— Нечто, чем Эрд Свен очень дорожил.
— Можете описать?
В ответ Солано получил лишь сдержанную улыбку.
— Сколько бы я не потратила времени на описание, оно не материально, а значит малодоказательно. Когда Гвиннет умерла, Эрд пробрался в церковь и подсунул к ней в гроб, под изголовье. Тогда же он взял часть волос Аерна.
— Откуда вы знаете?
— Я и Гайд в тот момент находились у тела читать молитвы.
— Вы позволили ему святотатство?
— Позволили. При ком другом, он мог попасться. Наша Гвиннет вместо королевской усыпальницы, угодила бы на помойку. И вместе с ней и мы. А Ордену не пришлось бы искать встречи со мной так долго.
— Вы не слишком любили королеву.
— Любила? Её? Спросите слугу, любит ли он хозяина? Спросите свою лошадь, нравится ли ей возить вас на своей спине. Спросите пса, которого кормите и выгуливаете. Кота, которому чешите за ухом. Они ответят, что скорее ненавидят, чем испытывают к вам теплые чувства. Ненависть плата за несвободу. Быть адди почетно, но слишком хлопотно.
— Почему-то мне кажется, вы преувеличиваете?
— А вы попробуйте проверить.
— Это будет не трудно.
Мистресс вытащила из Святого Писания лист. Сжатый страницами свиток почти расправился.
— Что скажите теперь?
А вот теперь омоньеру мистресс Янси совсем не нравилась. Столь откровенно желать торговаться!?
В частном письме, экс-адди Ламбли просили помолиться за ушедшую в мир иной старую подругу.
— Вы находились в приятельских отношениях с мистресс Гайд?
— Скажем, я позволяла так думать.
— Почему?
— Иногда вместо Гайд, я исполняла прихоти королевы. В постели.
— И вы не давали мистресс повода для размолвки?
— Лишние враги не нужны никому, — Янси довольно откинулась на спинку. — Особенно когда столь близко стоишь к трону.
Она дождалась того чего хотела. На Святом Гугоне зазвонили вечерю.
— Думаю мессиры уже поздно для дальнейших бесед. У меня время молитв. Его слишком мало, а грехов, которые стоит поспешить замолить, слишком много.
— У нас еще остались вопросы.
— Мы ведь договорились?
— Но мы еще вернемся к нашему разговору?
— Буду ждать. У меня есть дальняя родственница. Её приданное слишком мизерно для хорошей партии. И пожалуйста, не берите с собой мешок. У меня слабое сердце. Я пью капли.
Уже на улице Локли недовольно произнес
— Нам утерли нос. Мы шли задавать неприятные вопросы. А нам рассказали довольно таки грязную историю.
— Истории про людей не бывают чистыми.
— Или их редко таковыми рассказывают.
— Но не за шесть тысяч грот.
— Сколько? — и удивился, и возмутился Локли.
— Шесть тысяч грот, такова цена искренности нашей мистресс Янси Ламбли.
Вопрос денег и искренности отходил для омоньера на второй план. Требовалось срочно решить, как поступить с Аерном. Если рассказ Янси полностью подтвердиться, а он подтвердиться, то всей дальнейшей возни с претендентом на Асгейррское государство — грош цена. И что остается? Остаются сведения фра Лукко добытые в Бозо и предмет под изголовьем покойной королевы. Младенческая прядь наследника потеряла всякую ценность. Безвестный сквайр Эрд Свен выходил на первую позицию, потеснив мнимого королевского сына.
Солано никто не тревожил и не отвлекал от нахлынувших дум. Рассказу мистресс Янси он верил. И эта самая вера порождала в нем сомнения, все ли он так понял, как ему рассказали, как преподнесли? Ведь достаточно сместить акцент и ты увидишь события в другом свете. Как с картиной на стене. То, что на ней нарисовано, не меняется. Но стоит солнечному лучу упасть на краски и каждый мазок, каждый штришок, каждый жест и поза запечатленных фигур воспринимается совершенно по-иному, нежели рассматривать при обычном освещении. Так что же поможет, пролит свет на любовную историю Гвиннет и Свена? И увидеть сокрытые оттенки, а возможно новые действующие лица разыгравшей мистерии. И как знать, не объявится ли среди марионеток дергатель нитей.
— Знаешь что странно? — спросил Солано мейстера, отрешаясь на минуту от размышлений и сомнений.
— Она не выглядит старухой?
— Мистресс Янси даже не упомянула происшествие на озере Копли.
— Еще один секрет?
— Как знать, как знать....
17*. Кэффа. Пфальц. Алое крыло.
— Адди, вы опаздываете! — строго выговорила фратта Деринн запыхавшейся девушке. — Быть пунктуальной не значит делать одолжение. Речь об элементарной воспитанности!
ˮПровались ты со своей воспитанностью!ˮ — в мыслях огрызнулась Дафна. Но вовсе не обидное замечание задело девушку. Монахиня упорно не обращалась к ней общепринятым ,,лэйтˮ. Адди то, адди сё — всячески подчеркивая различия, между ней и Кэрэн. Дочь королевского сомельера всего лишь дочь королевского сомельера, и никак не ровня племяннице короля. Выказать недовольство девушка не посмела, а вот извиняться пришлось. Дафна запоздало изобразила заискивающую улыбку.
— Прошу прощения фратта Деринн, — склонилась она. — Так сложились обстоятельства.
— Как бы они не складывались это не повод прикрываться ими, — не желала слушать монахиня оправдательный лепет.
ˮНу, покусай меня! Только отстань!ˮ — еще больше злилась Дафна, все также заискивающе улыбаясь.
—...Еще хуже, этими обстоятельствами вы не управляли. Хотя должно признать, не все они подаются управлению и очень мало какие из них непредсказуемы.
ˮНачалось!ˮ — обреченно поморщилась Дафна, переглядываясь с Кэрэн.
ˮА что я могу?ˮ — скисла подруга провинившейся, чем еще больше её разозлила. Но все же, шипеть и фыркать рассерженной кошкой, Дафна поосторожничала. Да и позволили бы какой-то (какой-то!) адди фыркать и шипеть?
С момента появления фратты Деринн, жизнь лэйт и её окружения перевернулась с ног на голову. Привычный распорядок переменился кардинально. Без дозволения монахини никто не имел права на свободное посещение Кэрэн или Дафны. О предстоящем визите следовало загодя условиться, оговорить время и продолжительность. И не важно, будь то швея или торговец украшениями и косметическими бальзамами, близкий родственник или хороший знакомый. Труверам, жонглерам, акробатам и фокусникам вход заказан категорически. О них монахиня и слышать не хотела! Комедиантов секли и гнали в шею! Прежнюю прислугу сменили практически за один день, а новенькие подчинялись исключительно фратта Деринн. Оставили только Фиюру. Именно из-за нее Дафна и задержалась. Забрать, пахнущую новомодной розмариновой водой, записочку от Мэйва Ланжа. Служанка трусила и могла выдать себя и других. Скандал бы закончился не в пользу Дафны. И без того девушке казалось, монахиня весьма насторожено относилась к ней и крайне неодобрительно смотрит на присутствие рядом с Кэрэн. Впрочем, так фратта Деринн относилась ко всему окружению лэйт. И это касалось не только людей. Монахиня приказала убрать из комнаты ,,Страсти Святого Хлотаряˮ, картину кисти великого Охои. Художник слишком детализировано и натурально изобразил казнь. Обнаженного мужчину разрывали лошадьми. В понимании Деринн, со святыми можно обходиться как угодно, но в пристойном виде. Штаны должны прикрывать срам. Цензуре подверглось и собрание книг. Неведомо куда (и хорошо, если не на растопку!) пропали Жизнь животных, Роман о Розе, сборники блазонов*... Ладно бы только этим и ограничились! Изменения коснулись и привычного быта. Девушек будили в несусветную рань. Попытка не подчиниться заканчивалась обливанием холодной водой. И не брызганьем в лицо или плесканием из кружки, с сюсюканьем — Доброе утро! Рявкнув — А ну встать! — поливали из серебряного ковша. Ночная туника промокала насквозь! После добровольного (или принудительного) подъема, обязательная молитва. Стоя на коленях на холодном полу, (фратта не признавала ни подушек, ни циновок), в не натопленной комнате, с открытыми для проветривания окнами. ,,Славен День Господеньˮ читали дважды. ,,Под дланью Небеснойˮ — пропевали вслух. ,,Лик к ликуˮ — с обязательными поклонами и челобитьем.
После молитв, завтрак. Печеное яблоко, пресная овсянка или гречневая размазня, когда с медом, когда со сладкой патокой. Обязательный стакан молока с черствым черным хлебом. На замечание Киттин, (еще одной адди из свиты лэйт), что от такой еды портиться цвет лица, бедняжка получила пощечину.
— С этим я легко помогу, — высказала фратта, ревущей девушке. Пунцовый отпечаток явственно виднелся на нежной щеке.
Бунт был моментально подавлен, а кормежка не сделалась разнообразней и вкусней.
После завтрака — непременно рукоделие. В основном вышивание нитками или бисером. Чувствительные девичьи пальчики до крови истыканы иглами. Неженок и плакс фратта заставляла сучить грубую шерстяную нить. Так что приходилось терпеть и не плакаться. Перед обедом легкая прогулка по пустынным аллеям дворцового парка, в обществе самой фратты. В этот момент к ним не рисковал приближаться даже винтенар массариев короля. Сотник разговаривал с дистанции в десять ярдов и не дюймом ближе!
После скучной прогулки опять молитвы. Обед, простой и постный. И три часа! Три! Свободного времени! Что впрочем, не означало перемен общества, места или рода занятий. Скучное ничегонеделанье. Скажи кто раньше, отсутствие дел может тяготить, Дафна не поверила бы. Затем изучение Святых Книг, чтение Домостроя, и нравоучительные беседы перед сном. Мир сделался хмур и не ласков. Совсем как за окном. Осенний дождь и серое небо.
Дафна пробовала пожаловаться за себя и Кэрэн королю. Тот приподняв её личико пальцем за подбородок, спросил глядя в глаза.
— А чего бы ты хотела?
— Сир, мы...
— Речь о тебе, — прервал её Гильф.
Его взгляд... взгляд мужчины... властителя, от которого обмирает душа и сладко под сердцем и в горле.
Дафна мужественно не отвела глаз и не сделала попытки освободиться. Она даже не моргнула. Хлопоты закончились ничем...
— Проходите, адди, — предложила фратта Деринн. — Ждем только вас.
Дафна послушно проследовала к свободному стулу с высокой спинкой. Кресло, видите ли, портит осанку. Ну и что? За час горбатым не станешь! Но фратта Деринн руководствовалась собственными принципами и, ни чьими другими. Руководствовалась и настаивала на своем! Кресла, пуфики, подставки, длинношерстный ковер убраны! Дафна не смогла припомнить ни единого случая, когда бы спор закончился не в пользу монахини или был достигнут плохонький компромисс!
Для своего возраста, что-то около семнадцати, Дафна выглядела на загляденье. Такими хотят видеть собственных сестер, жен и любовниц. Возбуждающие линии фигуры, безупречность лица, легкий голос, сродни пьянящему вину, улыбка в адресности которой не сомневаешься — исключительно для тебя! Но не смотря на все достоинства и красоту, Дафна, и не только она, проигрывала... проигрывали и кому? Фратте Деринн! Молодой женщине бывшей не на много старше её, всегда укутанной в строгое одеяние, под которым не угадать ни единого изгиба тела. Грудь, шея и подбородок закрыты вимплом. Поверх головы покрывало, затеняющее лицо. Руки упрятаны в широченные рукава. Ничего приметного, броского, цепляющего. Но...но...но... В Деринн жила... обитала... царствовала... странная и притягательная сила, родственная пламени гадальной свечи. Сила, перед которой не устоять и которой с радостью, с желанием, полной безоглядностью, болезненным счастьем, отдаешься без остатка. В обладании даром притягательности соперниц у фратта не было. И Дафна сильно сомневалась, была ли подобная магическая.... колдовская.... таинственная сила, вообще хоть у кого-нибудь.
В покоях светло, горят не меньше двух десятков светильников, жарко натоплено и немного душновато. Пять человек, включая фратта Деринн, для такого помещения много. Кроме Кэрэн и Дафны вечерние беседы посещают Эттейн Нюзз и Киттин Воо. Обе девушки входили в круг близких лэйт и потому обязаны присутствовать. Эттейн... о ней мало что скажешь. Одна из многих. Не хуже и не лучше. Природный штамп. На таких обращают внимание когда поблизости нет подобных Деринн или Дафне. Киттин милашка и задавака, упрямица и капризуля. Все в меру. Схожих с ней за благо брать в жены. Отлично дрессируются.... Превосходно подаются выезде... Не обременительное покорение строптивой повышает самооценку! Не в этом ли прелесть брака и залог его крепости?
Фратта Деринн отшагала по комнате полукруг. Следом за ней, по полу и стенам, волочилась и ломалась длинная острая тень.
— Фактически с приходом адди Дафны, мы начали разговор о вещах, о которых я желала с вами поговорить. Поговорить об обстоятельствах и предопределенностях, с которыми сталкиваемся сейчас или столкнемся позже. На одни из них мы повлиять не в силах, другие есть следствие наших разумных и неразумных поступков, третьи являются итогом чужой воли. Вы сами определите, что есть что. Во всяком случае, я на это надеюсь, определение не должно вызвать у вас каких-либо особенных затруднений.
Хождение монахини по комнате весьма не привычно. Ранее фратта вещала сидя на скамье, держа спину прямо, словно проглотила жердь. Не похоже, что сегодня она волновалась или выискивала эффектное начало беседы. Трудно представить фратту Деринн испытывающую в делах или беседе затруднения любого порядка. Дафна заподозрила, монахиня расхаживает, выискивая место, видеть лица слушательниц (её уж обязательно!), а самой прибывать в не зоны видимости!
Девушку бросило в жар. Подозрения моментально трансформировались в уверенность. Записка загорячела маленьким угольком. Он вот-вот прожжет карман.
— Можно приоткрыть окно? — спросила Дафна и пожалела о своей скоропалительной просьбе. Девушке показалось, она выдала себя с головой!
— Можно.
ˮСидела бы лучше!ˮ — укорила Дафна себя за суетливость.
— ... говорить мы будем, — внимательный взгляд, требующий от слушательниц сосредоточенности. — Об утлом судне. Так называют нас мужчины в своем кругу. Иногда прозвище звучит как дырявое судно. Тем самым намекая, мы при столкновении с жизненными невзгодами терпим верное и скорое крушение. Откуда такая уверенность? Из предубеждения о нашей вторичности. Они первые, мы вторые. Согласно одной из еретических версий, Кеннет-Прародитель получил женщину продолжить свой род по воле Создателя. *И была она из числе познавших гнев и узилище Господне, но прощена....* В общепринятой говорится... *Создал Господь вслед за светом и тьмой, твердью и небом, рыбами и гадами подводными, лесными и полевыми тварями, мужчину и женщину.* Следующее предложение предпочитают никогда не цитировать. *И создав женщину, более Господь ни создал ничего.* Венчание трудов! Совершенство из совершенств. Вершина мастерства задуманного и воплощенного. Увы, лавры оказались призрачными. *Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей, в болезни будешь рожать детей, и к мужу твоему влечение твое и будет он господствовать над тобой...*
Фратта приостановилась. Дафна с облегчением, тихонько, вздохнула. По крайней мере её не очень видно из-за Кэрэн.
— Наше рождение. Обстоятельство от нас не зависящее. Оставим несуразность Альберта Великого, сравнивающего женщину с кобылой, ˮкоторая, как говорят, может зачать от ветраˮ. Будем опираться на великую волю Господа благословившего соитие родителей, и прибавившего лекарям забот определить истинность зачатия. Начало жизни скрыто от сторонних глаз, но сколько суеты вокруг! Иногда женщину заставляют мочиться на зерна пшеницы и ячменя несколько дней подряд. Если прорастет пшеница, будет девочка. Прорастет ячмень — мальчик. Ничего не проросло — беременности нет. Другой способ, женщина мочиться в емкость, куда бросают ржавый ключ. Если ржавчина не сойдет с ключа, женщина беременна...
