Херцл мотал колпаком. Вздумай Солано его преследовать, получил бы бубенцом многочисленные fendente, tonto, squalembro*.
— Меньше трепись, — предупредил храмовник. Он, как и Гильф, озадачен намеками шута.
— Я нем! — пообещал Херцл. — Я бесконечно далек от ваших интересов. Скажу больше, мне ваши интересы вовсе не интересны. Но вы все равно мне не поверите.
— Мой долг не верить никому, — предупредил Солано. Угроза возымела действие.
— Так и не верьте! — обрадовался шут. — Не верьте всем без исключения! Даже тому кому верите!
Шут подпрыгнул, стриганул ногами и ляпнул на первый взгляд дурость....
— Ах, как скучна столица без Кабаша! Ни одного приличного спектакля...
... и ускакал прочь, задорно звеня колокольчиком.
Лицо Солано дернулось от неудовольствия. Далак... теперь шут! Что он упустил?
— К чему дурак помянул Кабаша? — извернулся в кресле Гильф видеть омоньера.
— Это ваш шут, сир. Вам должно быть видней к чему он распускает язык.
— Последнее время у меня есть желание отправить его на недельку в Брюхо, — пожаловался король.
— Не портите репутацию тюрьмы. Граф-палатин вас не поймет.
Солано срочно засобирался покинуть короля. Повод для этого имелся. Уважительный.
— Сир, я, сегодня же пришлю к вам нужного человека. Она должна неотступно находиться при лэйт Кэрэн.
— Все-таки она?
— Да. Женщина.
— Я её знаю?
— Вы можете ей доверять.
— В качестве кого? Еще одной адди?
— Попечительницы. Фратта Деринн будет готовить лэйт к предстоящему замужеству.
— Ты находишь монахиню добрым советчиком будущей супруге наследника Ногра? Не вышло бы как с Элори. Не позволит мужику лишний раз залезть.
— Деринн не монахиня. Она не принимала постриг.
— Тогда кому же она сестра? Воронью?
— Ордену, сир, — склонился Солано.
Гильф в согласии кивнул. Делай как знаешь.
— Надеюсь в ближайшем будущем услышать от тебя новые подробности о манускрипте.
— Приложу к тому все усилия, — пообещал Солано.
Омоньер ушел, зал опустел и Гильф, пользуясь моментом, поднялся и, покряхтывая, помочился в камин. Не нюхать едкий фимиам прошелся к окну и обратно. Рана разнылась и король потрогал повязку под одеждой. Вызвать лекаря? Даст своего отвратного пойла и полегчает.... Но в мыслях отослал лекаря подальше и вызвал кубикулярия.
— Приму лэйт Кэрэн в моих покоях, — распорядился он.
Гильф понятия не имел что скажет девушке. Разве, следуя совету шута, проблеет о долге. Кроль беззлобно усмехнулся.
ˮПроблею? Он же меня козлом обозвал!!?ˮ
Малая гостевая место ухоженное, обставленное сандаловой мебелью и увешанное дорогими гобеленами. Свободные стены покрыты занятными фресками. Вечерами, когда сквозняк качает пламя свечей, свет, то тусклый, то яркий, мечется по росписи, двигает изображения фигур, меняет выражения лиц, сгущает и обедняет краски. Смотрится живо и забавно.
От огромной жаровни тепло. Даже жарко. В окне не витраж, а прозрачное стекло. Редкое, имперское, слегка выпуклое на подобие линзы. Стекло запотело и рука сама тянется рисовать рожицы. Не все детские привычки остаются в той поре, когда сказкам веришь больше, чем будничной и серой действительности.
Поставец с посудой, шкаф с книгами, стол для письма. В чернильнице давно сухо и она доверху наполнена дохлыми мухами. Сам складывал. Великий королевский труд в пору размышлений о благе державы и подданных. Между перьев паутина и махра пыли. Король не занимался здесь делами государственными или личными (личными он занимался в спальне), здесь он назначал встречи. Не всякому и очень редко. В малой гостевой велись доверительные разговоры и обсуждались щекотливые темы, рассматривать союзы и альянсы. Мечта многих попасть сюда, быть вхожим в узкий круг людей в который даже королеве и детям короля заказан путь. Разве что пронырливой Медани удалось переступить порог заветных комнат. Прежний канцлер бывал тут пару раз, омоньер Солано три-четыре. Счастливчиков не много, но в Пфальце их считали именно счастливчиками.
С этим дальним расчетом Гильф и пригласил сюда дочь покойного брата. Станет ли она счастливой от приобщения к кругу избранных? Собственно... в этом ли дело?
Кэрэн не подпадала ни под один из провозглашенных и страстно воспетых труверами, канонов красоты. Локоны не золотисты, а скорее пшенично-желты. Лицо не овально и не бледно. На скулах легкий румянец. Глаза не голубые, а карие. Брови слишком тонки. Нос? К носу особых претензий нет. К форме губ тоже. Подбородок с небольшой ямкой, что скорее личит мужчине, чем женщине. Шея худа. И как не прячь, торчат ключичные кости. Маленькая грудь. Действительно маленькая. Ни затянутый туго поясок и ни крой лифа котты, её не увеличат сколько не старайся. Талия... бедра... походка... А!!!! Что говорить, если даже взгляд девушки... Нет в нем той заинтересованности, что так будоражит умы сильнейшей половины мира. Нет изысканной рассеянности, заставляющей кавалеров лезть из кожи понравиться и запомниться. Нет легкой капризной пренебрежительности, распаляющей желание мужчины обладать женщиной, рассыпаться перед ней в комплементах, таскать подарки, добиваться тайных встреч и уламывать позволить залезть под подол! Нет дымки уступчивости, обещающей верную награду терпеливым и настойчивым. А что есть? Что в наличии? Робкое любопытство, ум и доверчивость? Не то! Совершенно не то!
ˮТоща,ˮ — так оценил основное ,,достоинстваˮ своей племянницы Гильф. Оценил деликатно. Весьма деликатно!
Кто бы ему возразил? Наверное шут. Природа-матушка непонятно почему тянула вдохнуть в лэйт Кэрэн женственности. Вот-вот, совсем скоро все должно перемениться. Но пока... это удручающее пока заставляло с замирающим сердцем глядеться в зеркало, сравнивать себя с остальными и приходить в отчаяние. Девушка более напоминала миленького подростка, обряженного в женское платье. Это раздражало и мешало увидеть — срок преображения близок. Другое дело чем эта природа одарит, а чем обделит. На поверку в нехватке обязательно окажется самое нужное!
— И как такую Эрбру втюхать? — скривился Гильф. Произнеся имя наследника ногрского престола, удивился. Впервые выговорил без ошибки сокращенный вариант. Ну и имечко у паренька. В документах полное наречение занимало целых полстроки! Без всяких королевских титулований.
Кэрэн потупила взор. От обиды. Она, конечно, не обольщалась по поводу своей внешности, но слышать такое из чужих уст все одно тяжело. Впрочем, нечто подобное говаривал ей и отец. Приходилось утешаться разумным пониманием — правда всегда не из приятных. Будь по-другому, правду высказывали бы честно и открыто, в глаза!
Но правда правдой, а девушка тайно завидовала своей адди Дафне Этуро. Вот уж кто красива! И вздыхай не вздыхай, о такой красоте можно только мечтать! И она мечтала. Без всякого зла. За что её не ругал даже исповедник.
Закончив критический осмотр юной особы, Гильф остался не в восторге от товара, который необходимо продать. И единственное, но неоспоримое достоинство Кэрэн, в ней тысячелетней выдержки кровь младшей ветви Амалей. Все остальное... а ничего остального и нет. Что с того что она не глупа? От жен не требуется наличие высокого ума и могучих талантов. От жен правителей требуется послушание рожать наследников мужеского пола. И желательно первенцев, а не поскребышей*.
— Давно хотел с тобой поговорить Кэрэн, — зашел из далека Гильф. Не удачно. Начинать с вранья дурной знак. Дважды дурной, вранье столь явное распознается без труда. — Но как знаешь над временем не властны даже короли. То мятеж, то поездки, то да сё...
Пауза. Достаточно ли тумана приступать к основному? Что изменится, если нет? В конце концов он её не к сожительству уламывает!
— Спасибо что уделили мне внимание, сир, — склонилась Кэрэн.
ˮХорошо вообще вспомнили о моем существовании,ˮ — так наверное звучал бы честный ответ. Выходит спасибо говорить не за что.
— Скоро в Кэффу прибывает посольство. Из Ногра. Не обычное посольство. Свадебное. Во исполнение взаимных договоренностей.... Я понимаю, тебе бы не хотелось покидать Асгейрр.
— Мне бы это вовсе не хотелось, сир...
— Но таковы оговоренные условия. Ты выходишь замуж за..., — Гильф вовремя сообразил, сейчас имя соискателя не удастся произнести, — ....наследника престола. Думаю, твой отец воспротивился бы подобному союзу. Но он не я. Личные сипатии и антипатии отходят на второй план перед необходимостью печься о благе государства. Действовать в государственных интересах и не чьих более. Звучит не очень ободряюще, но так уж оно есть и такова ситуация. В Кайона только-только подавлен мятеж, Дакс напросился на войну с Империй. Сама империя поглядывает в нашу сторону с вожделением ненасытной волчицы. Не позволить Хайош сожрать нас, потребен союзник. И единственный возможный союзник королевство Ногр.
— Я думаю, сир, наш сосед никудышный союзник.
Гильф сдержано выдохнул. Он не Великий король, а король рохля! В его государстве кому не пристало, имеют собственное независимое, в разрез его, понимание политики, её хитросплетений, явных и тайных выгод и ловушек. А он так — жопа на стуле!
— Откуда такая уверенность?
— Вы отдаете им не свою дочь, а только дочь своего брата. Родство второй линии. Потомки не смогут претендовать на престол Асгейрра. А это всегда учитывается. Но они соглашаются на союз и скорее всего не собираются соблюдать обязательств своей стороны.
ˮА то я не знаю!ˮ — разозлился на правду Гильф.
— Про родство ты, безусловно, права. Но видишь ли в чем загвоздка. Мои дочери побывали замужем. А если говорить об одной из них, Медани, то слава о ней достигла и Ногра. И эта не та слава, которой стоит бравировать женщине. Любой женщине. Что простолюдинке, что дочери короля. Элори? На ней вдовий траур и минимум год она не сможет выйти замуж. Но будь это единственным препятствием, его можно было обойти. Не сказать легко, но возможно. Однако... У тебя есть качество... назовем его так, уже не присуще им обеим. Они не девственны. Что же касается тебя... Ты не связана обязательствами и ты... ,— надо уметь останавливаться в тот момент, когда полная досказанность более испортит, чем внесет ясность, о чем собственно плетут речь. Гильф умолк во время.
Кэрэн густо покраснела. Она женщина... будущая женщина и у нее есть маленькие секреты. Разве может быть женщин без секретов? Хотя бы одного, самого маленького? Её секрет Мэйв Ланж, напоминающий конфетку (нарядный, пахнущий смесью ванили и корицы) завернутую в дорогую обертку. Дафна уши прожужжала про него. В первую встречу, он был рассеян, но учтив. Во вторую, галантен и любезен. В третью, весел и несколько волен. Она позволила ему вольность. От его легкого поцелуя в сгиб локтя у нее зашлась душа. Её словно окатили теплой волной, сбежавшей от макушки к бедрам.
— Невеста должна быть чиста. Таковы условия Ногра. Поэтому я бы попросил тебя, очень попросил. Ограничить круг своих знакомств. Вокруг тебя вьется множество молодых людей. (Ах, если бы это соответствовало действительности!) Их внимание (Здравствуйте, лэйт! Рад вас видеть, лэйт! До свиданья, лэйт!) льстит твоему самолюбию. Все это естественно и так тому следовало бы быть, но.... Ни у кого не должно иметься повода сказать о тебе грязного слова...
Несколько неожиданно для короля и зрелого мужа. Язык повернется сказать все что угодно. За небольшую сумму, а уж тем более за большую, по дурости, со зла, из завести. Но Гильф как мог это объяснил Кэрэн. Просто и кратко.
— Сомневаюсь, что есть кто-то, кто позавидует мне, — ответила Кэрэн.
— Заверяю, позавидуют. Даже выпавшему бремени исполнить долг перед короной. И пусть со стороны это выглядит, как размен... в сущности вовсе не важно как выглядит. Долг есть долг. Осознай и прими его. Возможно, тогда твоя судьба покажется тебе не столь удручающей и незавидной.
Гильф вытащил из ящика стола миниатюру. Сделал усилие сконцентрироваться.
— Эрбр, когда-нибудь Тритий, рода Халаши.
Кэрэн переборов робость приняла портрет. Будущий супруг совершенно не глянулся. Он не походил на тех кто ей симпатичен. И не обладал ни единой черточкой Мэйва Ланжа. И еще имя! Эрбр! Чуть ли не бобр! Кэрэн едва не засмеялась удачному сравнению.
— Он мил, — произнесла девушка, посчитав себя должной высказаться, по поводу увиденной миниатюры.
Своя брехня переносится легче, чужая застревает костью в горле. Не проглотить!
— Да он просто чучело! Не наследуй он корону на лопоухую голову, и не надобность в союзе, я бы не отдал за него и шлюху с Губарей.
Кэрэн оценила прямоту короля. Немного расправила плечи. Как человек собравшийся встретить тяжкие невзгоды лицом к лицу.
— Мой тебе совет, никогда не говори мужу подобной ерунды. Мил он или хорошо. Если не пересилишь соврать, обзови проще. Дураком!
Кэрэн в удивлении подняла глаза на Гильфа.
— Заводит сильней.
Гильф не был грубияном или уж отъявленным циником. Но все женщины с кем он сходился в постели, чего-то хотели от него. Шлюшки — денег, простолюдинки — дохода и дворянства, знатные мистресс — высших титулов и больших владений для мужей, сыновей или еще кого, собственные жены — ничем неограниченной власти! Кому-то перепадало желаемое, кто-то подтирался его обещаниями. Если не наглели, просимое получали. Власть женщины над мужчиной может быть не зримой, но крепкой. Но надо осознавать, в чем суть этой власти. Именно осознавать. Её не растолкуешь.
Коснулись и болезненной для обоих темы. Весьма болезненной. После горьких пилюль следовало подсластить.
— Граф-палатин уведомил меня, ты вновь просила за свою матушку...
Король сейчас порадовался, что когда-то запретил кому-либо напрямую обращаться к нему по поводу невестки-отравительницы. Свалил все на законника Горруса.
— Как только ты отбудешь в Ногр, я обещаю, отправить в монастырь Святой...
— Хильдебранты, — подсказала Кэрэн.
— В любой, по твоему выбору, — согласился король. Не по доброте. Торг есть торг и нечего стесняться.
— Благодарю, сир.
Сделать вид, что предложил пустяк, значило обесценить свое предложение. Она должна видеть как не просто далось ему это решение! Гильф с видом грозовой осенней тучи расправил взятый со стола свиток, корябнул по нему пером и отложил. Помилование готово.
Проверенный трюк сработал и на этот раз. На бумаге нет ни строчки, а перо даже не окунулось в чернила (их нет и в помине!). Но выглядело действо!!!! Милостью божью, не меньше!
— Благодарю, сир, — еще раз произнесла Кэрэн.
— Портрет оставь себе. Привыкай.
Кэрэн стеснялась, но стеснение переборола.
— Дозволено ли мне спросить, сир?
— Пожалуйста. Если в моих силах ответить, ты получишь ответ.
— Каким бы он не был?
Гильф насторожился. Необдуманное обещание могло сыграть с ним дурную шутку. Но забрать собственные слова не возможно!
ˮПроклятый шут, вечно его нет, когда необходим! Трекнул бы своим поганым языком, глядишь, быстрее сладилось.ˮ
