— Да, — кивнул, вешая полотенце на крючок, беря Шелестову за руку. — Я привез свои вещи, — бросил через плечо, толкая дверь кухни.
— Ага, — в голосе звучала легкая улыбка, — видела сумку возле кровати.
И все. Никаких вопросов. Никаких ненужных слов.
Я остановился, развернулся, поймал Мару и поцеловал. Вкусно, долго, поглаживая спину и плечи, ощущая запах, кружащий голову, заставляющий шипеть и извиваться Гада внутри. Заставляющий желать большего с каждым разом.
Шелес-с-с-това.
Мара Шелес-с-с-това.
Моя.
И губы сладкие, как мед. Рот порочный, как грех. Тело соблазнительное, как самое изысканное искушение.
И дыхания почти не хватает.
— В библиотеку? — с трудом отстранился я.
— Ага, — затуманенные страстью глаза и сбившееся дыхание.
Черт!
— Будем читать.
Я кивнул, по капле возвращая контроль, выныривая из желания, подавляя его.
К тому времени, как мы устроились, с прогулки вернулись Кит и Крюгер. Пес рухнул возле моих ног и подставил пузо под "почеши", панк расположился в кресле, Шелестова зашуршала страницами.
— Мара... — начал бугай.
Пришлось положить детине руку на плечо и отрицательно покачать головой.
— Да? — хозяйка отеля подняла голову от книги.
— Слышал в магазине, что дачи снова грабить начали, — тут же сориентировался парень. — Предлагаю включить сегодня сигнализацию.
— Черт, — сморщила девушка носик, — каждый год одно и то же. Думаешь, стоит опустить ставни на первом этаже?
— Лучше перебдеть, — назидательно кивнул панк.
Близняшки фыркнули насмешливо, а Мара нашла нужную страницу, пробормотав: "хорошо".
Я показал Киту большой палец. Не стоит сегодня ничего говорить. Шелестова вымоталась. Сногсшибательная новость вполне может подождать и до утра.
По комнатам мы разошлись только к полуночи и Мара тут же уснула, впрочем, и я не отличился выдержкой.
Правда, проснулись мы уже через полтора часа. Весь отель проснулся: залаял истошно Крюгер, захлопали двери, раздались недовольные голоса домочадцев, мат Кита.
В "Калифорнии" взвыла сигнализация.
Взвыла истошно и очень громко.
Мы почти бегом спустились вниз, чуть не столкнувшись в холле с Китом, я замер перед входной дверью.
Мы опустили ролл-ставни.
На окнах.
Стекло на двери было разбито, возле стойки администратора валялся камень, весь пол был усеян цветными осколками, паркет пестрел царапинами. Я ломанулся на улицу, чтобы увидеть, как мигнули фары отъезжающей машины.
Глава 15
Мара Шелестова
— Это начинает меня по-настоящему бесить, — проворчала, забирая у Кита совок и веник, чтобы собрать осколки.
Близнецов и Крюгера теть Роза увела наверх, здраво рассудив, что семейный совет лучше собирать с утра, когда все выспятся, а произошедшее уже не будет так раздражать.
— Есть предположения, кто это может быть? — спросил Ярослав, очищая дверной проем от остатков стекла.
— Есть. И их слишком много, — я отправила первую партию осколков в ведро.
— Поделишься?
— Кто угодно, начиная с твоей бывшей и заканчивая семейством Ольги.
— Список составь, проверю, — невозмутимо пожал плечами Волков. Я склонила голову набок, изучая широкую спину гада и пытаясь понять, насколько он серьезен. — И заявление с утра напишешь, о преследовании и порче имущества.
— Заявление? Ты смеешься?
В этот момент вернулся из кладовки Кит с гвоздями, досками и пылесосом.
— Ничуть, — Волков так и стоял ко мне спиной, поэтому о его выражении лица судить было крайне сложно, но что-то подсказывало, что мужчина хмурится.
— О, Шелестова, поздравляю, — хохотнул Кит, — мент в доме — плюс тысяча к геморрою и минус тысяча к карме.
— И я тебя поздравляю, чувак, — повернулся Ярослав, вытащив последний осколок, — с новым званием рогоносца.
— С чего вдруг? — не понял бугай.
— Твое чувство юмора сегодня окончательно тебе изменило, — широко улыбнулся Змеев, ставя кусок стекла на пол.
— Я — нигилист и анархист, а поэтому мне насрать, — развел руками в стороны панк, и подал первую доску гаду.
Пока ребята занимались раскуроченной дверью, я пропылесосила и ушла на кухню варить какао.
Мужчины в кафетерий вошли, когда в моей кружке осталось чуть больше половины напитка, а глаза предательски слипались. Кит держал в руках планшет.
— Дверь приедут менять завтра после двенадцати, — поставил перед фактом Ярослав, садясь рядом. — Стекло поставят пуленепробиваемое.
— Волков, а тебе не кажется, что это несколько... — я замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово, — слишком?
— Нет, — он сделал глоток из чашки.
— И как мы без тебя обходились? — закатил Кит глаза к потолку, потом снова уткнулся в планшет. Ярослав отвечать не стал, пил свое какао и поглаживал под столом мою ногу.
— Ладно, девочки и мальчики, — продолжил панк, — кажется я разобрался, готовы посмотреть занимательную киношку?
— Я бы не надеялась на то, что она будет действительно занимательной.
Бугай поставил планшет на стол, вывел на экран черно-белое, дрожащее и нечеткое немое изображение. Рука Змеева замерла у меня на коленке, он подался вперед всем телом, я отставила кружку и скрестила на груди руки, Кит нахмурился. Камерам во дворе удалось поймать хулигана в объектив, вот только толку от этого было чуть.
Картинка дрогнула, дернулась, в левом нижнем углу методично считали секунды электронные часы, мигала дата.
Я увидела, как за кругом света на подъездной дорожке остановилась то ли десятка, то ли девятка непонятного темного цвета, открылась передняя водительская дверца, человек вышедший оттуда, мог с одинаковым успехом быть как мужчиной, так и женщиной. Он шел, низко надвинув капюшон темной толстовки, в темных брюках, кроссовках, головы от земли не поднимал. Походил несколько минут под окнами, потом остановился возле входа, заглянул внутрь, приложив руки в перчатках к стеклу. Отступил на шаг, а потом и вовсе спустился с крыльца. Создавалось впечатление, что он чего-то ждет. Незнакомец не спешил, казалось совсем не нервничал. Отчего-то у меня сложилось впечатление, что он что-то бормочет себе под нос. Может по тому, как он периодически качал головой из стороны в сторону. Он или она снова прошелся вдоль окон, вернулся назад, опустился на колени возле одной из клумб. Он проторчал там секунд сорок, словно никак не мог решиться. А может никак не мог выбрать камень? В конечном итоге, хулиган нашел, что искал, швырнул булыжник в дверь, развернулся и... и пошел, просто пошел к машине. Спокойно. Абсолютно спокойно, будто точно знал, сколько у него времени.
Черно-белая картинка стала светлее в тот момент, когда засранец уже завел мотор, видимо, в этот момент мы как раз все и спустились в холл. Мигнули фары десятки, теперь я была уверена, что это именно десятка, и тачка сорвалась с места.
На улицу выскочил Волков.
— Ну да, теперь-то все гораздо понятнее, — вздохнула я.
— Зато есть запись, — продолжал гнуть свою линию гад.
Спорить я не стала, вообще ничего говорить не стала. Часы на планшете показывали три пятнадцать утра. Хотелось спать. Решать проблемы не хотелось.
— Давайте завтра все обсудим, ладно? — я поднялась на ноги, подхватила остатки своего какао и потянула Волкова за руку. — Спокойной ночи, Кит.
— И вы покойтесь с миром, — отсалютовал панк чашкой. — Я еще поколдую над записью.
— Как скажешь, — кивнула парню, переступая порог.
Отключилась я практически сразу же, чувствуя спиной горячее тело Волкова рядом и жалея, что в свое время не установила нормальную цифровую камеру.
А проснулась от сладкого-сладкого поцелуя. Волков вычерчивал языком узоры на моей ключице, прихватывая зубами кожу.
— Ты знаешь, как надо будить девушку, — прошептала, притягивая голову мужчины к себе.
— О, поверь, на этом мои таланты не заканчиваются.
— Покажешь? — выгнула я бровь, не в силах отвести взгляда от золотых змеиных глаз.
И Ярослав, зашипев, смял мои губы.
Жестко, резко, вкусно.
Поцелуй Гада был как крепкий виски — вышибал из легких воздух, а из головы мысли. Все, кроме одной — я его хочу. Хочу так, что ноет все тело и горит огнем кровь.
Я выгнулась под ловкими пальцами, застонала, откинув голову назад, чувствуя губы Ярослава на груди, руки — на бедрах.
Мне нравилось, мне очень нравилось, но все же...
Я приподнялась, толкнула Волкова в грудь, заставляя отступить. Вдохнула. Глубоко. И еще раз, чтобы хотя бы чуть-чуть ослабить желание и прочистить мозги.
— Мара...
— Помолчи.
Я продолжала упираться ладонью в мужчину, вынуждая его откинутся на спину. Села сверху, разглядывая, изучая лицо, тело, бинты... Осторожно провела ладонями по бокам, нагнулась, лизнула губы.
Волков дернулся от этого простого прикосновения, сильные руки сжали мою задницу. Сжали крепко, вдавливая в тело, заставляя явственно чувствовать желание мужчины.
— Не больно? — спросила, с трудом выдохнув.
— Все уже зажило, — прохрипел Змеев, внимательно, напряженно наблюдая за каждым моим движением.
Я снова провела ладонями по бокам мужчины, нашла место, где закрепил бинты Кит и рванула. Волков снова едва заметно дернулся подо мной.
— Сядь, — едва слышно попросила. Мне бы не составило труда просто разорвать тонкую ткань, но... Зачем? Так ведь интереснее.
Ярослав подчинился.
— Мне нравится, когда ты такой послушный, — улыбнулась, прошептав ему в самые губы.
— Не заблуждайся на этот счет, — слова прозвучали почти с угрозой. Очень вкусно.
Я принялась освобождать тело Змеева, гладя каждый открывающийся участок тела. Все действительно зажило, даже шрамов не осталось, татуировки выглядели, как новые. Я водила по ним кончиками пальцев, изучая узоры, целовала, пробуя кожу, а Волков с каждым движением дышал все чаще, на лице кое-где проступила чешуя.
Мои руки скользили по широким плечам, груди, а я медленно отстранилась, быстро и коротко поцеловала Ярослава и прежде, чем он успел меня перехватить, оказалась за его спиной.
Красивая.
Сильная.
Широкая.
Я наслаждалась и любовалась тугими мышцами, бархатной кожей, татуировками.
Я запустила руки ему в волосы, царапая, прижалась сзади так крепко, как только могла, потерлась, грудью чувствуя участившееся дыхание, сходящий с ума пульс, прикусила напряженную шею.
Я гладила его руки, его грудь, и оставляла влажные дорожки на спине.
— Мара...
Кожа была горячей, терпкой, умопомрачительно вкусной. Руки скользнули под сбившуюся простынь, на бедра, сжали член. Я успела провести вдоль лишь пару раз, прежде, чем Ярослав дернул меня, опрокинул на кровать и навис сверху, сверкая расплавленным золотом голодных глаз.
— Покажи мне свои крылья, — приказ. Жесткий, исключающий мысль о неповиновении. Но... Когда мужчина приказывает так... Когда он нависает над тобой, тяжело и часто дыша, когда желание в его взгляде почти сжигает тебя изнутри, когда жар его тела обволакивает со всех сторон... Разве можно не исполнить такой приказ?
Мои крылья стали видны, и Волков с шумом втянул в себя воздух.
Он коснулся кончиками пальцев перьев, вторую руку положил мне на грудь, сжав сосок. Скользнул языком в рот, сминая губы, царапая их клыками.
Я слизнула каплю яда, растерла ее, и тут же выгнулась от удовольствия, прострелившего насквозь, прошившего от затылка до кончиков пальцев, застонала Змееву в рот.
Его руки блуждали по моему телу, губы переместились на шею, потом на грудь, он проник в меня пальцами, вырвав из горла громкий крик.
Мне казалось, что я больше не выдержу, мне не хотелось больше ждать ни мгновения, хотелось почувствовать Ярослава в себе, над собой.
Я схватила его за волосы, притянула голову к своему лицу, заставляя смотреть мне в глаза.
— Войди в меня, — то ли прошипела, то ли прошептала я, ощущая каждое прикосновение, дрожа от каждого даже самого легкого движения руки.
Волков только улыбнулся. Улыбнулся медленно, лениво, с предвкушением, снова поцеловал меня, языком повторяя то, что делал внизу пальцами. А потом слегка сжал клитор, совсем чуть-чуть. Это и несколько капель его яда заставили практически биться в экстазе. Практически, но все-таки недостаточно.
Мне было мало Волкова. Мне хотелось еще.
— Яр...
— Молчи, Мара, — не дал договорить мужчина, продолжая меня ласкать.
Напряжение звучало в глубоком голосе, на руках и шеи отчетливо вздулись и проступили вены, капельки пота покрывали бронзовую от загара кожу, заставляя меня почти умирать от желания попробовать их, ощутить еще раз гладкость и вкус кожи.
Я приподнялась на локтях, и провела языком вдоль вены на шее Змеева. От ключицы до уха, снова нашла его член, сжала мошонку. Мне очень понравилась ее тяжесть, просто невероятно.
Я задыхалась и сходила с ума и желала видеть рядом Волкова в точно таком же состоянии.
И он зарычал, подхватил меня, развернул, заставив опереться руками о стену и вошел сзади, на всю длину, сжав между пальцами сосок, покусывая шею.
Да!
Голова откинулась сама собой, дыхания не хватало, комнату наполнили наши хрипы, запах пота, секса, запах желания, выплеснувшегося через край.
Змеев был ненасытен. Беспощаден. Почти груб.
Его когти оставляли у меня на талии царапины, его клыки — следы от укусов и тонкие дорожки крови.
Но, черт возьми... Мне нравилось.
Я ничего не соображала. Я захлебнулась удовольствием, утонула в нем. А Ярослав все продолжал двигаться, увеличивая темп.
Еще несколько яростных толчков, несколько секунд, и меня нет. Я вскрикнула, громко и хрипло. Дернулась и обмякла в руках мужчины.
Ярослав застонал следом.
— Я искренне надеюсь, что близнецы гоняют Крюгера во дворе, — пробормотала я в подушку, когда нашла в себе на это силы.
— Прежде, чем будить тебя, — прохрипел из-за спины Волков, — я отправил их и Кита на озеро. Теть Роза на кухне.
Змеев явно улыбался.
Я с трудом перевернулась, чтобы смотреть ему в глаза.
— Умно, — легко поцеловала мужчину в губы, проводя ладонью по щеке. — И... это было круто.
— О, да, — самодовольно улыбнулся засранец, заставив меня расхохотаться. — Но я вообще чертовски умный.
— И хитрожопый.
— Ага.
— И упрямый.
— Да.
— И настойчивый.
— А то.
— И сексуальный.
— Даже более чем.
— И благородный.
— Само собой.
— А поэтому-я-первая-в-душ, — выпалила скороговоркой и сорвалась с места.
— Конечно, — кивнул Волков, застыл на какую-то долю секунды и рванул за мной, с очень грозным шипением.
В общем, из душа мы вышли только минут через сорок.
Внизу в холле раздался звонок в дверь.
Учитывая, что этой самой двери сейчас практически не было, ситуация выглядела странно. Даже забавно. Часы в холле показывали пять минут десятого, день для разнообразия был солнечным, с заднего двора доносился лай Крюгера и смех близнецов.
Я повернула ручку, за спиной раздались шаги Яра, а через миг я почувствовала его руки у себя на талии.
