— Вы хотите сказать, что желание даже знатной женщины совсем-совсем ничего не значат? — смелее прочих оказалась Эттейн.
— Я бы сказала меньше, чем ничего. Ни знатной, ни нищенки. Мы говорим с вами не о вступлении в брак, как процедуре или обычаю, а о положении женщины в иерархии семьи, её долге перед ней и теми правами, что она располагает. Не следует путать положение в семье и положение в обществе. Вы можете быть королевой в государстве, но не более, чем прислугой у мужа. На королевском совете, на площади, подданные будут слушать вас раскрыв рот, но в домашней обстановке вам самой не дадут рта открыть! Вот о чем речь! И то, что женщине позволяется, позволяется с молчаливого согласия или гласного одобрение мужчины. Под патронажем, которого она находится. Такова природа взаимоотношений.
— Получается, всегда решают мужчины? — возмущена Киттин. Узнала ли она новое для себя? Нет, конечно. Ей только честно озвучили неприглядность будничности.
— То есть я буду не свободна? — вмешалась Дафна, заполнить наметившуюся паузу. Если все время отмалчиваться, фратта добьется своих целей. Кэрэн сидит как пришибленная!
— Вы будете свободной настолько, насколько вам позволят свободной быть. Только кажется, чем выше наше положение, тем более шансов воспользоваться своей свободой. Но это только кажущаяся возможность. Права и обязанности женщины сосредоточены в умении вести хозяйство, приумножать благосостояние семьи, не уронить честь своего мужа дурными поступками или помыслами, родить и воспитать детей. Это долг, это право, это все, что от нас требуют и это все что нам дано. Остальное, песни труверов, участие в увеселениях и прочие, с разрешения или одобрения мужчины, супруга, отца, опекуна, брата. Анэш Дакская содержала целую плеяду великих поэтов, восхвалявших её достоинства, но как только она перешагнула черту дозволенного, муж выгнал её на мороз. Падшая замерзла насмерть, под балконом собственной спальни. И никто за нее не вступился. Ни могущественные родственники, ни друзья, ни общество двора. Супружеская верность одна из составляющих семейного уклада. Любая связь, даже дружеская, ставит под сомнение чистоту рода. А если вы внимательно слушали меня, то запомнили, для мужчины важна способность женщины рожать от него детей! Наследников!
— Но это так.... Так... — не могла успокоиться Киттин. Дафна мысленно поддержала девушку. Киттин конечно не слишком умна, но в сегодняшней беседе ум ей не потребуется.
— Приземлено, вы хотели сказать? Правда не выглядит нарядной, нарядной выглядит ложь. Мужчины скажут вам все что угодно, все, что вы захотите услышать. О звездах, о цветах, о своих потаенных чувствах. Будет ли они искренне? Не исключено, — Деринн заговорила строже. — Но вернемся к третьему условию брака. Как только во всеуслышание объявят о вашей свадьбе, о вас вспомнят злые языки. Вспомнят ваши поступки от рождения до того момента когда вы обопретесь о руку законного супруга. Те, кто знал вас, расскажут то, что знали. И не все сказанное будет соответствовать действительности. Грязь польется рекой. И лишь ненавистные добродетели способны хоть сколько-то оградить нас от мутного злобного потока. Конечно, если мы следовали им. Кто-то будет пустословить, кто-то иметь со лжи корысть, кто-то...
Фратта Деринн сделала шаг и остановилась против Дафны. Пальцы девушки сами собой вцепились в сиденье. Скрывая сковывающее напряжение, Дафна чуть прогнула спину — устала сидеть!
— ... из зависти пытаться разрушить вашу жизнь.
Монахиня снова отмеряла полукруг.
— ...Многие впадают в опасное заблуждение. Можно устроить собственное счастье, прибегнув к ворожбе и привороту. Например, опоив травами, — взгляд в сторону Киттин. — Или развести вино своими регулами и дать избраннику испить, — очередь Эттейн. — Некоторые советуют пить семя мужчины, что бы он сильнее любил...
У слушательниц, (не у всех) сбилось дыхание. Пить семя мужчин? Как такое возможно придумать?
— ...Есть и такой совет, — фратта не стала сдерживаться, но хотела. — Собственноручно выловить небольшую рыбу, поместить её в промежность и после того как она задохнется, изготовить и накормить мужчину....*
Им неловко смотреть не только друг на друга, но и в пол! Способности слушательниц бледнеть и краснеть позавидовал бы и хамелеон.
— ...Многие прибегают к подобным трюкам, умножая нелепицы и дурную славу, забывая одно. Судьба каждого из нас в руках Создателя и прежде всего к нему следует обращаться за помощью, а не к знахаркам, за пенс продающих сотни готовых советов подобного рода. Но даже не поступай вы так, еще не значит, что о вас не скажут худого, если до этого ваши поступки не отличаются разумностью. А разумность их проявится при выполнении четвертого условия. Исполнения супружеского долга. Важное условие, которое отметет все дурные россказни или покроет вас несмываемым позором! И не только вас, но и вашу семью! Есть такое испытание, девственница должна зажечь своим дыханием свечу. Вы скажите вздор. Я поддержу вас, но в этом поверье мужская убежденность, та кто и помыслах не имела греха прелюбодеяния, сможет это проделать с легкостью. В Фарозе, в первую брачную ночь в спальне с молодыми обязательно присутствует родственник мужа, засвидетельствовать девственность невесты. В Кайонаодхе утром вывешивают простынь, дабы народ убедился, кровь из лона пролита. В некоторых септах Бахайи, невеста хранит простыню с пятном своей крови. Считается ткань, обретает некую магическую способность. Ей лечат слепоту. Не ведаю, насколько успешно, но лечат. В Голадже, в Воссе на границе с юашами..., — фратта Деринн прервалась, не успевая за собственными воспоминаниями, — прибегают к обряду макрума*, обеспечить чистоту девушки до её замужества. Непрошедшая обряда или уклонившаяся от его исполнения, считается распутницей и никогда не выйдет замуж, навеки оставшись аджуз — каргой. Есть только одно исключение. Когда отцы исполняют фэда — выкуп пленного старшего сына. Они посвящают своих дочерей в ракебэ*. Считается, об их чистоте отныне заботиться богиня Мадж, — голос фратта приобрел прежнюю уверенность. — Иногда служительниц богини называют мар. В Кайона это означает старший, в приграничье — змея.
Неестественная пауза в речи, пауза в движении. Память умеет подловить в самый неподходящий момент для копания в прошлом.
За окном слышно цвирканье сверчка. Тихо гаснут оплывшие свечи. Темнеют угли жаровни.
— Четвертое условие самое важное. Без него все предыдущие теряют всякий смысл, — фратта говорит отрывисто, жестко, жестоко. — Многие утратив чистоту прибегают к обману. Шарик из хлопка пропитанный бычьей желчью. Вкладыш из растения смалевки. Её сок раздражает женское лоно и оно от малейшего прикосновения кровит. Некоторые используют пиявок. Но те, кто прибегают к обману обманывают людей. Смогут ли они подобным образом обмануть Господа нашего? — её голос почти шипит, а поза походит на кобру перед броском.
Вопрос Деренн обращен ко всем. Сколько тайно согласятся? Одна? Две? Три?
— Если жизнь до замужества подчинена распорядку установленному отцом и поддерживаемому матерью, то после замужества женщина подчиняется мужу. Во всем! Беспрекословно! И нет выше власти над ней, чем власть Господа и власти мужа. Я не случайно вспомнила Вседержителя. Дабы упорядочить подчиненность, Церковь накладывает следующие ограничения. Нельзя заниматься соитием в пост, а так же в воскресенье. Нельзя заниматься им во время беременности. Запрещается представать пред мужчиной обнаженной. Запрещены не естественные соития. Жене должно лежать навзничь и никак по другому, а мужу сверху. За уподобление псам, за соитие в задний проход — епитимья. За соитие в рот худший из грехов! — епитимья! Пенитенциалий Финмиана требует воздержания три раза в год по сорок дней. Цель соития не наслаждение, а деторождение. Однако Церковь соглашается, наиболее благоприятно складываются обстоятельства для зачатия в момент высших содроганий и выделения семени женщины и мужчины. Процитирую вам Немесия. *Женщина имеет все те же половые органы, что и мужчина, только внутри, а не снаружи. Полагают, что семя женщины никакого значения не имеет для деторождения детей. Испускаемое женщинами, по их мнению, есть скорее пот от членов, чем семя. Другие же говорят, женщины тоже испускают семя и зародыш образуется от смешения того и другого семени — потому и совокупление называется смешанным. Но конечно семя женщины не столь совершенно как мужское, но еще незрелое и более жидкое. Будучи таковым семя женщины служит пищей для мужского. Из него же сплачивается некоторая часть плевы, окружающая рога матки и так называемое и имеет форму колбасы, что служит вместилищем экскрементов зародыша. Самка у животных всех видов тогда допускает самца, когда может зачинать. Таким образом, те виды, которые всегда могут зачинать, всегда допускают совокупление. Каковы курицы, голуби и люди. Но другие самки после зачатия избегают соития. Женщина допускает всегда*.... Удивителен вывод сделанный Немесием. *Женщина же, как в других отношениях обладает свободой воли, так и в отношении совокупления после зачатия. Это потому что неразумные животные управляются не сами собой, а природой и получают от нее определенную меру и время...*
— Дурак он! — по-настоящему возмущена Дафна. После стольких страхов она выискала мужества не бояться. Характер? Или у человека уставшего бояться притупляются страхи? Или понимание, поддавшись боязни, не добьешься желаемого! — Получается женщины неразумное животное?!
— Такова мысль мужчины и ученого, — не пробиваемо спокойствие фратта Деринн. — Но речь мы вели о зачатии и хотя церковь не отрицает благотворного влияния наслаждения в соитии, меньше всего женщина должна думать о получении удовольствия и, только о наилучшем исполнение своего предназначения, продолжения рода.
— И желательно мальчика! — язвит Дафна.
— Желательно, — соглашается фратта Деринн и тут же ошарашивает слушательниц. — Для этого мужчина перевязывает левое яичко, а женщина после соития ложиться на правый бок. Это способствует рождению наследника. Если у мужчины возникнет прихоть завести дочь, то все следует проделать наоборот.
Для кого-то открытие тайны. Кого-то макнули в помои. Приемлешь ты или нет, но жизнь не станет подстраиваться под твои вкусы. У розы цветы и шипы. Банальность? Но ведь справедливо!
— ...Супруга не может отказывать мужчине в близости, за исключением причин названных Церковью. В случае измены мужчины, грех проступка ложиться на НЕЕ. Не мужчина слаб, но женщина коварна. Не мужчина легковерен, но женщина хитра. Не мужчина ослушался заповеди Создателя, но впал в заблуждение, обманутый женщиной.
Внемлющие тебе глухи. Велика новость?! Она говорила, её слушали, но воспримут только то, что захотели запомнить и воспринять.
— Из ваших слов, выходит и вправду, самое худшее, что могло со мной произойти, произошло! Я принадлежу к женскому роду!
— Вы не одиноки адди Киттин. У вас в единомышленниках Кристина Пизанская и все мужчины Мира. Они тоже в этом убеждены. Но поверьте, мужчинам вас не жаль.
— Тогда зачем...., — адди Дафна дирижировала свою речь. — ...
У ней во власти — дух и плоть.
Её люблю! Пускай простит Господь
Мой тяжкий грех!
Любимая прекрасней всех!
— А если продолжить? — ни на секунду не задумалась фратта, —...
О, где красавица моя
Увы, увы: Я брошен ею!
В отчаянье повешусь я —
Другой красавице на шею.
Вполне возможно у твоего и моего автора имелись уважительные причины написать свои строки. Можно допустить, причины авторами надуманы. Не исключено они ошибались, придаваясь сложению рифм. А что-то упущенное, не понятое нами, подсказало бы — так написано специально. Строки пишут люди. Им присуща, не материальная, хотя и она тоже, но человеческая корысть.
— И в чем же именно подобная корысть? — решилась спросить Кэрэн.
— Коли мы скатились к поэзии. Отвечу вам подобающе. Может, будет понятней.... Хотя куда уже понятней.... Кто-то честно провозгласит...
Нет, лучше вожатого, чем Назон*!
За ним подобает идти:
Он путь указует для дев и для жен
Желающих сбиться с пути.
Кто-то пошутит....
Её румянец ярче мака,
Она сердечна и умна.
И добродетельно. Однако
Она увы!... моя жена.
Их выгода наша греховная распущенность! Это ведь не жены умны и сердечны, и добродетельны. ЭТО ДРУГИЕ. У жен, по представлению автора, таких качеств быть не может. Но полной мерой достанется и другим.
Хочу влюбиться вновь, но мне ни дур
Не надо, ни разумниц для романа:
Одни поднимут юбки слишком рано,
Другие поздно через чур.
Фратта Деринн ждала возражений и, готова на них отвечать. Но вовсе не об этом она хотела говорить со своими слушательницами. Вовсе не это выделяла в разговоре.
— Бьюсь о заклад, из последнего стиха вы запомнили только... Хочу влюбиться вновь. Это для вас. Для остальных... остальное. Роберт Белезм, мессир Дигл и даяки.
— Они своих жен едят..., — обвиняет Киттин. Чего хорошего ждать от сильного пола?
— Зачем же.... Даяки народ с Белых островов. Многие назовут их поведение отъявленным грехом. Желая доставить удовольствие избранницам**...
Кэрэн внимательно рассматривала носки своих туфель. Киттин в смущении прикрыла щеки ладошками. Эттейн хлопала длинными ресницами, в притворном осуждении. Какой стыд!
— Вот за кого я выйду замуж! — с вызовом произнесла Дафна.
— Будет ли учтено ваше пожелание? Сомневаюсь, — охладила оппонентку фратта Деринн и жестом приказала молчать. — Я хочу, чтобы вы понимали, в бытопорядке главенствуют мужчины. Их слово закон, их воля должна исполняться, их интересы должны блюстись и ставятся превыше остального. Мы лишь часть мира мужчин. Не маленькая, не большая. Важная часть. Для которой путь добродетелей преисполнен трудов, а путь порока легок и приятен.
Фратта Деринн посмотрела на притихших девушек. Ей нет дела до Дафны Этуро. С ней давно все ясно. Адди не восприняла ничего, поскольку сделал для себя выбор. Достигать желаемого! И сейчас нетерпеливо ждет, когда она уберется отсюда. Киттин её слова не нужны. Девушка просватана и преисполнена добрых ожиданий от будущего. Дай-то бог! Для Эттейн её речи безнадежно запоздали. В сущности, она распиналась для Кэрэн. Лэйт не на кого опереться в своих шатаниях и сомнениях, а Дафна не та особа, чья поддержка выручит. Скорее наоборот. Но всегда ли по жизни есть тот, кто подставит плечо, а не подставит подножку?
ˮИногда нет ни тех, ни других,ˮ — предложен монахиней еще худший вариант.
— К сожалению, мне пора уходить, — собралась фратта Деринн. — Лэйт, проводите меня.
Монахиня, не торопливо, поджидая Кэрэн, направилась к выходу. Девушка пристроилась с боку, слушать. Но разве не все сказано?
— Есть вещи не предназначенные для чужих ушей и говорить их не доставляет ни малейшего удовольствия. Но я все же скажу. Вернее расскажу вот о чем. Одна юная особа очень любила книги, представления лицедеев, баллады о любви. Она жила в выдуманном мире и ей было там уютно. Скорее потому что в реальном мире её не любили, обделяли вниманием, и ей не на кого было опереться. Она искала опоры в чужых выдумках и своих фантазиях. Особенно ей нравилась одна. Юная лэйт отправляется в лес и встречает белого единорога. И жизнь её в раз меняется. Девушка очень верила, во что хотела верить и совсем не замечала происходящего вокруг. Ей нравилось уединение, и она могла часами пропадать в старом саду, выбирая заброшенные и дикие уголки. Ей хотелось встретить диковинное животное. Она мечтала о переменах в жизни, но не знала, как их добиться. Когда живешь в сказочном мире рано или поздно столкнешься лбом с действительностью и, надежды окажутся хрупче стекла. В один несчастливый день, на одной из дорожек девушку подкараулил собственный брат.
