— Мы выслушали вас с большим вниманием, — возвестил судья в тишине, прерываемой редким всхлипываниями, — и мы чрезвычайно скорбим о такой утрате, как досточтимая госпожа Крайден, которая еще со времен учебы в Академии была известна своими неординарными способностями. Судя по представленным нам документам, она отличалась редкой целеустремленностью, потрясающей силой воли и умением добиваться поставленной перед собой цели. Об этом свидетельствуют многочисленные воспоминания тех, кто учился с ней вместе не один год. Ее род был не слишком богат и знатен, но это не помешало ей пробиваться наверх своими личными талантами, которых у нее было достаточно. Смею заметить, что стараниями их величеств в настоящее время Лиония не относится к числу тех королевств, где яркие таланты безжалостно втаптываются в грязь, если не имеют поддержки рода. — При этих словах в зале начались бурные аплодисменты, которые продолжались до тех пор, пока из королевской ложи не начали устало махать рукой. — Госпожа Крайден была чрезвычайно разносторонней личностью, чего только стоили ее работы по инфузии, которые она проводила в Академии, — судья заглянул в разложенные перед ним бумаги, а Орвилл вдруг выпрямил спину и даже вытянул вперед голову, как будто хотел всмотреться получше в то, что лежало перед судьей. — Но и это еще не все, госпожа Крайден не оставила своего желания постоянно учиться, совершенствуя свой мозг во всех возможных направлениях до последнего дня своей жизни. Многое нам так и останется неясным, она унесла с собой свои достижения и ошибки, не желая, чтобы о них знали окружающие, но кое-что до нас все-таки дошло. Как сильный маг и талантливый экспериментатор, она часто ставила опыты на себе, не желая привлекать к такому неоправданному риску никого из своих близких, которых она любила и ценила больше, чем саму себя. О многих ее работах мы узнали совершенно случайно и они уже никак не могут повлиять на ход идущих рядом с нами событий, но был еще один эксперимент, о котором она не пожелала сообщить никому...что поделать, как женщина она боялась насмешек в случае его провала и это вполне оправдано. Отчетов о его проведении она не оставила, но остался свидетель этого эксперимента, которого я сейчас попрошу подойти на указанное мною место. Госпожа Колесникова, поднимитесь сюда для дачи показаний!
Ну вот и настал тот момент, ради которого было затеяно все, что произошло со мной в Лионии. В полной тишине я протопала на негнущихся ногах до ступенек, ведущих к арочному проходу и чуть было не шлепнулась прямо на них, забыв от волнения приподнять длинный подол. Чуть не считается...поднялась и встала на указанное судьей место у пюпитра, на гладкой поверхности которого лежал размером в два кулака стеклянный шар, аналог которого я когда-то видела в захолустной деревне. Встала...пюпитр не доходил мне до подбородка самую малость, наверняка со стороны это смотрелось, как лежащая на нем голова и за судейским столом пошептались и сделали знак влево. От стола Совета подошел мужик в накидке, критически осмотрел вид сбоку и по его знаку пюпитр уехал вниз так, что на него стало возможным положить руки. Это что, я тут такая маленькая? Не замечала вроде...
— Назовите свое имя, — судья посередине смотрел достаточно благожелательно. Этакий профессор с седыми волосами до плеч и глубокими залысинами, только у губ решительные складки и подбородок на полметра вперед...вроде мне бояться нечего?
— Госпожа Валерия Колесникова, — пришлось прокашляться, но судья улыбнулся, мол, все понятно, смутилась девица.
— Откуда вы знаете госпожу Крайден?
— Она...пришла ко мне сама, поговорила со мной, показала, что она маг и может делать то, что я не умею. — Предполагая подобный вопрос, Орвилл уже давно вбил мне в голову, как надо на него отвечать, чтобы и враньем не выглядело и на правду походило.
— Вы не маг, госпожа Валерия?
— Нет, у меня нету таких способностей.
— Значит, если вы солжете, то любой маг сразу сможет понять это, верно? Вы ведь не умеете закрываться?
— Не умею, я даже не понимаю, как это можно сделать.
— Та-ак, — судья наклонил голову, как будто раздумывая над следующим вопросом, — а как у вас обстоит дело с памятью, госпожа Валерия?
— Да нормально...ваша честь, — вспомнила я обращение к судье, что ему очень понравилось, — конечно, вспомнить то, что было год назад, я вряд ли смогу, но вот что было несколько дней назад, или вообще важные события, то припомню.
— И, конечно, без подробностей? — доброжелательность просто зашкаливала. — Слово в слово можете повторить то, что слышали, скажем, на той неделе?
— Слово в слово не повторю, а суть расскажу.
— Хорошо, хорошо, но этого недостаточно. Сейчас я вам поясню одну вещь — наши маги могут открыть вашу память и вы повторите все то, что слышали, слово в слово. Вам надо будет только вспомнить начало, от которого дальше пойдет разматываться нить ваших воспоминаний. Вы ничего при этом не почувствуете, просто вспомните людей и разговоры, которые они вели. Вы согласны сделать это сейчас при всех?
— Согласна...— я потупила глаза, — если только не будет больно...
А вот сейчас шарик потемнел и все судейские уставились на него, подозрительно поглядывая на меня. Непорядок получился, я ведь действительно не боюсь, что будет больно, а чего я могу бояться? Что маменька узнает? Тоже не то! А, так стесняюсь я, как и положено девице...может, я в носу в тот момент ковыряла, а тут это станет достоянием Лионии и сам король увидит...
— Простите, ваша честь, — руки-то надо отдернуть, — я же могу вспомнить еще что-нибудь, а оно для незнакомых мужчин...
Вредный шарик темнеть не стал и согласился, что для незнакомых мужчин есть некоторые ограничения. Судья подобрел, а его сосед начал что-то шептать ему в ухо.
— Да, да, — кивал он головой, а потом посмотрел на меня с отеческой улыбкой, — раз уж вы так стесняетесь, найдем знакомых.
— Ваша честь, — донеслось из-за стола Совета, — вы так и не поставили нас в известность, в чем состоял эксперимент госпожи Крайден и какое отношение к нему имеет эта девушка!
— Эксперимент госпожи Крайден состоял в том, что она, — судья сделал потрясающую паузу, отшлифованную долгими годами практики, и обвел взглядом всех присутствующих, — она сумела поставить опыт по замене сознания и он ей удался. Она поменялась с госпожой Валерией телами и три дня находилась в ее теле, пока сознание госпожи Валерии находилось в теле госпожи Крайден. Полагаю, что всем, — он сделал весомое ударение на последнем слове, — захочется узнать, что скажет нам госпожа Валерия, а больше всего этот вопрос интересует сейчас ...
— Меня! — голос из королевской ложи был уже далеко не приятным, в нем слышалась плохо скрываемая злость и решимость. — И я первый намерен очень внимательно выслушать госпожу Валерию при закрытых дверях этого зала!
Двери действительно захлопнулись, а по залу прошло незаметное движение, показавшее, что все было уже заранее тщательно подготовлено и срежиссировано. Мужчина в темном камзоле принес небольшое кресло и поставил его посреди свободного пространства, а судья сделал знак рукой, приглашая меня сесть в него.
— Садитесь, садитесь, госпожа Валерия, — с нажимом произнес он со своей высоты, — надо или сидеть или лежать, когда вам будут открывать память...кого вы предпочтете из Совета для этой процедуры?
Об этом Крайден ничего не говорил и я задергалась, переводя взгляд вдоль длинного стола с сидящими за ним мужчинами...ох, а ненависть-то какая, прожигает прямо...Деннель, поди, уже все понял и готов порвать меня на клочки...ну и кого тут выбрать?
— Госпожа Валерия, вы можете назвать имя или показать на этого человека? — судье надоело ждать и он даже через стол потянулся, чтобы подтолкнуть меня, но в этот момент я увидела знакомое лицо и воспрянула духом.
— Можно...вот он будет? — ткнула дрожащим пальцем в Макдайли.
Совет зашумел, что означало очередную непонятную заминку, а Грегор поднялся со своего места и начал что-то объяснять судье, который сперва посмотрел на него с недоумением, а потом понимающе кивнул.
— Хорошо...я согласен. Госпожа Валерия, как мне не прискорбно сообщить, но выбранный вами член Совета попросил не настаивать на его кандидатуре, поскольку он является заслуженным боевым магом, а открывать память может лишь пленным врагам с соответствующими последствиями. Но он предложил заменить его другим магом, который служил под его началом и в котором он совершенно уверен, что он не нанесет вам никакого вреда...вы согласны на эту замену?
— Хорошо, — я вздохнула с облегчением, — раз уж я такая невезучая, полагаюсь на его выбор. Я согласна.
— Господин Крайден, поднимитесь сюда!
Орвилл легко поднялся по ступеням, поклонился судьям, королевской ложе, Совету и подозвал служителя.
— Мне что-нибудь для сиденья, быстро! Кресло не надо, хоть табурет, хоть ведро...ну!
Служитель заметался в поисках нужного предмета, члены Совета опять загомонили, переругиваясь друг с другом, а Орвилл махнул рукой и повернулся ко мне.
— Лерия, садись, вспоминай все с самого начала и протяни мне руки, — проговорил он едва слышно, — с того момента, как ты вошла в гостиную! Смотри мне в глаза...быстрее!
Плюхнувшись в кресло, я протянула руки и Орвилл встал прямо передо мной на одно колено, не дожидаясь служителя с пресловутым табуретом.
— Молчать! Всем молчать! — рявкнул Крайден, — ваше величество!
— Стража! — приказ из королевской ложи разнесся по залу и вокруг затопали сапоги, окружая судей и наше кресло. — Пожалуй, я тоже присоединюсь к вам, — Райделл встал за спиной Орвилла, положив руку на богатый пояс, и выражение его лица не сулило ничего хорошего тем, кто посмел когда-то поднять на него руку. — Начинайте, Крайден, я весь внимание...
Кого-то взяли прямо в зале суда, кто-то пытался удрать, но стража бдительно охраняла двери, несколько человек мне вообще не были знакомы и я полагала, что у них просто сдали нервы, а на самом деле они были той самой мелкой сошкой, о которой упоминал Орвилл. То, что он увидел вместе со мной, видели еще несколько человек...то есть магов, уж как он это провернул, не знаю, но это послужило основным доказательством и все они, как по команде, уставились на королевскую ложу, где сидел тот самый мужчина с хвостом и залысинами, имени которого я тогда так и не узнала. Сейчас мне уже сказали, что это двоюродный брат Райделла — его светлость Мервилл, которого вывели под конвоем с гордо поднятой головой. А еще...еще в королевской ложе сидел Райшер, от взгляда которого мне стало не по себе. Даже то обстоятельство, что он тоже ушел из зала суда в сопровождении стражников, ни на секунду меня не успокоило. Что там Орвилл говорил про него, что он очень злопамятный и не преминет воткнуть раскаленное шило в открытую рану? Надеюсь, больше я его не увижу, потому что когда на тебя смотрят с ненавистью, это эмоции, которые со временем проходят, а вот такая глубокая задумчивость предполагает что-то долгоиграющее с тщательной проработкой деталей, отчего начинаешь бояться собственной тени.
Деннеля скрутили свои же, причем сделали это быстро и профессионально, ну как же, опозорил цеховой кодекс чести! Подозреваю, что это были те, кто какое-то время шли с ним в одном строю, а таким образом они постарались реабилитироваться в глазах действующей власти. Что ж, история знает много подобных примеров, а люди везде одинаковы...
Его величество торжественно поблагодарил меня за оказанную помощь при всех и даже поцеловал руку, что привело меня в страшное смущение, поскольку рядом стояла королева. Стояла и улыбалась, как могут улыбаться только коронованные особы, снисходительно глядящие на своих подданных.
Орвилл в это время отошел к судьям и что-то долго доказывал Иллайну, который качал головой и пытался спорить с ним, но тот так упорно гнул свое, что судья в конце концов сдался. Крайден моментально уселся на его место, разложив перед собой листы и погрузился в их просмотр, забыв обо всем на свете. Поглядывая на него краем глаза, я отметила, что он разложил бумаги на три кучки, две большие и одну совсем маленькую, которую, воровато оглядываясь, засунул куда-то к себе за пазуху. Самая большая его явно не интересовала, а вторую он начал перебирать, прочитывая листы уже более тщательно, чем раньше.
Суматоха улеглась еще не скоро, я отошла в сторону, где ее величество изволила вежливо расспрашивать меня о семье, изрядно удивившись, что мама гораздо старше своего мужа и даже ждет второго ребенка. Что еще может интересовать женщин, как не рассказы об их мужьях и детях? В свою очередь ее величество поведала мне, как она родила принцессу Велию и что при этом чувствовала. Звучало это все несколько натянуто, но наверное это было проявление монаршей благосклонности и надо было вежливо кивать головой, сочувствуя и переживая.
Наконец все утихомирилось, их величества изволили отбыть восвояси, зал был уже почти пуст — подавляющую часть присутствующих на суде уже давно выставили за двери, а оставшиеся придворные кучковались по углам, обсуждая произошедшее. За столом Совета несколько человек продолжали споры и я решилась подойти к Крайдену, который так и сидел за столом, полностью погруженный в чтение бумаг.
— Орвилл, все уже закончилось? — он поднял голову и как будто даже не понял, о чем я его спрашиваю. Вид у него был уставший и какой-то растерянный, а под глазами залегли глубокие тени. — Ты еще долго будешь здесь сидеть или после всего случившегося полагается банкет?
— Что? Не понял, что полагается?
— Ну, праздник, наверное, — я пожала плечами, — как-то у вас это дело должно отмечаться? Нашли преступников, можно и бокалы поднять за сохранение королевской власти! У нас бы живо соорудили приличный стол прямо здесь, послали бы гонца в ближайший магазин...или в трактир, а потом бы плясали до упаду, рассказывали анекдоты и тискали дам по углам.
— А, понял, — кивнул он, — во дворце будет прием по этому поводу. Там как раз и пройдет все именно так, как ты описала. Не сегодня, разумеется, к таким мероприятиям готовятся заранее и нельзя все пускать на самотек.
— Прием это совсем не то, о чем я тебе говорю! Когда проходит какое-то время, все чувства сглаживаются и сама причина приема переходит в разряд второстепенных. К тому времени уже начинаются новые дела, совершаются очередные подвиги и актуальность перемещается на них. Нет, праздновать надо сразу же, если есть на это желание, тогда абсолютно безразлично, кто в чем одет и какая у кого прическа, в какие бокалы налито вино и что лежит на тарелках. Разве это имеет такое принципиальное значение, если всем собравшимся весело и они готовы радоваться даже показанному пальцу? Главное — настрой, а остальное уже ерунда.
— Тебе хочется отпраздновать окончание суда?
— Не совсем так, — я примостилась на стул рядом, — сам суд во мне не вызвал никаких радостей. Это король...
— Его величество король Райделл, — поправил Орвилл, — просто так титул не произносится.
— Хорошо, его величество король Райделл должен праздновать свою победу, а я тут вообще просто рядом стояла. Нет, правда, я не испытываю никакой радости от того, что была тут центром внимания, но я рада окончанию этого. Все закончилось, ты должен испытывать удовлетворение от того, что все удалось, как ты и хотел, а на самом деле я вижу, что ты ничему не рад, а даже и наоборот, расстроен. Что-то произошло, чего ты никак не ожидал?
