Васлет затравлено искал спасения. К выходу ему не пройти. Дезли контролировал дверь. К тому же она открывалась на себя. Лишняя заминка... В окно не выскочить, мешает закрытая им самим рама. Да и Зонг. Остается... принять то что произойдет. Сейчас... здесь...
— Да, — согласился васлет, отступая к стене. Разоренный шкаф — жалкая защита, но прикрыл его слева.
— Мистресс Элори возлагала на мессира Ива большие надежды, — сокрушался Дезли.
— Нас всех постигла невосполнимая утрата, — горевал над убиенным Зонг. — Я искренне скорблю. А вы?
— Мне тоже... очень... жаль..., — процедил Борво. Его взгляд белкой метался от Дезли на Зонга и обратно. Надо было как-то спасаться. Как? Он даже меча вытянуть не успеет! Закричать? И толку-то? С его крика!
Зонг, с оттяжкой, глотнул из изумрудной бутылки. Наслаждаясь вкусом напитка повторил. Протянул Дезли, тот отказался. Борво? Васлету не до питья.
— Когда-нибудь я обязательно приму постриг, — объявил Зонг толи под впечатлением вина, толи разбросанного богатства.
— Когда-нибудь мы все проделаем что-нибудь этакое...., — не спускал глаз с васлета Дезли.
Как понимал сам Борво, сейчас взвешивались шансы его прикончить. Наблюдался значительный перевес в пользу худшего для него исхода. Что делать? Сопротивляться? До одного из сквайров он возможно доберется. Во-первых, только возможно доберется. Во-вторых, хотелось жить. Остро, до слез.
— Этакое удивительное? — подсказал Зонг.
— Удивляющее.
Зонг сковырнул с рипиды большой рубин и посмотрел камешек на свет догорающих свеч. Алый луч пятном лег ему на щеку. Слеза? Рана? Язва?
— Борво, вы выглядите так, будто мы проиграли эту битву? — подивился Зонг унылому виду васлета. — Мы выиграли! Не все, но...
Сквайр, без стеснения сунул камешек в кармашек. Нагнулся содрать с маршалка золотые шпоры. Демонстративно сдул с них пыль, пошеркал об антимис и швырнул васлету.
— Во всяком большой деле, жертвы неизбежны. На войне тем более.
Зонг встал ближе к Дезли. Борво тяжело задышал. Это конец? Или начало?
— Надо быть готовым. К жертвам, — увещевал Зонг.
Как его понять? И что есть непонятного в том, что он говорил? Предлагал.
Борво обреченно выдохнул. Опустился на колено подобрать шпоры с пола и так и застыл. Коленопреклоненным.
Меч Зонга больно ударил васлета по плечу.
— Встань сквайр Рорт Борво. Ибо преклонять колени надлежит только пред родителями, принося клятву королю и молясь Господу нашему.
— И не перед кем более, — меч Дезли опустился на второе плечо васлета. Клинки сквайров легли крест на крест.
ˮНожницы...ˮ — тускло думал Борво. — ˮОтчекрыжат.ˮ
Не отчекрыжили...
Тридцать телег наполненных доверху монастырским добром ползли в сторону Фроппа. Охрана бдила, присматривала за всем обозом, выезжала вперед с разъездами. Путь предстоял нелегкий, а золото ненадежный груз. Хлопнешь варежкой — пропадет бесследно. Вел обоз сквайр Ротр Борво, временно облаченный военнским советом в шап маршалка. Малиновый капюшон неутомимо мелькал во всех направлениях. Ухватив удачу за хвост, сквайр Борво решил её не упускать.
В середине обоза, завернутое в десять слоев ткани, с обломком стрелы в глазнице, лежало тело маршалка Руирха Ива, удачливого полководца и неудачливого смертного. Ему соседствовал Арисий. Тело прота поместили в колоду с медом. На следующей телеге, под приглядом масочника, ехал казначей Рэйб, единственно выживший обитатель монастыря Святого Идрака. Его ожидали добрые времена. Лучше прежних! Так заверил Зонг и подтвердил сквайр Дезли. Сквайр Борво внушал ему с неподдельным оптимизмом, так и будет.
Сами творцы победы тянулись в хвосте.
— Начало положено, — размышлял Зонг над вехой в карьере.
— Как потопаешь, так и полопаешь, — прост вывод Дезли.
Они помолчали. Помолчать всегда есть о чем и всегда полезно. А вот говорить...
— Доводилась бывать в Штирии? — спросил Зонг, кутаясь от припустившего осеннего дождика. Осень вспомнила — скоро морозы и вознамерилась превратить день в вёдра.
— Проездом.
— У местных есть чудной обычай.
— Вы о клятве на марке?
— О ней самой.
Дезли без дальнейших слов сунул руку в кошель, извлек золотую монету. То же проделал Зонг. Теперь у них таких полно. Содержимое кассапанки и так кое-что по мелочи, они оставили себе.
— Полдня?
— Пожалуй.
Зонг подбросил монету, а Дезли поймал. Затем очередь Зонга ловить подброшенную приятелем денежку.
Жизнь совершает чудесные превращения и порой старые друзья и вчерашние соратники становятся лютыми врагами. На этот перевертыш судьбы, каждый сквайр предусмотрительно купил у другого полдня форы. Такой вот рыцарский обычай в упомянутой Штирии. Крае знаменитых и отчаянных воинов, которые никогда ,,клятвы на маркеˮ не соблюдали, но охотно рассказывали о ней другим.
Зонг не считал себя умнее. Дезли не находил приятеля наивным и глупым. Трезвость взглядов характеризовала сквайров только положительно. Целеустремленность добавляла харизмы. И то и другое вскоре им должно очень пригодится.
У Старой Лежбицы, селения нищенского и порченого войной, обоз разделился. Большую часть, ускоренным маршем, Борво повел во Фропп. Меньшая, всего три телеги, свернула на убитый возами проселок, к обители Святого Фаустина. Зонг считал данное направление перспективным. Дезли поддерживал его. Перспективы определенно просматривались.
22. Туат Рагам. Столица Раагам.
И Совет Рагама, и торговые люди, и сердобольные горожане порицали рийа Медани, пологая, она, в силу женской ветрености и легкомыслия предается праздности и ничегонеделанию. В свое удовольствие катается в повозке запряженной молочной белизны кобылами, смущая местных жеребц... мессиров. Без разбора посещает лавки и лавчонки и балует себя покупкой дорогих тканей (твилл по весу золота!), ювелирными чепуховинами и экзотическими сладостями. Транжирит деньги налево направо, благосклонно принимает подарки и любит выслушивать незаслуженные комплементы. Раз в три дня выезжает на обязательную прогулку за город, поучаствовать в охоте на лис, где от нее больше визгу, чем толку. Не чинясь навещает непервых лиц Раагама, не понятно для чего.
Многие из обывателей склонялись относить рийа к неизбежному злу, которое придется содержать в складчину. Накладно? Пускай тешиться, лишь бы воевать не торопилась. В ту пору подданные не столь плохо думали о правителях как во времена нынешние, а желание ратиться превалировало над прочими страстями и душевными порывами не только у венценосцев. Потребность строить и торговать откладывалась сразу, когда открывалась возможность хапнуть благ земных. Сразу и много! Люди не отличались терпением, а Церковь вещала о чудесах. Чудеса предполагают осуществление мечтаний здесь и мгновенно. Никто не хотел возводить дом свой, наживая горб и утруждая руки, но многие стремились поиметь результаты от взмаха волшебной палочки! Чего-чего, но взмаха волшебной палочки от Медани совершенно не ждали, но ожидали взмаха подолом. Только перед кем? Легендарная Танская Братина пылилась в ратуше, ожидая назначения сенешалка туата. Рийа согласно обычаю предстояло удостоить избранного подношением вина. Пригубить самой, передать... Кому?
Чтобы в прекрасную головку молодой женщины не пришла глупость самолично искать воинской славы, в истории Рагама случалось и такое, Совет, после недолгих совещаний, приставил к Медани двух молодых людей из приличных семейств, достойных глотка из святыни. Перспективе оказаться у кормила туата и в постели рийа, удостоились Хенрих Дёрш и Бува Кенч. Молодцов, уродившихся и статью и лицом, вытащили из дедовских вотчин, отмыли от навоза, облагодетельствовали и снабдили толикой денег на представительские расходы. Приписали к свите рийа и стали ждать результатов. А результатов, как ни странно не наблюдалось!
Мистресс Медани было не до любовных шашней и не до войны, к которой еще следовало подобающим образом подготовиться. Она искала новые и восстанавливала прежние связи среди всех городских сословий, порой с натяжкой относимых к законопослушным горожанам. Речь не о бандитах с большой дороги, о тех, кто не прочь заработать на чужих амбициях. Люди, прятавшиеся в тени мятежа Аерна, несомненно, могли пригодиться снова, когда она этот самый мятеж, под собственным уже стягом, устроит. Не теперь. Со временем.
Появлению рийа в Раагаме очень обрадовался Збод Дави, торговец сукном и по совместительству поставщик оружия. При первом знакомстве, Медани попросила Збода доставить продовольствие и вооружение в осажденный королевскими войсками Флек. Торговец тогда ей ответил.
— Мистресс, не имеет значения куда. Хоть заключенным в Брюхо. Главное за сколько!
Уговор он выполнил.
Визит Медани в нотариальную контору до смерти перепугал Канна Юбера, отличного вербовщика и удачливого шпиона, а в мирное время переписчика. Невзрачная серая личность, днями корпела среди развалов свитков с законодательными актами и уложениями.
Некто Хопс расшаркался и раскланялся перед Медани, в порыве радости готовый целовать край её платья, подобно боевой хоругви. Торговец мясом, скучал по живому делу, а еще больше по хорошим прибылям. Старый скряга и скопидом, зная Медани, твердил доверенным людям.
— Парни, грядут огромные деньги!
О скорых переменах говорили в полголоса в узких кругах заинтересованных лиц, где неизменно присутствовал мессир Блас. Имен, сроков и сумм не озвучивали. Не смотря на это, разговоры отличались содержательностью и проработанностью деталей, что служило железной гарантией, ожидаемое произойдет.
С Йофаном Изером бон-командором* спарсов из Фароза, Медани встретилась случайно. Настолько случайно, что поблизости не оказалось посторонних глаз и ушей. Встретилась в оружейной лавке, опять же, случайно принадлежащей Риджу Бласу.
— Рад видеть вас, мистресс, — расцвел майской розой командор. — Слышал, вы ныне в большущем фаворе.
Мощная фигура Йофана занимала добрую половину невеликого пространства лавки. Наемника боялся лавочник, от его вида трясся служка, гелд у двери балансировал на грани нервного срыва. Даже пыль, которой везде полно, не смела оседать на знаменитого рубаку. Не боялась спарса Медани. По многим причинам, одна из них — командор не в её вкусе. Такие в постели быстро выдыхаются. Но вести дела с ним можно и нужно.
— Слишком большом, спать спокойно. А как ты?
— Договор закончился месяц назад. Мятеж не продлился достаточно долго. Аерну не хватило характера идти до конца, а у его братца невыносимо тощая мошна, — и польстил. — Но сказывают мальчик не без талантов.
— Хочешь вернуться?
— В Хюльк? Мистресс, мои желания подчинены звону монет, а кроме звона мечей, — Йофан приложил ладонь к уху... к тому месту, где оно когда-то было. — Там теперь ничего не слышно. Сейчас вообще с заработком туго.
— Плохо слушал, — Медани тряхнула поясной кошель. Добро звякнуло золото.
— Хотите нанять честных парней из Фароза?
Спарс из Фароза заикнулся о честности? Она ничего не пропустила?
— Ой, ли!!? — рассмеялась Медани.
Вид у командора — оскорбленная гордость! И цена гордости...
— Скину пять процентов, — незамедлительно предложил Йофан.
— Честность стоит обсудить, — мила с командором Медани.
На его опыт, лучше бы мистресс еще раз тряхнула кошелем.
— Всегда есть что обсуждать.
— Но не всякий возьмется исполнять.
Тут было о чем поспорить.
Йофан провел множество переговоров. На одних драл глотку и стучал кулаком по столу. На других вещал бесстрастно и пространно, уподобившись проповеднику среди дикарей Белых Островов. На третьих перемежевывал слова глотком вина и куском дичины. На четвертых мок под дождем, отказываясь спрятаться под крышу. С нанимателями надо уметь разговаривать. Нанимателя надо понимать лучше, чем он понимает сам себя. Ибо в себе разбираться нанимателю нет причины, у него есть золото! Да и мало приятное это занятие, ковырять в выгребной яме собственного ,,яˮ. Как говаривали среди наемников — виселица покажет сколько в каждом говна.
— Пришлю весточку в Ночной Бивак.
— Вы в курсе, где я остановился? Польщен! — на симпатягу командор спарсов не тянул. С его-то репутацией и видом? Но, старался.
— Некоторые вещи просто необходимо знать. Что бы такие как, скажем, Лихт Боццан, вовремя оказались под рукой.
Йофан полон не показного презрения к названому субъекту.
— Вольф Фрерик...
К презрению добавилось возмущение. С кем вы ровняете спарсов и с кем хотите вести дела, мистресс!?
— Айларих Серебряное Крыло...
— Нужно потерять голову, связываться с майгарским полукровкой!
— А что насчет Грязнули?
— Зачем вам ублюдочный бриган?
— Допускаю, мне понадобятся все ублюдки Кайонаодха.
— Так уж и все? — строит хитрый глаз Йофан.
— Я пошлю тебе весточку.
— Буду с нетерпением ожидать. Но не слишком долго. На спарсов всегда спрос.
— Йофан! Йофан! — махнула на него надушенным платком Медани. — В Кайона, когда затевается или уже идет крупная драка, нанимают всех без разбору. В Старом королевстве важно не за что воевать или за кого. Достаточно просто воевать или как сказал один мой знакомый за сколько!
— Просто воевать все равно, что пить не выходившую брагу, — спорит Йофан. Как всякий успешный военный он имел свои принципы. Или хотел, чтобы другие думали, они у него имеются. Принцип наемничества прост — плати! Обыденность, но её хотелось облагородить.
— За идею больше отвалят? — подивилась Медани словам спарса. Раньше он не искал иной мотивации вытащить меч кроме, как золото.
— За победы, — сделал уточнение командор. — А у победы, как известно три составляющих, — и принялся загибать пальцы. — Тугой кошель, большое знамя и большая идея. У вас это в наличии?
— В стадии формулирования.
— Помочь?
— Не терпится в дерьмо?
— Вы о политике?
— О ней самой... Но учти, в качестве золотаря ты мне не подходишь.
— Буду довольствоваться любым местом подле вас.
Городские поездки и внезапные нежданные встречи не только помогали наводить мосты связей, но и способствовали ˮоседанию илаˮ. Вскоре Медани более четко представляла симпатии и антипатии среди своего окружения и в среде обитания столпов Рагама. Кто с кем спит и кто собирается с кем спать, кто совместно пьет и ест и кого не усадить за один стол, сколько не рядись. Она собирала тонкие паутинки сплетен, слухов, полезных сведений, доносов — случалось и такое, свить крепкие нити полезных знакомств. Некоторые она до поры зарезервировала, особо выделив тана Матса Ликверна. Очень богатого, очень старого (древнего!) и все еще заглядывающегося на молодиц. Столь прекрасно дополнявшие друг друга качества могли вполне пригодиться. Некоторые из знакомств Медани задействовала сразу. Разместила личные деньги в одной из гильдий, внесла долю и подсказала перспективы развития цеховым, выделила значительный пай в ростовщическую контору ,,Голли и братьяˮ. Скью Голли, глава конторы, слыл отъявленным мерзавцем и мошенником. Но Медани полагала, мерзавцы и мошенники, тоже люди. А приносящие прибыль люди хорошие. Часть ,,нитейˮ рийа подергала, проверяя на прочность. Тан Локс готов на многое, ибо ничего не имел кроме многих долгов. Фогт Раагама имел их еще больше, а следовательно и готов на большее, почти на сознательный подвиг. Локс передал Медани часть любопытной переписки между эээ.... неважно, а фогт подписал ряд документов и помилований. Еще рийа позволила себя потискать мессиру Ворену, мужчине приятному во всех отношениях. Но это так, без корысти, для души. Так что обыватели и необыватели сильно ошибались насчет рийа. Медани не тратила время, она в него вкладывала: знакомства, связи, деньги. Изыскивала тех, кто станет воплощать её волю. Рийа нуждалась в продажных шкурах, готовых сторговаться за медяк на любое дело. В жадинах, чьи загребущие руки обязательно жестко контролировать. В ловцах легкого достатка и титулов. В бессребрениках, жаждавших высоких целей, в чем их предстояло убедить. В безумцах, видящих себя на эшафоте, в ареоле славы и шуме рукоплесканий. Словом ей пригодился бы всяк, к какому бы он роду-племени не принадлежал, чем бы не занимался в прошлом и не грезил заняться в будущем, лишь бы держался её стороны.
