— Марочка, сколько лет, сколько зим. Рад, безумно рад, — и совершенно без перехода: — Кого выкапываем на этот раз?
— Боюсь вас разочаровать, но пока никого.
— Чем тогда могу?
— Мне нужно обновить защиту. Поставить самую сильную. Срочно. Желательно все сделать до утра.
— За срочность двойная оплата.
Я знала, что Анатолий предвкушающе улыбается. Это чувствовалось по голосу, по тому, как изменилась интонация, по легкому налету жадности и довольства.
— Поверьте, Анатолий, цена — последнее, что меня сейчас беспокоит.
— Люблю иметь с вами дело, Марочка. Через час буду на месте.
Я нажала на отбой и подняла взгляд на Антона. Он все еще протирал очки, на меня не смотрел.
Пришлось пару раз откашляться, чтобы привлечь внимание мужчины.
— Знаете, — все-таки посмотрел он мне в глаза, — я, наверное, заслужил, — и улыбка, спокойная и понимающая, осветила его лицо. Такая улыбка делала Антона по-настоящему красивым. Измайлову очень шло. Если он так улыбался в жизни, отбоя от девушек, девочек, бабушек у него точно не было.
— Простите, — искренне извинилась за голых баб, травку и выдуманную пирушку. — У меня не было другого выхода. Все прошло хорошо?
— Да, — доктор снова улыбнулся, на этот раз выражая неподдельную радость. — Я такой дурак, Мара... Сейчас... Словно... словно дышать легче, и смеяться хочется, а еще... — взгляд стал серьезным, немного грустным. Но грустным по-хорошему, очень правильно грустным, тепло.
Сдержаться не получилось, и уже мои губы растянулись в улыбке.
— Пора идти, доктор? — спросила, нарушив повисшую на миг тишину.
— Да.
Измайлов гибко поднялся, положил ключ на стойку, протянул мне мобильник.
— Я взял на себя смелость и воспользовался твоим онлайн банком. Перевел тебе свои деньги. Мне они уже не понадобятся...
Пришлось прикусить щеку изнутри, и изо всех сил стараться сделать благодарный вид. В конце концов, мужик, действительно, хотел, как лучше.
Близнецы ему благодарны точно не будут: завтра им прибавится работы.
— Спасибо.
Измайлов пожал плечами, опустился на колени, похлопал по ним руками.
— Давай прощаться, псина?
Крюгер подскочил к доктору, словно только того и ждал. Облизал лицо, пару раз громко гавкнул. А Антон начал терять краски. Чесал пса за ухом и бледнел, приговаривая "хороший мальчик" сквозь смех.
Через пару минут Измайлов все-таки оторвался от счастливого Крюгера и поднялся на ноги, протянул мне руку:
— Спасибо, Мара, за все. За то, что терпели и исполняли мои капризы. Я действительно был капризным, несносным, эгоистичным мальчишкой. Извините.
— Не берите в голову.
Я пожала ладонь, поднимаясь из кресла, все еще улыбаясь.
— Так светло, — прошептал мужчина в изумлении, переведя взгляд куда-то мне за спину.
— Да.
Стекла очков ярко поблескивали, выделяясь на фоне остального призрака, даже дужки тускло мерцали, отражая свет лампы, делая Антона еще более нереальным и эфемерным. Доктор не отрывал пристального, по-детски радостного взгляда от окна за моей спиной.
— Кто в дверь сию войдет, тот замок покорит, — пробормотал мужчина. Он стал совсем прозрачным, сквозь привидение отчетливо можно было разглядеть стену, монстеру в пестром горшке, любимое кресло Кита. Крюгер тихо залаял, словно испугавшись. А по моему позвоночнику пробежала толпа мурашек.
Произнесенные только что слова насторожили, заставили замереть на месте, с приклеенной улыбкой и таким же застывшим, как и у Измайлова, взглядом.
— Дракона кто убьет, получит славный щит, — раздалась следующая строчка, и Антон исчез.
А дурацкий стишок казался до боли, до судорог знакомым. И связан он был с чем-то нехорошим... Очень-очень нехорошим. Темным и странным.
Я тряхнула головой, стараясь побороть странное оцепенение, вызванное неожиданным посланием, и поднялась на второй этаж. К приезду Анатолия надо было подготовиться.
Для Кита я достала часы, старые, купленные мной на знаменитой Braderie в Лилле очень-очень давно. Их серебряная цепочка потускнела и потемнела от времени, но череп, выгравированный на крышке, не потерял лукавства своей улыбки, а стрелки — точности. Для тети Розы нашелся простой золотой крестик, с Крюгером и гадать не пришлось: ошейник прекрасно подходил. А вот с амулетами для близнецов пришлось повозиться. Интуиция подсказывала, что это должно было быть что-то парное, такое же одинаковое, как и мои маленькие гении, подходящее и мальчику, и девочке, не привлекающее к ним лишнего внимания и не вызывающее вопросов.
По крыше снова забарабанил мелкий, противный дождь, поднялся небольшой ветер, и ветви старой березы заскребли по окну. Звук не был противным или пугающим, скорее просто тоскливым, и вторил хриплым переливам джаза из моего компьютера.
Я сидела на полу в своей комнате на чердаке и пыталась в ворохе бесполезных побрякушек отыскать что-то для близнецов. Крюгер устроился рядом и, положив вытянутую морду на лапы, внимательно наблюдал за моими действиями, отважно борясь со сном. Погода и насыщенный день сделали свое дело: вечный двигатель выдохся.
Но вот наконец в руки попались серьги-кольца, простые, серебряные, достаточно маленькие, чтобы одну из них вполне мог надеть и Костик. Вот только у мальчишки дырки в ухе не было.
К счастью, дело это поправимое.
Я снова потянулась за телефоном, набрала знакомый номер. Пять минут, и все улажено, осталось только перечислить деньги на карточку ушлой девице-медсестре.
Снова в холл мы с псом спустились только через час, когда снаружи раздался шорох гравия на подъездной дорожке.
Анатолий, в отличие от большинства современных бизнесменов, был точен как часы. Опоздания мужчина считал чуть ли не самым страшным смертным грехом, впрочем, как и джинсы с футболками. Он предпочитал старомодные строгие костюмы-тройки, начищенные до зеркального блеска, непременно черные, итальянские ботинки и классические узкие галстуки. Но во всем остальном был идеальным дельцом.
Владелец бюро ритуальных услуг действительно дорожил каждым клиентом, за ваши деньги мог организовать все, что душа пожелает. Хотите теток-плакальщиц? Вот расценки, пять по цене трех. Желаете, чтобы гроб был из белого дуба два на четыре? Пожалуйста. Стоимость по прейскуранту плюс пятнадцать процентов за дополнительные расходы на грубую физическую силу, которая выкопает соответствующую яму. Отпеть на латыни? С вас двести долларов, можно сто, если передвинуть день похорон на следующий вторник. Буддистская церемония? Без проблем. Катафалк, запряженный лошадьми? Завтра будет. Белый шатер? Как пожелаете. Дождь в день похорон? Уже сложнее, но тоже можно. Нужны любовный приворот, порча, оберег на удачу, выигрыш в казино? На эти услуги прейскурант отдельный. Защита для отеля? Срочно? Марочка, вы знаете цены. А цены у господина Загорского были первоклассными, впрочем, как и качество оказываемых услуг.
Анатолий — не самый сильный колдун в Москве и области, но для таких, как он, не это главное. В их деле главное точность, дотошность, внимание к деталям, расчет и идеальное знание матчасти. Колдуны, специализирующиеся на защите — как шифровщики. Они создают не просто заклинания, они создают шифр. Комбинации знаков, символов, запутанные лабиринты сложных плетений, к которым невозможно подобрать пароль, можно только грубо сломать и навлечь на себя проклятие. А сила... Силу можно позаимствовать, например, у заказчика, если он достаточно могущественен, или купить у одного из клиентов. Эта сила и питает вшитое в структуру защиты проклятие.
— Ох, ну и лето в этом году, — скривился мужчина, складывая и отряхивая зонтик. — Гадость, а не лето. Сплошные дожди.
— Вам ли жаловаться, Анатолий? — выгнула бровь, удерживая Крюгера за ошейник и отступая в глубь холла.
— Для бизнеса, конечно, хорошо: тоска, печаль, большие чаевые. А вот для моих старых ран... — Анатолий поджал губы, — кости ноют.
— Кофе, чай? — спросила, разглядывая огромный кожаный саквояж в руках мужчины. В прошлый раз чумодан был поменьше.
— Чай, Марочка, чай. Я раб своих привычек.
— А разве не все мы? — хмыкнула и отправилась на кухню.
Пока я занималась чаем, Анатолий готовился к предстоящему ритуалу: освобождал пространство, доставал травы, свечи и мел.
— Знаете, вам очень повезло, Марочка, — снова заговорил Анатолий, когда я вернулась в холл, неся поднос. — У меня до конца следующего месяца все расписано. И дни, и вечера.
— Я везучая, — улыбнулась и прислонилась к стойке регистрации.
— Ваша правда, Марочка. Я даже подумываю о том, чтобы помощника нанять, пока все не закончится.
— Не закончится что именно?
— Убийства эти, конечно же, — удивленно вздернул седые брови вверх мужчина.
— Вы про маньяка?
— А вы разве не за этим защиту усиливаете? — потянулся за чашкой владелец похоронного бюро.
— Не совсем, — покачала головой.
— С ним все просто с ума сошли, — продолжал то ли жаловаться, то ли просто делиться новостями мужчина. — Даже ведьмы и вампиры амулеты заказывают. Женщины, конечно, больше обеспокоены, но и от мужчин заказов много.
— Вы, должно быть, шутите, — тряхнула я головой.
— Марочка, можете взглянуть на мои заказы, если не верите. Где-то неделю назад по городу слух пошел, что убийца не человек, а иной. Вот все и завертелось. Говорят даже, что Совет это дело под контроль взял и полиции помогает.
— А у меня ни одного постояльца, связанного с этим, нет, — побарабанила пальцами по стойке.
— Так вроде как и убитые тоже иные.
— Это дела не меняет, — пожала плечами. — Но нет — и ладно. Я совсем не хочу искать какого-то маньяка. Только странно, что слухи так быстро пошли. Да и масштаб всеобщего сумасшествия... — я покачала головой.
— У страха глаза велики, Марочка, — едва улыбнулся Анатолий, отставляя практически пустую чашку. — Давайте мы не будем терять больше время за пустыми разговорами. Нам еще многое предстоит сделать до того, как вернутся ваши родные. Отель у вас большой, а я всего один. Собачку пока на улицу выведите, — попросил колдун, поднимаясь на ноги.
— Не любите животных?
— Скорее, равнодушен. Но милое создание может помешать. Нужна концентрация. Вы, кстати, тоже можете пока погулять. Я закончу не раньше чем часов через пять, тогда и понадобится ваша помощь.
— С вашего позволения, я лучше займусь делами, — ответила, выпуская явно обиженного таким недоверием Крюгера во двор.
Анатолий поджег пучки мяты, ножки от чеснока и мирт и взялся за мел. Я уткнулась в ноутбук. Надо было проверить состояние счетов, оплатить больницу, коммуналку и заняться бухгалтерией отеля. Последнее как раз поможет убить большую часть времени.
А все-таки любопытно: кто и зачем пустил этот слух? Как Совет допустил его распространение? И действительно ли тот самый черт опасен именно настолько, насколько его малюют?
Последнюю неделю все СМИ пестрели заголовками про неуловимого убийцу, стараясь переплюнуть друг друга в количестве необоснованной и ничем не подтвержденной информации. Они собирали слухи, сплетни, обсасывая и смакуя подробности, выдвигая одну безумную идею за другой, нагоняя лишнюю панику и обеспечивая Анатолия и таких, как он, неплохим сезонным заработком.
Но Эли ведь меня тоже предупреждала. А эта иная театральные эффекты предпочитала оставлять исключительно для сцены.
Спросить Сухаря или Змеева?
Змеев...
Черт!
Улыбка непроизвольно растянула губы. Захотелось по-кошачьи потянуться и, выгнув спину, легонько застонать от удовольствия.
Напористый, твердый, жесткий, иногда холодный, иногда обжигающий, как удар плети, и любопытный. Очень любопытный.
Я провела языком по верхней губе, снова улыбнулась и, надев наушники, нырнула в колонки строгих и сухих цифр, попутно отправив сообщение Элистэ о визите Ирза.
Анатолий выдернул меня из очередного документа для налоговой, когда часы над стойкой регистрации показывали пять утра, а весь пол и стены в холле были покрытый тонкими линиями мелового рисунка: символами, словами и закорючками на идише, латыни, древнеегипетском, аравийском, арабском, иврите и даже шумерском.
— Я закончил, Марочка, — улыбался во все тридцать два Анатолий. — Ваша очередь немного мне помочь. Где заготовки под амулеты?
Я засунула руку в карман джинсов и выудила оттуда приготовленные украшения, прошла на крыльцо, где дремал Крюгер, чтобы снять с пса ошейник.
Воняло в отеле страшно. Травы за это время успели пропитать, казалось, даже кирпичную кладку. Запах был насыщенным и густым, и свежий воздух только разгорающегося утра показался амброзией, пролился святым елеем.
— Марочка, — нетерпеливо позвал Анатолий, отрывая меня от созерцания первых рассветных лучей.
Ладно, перед смертью не надышишься.
Я вернулась в отель, протянула колдуну ошейник, начала расстегивать рубашку.
— Откуда начнем? — спросила, кидая одежду на кресло.
— Давайте в этот раз с вашей комнаты, потом спустимся в подвал, а затем и номера в центре. Накроем дом куполом.
— Как скажете, — пожала плечами и поставила ногу на первую ступеньку, аккуратно так, чтобы не стереть линии узора.
— Вы превзошли себя, — искренне восхитилась работой мужчины, оглядывая чердак и отмечая структуру плетений и сочетание заклинаний.
— Это действительно одна из моих лучших работ, если не лучшая, — кивнул мужчина без лишней скромности, беря меня за руку и ведя в круг на полу. — Начнем сразу же, как только будете готовы.
Я кивнула, закрыла глаза и ухнула в себя и свою силу. Тут же напряглась спина, по полуобнаженному телу прошла толпа мурашек, я ощутила прикосновение несуществующего ветра к коже, кровь побежала по венам быстрее, все запахи и звуки стали четче и ярче, а время замедлилось. Замедлились и мои движения: сердце билось бесконечно медленно, бесконечно долгими получались вдохи и выдохи. Все мое существо просыпалось, пропуская через себя энергию, чувствуя ее, пробуя ее, концентрируясь на ней. К запахам трав добавился запах силы — хлесткий, темный, страшный. Энергия обволакивала и опутывала меня, в то же время освобождая, даря удовольствие, с которым сложно было сравниться даже сексу.
Больше.
Закололо иголочками затылок, хрустнули неприятно и словно неловко кости и позвоночник. Я повела плечами, бедрами, изогнулась, расслабив предплечья и все еще каменно-твердую спину.
Надо расслабиться, надо... Иначе мгновение боли растянется на долгие минуты агонии.
Опять хрустнули кости, треснула кожа, запахло кровью. Боль пронзила от затылка до пяток. Жалящая, как дикая крапива. Я рвано выдохнула и снова заставила себя расслабиться, ощутив знакомую тяжесть.
Вот так.
Когда я открыла глаза и посмотрела на Анатолия, храбрый колдун чуть дернулся в сторону и тут же отвел взгляд.
— Простите, Марочка...
— Приступайте, — дернула плечом, стараясь подавить усмешку, подставляя руки ладонями вверх под пальцы колдуна.
Мужчина достал длинную острую спицу, проткнул кожу на моей правой ладони, вычерчивая такой же узор, что украшал центр комнаты. Кровь, густая и вязкая, закапала на пол. Анатолий что-то шептал, склонившись к моей руке, прорезая иглой новые завитки, я смотрела в стену перед собой и вспоминала злость, которую вызвал сегодня Ирзамир. Эта злость мне очень пригодилась. Забавно.
