Путь в сумерках на лодках через водоём в компании девушки. Я бы сказал, что это романтично, если бы не наш возраст — какая романтика в одиннадцать лет?
На скале у озера, со множеством башен, виднелся силуэт замка Хогвартс. Внутри всё оказалась именно так, как я и предполагал... Всё плохо! Холодная каменная коробка, построенная сотни лет назад. Толстые стены, высокие потолки, сквозняки. Освещение с помощью факелов, в свете которых ни почитать, ни в сортир сходить, поскольку отложишь кладку ещё по пути — будешь шарахаться от каждой тени и смутного чувства угрозы. Мало того, что отопления нет, так ещё и призраки пугают. Нет, это же надо, самые натуральные привидения! Мама, роди меня обратно маглом!
Эх... А ведь учёные говорили, что жить в таких строениях вредно для здоровья. Почему в средневековье обитатели замков жили мало? Во-первых, антисанитария. Гадили прямо в бойницы, мочились в коридорах в нишах, скрытых гобеленами, мылись два раза в жизни, и при этом считались просвещённой Европой! О запахах, витающих внутри помещений, пожалуй, умолчу. Хорошо хоть что в Хогвартсе не воняет. Во-вторых, каменное строение — это постоянный холод. В таких условиях развивается ранний артрит.
Нормально ли в тридцать лет страдать от артрита, когда руки-ноги ломит? Не думаю. Может у колдунов есть какие-то зелья, которые нивелируют вредность проживания в каменной коробке, но я всё равно не горю желанием задерживаться тут надолго. Это обычные дети ничего не понимают, я даже завидую им. Во многих знаниях многие печали.
После маленькой комнатушки, где нас, первокурсников, почти до седых волос напугали призраки, дрожащих школьников проводили в Большой зал. Тут стоял невообразимый гвалт, на фоне которого разговоры во время поездки в поезде показались тихим шорохом листвы.
Потолок выступал в качестве экрана, транслирующего изображения с крыши, складывалось ощущение, словно он стеклянный. Летающие свечи, которыми освещался зал, наводили ужас. Я не любитель поливать кожу горячим воском. Но дети не ойкали и не дёргались, да и полы не были заляпаны воском, отчего подумалось, что тут что-то нечисто. Похоже, что свечи не простые, а волшебные.
Из прошлой жизни вспомнилось, как я во время скитаний наведывался в церковь, чтобы поесть. Просто так поп бездомных не кормил, он просил сделать что-то полезное. Когда голоден, даже за постную похлёбку готов будешь сделать что угодно. Бродяги чистили снег и приводили церковь в порядок. Мне довелось очищать ковры от восковых наплывов. Ох, сколько же там было воска, он был везде, при этом свечи спокойно стояли в чашах с песком, а не летали над головами.
Макгонагалл... Ух, ненавижу! Из-за неё впустую пришлось потратить кучу денег: котлы, книги и сундук, купленные втридорога, я её до сих пор не простил. Небось неплохо заработала на нас, шотландская стерва!
Эта мадам вынесла на свободную площадку шляпу и колченогий табурет. Книги не врали, шляпа оказалась говорящей, точнее, поющей. Ни хрена себе! Удивительно — волшебники тысячу лет назад умудрились головной убор наделить искусственным интеллектом! Динамик, конечно, ей прикрутили паршивенький, от голоса уши сворачиваются в трубочку. Но блин — это же искин! Маги меня удивляют — вот так бездарно использовать ИИ, всего лишь для распределения детей по общежитиям... Сумасшедшие!
Интересно, а что-то похожее с искусственным интеллектом можно купить? В Косом переулке я особо не искал, а где был, ничего похожего не встречал. Если нормальный динамик прикрутить, экран и радиоканал приделать, выйдет шикарный компьютер. Или даже можно андроида сделать.
— Криви, Колин! — выкрикнула Макгонагалл, когда подошла моя очередь.
Когда я сел на табурет, сверху водрузили шляпу.
— Интересно, — раздался голос прямо в голове. — Вижу много ума и трудолюбие, куда же тебя распределить?
— Подальше от начальства и поближе к кухне, — не задумываясь, мысленно отвечаю словами народной мудрости.
А что, народ он такой, коллективную мудрость только так генерирует. Не могут же сотни тысяч людей быть не правы в подобных мелочах? Личный опыт говорит — внимание руководства ни к чему хорошему не приводит, а кухня поблизости от места проживания — это всегда замечательно, особенно в общежитии.
— Пуффендуй! — громко прокричала шляпа и была тут же сдёрнута с моей головы.
Макгонагалл подтолкнула меня в плечо по направлению к столу, за которым сидели ребята и девчата с нашивками, на которых был изображён барсук. Оттуда раздались жиденькие аплодисменты. Ну и ладно, я же не рок звезда, чтобы получать овации зрителей.
Луна распределилась в общежитие Райвенкло. Жаль, хорошая девочка, хоть и странная. С другими, нормальными детьми, мне сложней общаться.
Обратив внимание на столы разных общежитий, которые в Хогвартсе отчего-то зовутся факультетами, я был удивлён. Если прикинуть по "головам", то на каждом факультете на один курс приходится по девять-десять человек. Но в этом году первокурсников, среди которых в том числе я, за время пути успел насчитать двадцать три человека обоих полов. Странно.
На Слизерин и Гриффиндор поступило больше всего людей, чуть меньше на Райвенкло и совсем уж мало отправилось за стол Пуффендуя. Я подумал мало?! Ха! Из мальчиков лишь я и больше никого! И ещё две девочки, которые сели рядом со мной.
Так, Колин, представь, что ты Шерлок Холмс и включи если не дедукцию, то хотя бы логику. Что пишут в книгах? Восьмидесятый год, в магической части Великобритании бушует Негритянский властелин Воландеморт. Ну, может не негр, а как считает отец, просто свихнувшийся маг-преступник. Народ в панике прячется по домам, магические менты то ли не хотят, то ли не могут работать, Министерство не знает, что делать или куплено на корню, в общем, полная задница. Тут годовалый Гарри Поттер погремушкой забивает Воландеморта, который за каким-то чёртом полез в дом молодожёнов с маленьким ребёнком. Что он там забыл, нигде не упоминается, похоже, он реально был психом, который на Хэллоуин любил убивать семьи волшебников.
В таком случае всё понятно. Люди просто в столь суровые времена боялись заводить детей. Наверняка на следующий год будет наплыв школьников. А вдруг меня поселят в комнате одного? Да ладно, чтобы так подфартило — такого не бывает.
— Я Лиза Купер, — вызвала меня из раздумий соседка-первокурсница.
— Привет, меня зовут Колин Криви.
Мой взор пробежался по фигуре однокурсницы. Милая сероглазая шатенка с пухлыми щёчками, слегка полноватая, но мантия скрывает огрехи фигуры.
— Что-то мало людей поступило к нам, — выдала вторая однокурсница, которая сидела с краю стола сразу за Лизой. — Ребекка Тёрнер. У меня мама с папой волшебники, правда, оба маглорожденные, но мы живём в магическом мире.
Ребекка была пропорционально сложенной, маленького роста, длинные чёрные волосы ниспадали до поясницы, карие глаза задорно блестели.
— А у меня только мама волшебница, — призналась Лиза. — Она скрывала это от папы. Когда пришло письмо из Хогвартса, я была так удивлена, а уж как отец был шокирован. Маме пришлось признаться в том, что она ведьма.
— То есть, ты не знала о существовании волшебного мира? — с любопытством вопросила Тёрнер.
— Нет, — покачала головой Лиза.
— А ты? — спросила у меня Тёрнер.
— Я потомственный эсквайр и чистокровный... магл!
После последних слов несколько соседних второкурсников на секунду замолкли, после чего дружно рассмеялись.
— Классная шутка, надо запомнить! — хлопнул меня по плечу сосед.
Это был кареглазый, круглолицый шатен, мальчик примерно двенадцати лет. До того, как начать улыбаться, он выглядел несколько хмурым.
— Я Джастин, потомственный граф Финч-Флетчли, — представился он. — Тоже "чистокровный магл", в смысле маглорожденный! Добро пожаловать к барсукам.
В ответ на слова Джастина парни, его однокурсники, которые сидели поблизости, вновь разразились смехом.
— Джастин, ты не говорил, что являешься графом, — произнес сидящий рядом с Финч-Флетчли парень, низкорослый худенький блондин, которого запросто можно спутать с первокурсником.
— Эрни, я не думал, что кому-то это будет интересно, — ответил блондину Финч-Флетчли.
Когда закончилось распределение, с похожего на трон кресла поднялся старик. Он был облачён в фиолетовую мантию, украшенную блестящими звёздами, серебристо-седые волосы и борода, которые были очень длинными, сияли, словно были обработаны каким-то составом. Он был высоким и худым. За очками половинками задорно блестели голубые глаза, которыми он внимательно осмотрел весь зал. Он напоминал смесь средневекового звездочёта и Санта Клауса, из-за чего складывалось мнение, будто этот старик является этаким всё понимающим мудрецом, на лице которого играла лучезарная улыбка. Похоже, этот тот самый Дамблдор, директор школы.
— Добро пожаловать в Хогвартс! — произнёс он. — Начнём же наш банкет!
Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Я сам был готов рукоплескать, ведь речь старца сопровождалась небывалыми спецэффектами, которые придутся по сердцу оголодавшим людям. Стоявшие на столе до этого момента пустые тарелки оказались доверху наполнены едой. Всё в лучших традициях российских хозяюшек, стол ломился от обилия блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и карамельки. Последние были непонятно зачем, ну да ладно. Главное мясо — его было много. Но сколько я ни осматривал стол, так и не нашёл своих любимых блюд — ни одного молочного продукта, даже завалящего сыра с плесенью.
Дети набросились на еду, я от них не отставал, но... Память прошлой жизни подсказывала, что тут кроется подвох. Поскольку довелось почитать Историю Хогвартса, то я был осведомлён о предстоящем пире и о том, что каждый день нас так кормить не будут. К тому же еда, как оказалась на столе, так же может и исчезнуть — магия, едрить её колотить! О негласных правилах российского посетителя халявного банкета я прекрасно осведомлён, поэтому в кармашке был "он" — самый обычный прозрачный пакет. В кулёк тут же отправились стейки, отбивные, куриные крылышки и варёная картошечка. Да здравствует корпоратив!
Соседям было не до меня, голодные дети хватали еду и поскорее старались насытиться, так что манёвр остался незамеченным. Мантия неудобная, откровенно мешается и путается, но есть в ней кое-что полезное — большие и глубокие карманы, в которые запросто можно положить пакет с едой.
К счастью, поблизости не оказалось кого-то, кто бы сумел меня упрекнуть в подобном поведении. Мать точно бы отругала. Но мама далеко, а у меня молодой растущий организм, которому хочется есть пять-шесть раз в день. Вряд ли в общежитии будет холодильник с едой, чтобы совершить "ночной дожор".
Эх... Дома лучше! Там остался мой белый друг, в котором открываешь дверку, тут же призывно загорается свет, и внутри: сметана, каймак, сыры нескольких сортов, простокваша, молоко, творог и масло... М-м-м... Не жизнь, а сказка!
— Рад, что вы поступили на Пуффендуй, мой любимый факультет, — отвлёк меня от еды голос призрака-монаха, облачённого в коричневую рясу.
Привидение! Твою дивизию! Оно висит прямо возле меня... Мироздание, дай мне сил, чтобы не отложить всё съеденное в виде булыжников!
— Сэр, извините, я молитв не знаю, но на каникулах могу попросить родителей поставить в церкви свечку за ваш упокой.
Призрак, похоже, обиделся на мои слова. Он улетел в сторону старшекурсников. Лиза и Ребекка с облегчением вздохнули, им тоже не понравилось общество духа покойника.
— Колин, ты чего? — удивился Джастин. — Это же Толстый Монах, наше факультетское привидение.
Оглянувшись по сторонам, я обнаружил, что у каждого стола летало по привидению. Мне ещё повезло, что у Пуффендуя относительно приличное привидение, у Гриффиндора вообще была жуть — их призрак оторвал себе голову и откинул назад, словно крышку ноутбука, после чего она осталась висеть на призрачном лоскуте кожи. У Слизеринцев прозрачный мужик был вовсе весь в крови. Жуть!
— Извини, Джастин, возможно, это прозвучит глупо, но я боюсь привидений.
— Я тоже, — тихо согласилась Лиза.
— Хогвартские привидения безобидные, — приободрил нас Финч-Флетчли. — Ничего, привыкнете. Я вначале тоже боялся.
Я неспешно поглощал отбивную, как вдруг все тарелки опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, пудинги.
— За что?! — тихо проскулил я.
— Колин, ты чего? — спросила Лиза.
— Это издевательство! Я набил желудок до упора, а тут такое разнообразие. И главное — мороженое. Оно же на молоке, я отсюда чую! И эклеры тоже со сливочным кремом...
Блин. А у меня с собой был всего один пакетик. Дилемма — как набрать с собой вкусняшек? Положить к мясу? Ерунда получится. Завернуть во что-то тоже не вариант, поскольку нет ничего похожего на салфетку... Так, Колин, стоп! Ты же запасливый мальчик, так что кое-что есть.
Я полез в задний карман джинсов и достал оттуда небольшой рулончик туалетной бумаги. В ответ на это Лиза удивлённо вздёрнула брови.
— Ты носишь с собой туалетную бумагу? — спросила она.
А на весь Большой зал нельзя было проорать?! Вот же подставщица. Если бы Лиза ничего не сказала, то никто не заметил бы. Но что уж теперь, когда все окружающие тут же обратили внимание на этот факт. Они ради этого дела даже отвлеклись от столь важного занятия, как поедание сладостей. Все радостно заулыбались и навострили уши.
— Ну, а что? — невозмутимо пожимаю плечами. — Жизнь — штука сложная, никогда не знаешь, когда прижмёт. Я не Мерлин, продукты жизнедеятельности в себе дезинтегрировать не умею. Или кто-то предпочитает вытереть пальчиком и об стену размазать?! — саркастично вопрошаю и обвожу насмешливым взглядом зрителей.
Дети как-то враз притихли. Им вдруг стала очень интересной еда, а не какой-то там первокурсник. Но в безмолвной и безжалостной борьбе со сладостями можно было по детским лицам прочитать ответ: "Нет, мы не такие!".
Дети, они жестокие, всегда готовы напасть на ближнего и слабого, растоптать, побить, унизить, словно стая гиен. Но при этом они такие предсказуемые, ведутся на примитивные приёмы манипулирования. Лучшая защита — нападение. Если к тому же принять невозмутимый вид, показать, что на тебя подколки не действуют, то вообще хорошо.
Сделав морду кирпичом, под десятком заинтересованных глаз ближайших школьников я стал заворачивать эклеры в туалетную бумагу и отправлять их во второй карман мантии. Тем самым вызвал у детей очередную порцию улыбок, на этот раз понимающих. Второкурсники хитро ухмылялись со снисходительным видом, словно про себя говоря: "Что взять с голодающего первокурсника". Только им было невдомёк, что на этот раз голод ни при чём. Это же пирожные с кремом на сливках! Для меня это примерно то же самое, что халявный героин для наркомана.
