— Достойная речь, — широко улыбнулась Гермиона. — Браво, Колин! — она похлопала пергаментом по правой ладошке.
— Гермиона, не заговаривай мне зубы. Какого чёрта ты тут делаешь в мантии-невидимке? Ты что, следила за мной?
— О, Колин, мне не надо было следить за тобой, — притворно мягким тоном произнесла Грейнджер. — Видишь этот пергамент? — она продемонстрировала оный. — Это карта Хогвартса, созданная талантливыми студентами. На ней отображаются все волшебники. Карта и мантия-невидимка принадлежат Гарри Поттеру. С его стороны было весьма любезно поделиться со мной этими замечательными предметами.
— Значит, ты следила за мной. Грейнджер — это ты украла диадему?
— Диадему? — надула губки Гермиона. — Нет-нет, Колин. Её взял Гарри Поттер. Он в субботу возвращался с прогулки по Хогсмиту под своей мантией-невидимкой, — девушка одёрнула полы переливчатой мантии, как бы показывая, что имеет в виду именно её. — Он, проходя через ворота, заметил, как ты подозрительно хорошо общаешься с профессором Снейпом. Гарри показалось это странным, он решил проследить за вами с Луной. И представь себе, что обнаружилось?
— Попробую догадаться — Поттер увидел, как мы заходим в появившуюся из ниоткуда дверь. Потом дождался, когда мы оттуда выйдем, подслушал, как активировать проход, попал внутрь и спёр диадему.
— Браво! — ухмыльнулась Грейнджер. — Для Гарри стало сюрпризом выяснить, что оказывается, в Хогвартсе есть комната, в которую можно попасть, подумав особым образом. А диадему он прихватил, поскольку она приглянулась и показалась подозрительной. Но теперь он всё забыл. Разве не прелесть?
— Гермиона, чего ты от меня хочешь?
— Колин, неужели ты не догадался? — оскалилась Грейнджер.
Вдруг мантия взметнулась. Я и не заметил, когда Гермиона успела правой рукой под мантией-невидимкой взяться за палочку. Она ткнула палочкой в меня и воскликнула:
— Империо!
Я не стоял на месте и стал уклоняться раньше, одновременно с Грейнджер запустил заклинание:
— Ступефай!
К сожалению, увернуться не удалось, Империо настигло меня в тот же самый момент, когда красный луч оглушающего заклинания смёл Гермиону и приложил её спиной о стену. Она сползла на пол, шляпка свалилась с головы, открывая вид на знакомую диадему с изумрудами.
Патовая ситуация, которая ухудшается с каждым мгновением. Я застыл как истукан, смотрю остекленевшим взглядом в пустоту и не хочу ничего делать. Гермиона без сознания сидит на полу, привалившись спиной к стене.
Долго подобное не могло продолжаться. Грейнджер быстро пришла в себя. Показалось, будто её зрачки покраснели. Она, кряхтя, словно старуха, поднялась на ноги.
— Мальчишка, ты меня удивил, — скривившись от боли в спине, прошипела Грейнджер. — Слишком хорош для грязнокровки... Хе-хе-хе! Ты, наверное, думаешь, откуда у этой девчонки диадема основательницы Хогвартса?
— Да, — безэмоционально ответил я.
— Хс-хс-хс! — разразилась зловещим шипящим смехом Грейнджер. — Благодаря тебе, мальчишка, мне удалось накопить немного сил, поэтому я не буду тебя убивать. Этот дуралей Поттер оказался непрошибаемым, я не сумел его подчинить, несмотря на то, что он носил диадему с собой. Выпить из Гарри силы тоже оказалось невозможно, у него какая-то бешеная сопротивляемость на все мои потуги. Зато мне повезло с этой глупой грязнокровкой — Поттер во время первого тура Турнира Трёх Волшебников передал "подруге" свою сумку. Мне хватило сил, чтобы подчинить девчонку... Отдай мне свою запасную палочку!
Я достал из кармана палочку, принадлежавшую Питеру Петтигрю, и беспрекословно передал её Гермионе. Даже мысли не возникло, что должен сопротивляться, наоборот, я с огромной радостью готов был выполнить любой приказ Грейнджер.
— Знакомая палочка, — гадко ухмыльнулась Гермиона. — Она принадлежала одному из моих слуг. У меня не было сил применять к тебе легилименцию, они все уходили на твоё подчинение и блокирование воспоминаний, но сейчас, мальчишка, ты всё сам расскажешь. Откуда у тебя эта палочка?
— Забрал её у мёртвого Питера Петтигрю.
— Наверняка ты причастен к тому, что эта крыса подохла?
— Да, он умер из-за меня, — механически ответил я.
— Хс-хс-хс! — зашипела-засмеялась Грейнджер. — Во даёшь! Грязнокровка, а побил мой рекорд. Я первого мага убил в шестнадцать. Может я выбрал не тех слуг? Приказываю — не обращай внимания на диадему Райвенкло, гони от себя мысли о ней и её поисках, — начала шипящим голосом приказным тоном говорить она. — Никто из магов не должен узнать о диадеме и обо мне. Ты должен оберегать тайну диадемы Райвенкло. Веди себя как обычно, никто не должен догадаться, что ты находишься под действием заклятья подвластия. Сосредоточься на изучении порталов, к концу учебного года ты должен уметь их создавать на высоком уровне.
Гермиона вернула мне палочку Петтигрю и покровительственно похлопала по правой щеке, после чего завернулась в мантию-невидимку и исчезла.
Когда вернулся обратно в спальню, на меня насел брат:
— Колин, ты что-нибудь придумал?
— Ты о чём, Дэн?
— О диадеме, — произнёс Деннис. — Как будем её искать?
— Забудь, Дэн. Не было никакой диадемы, и мы ничего не будем искать. Мы в школе — значит, будем учиться. Мне надо освоиться с порталами, у тебя тоже найдётся что изучить.
— А как же... — продолжил Деннис, но был мною прерван.
— Дэн, я же сказал — забудь. Ничего не было.
* * *
После того, как я донёс до Луны то же, что и до брата, больше о диадеме никто не заикался. Начались обычные учебные будни. Я фанатично налёг на изучение порталов. Конечно, не забывал об обычных уроках и зубрежке рунных цепочек из книги Олливандера — их переписывал в свой блокнот, но всё же большая часть усилий ушла на попытки зачаровать порт-ключи.
Начало декабря принесло в Хогвартс ветер с мокрым снегом. Зимой по замку гуляют сквозняки, но в школе есть камины, толстые стены защищают от холода. А каково гостям из Дурмстранга? Их корабль качается на волнах, чёрные паруса рвутся в суровое небо, да и в карете Шармбатона, наверное, не слишком жарко.
Мы с братом перебрались в палатку. Зачарованные ещё на первом курсе дрова окончательно прогорели, так что мне удалось потренироваться в наложении Гурбайтова огня на сухостой, найденный на опушке Запретного леса. Вначале получалось не очень хорошо — дрова сгорели за неделю. Второй раз заклинание вышло лучше — две недели о печке мы даже не вспоминали. Последнее заклинание по ощущениям вышло ещё лучше. Глядишь — к концу зимы буду накладывать Гурбайтов огонь не хуже Трумэна.
Нумерология постигалась семимильными шагами. Луна — очень умная девочка, ей легко давалась математика, мне же помогали воспоминания из прошлой жизни, всё же знания средней школы за плечами — это довольно серьёзный фундамент для тринадцатилетнего пацана. Профессор Вектор была от нас в восторге, в декабре мы приступили к изучению программы четвёртого курса.
Сегодня на уроке Древних рун к нам присоединилась одна из учениц Шармбатона. Не то чтобы это было рядовым событием, но и не из ряда вон. Обычно приглашённые студенты занимались со своими преподавателями на своей территории (в карете или на корабле), но им было дано разрешение на свободное посещение любых занятий в Хогвартсе, чем изредка некоторые студенты пользовались. Чемпионов, Флер Делакур и Виктора Крама, нигде кроме как в библиотеке, невозможно было встретить, но оно и понятно — таким фигурам не с руки терять лицо, сидя на уроках с конкурентами. Выбор семнадцатилетней блондинки именно нашей группы тоже был вполне объясним — ведь мы изучаем основы, и если она до этого руны не учила, то нет смысла посещать урок шестого или седьмого курса.
Было заметно, что профессор Бабблинг волновалась, она не хотела ударить в грязь лицом перед иностранной студенткой. Батшеда написала на доске предложение из рун, оглядела класс и остановила свой выбор на слизеринце Стенли Грине.
— Мистер Грин, переведите текст, — указала она на доску.
Грин поднялся и с выражением произнёс:
— С такой жопой жить можно!
— Что? — опешила Бабблинг. У неё глаза стали размером с блюдца, щёки порозовели. — Мистер Грин, вон из класса! Пять штрафных очков Слизерину!
Грин нахмурился, поднялся с места и стал собирать в сумку пергаменты, чернила, перья. Взяв со стола последний пергамент, он скрутил его в трубочку, развернулся назад и ударил им по голове француженке, которая сидела позади него:
— Не знаешь — не подсказывай!
Я не выдержал и слёг на парте, захлёбываясь от смеха. Луна захихикала, Джесси Хилл залилась заливистым смехом. До профессора Бабблинг дошло, что это было ненамеренное оскорбление, она едва сдержала смех, но не скрыла широченной улыбки. Преподаватель хотела окрикнуть студента, но Стенли уже и след простыл. Француженка сконфужено покраснела, потупила взгляд. Она быстро собрала вещи и пулей выскочила из кабинета.
Декабрьские дни пролетали быстро и незаметно. В этом году многие ученики не поехали домой на рождественские каникулы. В прежние годы оставшихся в школе можно было по пальцам пересчитать. Нынче из старшекурсников не уехал никто. Все помешаны на Святочном бале, по крайней мере, девчонки. Младшекурсницы мечтали попасть на бал, но у них был единственный шанс — быть приглашённой страшненьким старшекурсником, поскольку привлекательные парни нашли себе пару из сверстниц. У пацанов младше четырнадцати лет шансов вообще не было, ни одна старшекурсница не опустится до того, чтобы принять приглашение от мелкого парня — засмеют. А сколько волнений и разговоров о нарядах для предстоящего праздника!
В итоге я, Луна и Деннис ехали в пустом купе Хогвартс-экспресса, тут была дверь и столик. Обычно эти купе занимают старшекурсники, они считаются "элитными".
— Луна, папа тебя отпустил к нам?
— Мама по Сквозному зеркалу сказала, что с радостью ожидает твоего приезда, — обратился к Лавгуд Деннис.
— Папа послал сову вашим родителям, — ответила девочка. — Ваш отец пригласил моего отца отпраздновать рождество вместе. Я у вас заночую сегодня и завтра, а после празднования мы с отцом отправимся домой.
— Я попросил отца, он взял в прокате видеокассеты с новыми фильмами, — с энтузиазмом произнёс брат. — С нетерпением жду, когда можно будет посмотреть телевизор. В Хогвартсе без телека хочется на стены лезть — скукотища!
— Что за фильмы? — воспылала любопытством Луна.
— Папа сказал, что фильмы классные, — ответил Деннис, — Криминальное чтиво, Форрест Гамп, Маска, Правдивая ложь, Голый пистолет и ещё что-то, уже не помню.
— Блин, завидую вам. Впервые посмотрите эти шедевры. Обожаю "Правдивую ложь" со Шварценеггером. Остальные фильмы тоже великолепные.
— Колин, ты так говоришь, словно видел все эти новинки, — усмехнулся брат. — Когда бы? Мы же в одной комнате живём, что-то не заметил, чтобы ты где-то прятал видеодвойку.
— Упс! — я прикрыл ладошкой рот.
— Колин, а что ещё тебе Муми-тролли рассказали о будущем? — загадочно улыбнулась Луна.
— Запрашиваемый объём информации можно усвоить только путём пересадки мозга, — зажав нос, гундосым голосом ответил я, стараясь спародировать советских пиратских переводчиков восьмидесятых годов и свести всё к шутке.
— Колин, ты не думал извиниться перед Джинни, Гарри и Драко? — вдруг сменила тему Лавгуд.
— Думал, — тихо пробурчал я. — Извиниться — значит, признать свою вину. Я чувствую себя виноватым за то, что они попали на Турнир Трёх Волшебников и подвергаются риску, но вот в чём загвоздка — одновременно с этим не чувствую своей вины. Это настолько странное двоякое чувство, что его сложно описать. Мне стыдно просить прощения за, в сущности то, что делал под принуждением. Плюс не знаю, как на такие извинения отреагируют. Одно дело со стороны Поттера, Уизли и Малфоя — подозревать, совсем иное — точно знать, из-за кого они попали в неприятности, так ведь можно кровных врагов нажить. За себя не боюсь, готов ответить по полной программе, а вот за маму с папой, да и за тебя, Дэн, — киваю брату, — я переживаю. Поттер может и простит, а вот от чистокровных волшебников я вполне обоснованно ожидаю подлянки. Если даже заместитель директора не погнушалась использовать на нашем отце магию, то... Теперь прекрасно понимаю, что чувствовала Джинни. Пока сам через подобное не пройдёшь, невозможно понять и простить.
— Глупо было брать ту диадему, — произнёс Деннис.
— Нет никакой диадемы, и не было, — механически произнёс я.
— Знатные мозгошмыги... — протянула Луна, смотря на меня слегка склонив голову к правому плечу. — Колин, с тобой ничего странного не происходило?
— Никто из магов не должен узнать... — у меня остекленел взгляд, а рука дёрнулась к внутреннему карману за палочкой.
— Мы ничего не хотим узнать, — натянуто улыбнувшись, успокаивающим тоном произнесла Луна. — Деннис, я слышала, нарглы в этом сезоне особо забавные, давай я тебе покажу одного.
— Луна, кончай нести эту чушь! — недовольно произнёс Деннис.
Лавгуд вышла в проход и поманила брата пальчиком. Деннис тяжело вздохнул, с неохотой поднялся с кресла и поплёлся за девочкой. Луна прикрыла дверь. За дверью было слышно тихое и неразборчивое бормотание. Вскоре дверь распахнулась, Луна с Деннисом вернулись обратно. Оба кидали на меня странные взгляды, в которых можно было опознать переживание и сочувствие, так смотрят на смертельно больных.
— Что за тайны Мадридского двора? Вы чего там обсуждали?
— Ничего, Колин. Всего лишь подарки на рождество, — натянуто улыбнулся брат. Его речь звучала до крайности неубедительно. — Ты придумал, что будешь дарить однокурсникам?
— Завтра попросим отца свозить нас по магазинам, потом на почту в Косой переулок, пошлю всем по коробке конфет и открытке. Дэн, не переводи тему. Что за заговор вы плетёте за моей спиной?
— Это секрет, — приложила к губам указательный палец Лавгуд. — Пусть будет для тебя сюрпризом. Пока ещё можно колдовать, как насчёт тренировки в легилименции?
— Давай.
Луна достала из сумочки розовый жезл (палочку), направила на меня:
— Легилименс!
Комментарий к Глава 33
*Британские девушки помешаны на шляпках. Например, существуют ежегодные королевские скачки "Royal Ascot", которые традиционно проводятся с 1807 года. Это мероприятие знаменито не только бегами, но также представляет собой главное событие в британском светском календаре, во время которого проходит выставка и дефиле дамских модных шляп Британии. Скачки длятся пять дней, и каждый день даме полагается надевать новую шляпку. Шляпы могут быть очень оригинальными, даже канонная шляпа миссис Лонгботтом с чучелом грифа порой меркнет на фоне шляп магловских девушек.
========== Глава 34 ==========
Знакомое чувство отрешённости от мира и погружения в воспоминания. Мне десять лет, нахожусь в гостиной нашего дома, готовлюсь отправиться в школу. Деннис грохочет на втором этаже, в спешке собирает рюкзак.
Звонок в дверь. Папа открывает дверь. На пороге стоит молодой мужчина в сером костюме с чёрным планшетом, на котором закреплены листы бумаги и авторучка. Он, широко улыбаясь, говорит:
