— Нашли труп?
— Да, но не понятно пока, наш ли. Ребятам нужна помощь.
— Хорошо, — снова ответила, откидывая волосы со лба.
— Я не хочу оставлять тебя вдвоем с призраком девушки, — губы Гада сжались в тонкую упрямую линию. — Поехали со мной.
— Не могу, — я отрицательно покачала головой. — Я не могу оставить ее здесь без присмотра, да и отель тоже. Здесь постоянно должен кто-то быть.
Волков взъерошил волосы, уголки губ нетерпеливо в раздражении дернулись.
— Шелестова...
— И к тому же, — я сделала шаг к Ярославу, — я не одна, со мной Крюгер.
— Ага, — скривился, не выдержав, Гад, — и целый лес падальщиков. Наш красавец залает их до смерти.
— Почему бы и нет? В конце концов, они с Анубисом просто одно лицо, — как можно более спокойно начала я. — А фараоны считали их живым оберегом.
— Ага, оберег, — не сдавался Гад.
— Яр, — я выбралась из кучи одежды и приблизилась к мужчине — я правда не могу оставить сейчас отель, это правило, которое не нарушается, а тебе надо ехать...
— Звони мне. Звони или пиши каждый час.
Я закатила глаза, улыбаясь.
— Тебе будет некогда.
— Шелес-с-с-това...
— Лучше сам пиши, хорошо?
Мужчина разглядывал меня еще какое-то время, а потом сгреб в охапку и набросился на губы. Животный, дикий голод в каждом движении языка, огонь в глазах, такой яркий и горячий, что практически невозможно терпеть. Жесткий, колючий, твердый поцелуй, как заявление прав, как подтверждение чего-то непонятного, недосказанного...
Он целовал быстро, резко. Его язык атаковал мой, Волков покусывал мои губы, сжимал руки все крепче.
А мне дико хотелось заняться с ним сексом. Безумно. До черных точек перед глазами и ногтей, впивающихся через футболку в кожу Гада.
Черт!
— Если, — я отстранилась, тяжело дыша, дрожа всем телом от едва сдерживаемого желания, — мы сейчас не остановимся, то в ближайший час ты точно никуда не уедешь.
— Твою... — он разжал руки, разжал, отчетливо скрипнув от досады зубами. Широкая грудь поднималась и опадала так же тяжело и быстро, как и у меня. — Я вернусь. Скорее всего ночью, но вернусь.
Волков еще раз коротко и быстро меня поцеловал, а потом, развернувшись на каблуках, выскочил за дверь. Я спустилась следом, проводила его до ворот, проследила за тем, как скрылась за поворотом машина, и нехотя поплелась назад.
Все делать, лишь бы ничего не делать. Особенно лишь бы не искать чертово платье и не думать о предстоящем "мероприятии". Господи, ну вот что конкретно я тебе сделала?
Глупый вопрос. Особенно учитывая тот факт, что Всевидящий исключительно на меня глаза предпочитал закрывать.
Я проверила мертвую и, убедившись, что она все еще спит, поднялась к себе, оставив у девушки на тумбочке радионяню. Постояльцы разными бывают... Младенцами, к сожалению, тоже.
Платье я, само собой, нашла на самом дне, в самом дальнем углу, помятое и нелюбимое, волей-неволей заставляющее думать о завтрашнем событии. А думать не хотелось совершенно. Я бросила его на кровать и принялась убирать последствия долгих и отчаянных поисков.
Ну хоть шкаф разгребу, и то хлеб. Где-то в середине процесса в дверях нарисовался Крюгер, громко цокая когтями по паркету. Просунул тонкую рыжую морду в щель и внимательно оглядел раздрай, меня и гардероб. Через секунду в комнате оказался пес целиком. Недолго думая — а долго думать собака не умела по определению — засранец разбежался и влетел в шкаф. Я меланхолично проследила за траекторией его движения, услышала глухой бум, недовольный тявк и какой-то клац. Как выяснилось через пару секунд, клацали зубы героя, сомкнувшиеся на старых варежках из кролика, валявшихся на первой полке.
Инстинкты.
Пес гордо ступил на ковер и, задрав голову чуть ли не к потолку, принес мне свою "добычу", яростно виляя хвостом и улыбаясь от уха до уха.
— Ты его поймал, молодец, — улыбнулась в ответ я.
Он положил варежки у моих ног и покраснел. У меня никогда не было собак до Крюгера. Как-то не сложилось. Так что с его появлением узнавать пришлось многое, хорошо, что под рукой всегда есть интернет, а в телефоне — парочка номеров ветеринаров. Именно знакомый ветеринар рассказал мне о том, что фараоновы собаки краснеют, а главное — как они краснеют. Пес с красными глазами то еще зрелище для неподготовленного "хозяина".
Я потрепала довольную морду по голове и вернулась к своему занятию. Чтобы уже через минуту подскочить на месте и по-новому взглянуть на старого знакомого.
Крюгер, заметив мое внимание, поднял морду. Собака снова улыбалась, словно знала, о чем я думаю.
— Ну-ка малыш, покажи мне, где ты прячешь косточки.
Пес меня разумеется не понял. Ни с первого раза, ни со второго, зато с третьего дошло до меня.
Я подняла варежки, вернула их Крюгеру, снова погладив его по голове, пес слегка боднул меня головой, забирая трофей, и отправился на выход. Я поспешила следом.
Пес деловито, никуда не торопясь, вымелся в конечном итоге на улицу.
Не могу сказать, что для меня это стало большим сюрпризом.
Сюрпризом стало местоположение заначки. Виляя тощей попой, собака деловито спустилась с крыльца, процокала когтями по подъездной дорожке и намылилась переходить дорогу.
— Крюгер, ко мне, малыш, — позвала я приведение, хмуро разглядывая оживившихся падальщиков. Через дорогу, прямо напротив нас, скалила пасть гончая изнанки. Мерзкая тварь, лишь отдаленно напоминающая собаку. Крюгер так не выглядел, даже будучи призраком. А у этого тело темное, бесформенное, шкура, как нефть: черное, блестит, капает на землю. Нет глаз, нет ушей, только раззявленная пасть, как дыра в бездну.
— Только попробуй, — я пристегнула к ошейнику Крюгера поводок, обращаясь к твари, — и сдохнешь, не успев понять, что именно тебя убило.
Гончая изнанки продолжала стоять на месте.
Я еще раз огляделась, расправила крылья, махнула рукой в сторону твари. Сила ударила между ее лап, и падальщик отскочил в сторону, неуклюже врезавшись башкой в дерево. С нижних веток слетели вороны. Кривая улыбка, казалось бы, против воли скользнула по губам. Я передернула плечами. Захрипев, тварь лопнула, как пузырь, разбрызгав смолянистое нутро. Птицы набросились на останки. Они не клевали, они слетали с веток в лужи и впитывали, как губки, оставшуюся черноту.
Крюгер нетерпеливо натянул поводок и потащил меня в лес. Мы шли, а вороны над головой собирались в стаи. И гончие мелькали среди деревьев. Тяжелая, давящая энергия. Их голод я ощущала физически. Мы шли, и они следовали за нами. Держались на расстоянии пяти метров, не уходили совсем, но и не приближались. Мы шли, чувствовали чужое присутствие и углублялись все дальше в лес.
У падальщиков нет сознания. Только инстинкты, которым они не в силах противостоять.
— Малыш, нам бы поторопиться, — обратилась я к собаке.
Крюгер оглянулся на меня, словно говоря, что единственное, что его тормозит, это нерасторопный двуногий на другом конце поводка, и потрусил дальше.
Через десять минут мы оказались у озера. На том самом месте, куда Стас привел призрак девушки.
Я в удивлении вздернула брови.
— Оказывается, ты и с ним знаком. Или это совпадение, дружок?
Конечно, пес мне ничего не ответил. Спустился к мосткам, обогнул их и проскользнул между балками.
— Да, Шелестова, идея была явно не самой удачной.
Пришлось наклоняться и протискиваться следом, благо места мне хватило.
Пес к тому времени, как я все-таки забралась внутрь, уже успел положить свою добычу рядом с ворохом листьев. Слева от "насыпи" стояла та самая коробка, которую притащила бывшая Волкова. Покусанная, но в общем-то целая и слишком большая, чтобы Крюгер один с ней справился, да еще и оттащил так далеко.
— А ты не один это делал, верно?
Я разгребла сначала листву, потом убрала ветки, подсвечивая себе фонариком на мобильнике, и уставилась на неглубокую яму, куда собака тут же положила варежки, улегшись с достоинством короля.
Мячики, резиновые кости, Ксенькины резинки и Костины носки. Блеск. Слишком далеко от отеля. Убью Стаса, когда он покажется.
Процесс выуживания себя, Крюгера и находки на берег занял минут пять.
Я села на песок и открыла коробку.
Дрянь.
Гвозди, иголки, безликая, выкрашенная в грязно-серый цвет кукла — чего там только не нашлось. Вся та дребедень, за которой такие дурочки, как Ника, ходят к "гадалкам" и "колдунам", в надежде исправить то, что исправить нельзя. Настоящая ведьма никогда не согласится на подобное. Ненастоящая — вытянет кучу денег и максимум, что обеспечит — головную боль. Действительно проклясть вещь способен лишь бес. И для проклятия ему не понадобятся ни тухлые яйца, ни воск, ни глупые амулеты. Бесу будет достаточно просто пожелать.
Я втянула носом воздух, еще раз посмотрела на содержимое "ларца". Пустое. Совершенно бесполезные и пустые вещи, глупый хлам. Вроде бы...
Рука сомкнулась на фотографии. Я возле собственной квартиры, в тот самый день, когда нашли тело Ольги. Фотка недостаточно четкая, чтобы рассмотреть детали, но достаточно четкая, чтобы понять, кто на ней.
Твою ж...
Я прикрыла глаза на несколько секунд, сосредоточившись сильнее, зажав в кулаке фотографию, а потом вскочила на ноги. Крюгер тут же поднялся на лапы, видимо, считая, что новая хозяйка затеяла очередную веселую игру. А у меня руки покрылись мурашками и волоски сзади на шее встали дыбом.
Стас, глупый ты мальчишка, какого черта ты наделал?!
Возвращалась назад я бегом. Бросила коробку на берегу, забрав из нее лишь фотографию, и рванула к отелю, не обращая внимания ни на все еще скалившихся вслед падальщиков, ни на снова зарядивший дождь. Крюгер мчался впереди, оглашая округу радостным лаем и счастливыми повизгиваниями. К тому моменту, как мы добрались до подъездной дорожки, собака уделалась в грязи от кончика хвоста до кончика носа. Да я и сама вымокла до нитки: кеды набрали воду, капли скатывались с волос, падая за воротник рубашки, джинсы неприятно липли к ногам и заднице.
Над головой сначала сверкнула молния, потом раздался раскат грома.
Я чертыхнулась и полезла в карман за ключами, и уже почти открыла входную дверь, как в руке ожил телефон.
Звонила Элистэ.
— Мара...
— Приезжай в "Калифорнию", срочно, — не дала я договорить девушке и сбросила вызов. Собирательница приедет. Приедет обязательно. Не будет перезванивать, задавать глупых вопросов. Просто приедет. Обожаю ее... временами.
Я переступила порог, прислушиваясь, удерживая Крюгера за поводок, и облегченно выдохнула. В отеле стояла тишина. Призрак еще спала. А может уже и нет, но хоть не кричала.
Я подняла пса на руки и оттащила в ванную на первом этаже, включила душ, попутно набирая номер Кита, включая громкую связь. Надеюсь, мелкие и панк уже проснулись.
Ждала ответа я непростительно долго, несколько раз перенабирала номер. Пес все это время стоически терпел мои над ним издевательства. Не пискнул даже тогда, когда я заехала ладонью собаке по носу.
— Шелестова, — наконец-то раздался в динамике голос бугая, — ты извращенка.
— В смысле? — я даже оторвалась от вытирания Крюгера.
— Только извращенец может так настойчиво звонить трем молодым, необремененным домашними заботами людям в одиннадцать утра и надеяться на ответ.
— Твое чувство юмора я по заслугам оценю в другой раз, — проворчала, возвращаясь к собаке. — У вас все хорошо?
— Было, пока ты не разбудила. Ксенька и Костя еще спят.
— Отлично. Выйди, пожалуйста, на лестничную площадку и сигареты захвати.
— Ммм, ролевые игры, — мечтательно вздохнул парень мне в трубку. — А Волков на тебя определенно положительно влияет, — раздался щелчок замка, потом еще одного.
— Кто и как на меня влияет, мы обсудим позже...
— А вот командирский тон так никуда и не делся, — "скуксился" панк. Его голос звучал теперь вместе с подъездным эхо. Я живо представила себе, как Кит стоит босиком на коврике, короткие волоски на ногах стоят дыбом, желтый ирокез немного помят после "сна". Кит зевает и хмурится одновременно.
— Прикури и осторожно посмотри прямо перед собой и немного вверх, — попросила. — Ищи камеру.
— Да, дорогая, — слова прозвучали сдавленно, почти шепотом.
Я бы позлорадствовала, но решила, что и это можно будет оставить до следующего раза.
— Рада, что ты так быстро все понял, родной. Меня кто-то заснял возле квартиры в ночь, когда убили Ольгу. Надежды, конечно, мало, но, может, камера все еще там.
— Конечно, милая, — преувеличенно радостно отозвался парень.
Я закончила вытирать Крюгера, вышла из ванной, налила себе кофе. Кит молчал. Я слышала его шаги в коридоре, шорох, гром за окном, видела, как капли разбиваются о подоконник, брызгая в стороны, словно желая сбежать.
— Знаешь, а ведь ты права, — панк праздновал победу.
Снова раздались шорохи, потом звук закрываемых замков. Умница Кит, просто умница. Уверена, что он все сделал правильно.
— Какие дальше будут указания?
Я задумалась. Камеру вряд ли оставили случайно. Скорее, специально. Я же не заметила ее в первый раз...
— Покажи близнецам, пусть покопаются, попробуют понять, кто ее туда повесил, если не получится, сорвите к черту. Только, Кит... — позвала я.
— Да?
— Времени у вас на все про все плюс сборы не больше двух часов.
— А мы куда-то собираемся?
— Конечно, — кивнула бодро, хотя бодрости не было совершенно. Только волнение. — В "Барселону". Я договорилась с Виктором.
— Ма...
— Не обсуждается. Здесь пока все в порядке, но... — я поднялась, прошла за стойку, намереваясь долить себе кофе. — Хрень какая-то творится. Меня снимали — это раз, возле отеля ошиваются личности, которым ошиваться здесь совершенно не за чем — это два, убийца, которого ищет Ярослав — нефилим — это три. А еще... меня пытались проклясть.
— А...
— Проклятую вещь вскрыл Стас, надеясь, видимо, снять проклятье, и теперь я вообще не понимаю ни что с ним, ни где он, ни сильно ли ему прилетело.
— Но...
— А в пятом номере сидит призрак, который по умственному развитию похож на годовалого ребенка. Она не может говорить, она самостоятельно не может даже сидеть, все время заваливается вбок, она кричит и плачет, потому что ей все еще больно... Поэтому мне пришлось снять с девушки браслет и накачать дурью. А теперь я с ужасом жду, что будет, когда несчастная проснется... — я глубоко вдохнула, оборвав себя, стараясь перестать тараторить, закрыла глаза и еще раз вдохнула. — Короче, Кит, не нервируй меня. Собирайтесь и уезжайте в Зелик.
— А Саныч?
— К черту будет послан. Сейчас не до него и не до его идиотских правил.
— Понял тебя, — стал серьезным парень. — Я позвоню, когда мы сядем в машину.
— Хорошо, — я с облегчением выдохнула. — Спасибо. Я люблю вас.
— И мы тебя, — расплылся в улыбке Кит и повесил трубку.
Я тупо смотрела на телефон еще какое-то время, почесывая Крюгера за ухом. Надо дождаться Эли, надеюсь, она скоро приедет.
Элисте возвестила о своем прибытии спустя минут сорок, возвестила диким визгом тормозных колодок. Собирательница всегда любила быструю езду и не любила тормоза. И это касалось не только вождения.