ˮА задница неплоха,ˮ — оценил Дезли округлые очертания ягодиц. Он непроизвольно переглянулся с Зонгом. Тот от нечего делать покачивался с пятки на мыски. Под подошвами мерзко скрипели камешки. Не смотря на разность подхода к наблюдению, один оценивал объект, другой некие действия с объектом, их оценки некоторых зримых достоинств рийа Элори совпали.
Нунций терпеливо ожидал окончания молитв и от нечего делать разглядывал витраж. Святой Лусс, покровитель города, заслонял взволнованную паству огромным плащом от Черного Мора. Болезнь выступала в образе разъяренной псины, покрытой язвами, истекающей соками и бурой кровью.
Базилика не из богатых. Святого не особо почитали. Мор случилась в Лафии достаточно давно. От древности фрески угасли на серых стенах. Часть узких окон, где вывалилось алебастровое кружево рам, заложили досками. Те, что целы, черны от грязи и полосаты от стеков дождя, дозировано пропускают свет. Только-только развеять мрак.
Пол замусорен. В светильниках огарки свечей сожрали крысы. Под редким факелами потеки масла. Там где гнезда пусты сажные пятна. На поставце лежит Святое Откровение, похожее на кусок гранитины. На нем присягали на верность, клялись в честности, принимали обеты. Очевидно, не очень часто и не многие.
Свир Дезли с удовольствием бы послушал рийа, почему выбрана именно эта забытая богом и людьми базилика? Почему не собор Св. Трояна, напротив гостеприимного Петушистого Петуха? В шинке народу не меньше чем в соборе. Или храм Всевоздвиженья у мясного рынка? Собор и храм более соответствовали высокому положению Элори. Но она предпочла базилику. Если это скромность, то глупей, вряд ли придумать. Скромность личит тому, у кого полные кошели. Попам и монастырям. Лафия давно поделена воюющими, молящимися и работающими. Но церковники подмяли остальных. Таны смотрят им в рот, крестьяне гнут на них свои спины, купцы покорно несут десятину, не считая обязательных пожертвований. Если у тебя есть деньги — жертвуй, если нет — вкалывай! Зачтется все!
Дезли опять вернулся к обозрению откляченного зада рийа Элори. И опять хруст камня. Зонг покачивался с непроницаемой физиономией. Его вообще трудно вывести из душевного равновесия. Разве что отменным ужином. Или интимным общением с цыганками, на которых по признанию Зонга у него ,,железный суточный стоякˮ.
Хруст послужил напоминанием Элори, её ждут. Она завершила молитву. Самостоятельно поднялась с колен. Повернулась поприветствовать нунция Астига.
— В здравие ли дочь моя? — произнес нунций церемониальную фразу. Как хочешь её толкуй. О телесном ли здоровье справляется или печется о бессмертной душе.
Дезли склонялся к духовности, Зонг — к плоти. Но спорить воздержались. В святом месте спорить?
— Молитвой и милостью Божьей все хорошо, — произнесла Элори, склоняясь поцеловать Астигу руку.
ˮБабья лапкаˮ, — оценил Дезли холеную поповскую длань. Нечто подобное он высказал о настоятеле Дюбоске из Вальва, уместившего восемь перстней на пяти пальцах! Нунций скромней. В половину.
— С добрыми ли вестями, преподобный? — спросила Элори.
ˮЭто вряд ли,ˮ — полон скепсиса Дезли. — ˮБудь вести добрыми, уже трещал бы сорокой и крутил жопой, привлечь внимание.ˮ
Зонг посчитал бы подобное мнение следствием недоедания, недопивания и редкими визитами в бордель.
— С добрыми, с добрыми, дочь моя, — раскланялся нунций, удивив скептика. Он ошибся в попе?
— Я уже хочу молочного поросенка, — шепнул Зонг. Дезли ему не возразил. Последнее время они больше постились, чем обедали.
— Слушаю вас преподобный, — разрешили нунцию рассказывать.
Астиг и Элори отошли в сторонку, ближе к поставцу с Откровением. Нунций само благорасположение. Духовная дщерь само смиренное ожидание.
— Я выполнил твое поручение дочь моя, — похвалился нунций и извлек из складок ризы увесистый кошель. — Арисий, настоятель монастыря Святого Идрака, внял твоей отчаянной просьбе и внес в успешное разрешение твоих дел. Здесь сто грот из монастырской казны.
Приятели обменялись взглядами. Зонг готов, не стесняясь заржать. Всем известно, упомянутый настоятель имел славу первого барыги в Лафии, наживавшимся на ростовщичестве. Скепсис Дезли приобрел вселенский размах, пропала охота слушать дальше. Но не у Зонга! Он напоминал лайку учуявшую добычу. Пока дело не коснулось денег, попы тряслись над Элори как над агнцем, называли сестрой в вере, благоговели как перед святой. Коснулось.... Ни агнец, ни сестра, ни святая. Приблуда с протянутой рукой. Им без разницы, кто решит мирские дела в туате. Мирские дела головная боль Совета и рийа Элори. Нищего Совета Лафии и нищей рийа. Расплывчатые перспективы приобретения новых земель не вдохновила попов к сотрудничеству. На старых не все отлажено, на новые зариться. К тому же воевать грех. Для чего выбрасывать деньги?
Лицо Элори до этого упокоенное, полыхнуло гневным румянцем. Она глянула в сторону сквайров.
Взгляд первого — если препоручите нунция мне, хорошего не выйдет. Взгляд второго — в конце концов для чего я тогда здесь!?
Румянец полинял в бледность. Возле губ залегла жесткая волевая складка.
— Хотите сказать, все, на что вы оказались способны, раздобыть сто грот? Столько отвалил старый дурак Арисий за все милости полученные от меня?
ˮОго, как запела?ˮ — выпал из душевного равновесия Зонг. Он даже перестал качаться.
— Но...
— Сто грот? Что прикажите делать с ними? Чем мне платить воинам?
— Не обязательно платить... таны присягнули вам и поддержат вас!
— Что мне проку с полусотни дохлых танов? Они сами ищут моей поддержки!
— Мистресс...
— Вы могли по дороге заехать Дойвиц или Кашир! В десяток прочих мест! Они все по пути!
— Но вы не поручали мне...
— А у самого ума не хватило? Вам доверили дело и мне совершенно наплевать, как извернетесь выполнить его! А вы даже не попробовали воспользоваться делегированными мною полномочиями! Для чего вы ездили?
Элори схватил кошель и швырнула Зонгу (или в Зонга). Тот подхватил. Хо! Сто грот он достал бы и с облака.
— Уберите старого дурака отсюда и никогда не подпускайте ко мне. Сунется, отрубите тупую седую башку!
Повторять Зонгу без надобности. Сто грот внесены на счет его исполнительности!
— Пойдем, мессир, — сгреб Зонг нунция. За шиворот, как котенка.
— Дочь моя..., — сипел передавленным горлом Астиг.
— Нотария мне! Живо! — не желала слушать оправданий Элори.
— Дочь моя!!!
— Заткните его!
Сквайр поднес к носу нунция здоровенный кулачище. Астиг в страхе зажмурился, сжал губы в нитку. Молчу, молчу!
Среди женских типов, двинутые на вере числились у Дезли в последнем разряде. Ни шлюхи, ни жены, ни мадонны! Но мистресс Элори стремительно поднялась в глазах сквайра. Еще чуть-чуть и займет вершину в его иерархии. Первая, сразу перед шлюхами.
ˮЖаль нельзя её будет опрокинуть,ˮ — искренне сокрушался Дезли, отправляясь выполнять поручение. Железное правило. С тем кому служишь дружбу не водить, денег не делить и в одной постели не встречаться. Даже спина к спине.
— Что с ней? — спросил нунций у Зонга за порогом базилики.
— Могу дать два объяснения. Выбирайте. Или ей сегодня нужен крепкий хер, или вскорости повитуха.
— Ах! — схватился за голову нунций. — Как можно? Как можно? Она... она...
— А что вы хотели? Женщина! Гнездо порока и лжи! Или для вас это в новость?
— Я буду молиться за нее! — пообещал нунций преданно вглядываясь в лицо Зонг.
Сквайр более слов и заверений в преданности ценил деньги. Сто грот, например.
Когда Зонг вернулся в базилику, Элори диктовала, нотарий строчил. Дезли слушал. Внимательно.
— Волей мне данной монастырь Святого Идрака упразднить! — и тут же дала сопроводительный комментарий. — Накопление благ не суть существования монастыря, но в молениях и душепопечительстве им пребывать должно!..
Нотарий пожелал что-то робко возразить или поправить, или предостеречь.
— Пиши сказано! — не потерпела ни возражений, ни поправок Элори. — На монастырское имущество наложить арест, тщательно составить опись, после чего выставить на продажу или заложить. И стены, и очаги!* Все! Вплоть до нательных штанов и рубах! Земли монастыря отписать в вечное пользование короны и размежевать на равные доли по сто акров. Пиши!
— Но воля короля...
— Здесь право моей воли! И над тобой тоже. Дезли!
Сквайр сделал шаг вперед. Положил руку на эфес меча — готов служить!
— Если он, — палец Элори больно ткнул нотария в спину, — еще раз вздумает раскрыть пасть, убей его! Искромсай! Изруби! — хрипела рийа. — Прямо за столом!
Второй шаг сквайра выразил полное согласие с таким ведением бумажных дел.
ˮКрутенько заворачивает!ˮ — одобрил Зонг начинания рийа.
Угроза заткнула рот нотарию и больше возражений не последовало.
— Размежеванные доли подлежат передаче верным мне людям, — и уточнение. Немаловажное. — В независимости от звания и родословной. Подчеркните это. Важна верность мне, но не древность крови...
ˮНа халяву не получить,ˮ — похвалил Зонг.
ˮОй, ли?!ˮ — не верил Дезли. Не верил и все!
—... Все мы пыль под оком Божьим, так не следует кичиться древностью рода! Средства от продажи имущества направить для найма бриган, лансеров, спарсов...
Та-та-та.... Та-та-та... сплошной поток хороших.... отличных.... отличнейших новостей! Все испортила последняя. Как плевок в наваристый суп.
— Выполнении конфискации земель монастыря Святого Идрака возложить на мессира Руарха Ива, назначив маршалком туата Лафия. Мессирам Зонгу и Дезли нанять воинов в необходимом количестве и встать под руку мессира Ива, — и объявила срок выполнения. — Не позднее послезавтрашнего утра должны выступить. У вас есть какие-то возражения мессир Зонг?
— У меня? Нет. Обдумываю наилучший способ выполнить ваш приказ, мистресс, — не дрогнул сквайр под свирепым взглядом Элори.
Поверила ли она Зонгу? Ну, наивные в базилике точно не присутствовали.
— Вы тоже обдумываете, мессир Дезли? — обошлась мягче рийа.
— Я уже нашел решение, — громыхнул фразой сквайр.
Элори воздержалась от многословных пожеланий и напутствий. Молчание венценосца всегда золото. Себе, им, или кому-то еще. Пусть угадывают.
Внемля рийа, Зонг размышлял над столь скорой трансформацией. Блаженная? Уху-ху! Скорее Грозная! Являлись ли перемены спонтанными и вызваны безысходностью положения, или это обыкновенная бабья блажь властвовать и править по-своему? Или же она умело притворялась? Ни один из вариантов Зонга не устраивал. Обстоятельства могут перемениться как в лучшую, так и в худшую сторону. А касаемо притворства... Та же ложь! Палл Зонг не любил когда его обманывали. Терпеть этого не мог и никому не спускал обмана. И как прикажите воспринимать произошедшее? Он мог бы обратиться к Дезли и тот, конечно, сподобился бы поведать ему о любопытном разговоре с рийа. Но Зонг не спросил, а Дезли ему не поведал. Впрочем, Дезли в любом случае не передал бы приятелю содержание памятной беседы.
Спешные сборы затянулись на полтора дня. Сквайрам не удалось ни поговорить толком, ни проглотить куска хлеба. Они мотались с окраины на окраину Фроппа в поисках ратного люда готового воевать. Желающих набиралось не много. Не хотели связываться с попами. Таны, праведно метавшие громы и молнии в зажравшихся слуг Господних, на поверку оказались жидковаты в коленках. Кричать и орать горазды, а воевать нет. Не сильно рвались пощупать поповскую мошну и наемники. Полагали, в случае войны, получить от монастырей намного больше, чем упадет с руки Зонга и Дезли. От безысходности сквайры наведались к бейлифу, в местную каталажку. Разругались в пух и прах. Мессир Оннор ни в какую не желал делиться камерниками, но в оконцовке кое-что уступил. В общем, ситуация напоминала не утверждение законной власти рийа, а обычный мятеж. Попы держали бразды правления надежно, и перехватить их была еще та морока! Однако старания многоопытных мессиров увенчались плохоньким, но успехом. Тридцать бриган, плюс к ним двадцать добротных лучников, плюс двадцать паршивеньких лансеров и сколько же всякого сброда из пересортицы пиллардов и гелдов, гожих в обоз и охранение.
Ни Зонга, ни Дезли в поручении рийа ничего не смущало. Ни поставленная задача, тряхнуть попов, ни средства достижения целей, ограничений никаких не выдвинуто, ни безусловный резонанс от грабежа. Взвоют во всех сторонах света! В Лафии, в Кайонаодхе и в Асгейрре! Все это конечно малоприятно, но не настолько отказаться пополнить собственные кошели. Где прольется золотой дождь, непременно кто-то промокнет более других. Зонг и Дезли думали прежде всего о себе.
Вечером перед выходом, сквайры наконец-то смогли позволить себе глоток вина и кусок мяса. Засели они в Петушистом Петухе, почав кошель со ста гротами. Из горячего заказали: похлебку с фенхелем, кабана отваренного в морской воде, фаршированное белыми грибами вымя, обжаренную до корочки свиную утробу. Из закусок: деревенскую ветчину, бычьи яички, начиненную овощами и грецким орехом тыкву. Выбрали дорогой регенгуш в пыльной бутыли, закупоренной пять лет назад. Красных Шапок* настырно набивавшихся в компанию и в постель послали подальше — не до них!
Дезли разулся, с блаженным оханьем стащил сапоги, ничуть не смущаясь острого и кислого запаха.
— Уффф..., — вздохнул с облегчением сквайр.
— Ты знаешь, — Зонг шмыгнул носом, поморщился и пошутил. — Сыр и регенгуш, как-то не очень....
— Тогда закажи себе пива...
Сквайры опрокинули по кружке. Без тостов и здравиц. Господь косо смотрит на выпивох, так что можно не утруждаться. Не подаст!
— Надеюсь это не бабий взбрык? — высказал пожелание Зонг, откусывая духмяной ветчинки.
— Ты имеешь виду, не единичный ли?
— Про это самое.
— Много хочешь от женщины, — уклонился от ответа Дезли, пластая свинину на куски и утопляя в жирном соусе.
— От женщины я обычно хочу одного!
— Как раз этим их взбрыки и лечатся, — Дезли, вытирая рукой жирный подбородок. — Не хочешь попробовать?
— Я знавал Дея Тейта, — уведомил Зонг.
— Я тоже. Отставка принимается, — согласился Дезли со своим и приятеля решением. Элори Блаженная не лучший вариант любовницы.
— А как тебе маршалк? Ив пошел в гору. Неожиданно.
— Его подсказал король.
— Глупо следовать подсказкам короля, возле которого увивается Орден. Не находишь?
— Мне все равно, поскольку это не ты...
— И не ты, — зарядил в ответ Зонг. — И все же... Руарх Ив... Маршалк слишком много для него... Жирно.
— Твоя правда, — не спорил Дезли.
— Напрашивается вывод, — Зонг нахлестал в кружки с горкой.
— А вот с выводами не стоит спешить, — придержал приятеля Дезли.
— Пожалуй, да, — призадумался на минуту Зонг. — Повременим.
Завидное единодушие. Когда в людях столько общего — дела пойдут!
21. Туат Лафия. Монастырь Св. Идрака.
Второй штурм оказался столь же плачевно безуспешным, как и первый. С гиком, посвистом и на дурничку, влезть на высоченные монастырские стены оказалось не возможно. По всем воинским канонам, требовалась тщательная подготовка, скрупулезная выверенность и согласованность действий атаки, большее количество сдвоенных осадных лестниц, не помешал бы обстрел из катапульт и баллист. Дыра в стене приветствовалась!
