— Это мои дела и они тебя не касаются, — Орвилл прикрыл рукой листы на столе.
— Извини, но...я все равно не умею читать и это, — показала глазами на стопку под его рукой, — делать совершенно не нужно. Да если бы и умела, то не стала бы этого никогда делать без твоего позволения. Ладно, я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но все-таки я бы хотела спросить, могу ли я покинуть это здание сама? Или мне нужно для этого какое-то разрешение? До твоего дома я могла бы дойти и пешком, прогуляюсь по дороге, а то голова гудит после всего, что тут было.
— Нет, — Крайден сгреб оставшиеся бумаги, — никаких пешком, я отвезу тебя, только вот отдам Иллайну это все...посидишь внизу, пока я вернусь?
— Хорошо, посижу. Надеюсь, меня оттуда не прогонят?
На мягкой банкетке в холле я действительно просидела совсем недолго, мимо ходили люди, делая вид, что не обращают внимания и бросая короткие любопытные взгляды, если я смотрела в другую сторону. Крайден спустился вниз и подхватил меня под руку, выводя на улицу.
— Послушай, мы так долго сидели в зале, что ...словом, давай пройдемся, а то сейчас приедем к тебе, там будет недовольная Мирина, потом наедимся до отвала, напьемся и ...
— Что "и"?
— А ничего, завалимся спать и все. Сейчас еще светит солнце, на улице тепло и можно просто молча пройтись, если не хочешь ни о чем говорить. Меня не обязательно развлекать разговорами, если на это нет никакого желания, я могу разглядывать улицы молча, а ты думай о своем, я не буду тебе мешать. Если тебя что-то тревожит или беспокоит, то ходьба по улицам отвлечет или поможет принять нужное решение, я всегда так поступаю, когда не знаю, что делать, а домой идти не хочется. Сосредоточиться все равно ни на чем не могу, а когда ходишь, сбрасывается лишнее напряжение. Ну как, идем пешком или едем?
— Как у тебя дома? — Крайден огляделся вокруг, — хорошо, пошли пешком. Если устанешь, скажи.
Шагать быстро по здешним мостовым не получалось, мешали и неровности камня и перепады высот и длинный подол, который надо было постоянно подбирать левой рукой. Орвилл шел молча, погруженный в собственные размышления и отвлекать его я постеснялась, чего приставать, раз сама предложила такой вариант? Правда, очень хотелось пить, но я мужественно решила дойти хоть до какого-нибудь фонтанчика, которые тут наверняка должны быть, видела же я такой около рынка! Дома, дома, особняки, роскошные и не очень ограды, люди, степенно прогуливающиеся по улицам и спешащие по делам, богато одетые дамы и серенькие платья служанок, всадники на лошадях и закрытые кареты...от обилия впечатлений рябило в глазах, зато было очень интересно рассматривать всю эту красоту. Орвилл был прав — сама бы я никогда не нашла дороги к его дому, уж слишком запутанной выглядела местная география! Никаких прямых углов, как в Питере, стоит только свернуть с более широкой улицы, как все становится кривое и крутится, как лента Мебиуса, пронзая самое себя.
До фонтанчика мы все-таки дошли и я кинулась к нему, сглатывая по пути остатки сухого воздуха в горле, а потом долго плескалась в прохладной воде. Уходить от приятной прохлады не хотелось, но сидеть на влажном парапете тоже удовольствие небольшое.
— Нам еще долго идти?
— Устала?
— Если честно сказать, то да. — Улица сделала очередной поворот и вывела нас на небольшую площадь неправильной формы, от которой отходило...да сколько же их тут? — Одна, две, три, четыре, пять, шесть...семь! Рекорд, здесь отходит целых семь улиц! У нас есть похожее место, но улиц только пять, оно так и называется, Пять углов. И дома такие узкие, в одну комнату наверное, да?
— Да, в некоторых комнатах по три окна, даже насквозь можно увидеть, если присмотреться, — Орвилл тоже задрал голову и стал рассматривать узкие стены, выходящие на площадь. — Одно, два, три...мы стоим здесь, как когда-то стояли в твоем городе, заглядывая в чужую жизнь. Пошли, у нас это не принято делать и хозяева могут пожаловаться на такое пристальное внимание к себе.
— Кому пожаловаться, тебе? — вдруг стало легко и хорошо, Орвилл перестал цедить слова сквозь зубы, стал нормально разговаривать и эта перемена в нем обрадовала меня больше всего за этот трудный день. — Ты же в Делькоре милиция...или как вас тут называют правильно?
— Протекторы, — Крайден вдруг остановился и стал озираться вокруг, — где-то рядом, сейчас вспомню...давно не заходил...
— Что тут рядом, — я тоже заозиралась, но ничего интересного не увидела, — вот придут жаловаться на нас, а на приеме жалоб ты сидишь, представляешь себе эту сцену? И еще сделаешь вот так, — выдвинув вперед челюсть, я нахмурилась и состроила страшную рожу. — Между прочим, когда ты злишься, то она у тебя именно такая!
Орвилл оторопело смотрел на мартышечьи кривлянья, попытался сделать серьезное лицо, но подумал и...рассмеялся.
— Ну наконец-то, улыбнулся, а то рыдать от тебя охота! Выброси хоть на время свою серьезность!
— Ага, вспомнил, — он повернулся и уверенным шагом двинулся по узкой улице, крепко подхватив меня под локоть, — в Делькоре моя очередь приглашать тебя!
— По-моему, это просто волшебство, — уверенно заявила я, когда представление закончилось, — ничего подобного у нас я не видела и мне очень понравилось! Что-то похожее у нас, конечно, есть, только оно называется "цирк" и там на это смотрят сотни людей, а здесь от силы два десятка. Но как красиво...
Больше всего действие походило на выступления наших иллюзионистов, только здесь примешивалась магия и то, что вылетало, например, из рук мужчины, одетого в пестрые шаровары и хламиду, превращалось на лету в бабочек, цветы, рассаживалось по волосам и тарелкам, освещало яркими огоньками сумрачное подвальное помещение и заставляло радоваться фокусам, как в детстве. Мне досталась большая бабочка с мохнатыми крыльями, которая уселась на подставленную ладонь и медленно превратилась в цветок. Постепенно он складывался до тех пор, пока не перешел в крошечную светящуюся капельку, от которой во все стороны полетели искры.
— Жаль, что все так быстро улетело и представление закончилось, — я с сожалением рассмотрела пустую ладонь.
— Это же фантом, а на самом деле ничего нет, — поспешил с объяснениями Орвилл, — ты поверила и оно появилось, как тогда, в пещерах ахдов.
— Да, получается, чем больше и дольше веришь, тем фантом живучей? А если будешь верить постоянно, то он будет жить вечно?
— Странная трактовка, — он подумал с полминуты, — фантом не может существовать вечно, он должен чем-то подпитываться, а иначе ничего не выйдет.
— Но эти ваши фантомы бывают разные, одни подпитываются злом и страхом, другие — радостью и счастьем. Почему бы вторым не быть долговечнее первых?
— Фантомам все равно положено пропадать, это закон, — заученность фразы была налицо, — все и везде подчинено своим законам, это основа всего существования. Не будет законов и все может рухнуть, начиная с простой постройки и кончая страной. Без единых законов нельзя существовать.
— Перестань, бывают ситуации, когда нарушаются любые законы и это идет только на пользу! По всем законам меня не должно было быть в Лионии, а я здесь, по всем законам я не должна была попадать в тело Дайлерии, а ты — появляться в Петербурге. По всем законам ты бы уже давно...
— Лерия, мы нарушили все эти законы, но они все равно существуют и от них никуда не деться, хотим мы этого или нет. От нас не зависит...
— Да я не говорю о грандиозных и основополагающих, на которых стоит само существование, я же говорю о незначительном, о мелочах, о крошечных отступлениях, которые никому не могут повредить.
— О чем, например? — Орвилл глянул колюче и жестко. — Примеры можешь привести?
— Могу! Вот, например...— я задумалась, потому что в голове почему-то тот пример, который я собиралась ему привести, сложил фигу и испарился, не оставив о себе даже воспоминаний.
— Ну что, не можешь? И не старайся...— рука Крайдена подтянула меня к себе и все остальные мысли тоже улетели следом, потому что в полумраке ниши, где мы сидели за столиком, было очень удобно целоваться. — Лерия, хватит умных разговоров, ты же что-то говорила о празднике!
— У тебя совершенно не праздничное настроение, — ответ прозвучал гораздо позже вопроса, потому что...ну, заняты были и все тут! Говорить мне ни о чем не хотелось, куда как лучше помолчать, пристроившись Орвиллу под бок и чувствуя его руку на плечах и дыхание на волосах. Истончившаяся до предела ниточка понимания не порвалась окончательно и даже вроде как начала приобретать вполне осязаемую прочность, уж это я очень хорошо ощущала тем самым шестым чувством, что присуще всему женскому полу! О чем можно спрашивать в такой момент? Я бы и дальше молчала, если бы он сам не начал этого разговора...
— Теперь ты посмотрела на Совет, что скажешь о нем?
— Я представляла его себе немного по-другому. Ваши маги...не понимаю, почему они так вели себя? Это же суд, почему они так запросто препирались друг с другом в присутствии их величеств и судей, а их никто не одернул за это? Если бы это были научные споры, я бы еще поняла, но мне это показалось более походящим на базарные склоки, где берут верх не знаниями, а...— я задумалась, чем бы полегче назвать тот бедлам, который я наблюдала на суде, но Орвилл опередил меня.
— Заносчивостью?
— Можно назвать это и так, — подбирать подходящие эпитеты надо было осторожно, чтобы не оскорбить, не дай Бог! Мне же еще идти туда надо...
— Да, в Совете хватает всего, о чем ты не хочешь говорить вслух. Когда-то я говорил тебе об этом и сегодня ты сама видела наибОльшую часть Совета.
— Разве это был не весь Совет? По-моему, там было не меньше двадцати человек!
— Конечно, нет! На самом деле в Совете гораздо больше магов, чем было на суде, но для принятия решения хватило и этих...не все любят посещать такие вот места, отговариваясь другими делами.
— А чем члены Совета занимаются в обычной жизни, если суд, собравшийся выявить государственных преступников, для них не обязательное место посещения? Это же Совет самых сильных людей в королевстве и они должны в первую очередь интересоваться всем, что касается управления страной, стабильностью власти, а они даже не всегда слушали судью...или я чего-то не понимаю в их поведении?
— Члены Совета...— Орвилл замолчал и потерся подбородком о мою макушку, раздумывая над ответом. — Кто чем занимается, там же состоят самые сильные маги, а они даже не всегда живут в Делькоре. Многие преподают в Академии, кто-то служит вместе со мной, есть несколько человек, до сих пор живущих на южной границе и они считают, что там они нужнее, чем в Делькоре. Трое вообще живут в своих лендах, считая, что приезжать в Делькор надо лишь на ежегодное собрание, а все остальное время они посвящают научным изысканиям, о которых практически никто не знает.
— Никто не знает, потому что они боятся, что кто-то украдет у них результаты? Для таких магов как раз вилты и являются самыми лучшими слугами и помощниками?
— Лерия, ты как-то слишком быстро понимаешь то, о чем я говорю...да, несмотря на введение этого закона, вилты по-прежнему находятся у них в услужении. Со стороны это выглядит все не так, как было бы надо...
— Не оправдывайся, что такое двойные стандарты, у нас тоже известно и никакой тайны из этого никто не делает, но и говорить об этом в глаза тоже не принято. Нет у нас и альтруистов...извини, это...такие человеколюбивые бессеребренники, которые не думают о себе. Когда ходишь по присутственным местам со своими проблемами, очень трудно добиться справедливости, если только нет личных связей и заинтересованности. В этом мой мир ничем не отличается от твоего, это для меня тоже не откровение свыше.
— А ваш король...нет, он у вас называется по-другому...
— Не мучайся терминами, у нас президент, это почти тот же король, только несколько ограниченный во власти. Есть же у вас Совет, еще министры наверняка, есть заместители, от которых тоже многое зависит, вот и у нас названия другие, а суть такая же. Ваш Ра...извиняюсь, его величество Райделл показался мне очень неплохим правителем, но он не всемогущ...он ведь не маг, верно? Может отдать приказ, а ну, как его приказ не захотят исполнять? Для этого можно найти сотню важных причин...ты только не вставай на дыбы, я о нашем говорю, вашего-то я не знаю. У моей знакомой дочку машина сбила, девочка шла как положено, по зеленому, а те два мужика левый поворот делали и не пропустили ее, словом, девчонка с переломами и сотрясением мозга в больнице, а те даже денег на ее лечение не дали. Мать в милицию обратилась, нашли...того, кто хозяин, а он заявил, что он не за рулем сидел, а рядом, а кто вел машину — не скажет. Понятно, что просто денег заслали, но чтоб вот так внаглую ...моя подруга и в прокуратуру обращалась, и в еще одну службу и к адвокатам...это у нас защитники есть такие, кто на судах пытается обвиняемых вытащить...не всегда это правильно, ну да уж закон есть такой, не изменишь. Так вот, куда она только не стучалась, везде глухая стена. Даже до президента дозвонилась, была такая возможность, устроили для народа...ну выслушал, а дальше — тишина, все осталось, как было, только адвокат ей сказал, что там столько денег заслано, что она все равно ничего не добьется. Девочка, конечно, выздоровела, зажило все, только вот не понимаю, неужели не проще было помочь ребенку сразу, чем вот так жить...ментам платить, и не единожды, а ведь там не миллионы были нужны! Про совесть я и не говорю, такого понятия у них и нет изначально...а ты удивляешься, почему я про ваших магов-отшельников и вилтов поняла сразу. Сам-то Совет все же рядом с его величеством находится и все же пусть и не в полном составе, но в политической жизни Лионии участвует? Да еще и его величество не маг, значит, без магов ему просто не обойтись, соседи сожрут! Наш совет тоже препирается и ругается на потеху публике, но все же законы принимает и работает, наверняка и ваш живет так же.
— Лерия, но если ты так хорошо понимаешь вашу власть, для чего тебе обращаться в наш Совет?
— Как это для чего? — я отстранилась от Крайдена в некотором недоумении, пытаясь в пестром полумраке посмотреть ему в лицо. По стенам и потолку бегали разноцветные пятнышки света, создавая причудливые картины, и вся обстановка напоминала наше обычное кафе. — Мне же туда надо прошение подавать, ты сам говорил...
— Да. — Орвилл несколько раз сжал и раскрыл правую ладонь, прихлопнув ею потом нечто невидимое на поверхности стола. — Говорил...— он уже сменил тон на сухой и холодный, как будто не было теплой и дружеской беседы по пути, не было никаких поцелуев полчаса назад. — Завтра я напишу тебе то, о чем ты просишь. Потом поедем и ты отдашь сама прошение секретарю Совета. Пошли домой, уже поздно.
— Орвилл, что случилось? Я...сделала что-то не так? Мне не надо...
— Идем, Лерия, — оборвал он на полуслове. — Мы и так слишком задержались, а мне еще надо почитать кое-какие бумаги.
Получается, я сама все опять испортила?
