— Волков...
— Что "Волков"? Дайте мне хоть что-то хоть о чем-то, — дернул я головой. — Даже имени жертвы нет. Я ж даже понять не могу, как он ее выбрал.
— Мы ищем! — рыкнул Сухарев.
— Мне сказать это вслух? — выгнул бровь.
— Что? — не понял временный начальник.
— Хреново ищете.
— Ярослав... — начал закипать мужик.
— Что "Ярослав"? Мне эта ситуация тоже удовольствия не доставляет и... — звонок телефона оборвал, не дав договорить и, возможно, спасая от очередного выговора с занесением в личное дело. Ага, очень страшно, будто это занесение имеет хоть какое-то значение.
Сухарь снял трубку и тут же нахмурился, вперив в меня многозначительный взгляд. Через десять минут он положил трубку и откинулся в кресле, все еще меня разглядывая.
— Язык твой, Волков... Как у бабы помело, — я снова выгнул бровь. — Вроде установили, кем была жертва. Иди, наши как раз на квартиру собираются. Потом договорим.
— Как скажете, — я с грохотом отодвинул стул и умчался на парковку, где по машинам уже рассаживались наши ребята.
— Ты со мной или с Сашкой и Димычем? — поинтересовался Дуб.
— Предпочел бы на своей, но я ни хрена не знаю, поэтому с тобой, — открыл я дверцу побитой жизнью, судьбой и не одним десятком вражеских пуль тачки. Машина так и молила: "Убей меня".
— Короче, у девчонки в руке какой-то штифт стоит или какая-то такая хрень. Штука дорогая, индивидуальная, есть серийный номер. Через него вышли на производителя, через него на клинику, а оттуда уже и на лечащего врача.
— Почему так долго? — нахмурился я, просматривая папку, которую подал мне Слава. Дуб тем временем уже выехал на дорогу.
— Клиника в Корее, врач кореец. Они пока разобрались, пока запрос подали через консульство, пока ответа дождались...
— Понятно, можешь не продолжать, — махнул рукой и углубился в изучение документов. — В соцсетях ее пробивали?
— Наши сейчас занимаются, но я еще не видел.
— Зря, — дернул я головой, Славка пожал плечами.
Ксерокопия загранника сообщила, что погибшую звали Марина Ховрина, восемьдесят пятого года рождения, любительница заграниц, вот только места она для своих поездок выбирала какие-то... Судя по бумагам, за последний год девушка успела побывать в Гималаях, на острове Пасхи, Поге, съездила в Иорданию, Израиль, Бирму. Я сам не понимал, что меня насторожило в перечисленных в документах точках, но что-то все-таки резало глаз. Где работала жертва, пока было неясно, про близких или родственников тоже ничего не известно. А вот жила недалеко от центра, в районе Академической, никаких приводов или серьезных нарушений не было. Пара штрафов за просроченную парковку и незначительное превышение скорости, на одном из банковских счетов лежала нехилая сумма, тачка и квартира застрахованы, так же как и дача в ближайшем Подмосковье и... собака. Фараонова собака по кличке Крюгер.
Жесть.
Фото пса прилагалось, и выглядел он как... как скелет, обтянутый кожей. Тонконогий, тощий, с вытянутой мордой и достаточно большими торчащими ушами, насколько пес большой, судить мне было сложно.
Также в документах значилось, что Марина активно посещала местный фитнес-клуб и бассейн, на этом какая-либо полезная информация и информация вообще заканчивались.
Когда мы подъехали, у подъезда нас уже ждал участковый с двумя понятыми, Дуб тут же выскочил на улицу, я же достал планшет.
— Ты не пойдешь?
— Зайду, когда вы закончите, чтобы не мешать, — кивнул, вбивая пароль. — Форточки только открой, — попросил Славу.
— В смысле?
— Если собака сдохла, — объяснил, вбивая запрос в поисковик и доставая телефон.
— Ненавижу тебя, ведь прав окажешься, — проворчал Дуб, отходя от тачки.
Я его уже не слышал, писал Кроку в вотсап с просьбой пробить мне жертву по социальным сетям. Ссылку Тим прислал минут через двадцать, а я продолжал издеваться над гуглом, вбивая в него названия стран и мест, посещенных умершей за последний год.
Ясно все стало, когда я все-таки прошел по ссылке.
Со страницы на меня взирала девушка в пестрой широкой майке, с множеством самодельных браслетов и платком, накрученным на голову. Я бегло пролистал фото, прошелся по друзьям, подпискам, просмотрел стену.
Твою мать...
Вырубил планшет, вытащил ключи, закрыл тачку и поднялся в квартиру.
Судя по запаху, пес действительно сдох. И сдох уже неделю как, его останки обнаружились возле входной двери, кто-то из ребят прикрыл несчастного Крюгера полотенцем. Мужики и понятые нашлись в спальне, озадаченный Дуб никак не мог отойти от шока.
— Я такую хрень еще не видел, — пробормотал он мне, обведя рукой окружающее пространство. — Ты бы видел, что у нее в холодильнике лежит, чуть не стошнило.
— До рабочего кабинета уже добрались? — спросил, надеясь на положительный ответ.
— Нет.
— Гостиная?
— Да.
— Отлично, я тогда туда, а ты, когда до кабинета доберетесь, попроси ребят ноутбук мне принести.
— Незачем, ноут у нее в гостиной, — вздохнул Слава. — Там вообще все достаточно нормально, по сравнению с остальной квартирой. Зачем тебе ноут?
— Хочу поискать списки клиентов, да и просто пошарить любопытно.
— Думаешь, она практиковала? — обернулся Дуб полностью ко мне.
— Не уверен, но на что-то же жила. Причем жила-то неплохо, согласись, — намекнул я на тачку, и в общем-то хоть и странную, но явно недешевую обстановку. — Вообще, если практиковала, то должна быть другая квартира, скорее всего съемная, куда она клиентов приводила.
— Скорее всего, — снова невесело кивнул Дубов. — Господи, я это дело уже ненавижу. Как я отчеты писать буду?..
— Прорвемся, — хмыкнул я, все-таки направляясь в гостиную.
В комнате воняло собачьей мочой и дерьмом. Но в целом обстановка действительно была поприятнее, чем в спальне и в коридоре. Гораздо меньше масок, картин и мрачных тонов. На подставке стояла вполне себе современная плазма, ноут примостился на тумбочке рядом с телефоном, на подоконнике росли кактусы, на стеллажах над телеком выстроились в ряд маски, расписные фигурки, какие-то амулеты и книги. К ним я и направился в первую очередь.
Книг было много, стояли вперемежку: оккультные и русская классика, нашлось несколько чисто женских журналов и романов, но больше все-таки было именно оккультных.
Я не брал их в руки, не открывал, не прикасался, просто пробежал глазами по корешкам, чтобы понять, насколько все действительно хреново.
Если Марина Ховрина была одной из наших... то дело действительно дрянь.
Я достал мобильник и написал Санычу с просьбой проверить девушку, сам же продолжал осматривать комнату. Но чем больше смотрел, тем больше понимал, что жертва если и принадлежала к другой стороне, то обнаружила это совсем недавно хотя бы потому, что Змей внутри хранил упорное молчание, не наблюдая для себя ничего интересного. Пришлось практически выталкивать его ближе к поверхности, чтобы пробудить инстинкты, но и после этого ничего конкретного обнаружить не удалось.
Ноут порадовал меня почти полностью сдохшей батареей и заставкой в духе Тима Бертона, плюс множеством папок, в одной из которых и нашлись список клиентов и адрес съемной квартиры с договором на чужое имя.
Мысль о том, что девушку грохнул кто-то из обманутых клиентов, казалась очень привлекательной, почти спасительной, но... Верилось в нее так же, как в Деда Мороза и Снегурочку. Слишком много ярости, слишком все продумано, слишком мало следов оставил после себя убийца.
Кухня меня тоже порадовала, особенно второй холодильник, про который и говорил, видимо, Славка. Свиные уши, тушки цыплят, потроха, кости, черви и жуки в банках. В кладовке обнаружились перья, травы, снова кости, специальная, очевидно, посуда, ножи, сухие ветки. Второй холодильник порадовал набором полусгнивших овощей и фруктов, полуфабрикатами, яйцами... В общем, практически стандартным набором и... Пестрыми магнитами на дверце. Эти магниты смотрелись так нелепо, учитывая обстоятельства и окружающую обстановку, и в то же время очень многое говорили о своей хозяйке. Впрочем, как и очередная плазма на стене, оставленный на столе планшет и недопитый скисший кофе.
Поваренная книга, валяющаяся на подоконнике, добила окончательно, демонстрируя современный мир и его реалии.
— Дикое сочетание, правда? — отвлек меня от размышлений Сашка.
— Вполне закономерное, — пожал плечами, осматривая плинтуса и стены. Интересно, в какой момент Марина сама начала верить в то, чем занималась? — Вы закончили в спальне?
— Да, я поэтому за тобой пришел.
— Отлично, я тогда туда, хочу рассмотреть все внимательнее. Что соседи говорят?
— Мало полезного. Она толком ни с кем не общалась. Был конфликт, правда с месяц назад, с соседкой снизу.
— По поводу?
— Пес по ночам лаял, спать не давал.
— По ночам? — нахмурился я.
— Да, — Сашка довел меня до спальни.
— Я потом с ней поговорю еще раз, хорошо?
— Да говори, — пожал опер плечами. — Есть что-то уже?
— Пока только догадки, — отрицательно мотнул головой, внимательнее, чем в первый раз, приглядываясь к стенам, потолку и плинтусам.
В общей сложности в квартире я провел еще полтора часа, осмотрел вещи, фотографии, пообщался-таки с соседкой. Несчастный барбос действительно лаял только по ночам, нервируя этим впечатлительную дамочку снизу. О жертве мадам в бигуди могла мало что рассказать: молодая, красивая, необщительная, странная, работала непонятно где и по-любому чем-то мутным занималась. Отличное, блин, описание. Просто прекрасное.
Люди, куда вы катитесь? Ау?
Дамочку хотелось то ли встряхнуть хорошенько, то ли побыстрее сбежать. Ни капли сочувствия, ни грамма сопереживания, лишь тупое, какое-то коровье любопытство на лице. Между прочим, у мадам тоже была собака — дрожащее недоразумение на тонких ножках. Псина истерично и как-то судорожно тявкало почти захлебываясь, но, стоило мне взглянуть на крыску, подавилась, взвизгнула и унеслась куда-то вглубь квартиры под недоуменным взглядом своей хозяйки. На этой душераздирающей ноте, поняв, что ничего стоящего из соседки мне не вытянуть, я поспешил все-таки сбежать. Дамочка вызывала почти физическое отвращение — зашоренная, лицемерная, сноб. Она была квинтэссенцией тех качеств, которые я не переваривал. Чувство, что со всего маху наступил в дерьмо.
Когда мы с Сашкой уходили, криминалисты еще возились в ванной, местный участковый и Лешка опрашивали соседей. Мы же отправились на рабочую квартиру погибшей, практически в соседний двор.
Квартира была двухкомнатной, вполне себе просторной, располагалась недалеко от метро, окна выходили во двор. Внутри... Внутри она полностью соответствовала роду деятельности своей хозяйки: темная мебель, краска на стенах, тяжелые почти черные шторы, тяжелый запах каких-то трав и куча, просто невероятное множество ритуальной атрибутики: маски, перья, книги, кинжалы, мачете, чаши, мешочки с рисом, банки с органами голубей, крыс, нашлись и законсервированные пауки и скорпионы, не обошлось и без козьего черепа.
В холодильник на кухне я не полез, оставив это удовольствие Сашке.
В рабочем кабинете в дальней стене была сделана продолговатая открытая ниша, в ней слишком нарочито и ярко фальшивым золотом блестела чаша, полная, судя по запаху, рома.
Участковый, отиравшийся в это время в комнате, моего появления на пороге не заметил и уже протягивал к ней руки.
Остановить я его вовремя не успел... Ладно, не захотел.
Просто стоял и смотрел, как он делает несколько больших глотков.
Кретин.
А потом чаша выскальзывает из его рук, краснеет лицо, глаза наливаются кровью, он хватает ртом воздух, беспомощно и жадно втягивает его в себя со свистом, как старые кузнечные мехи, и несется мимо меня в ванную, чтобы унять пожар.
Я осторожно шагнул в кабинет, закрывая за собой дверь, прошел к дальней стене, поднял чашу и вернул ее на место, прислушиваясь и присматриваясь. Гад выполз к поверхности сам.
Под ногами темнел разлитый ром, в комнате пахло алкоголем и медом с молоком.
Бутылка рома нашлась в последнем ящике небольшого шкафа, стоявшего у окна, вместе с бутылкой чили. Ром был дорогой и качественный, ну а чили... он и в Африке чили. Я наполнил, опустевшую стараниями придурка чашу наполовину ромом, вылил туда же все чили, зажег свечи, стоящие вокруг.
Как бы там ни было... Даже если девчонка не была из наших, даже если не имела связи с той, в кого верила... Она верила, уж в этом я не сомневался, и Ошун знала об этой вере, а осквернять алтари — это моветон, господа. И я буду очень удивлен, если незадачливый участковый отделается только ожогом рта и глотки. Ждет мужика незабываемая неделя чудес и удовольствий, может больше.
Я отвернулся от ниши, еще раз пробежался взглядом по почти пустому помещению — несколько шкафов все с той же атрибутикой и две табуретки — и собирался уже уходить, как в воздухе вдруг невыносимо запахло сладкими, почти приторными духами. Ощущение чужого взгляда обожгло спину, казалось, даже воздух колыхнулся.
Даже так... Неожиданно...
— Bonjour, Ошун, — мой французский был ужасным, но еще хуже был мой креольский, поэтому все-таки придется общаться с ней на языке Золя. Я не торопился поворачиваться, волосы на руках встали дыбом, гад внутри поднял голову, дрожа всем телом, заставляя мою кровь кипеть.
Я замер, расслабился, прислушиваясь, глядя прямо перед собой, ожидая ответа или намека на ответ, но в следующую секунду запах духов стал практически невыносимым, а потом все исчезло.
— Ce soir, — донеслось настолько тихо, что я не был уверен, что мне не показалось.
Сегодня вечером?
Что ж... Значит, подождем сегодняшней ночи. А здесь мне больше делать нечего.
Надо бы подготовиться к свиданию.
Бля, как я все это ненавижу!
Пока участковый приходил в себя в ванной, Сашка вместе с понятыми осматривал комнаты, я спустился к машине и снова погрузился в изучение страниц в социальных сетях. На город медленно опускались сумерки, опять пошел дождь, разливая в воздухе свежесть, разводя вокруг сырость. Гад сырость любил. Мне было все равно.
— Ты так ничего и не скажешь? — спросил Дубов, когда мы ехали обратно.
— Что конкретно тебя интересует? — подавил зевок я.
— Для начала, что это за оккультная хрень у нее в обеих квартирах?
— Считаешь, имеет значение, в кого именно верила Марина?
— Может быть, — неопределенно пожал Сашка плечами.
— Ну... Если не вдаваться в подробности, то жертва практиковала вуду.
— Чего?! — Дуб повернулся ко мне чуть ли не всем телом.
— За дорогой следи, — махнул рукой на окно.
— А попроще она ничего выбрать не могла? — возмутился "коллега". Я предпочел оставить вопрос риторическим. На несколько минут в машине воцарилась тишина.
— Что еще скажешь? — не выдержал в итоге мент.
— Что еще...
— Расскажи о ней, — кивнул мужик. — Я знаю, ты увидел больше, чем я да и кто-либо из ребят.
— Ладно, но это пока только предположения. Скорее всего, если бы ты встретился с Мариной года три-четыре назад, ты бы ее просто не узнал — карьеристка, успешная, холодная, жесткая... Таким в спину, обычно шепотом, бросают короткое "сука" и стремятся убраться с пути. Мужика постоянного, скорее всего, не было. Любила и ценила комфорт, пахала как лошадь, тщательно следила за собой. Но года три-четыре назад что-то случилось. Что-то серьезное... Может, умер кто-то или предал, подставил по работе. Не знаю... Но катализатор однозначно был. Оправиться от удара Марина не могла примерно полгода. Через полгода уехала на Кубу, пробыла там около трех месяцев, вернулась и... начала заниматься тем, чем занималась. Резко поменяла круг знакомых, привычки, образ жизни. От старого остались лишь фитнесс и салон красоты раз в месяц-два. Не думаю, что она поначалу серьезно относилась к вуду. Скорее, как к развлечению, баловству, шалости. Это щекотало ей нервы, приносило моральное удовлетворение. В какой момент она сама поверила в обряды и заговоры, я не скажу, но поверила совершенно точно: спальня очень яркое доказательство, почти неоновая вывеска. Не станет человек просто так класть под кровать куриные кости и запихивать соль под пороги. Не в квартире, в которой живет. При всем при этом Марина не отрицала цивилизацию, не была социопатом, да и к психически нестабильным ее отнести сложно. В ее мире вудуизм и технология уживались вполне мирно.
