня, — мы с Серегой у ларька стояли, пиво брали, так она мимо нас прошла и как не заметила, вся из себя такая!
— Да я не про вчера говорю, а про сегодня, — Люська взяла на себя бразды правления, — сегодня кто видел ее? Лерка, ты дома? — задубасила она кулаком в дверь, — Лерка, слышишь меня?
— Люся! Дома я, подняться не могу! — чуть не взвизгнула я от радости, что кто-то пришел по мою душу. — Дома я, слышишь!
— Вроде отвечает, — с сомнением прогудел Леха за дверью, — только вот не разберу, что...зачем это, а вдруг она не одна, потом разбирайся с вами...
Голоса за дверью загудели, как шмели в улье, но потом затихли и кто-то опять застучал в дверь.
— Лера, ты меня слышишь? Лера, ты жива? — И чуть погодя, — дверь открывайте, ничего вам не будет. На пиво всем дам, ну!
Непродолжительное шебуршанье закончилось щелчком замка и в открывшуюся дверь ввалились Люська, Леха, Водюня, два малознакомых мужичка с другого конца коридора и...Олег. Соседи вытаращили глаза, осматривая комнату, Люська в неизменном полосатом халате подошла к кровати, недоверчиво рассматривая меня без своей обычной залихватской улыбки.
— Лер, ты это...— она замялась, оглядывая полки и стол, — ты заболела? Может, надо чего?
— Люсь, там таблетки лежат, на полке, кетанов называются, мне бы две штуки и воды запить.
— Чего это тебя подкосило-то? — она пошарилась по стенке, заглянула в пачку и пошуршала фольгой. — Нету ничего тут, пусто!
— Люсь, я деньги дам, сходи в аптеку...мне не подняться, понимаешь! — я старательно не смотрела на Олега, который встал около двери, осматривая комнату. — Возьми в сумке кошелек, я не могу...пожалуйста!
— Да ладно, что я, тупая, что ли, сейчас схожу, — она вынула из кошелька три бумажки и помахала ими, — видишь, лишнего не беру! Сумку на стол ставлю...а ну, все пошли отсюда живо! Водюня, я кому сказала! Мужик, а ты?
